Этапы роста-развития и изменения пространства

Формирование пространства отношений взаимодействия в структурировании социального

Практически решение всех проблем человека, связанных с основными его характеристиками, выявлением возможностей его субъектной действенности и потенциальных возможностей роста-развития, полагает раскрытие сущностных определений человека. Последние же закладывались в его генезисе как особом явлении универсальной эволюции.

Возникновение человека предстоит в современной науке как сложный, многогранный процесс. Однако, несмотря на значительные достижения в познании этого процесса и наличие разных, в том числе убедительно доказательных научных концепций и соответствующих теоретических позиций, многие важнейшие для раскрытия проблемы обстоятельства, ситуации, вопросы остаются глубоко скрытыми. Длящиеся десятилетиями дискуссии о сущности, структуре, характере осуществления антропогенеза, в том числе о переходных состояниях, неопределенности при возникновении пластичности поведения определенных особей в условиях изменения среды и т. д. (список специальной литературы занял бы не один десяток страниц), раскрывают во все большей степени сложность, многогранность, длительность процесса антропогенеза.

Безусловно, становление человека — своего рода крупный скачок событийного характера, произошедший в результате каких-то глубоких изменений в общей эволюции, — скачок, открывший возможности новых сложных процессов, в том числе процесса становления человека. Этот процесс полагал не один единственный исходный элемент, а объективно формирующийся поток зарождения нового, образуемого вновь возникающими и изменяющимися, соответствующими взаимо-обусловливающими друг друга элементами, структурами, явлениями в их комплексном осуществлении. Здесь рождались сложные функциональные связи последних, образующих новое движение психического, развитие сознания, мышления, новых по своей природе форм активности, обозначив новую линию развития живого. Событийно значимое становление и структурирование нового социального, появление человека совершалось в сложном взаимодействии внутренних формируемых процессов и внешнего воздействия природной и новой структурируемой среды. При этом важно понимать, как писал отечественный антрополог В. П. Алексеев, что в структурировании процесса антропогенеза «качественное своеобразие отбора в человеческом обществе с самого начала нашло свое выражение в изменении направления его действия». Это был длительный процесс, в котором рождался индивид как субъект — носитель мышления, сознания, человеческой психики, который, только создавая свое особое социальное пространство, свою социальную среду, где структурировались отношения (поскольку «объективное общественное бытие и объективные зависимости человеческой деятельности — это не вещи, а определенные содержательные отношения людей...»), мог реально развиваться, само-развиваться (что является важнейшим свойством человека) и осуществляться в ней в качестве человека — субъекта жизнедеятельности. «Человек должен быть взят внутри бытия, в своем специфическом отношении к нему как субъект познания и действия, как субъект жизни». Субъект, впускаемый внутрь бытия (по С. Л. Рубинштейну), формировался в этом бытии в рамках сложного процесса созидания новой формы движения в Универсуме бытия, с тем, чтобы творить историю социальной эволюции, поэтому его появление изменило характеристики общей эволюции.

«Поскольку есть человек, он становится не чем иным, как объективно существующей отправной точкой всей системы координат. Такой отправной точкой человеческое бытие становится в силу человеческой активности, в силу возможности изменения бытия, чем человеческое существование отличается от всякого другого. Вселенная с появлением человека — это осознанная, осмысленная Вселенная, которая изменяется действиями в ней человека».

Создавая первые орудия труда, ставящийся индивид не просто владел орудиями труда, но изначально формировал их в системе отношений, завязываемых, как отмечалось, на принятии функционального назначения этих орудий и фиксированного способа действия ими в их совместном использовании и на развертывании связей через предмет целенаправленного действия, целенаправленно изготовляемого, когда вещь, изготовляемый предмет, приобретала общественный характер, а «сама эта вещь есть предметное человеческое отношение к самой себе и к человеку и наоборот». Вещь приобретает в своем функционировании, в общении, шире — в отношениях людей особую «человеческую полярность». И в этом общении, в отношениях взаимодействия в процессе деятельности «предметная действительность», творимая человеком, «становится для человека действительностью человеческих сущностных сил, человеческой действительностью». И в этой сотворенной предметной действительности как человеческой, осуществляемой в отношениях индивидов, индивид выступает как субъект, сначала как ставящийся в своих целях целенаправленной деятельности и т. д. Только становление человека как субъекта особой целенаправленной деятельности, как творчески действующего, организующего деятельность в ее основных человеческих измерениях и образуемого ею (потому что, вспомним, «субъект в своих деяниях, в актах свой творческой самодеятельности не только обнаруживается, но в них созидается и определяется») в его отношениях взаимодействия, в которых только и ставится деятельность (деятельность человека), обеспечивает реальность развития новых форм и уровней развития живого, становление социального как реальности универсального бытия.

«Человек-субъект, понимаемый не натуралистически, а социально, представляет собой совокупность связей и отношений, в которые он вступает в действительности и может вступать с другими людьми и с самыми различными предметами. Он не исчерпывается ни одним из этих конкретных отношений... и в этой своей универсальности отличен от предмета».

Тест "На сколько вы активны" Тест "Подходит ли Вам ваше место работы" Тест "На сколько важны деньги в Вашей жизни" Тест "Есть ли у вас задатки лидера" Тест "Способны ли Вы решать проблемы"

Тест "Для начинающего миллионера" Тест который вас удивит Семейный тест "Какие вы родители" Тест "Определяем свой творческий потенциал" Психологический тест "Вы терпеливый человек?"

Изначальная нагруженность человека-субъекта совокупностью связей и отношений, «в которые он вступает в действительности», осуществляясь в них (первоначально в рамках коллективного субъекта), и их системно значимые зависимости закладывали единство и целостность его социального бытия, гарантом которого и становился Социум, реализующий единство всеобщего как носитель социального движения и единичного как результата и условия действия конкретных индивидов, обеспечивающих его наличие. Формирующиеся и воспроизводящиеся системы отношений взаимодействия не только реально определяют сущностную характеристику самого человека, но и обусловливают и обусловливаются потребностью фиксирования этих связей, конструирования условий их организации, формирования особого социального пространства, вне субъектов находящегося, но отражающего их объективно складывающиеся представления о наличии практической необходимости такой связи. Важным моментом в развитии систем отношений взаимодействия в древнем обществе выступало особое пространство, идеально воспроизводимое, создающее такой действенный фактор в становлении и развитии меж-субъектных отношений и формировании социума, как установление единых отношений к Миру, субъектно-коллективное понимание мира и себя в нем. Это пространство отношений, выделяемое как особое, хотя и порождается реальной практической деятельностью и вплетено в нее, одновременно как бы поднимается над ней, над реальной жизнью индивидов. Оно становилось всеобщим, способным объединить индивидов, и активно действенным. Такое пространство приобретало свои характеристики — характеристики отношений ко всем отношениям, зависимых и независимых от конкретных субъектов, хотя и ими порождаемых. Одним словом, в историческом становлении человека и общества с необходимостью возникало особое, абстрагируемое от конкретных схем деятельности отдельных индивидов, но интегрирующее их интересы идеальное пространство, позволяющее отнестись к себе и себе, подобным в едином измерении во всеобщем.

Впервые формируется сфера отношений, отражающая впервые введенный в бытие ставящийся духовный мир человека, формируется первое, фиксируемое вне конкретной деятельности и отношений (но «порожденное» ими и принадлежащее им) пространство, выражающее отношение человека к миру в целом и противопоставленное реальному бытию, но порожденное им и отражающее его, фиксирующее реальность осмысленных социальных связей. Это особая отраженная в сознании первобытного человека действительность новых неприродных форм бытия. Особенности этого пространства связывались с определенным уровнем и характером мышления, соответствующим уровнем развития деятельности и отношений индивидов, но оно было необходимо в качестве надындивидного образования связи и играло важную образующую роль.

Это надындивидное пространство было важным достижением эволюции. Оно формировалось на основе не биологического, а социального поведения как особое отношение к действительности, отношение, «пропущенное» сквозь связи индивидов в предметно-практической деятельности как особого явления социальной эволюции, в которой объективно реализуется субъектно-творческая позиция индивида.

Одним словом, становление человека и условий его социального бытия полагало особое сложно структурируемое пространство-время этого бытия при изменяющихся параметрах (в отличие от всего другого живого) его в историческом выполнении социальной эволюции, однако при сохранении главных образующих его как пространственно-временного континуума этой особой в рамках Универсума эволюции.

Самое читаемое за неделю
Введение ковидных паспортов в 2021 году
Должен знать каждый: Сильное повышение штрафов с 2021 года за нарушение ПДД
Введение продуктовых карточек для малоимущих в 2021 году
Доллар по 100 рублей в 2021 году
Новая льготная ипотека на частные дома в 2021 году
Продление льготной ипотеки до 1 июля 2021 года
35 банков обанкротятся в 2021 году

Это пространство полагало: пространство преобразовательной деятельности и функционирование — сохранение неприродного предметного мира; пространство отношений взаимодействия в деятельности и пространство отношений к деятельности, к себе, к действительности в целом как особое непредметно (но предметно обусловленное) организованное интеллектуальное пространство, обладающее, однако, огромной активно действенной силой в качестве порожденного творческим действием субъекта и стимулирующее его, являющееся важным условием его субъектно задаваемой целеполагающей деятельности.

Благодаря субъектной опредмеченности определенного пространственно-временного бытия, созданного культурой отношений взаимодействия творящего внеприродный мир человека, строится социальный мир и осуществляется история общества как обобщенного субъекта социального движения, в процессе которого формируются исторически определенные социокультурные пространства, осваиваемые в историческом развитии индивидом в его деятельности, в результате осуществления его индивидуализации, социализации и субъективизации. Индивид преобразовывал их согласно своим целям и формировал новые исторические пространства для себя и себя в них как изначально (формируемого в процессе антропогенеза и социогенеза) субъектно-способного существа. Именно действенная «способность человека как субъекта и есть то, что заставляет предмет двигаться, исторически развиваться, вступать во все новые связи и отношения в природном и социальном мире». И эта способность человека, выведенная филогенетически в процессе становления социальной эволюции, еще не реализуясь в образовательной-преобразовательной деятельности рождающегося и развивающегося в онтогенезе индивида, уже есть в нем как потенциальная реальность, и развертывается как субъектно-способность человеческого существа, который как субъект представляет собой «совокупность связей и отношений», но «и не исчерпывается ни одним из этих конкретных отношений». Именно как носитель всей совокупности общественных отношений, формируемых в его деятельности и деятельностью, индивид изначально способен становиться субъектом в процессе онтогенеза (в том числе и на высшем уровне его реальной субъектной представленности), поскольку изначально его связи человеческие. «Вырванный» из человеческих связей, человек превращается в «маугли» (но не в животное) потому, что он потерял не только конкретно-историческую среду, в которой он объективно существует (и это главное), но и среду «видовую» — человеческую, связи и отношения «человеков». В процессе онтогенеза он осваивает человеческий мир и реализует эту способность в большей или меньшей степени в зависимости от всей совокупности условий (эпохи, конкретно-исторической среды, характера воспитания, семьи и т. д.) и своих индивидуальных особенностей.

Человек в своей субъектной представленности и развивающийся как субъект деятельности не только присваивает нормы, формы, уровни отношений конкретно-исторической действительности (развиваясь именно в ней), но и является носителем всех отношений и связей социального в целом, как социального исторически определенного уровня в историческом осуществлении социальной эволюции (но, естественно, в ее конкретно-исторической определенности). Конкретно-историческая действительность, реально определяющая человека (как задающая нормы и уровни отношений), фиксирует (в своей конкретной форме) исторически определенное состояние социальной материи, исторически определенное развертывание социального движения и поэтому исторически определенные уровни взросления субъекта как субъекта активного действия в историческом выполнении социальной эволюции при всем разнообразии и разно-уровневое ее реального осуществления, многообразии культурно-исторических форм проявления.

Исторически определенный всеобщий (фиксируемый в наивысших исторически значимых достижениях в рамках определенных наиболее сложно организованных, динамичных, с наибольшей скоростью развивающихся подсистем и структур системы Социум и поэтому всеобще значимый) уровень (реализуемый в разной степени или нереализуемый, многопланово, разноуровнево осуществляемый в разных обществах разных регионов в конкретно-историческом проявлении его) развития (как измерения) субъекта исторического действия (в его общеисторической оценке) с необходимостью проявляет себя в качестве активно действующей силы в развертывании социальной эволюции, что раскрывается, в частности, в тенденции расширения и углубления связей взаимодействия и отношений всех субъектов исторически определенных временных пространств в процессе ее осуществления.

Первое реально выделенное человеком пространство межсубъектных связей и первый мир субъекта

Потребность в структурировании особого пространства взаимодействия и в определении своего места в мире обусловливалась не только необходимостью выжить, но и необходимостью воспроизвести себя в качестве особого вида — человека, формирующегося в деятельности и деятельностью в системе порождаемых в ней и порождающих ее отношений. Созидание такого пространства как обязательного условия формирования человека и социального мира, осуществляющихся в процессе и как процесс развертывания социального движения, полагает способность человека к отношениям в самом широком их понимании, как то: отношения к действительности в целом, к изготовляемому орудию труда, к другому индивиду, могущему его использовать, отношения осознанные и бессознательно формируемые в процессе не только освоения целенаправленных действий орудиями труда, но и в фиксации их значения, действия ими и в развитии (что особенно важно) последних, отношения, которые связаны со способностью к удержанию и воспроизводству всего общезначимого и которые полагают потребность и возможность-необходимость коллективных действий, взаимоотношений, разворачивающихся в речевой деятельности, но становление, которых порождало речь, ит. д.

Отношения к воспринимаемой действительности и характер рефлексии на нее индивидов в их взаимодействии в процессе становления социального пространства, а также особенности субъектного присвоения-освоения природного и неприродного (созидаемого ими) мира в исторической динамике выполнения социальной эволюции стали предметом их специального рассмотрения автором, однако в данном случае обсуждаются лишь некоторые моменты в изменении структурно-содержательных характеристик мышления индивидов, воспринимающих окружающий их мир.

Общепринятым является положение о том, что первой формой мышления человека было мифологическое, мифологическое мышление лежало в основе отношения его к миру и первый образ мира выступал в форме мифа. Однако относительно его функциональной роли и нагрузки существуют разные мнения: является ли миф первобытной наукой (как считали, например, Г. Спенсер, Э. Тейлор), формой по знания, представлений или миф никак не характеризует познание древнего человека (А. Ф. Лосев, М. К. Мамардашвили) и несет совершенно иную нагрузку. Тема познания и знания в характеристике мифа наиболее дискуссионная. Что кроется за «мифологическим» восприятием человеком действительности? Как правило, активно подчеркивается чувственная, эмоциональная сторона такого отношения, иррациональность, удивительность, присутствие чуда, проявление особой формы сознания, особого «мифологического» способа мышления и т. д.

Соотнесение мифа и реальной исторической ситуации, учет синкретического характера мышления человека древнейших обществ и особенностей содержания древних мифов, стиль их изложения, язык (даже при уверенности или допущении, что в сохранившихся вариантах мы имеем дело не с древнейшими формами их и содержанием) позволяют полагать, что миф был реальным организационным социальным конструктом не только формирующегося мировоззрения, но, главное, самого общества, однако, как полагает автор, конструктом не первым (о чем речь пойдет ниже).

«Миф есть способ организации и конструирования человеческих сил или самого человека, а не представление о мире — правильное или неправильное, — писал М. К. Мамардашвили. — Это мы сейчас так его воспринимаем, потому что живем в рамках субъектно-объектного различения мира, в результате чего он предстает перед нами как предмет, который можно познавать. А на самом деле незнание нами чего-то в мире есть исторический факт, а не естественный, само собой разумеющийся. Миф не представление, а восполнение и созидание человеком себя в бытии, в котором для него нет природных оснований. И поэтому на месте отсутствующих оснований и появляются определенные “машины культуры”, называемые мифом. Ритуал есть способ введения человека в состояние, которое не длится природным образом». И далее, миф — «это особая какая-то упорядоченность или порядок, на котором могут быть основаны человеческие состояния, сам феномен человека, хотя порядок при этом не есть акт природы».

Функция организации, самоорганизации выступает объективно сущностно значимым, психологически необходимым моментом осуществления человека архаического общества, развития его психики и условием становления и воспроизводства социума и индивида в его структуре — социума как творимого неприродного явления и субъекта, его творящего. В ситуации первоначального вычленения индивидом себя среди подобных ему, с одной стороны, и, с другой — развития реальных отношений взаимодействия индивидов, предполагающих совместное действие в их предметно-практической деятельности, стимулировались поиски общих «опорных точек» всеобщности их объединяющего фактора в организации их совместной жизни и деятельности.

В этом плане вневременной и внепространственный характер мифологических персонажей обеспечивает человеку особую внешнюю опору в его отношении к действительности. «Миф есть организация такого мира, в котором, чтобы ни случилось, как раз все понятно и имело смысл... метафорический. Смысл, который делает для меня предметы понятными и близкими. Он вписывает их в систему моей жизни или в систему культуры. Миф есть способ внесения и удержания во времени порядка того, что без мифа было бы хаосом».

Одним словом, миф выполняет важную организационную функцию в воспроизведении целостности устойчивого коллектива индивидов, создавая над биологическую форму их взаимодействия, определяя их особую — человеческую сопричастность к миру, и поэтому выступает (что нужно понимать) важным моментом их психического развития. Однако миф, как мы полагаем, не является самым древним конструктом организации общества и первым проявлением реального психического отражения своего социального бытия.

Если исходить из основных (принятых в науке) образующих процесса (еще далеко не раскрытого) антропогенеза (независимо от разных характеристик этого процесса, принимая факт реально наличествующих археологически фиксируемых форм над биологической активности деятельности и отношений), то в основе их лежали формирование целенаправленной деятельности (предполагающей, в частности, как отмечалось, фиксируемый способ действия орудиями труда, а значит, потребность в определенной связи ставящихся индивидов), развитие сознания и мышления как способа реализации ставящегося человеческого сознания, становление человеческой психики. (Ставящейся потому, что все показатели человека ставящегося отличают его от человека ставшего.) Это полагало наличие способности индивида переживать себя как нечто отдельное от другого (других), относиться к определенным объектам не на уровне инстинкта, а как к имеющим общее предназначение в системе действий вне биологического характера, когда предметы деятельности приобретали соответствующее значение и смысл, хотя еще напрямую приравниваемые к самим объектам. Но уже сама ставящаяся деятельность и ее результаты полагали определенную рациональность их, определенное разумное отношение индивидов к действительности. Однако этот уровень еще не соотносится с мифом, сложная структура которого предполагает определенное историческое накопление опыта в восприятии действительности, возможность и необходимость построения индивидами своего особого (соответствующего уровня), находящегося вне биологических форм их существования над природного мира как условия «выделения» себя, но в нераздельном единстве с миром действительного их бытия как особой целостности, единой реальности. Его сложная структура и одновременно устойчивая целостность полагает развитое словесное основание и определяется объективной потребностью удержания своей особой, уже устойчивой общности как целостности системы отношений взаимодействия, воспроизводящих определенные социальные нормы человеческого бытия. Миф интуитивно «схватывает» действительность и творит ее образ, но благодаря развитому уже определенным образом сознанию человека, его особой психике (сложно обусловленное становление, которых представляло движение «самодвижения», порождающее шлейф бессознательного, формирование подсознательного, над сознательного, еще плохо «дифференцированных») и достаточно развитому мышлению — важнейшим характеристикам человека, обеспечивающим его способность структурировать такой сложный мир, как миф.

В этом плане, автору представляется, что миф не был первой формой сознания человека, наиболее ранней формой его мышления как отношения к действительности. Существовали более древние способы организации и структурирования Социума как реального субъекта социального развития.

Древнейшие уровни формирования человеческого сознания, ограниченного в нижней границе своей, определяются «выпадением» (по удачному, как кажется, выражению А. А. Пелипенко и И. Г. Яковенко индивида из синкрезиса природного универсума. «Выпасть» из континуума универсальной эволюции можно было лишь при глубинных по своей сущности изменениях, связанных с конструированием элементов новой природы, функционально связанных особыми закономерностями функционирования, обеспечивающих системное развитие нового по направлению к целостности. Существовала длительная дистанция формирования реально нового, отличного от природного, пространства социального мира, сложно, но настойчиво вписывающегося в общую эволюцию как новое явление.

Становление человека — это чрезвычайно сложный, многохарактерный, многопланово обусловленный, единый по своей сущности процесс очеловечивания. Важнейшим достижением процесса становления человека было, как отмечалось выше, установление устойчивой направленности его эволюции, в которой осуществлялось превращение потенциального начала в начало реальное. Достаточно убедительная картина сложного пути развития человека, его психики, сознания, мышления, речи на протяжении перехода от палеоантропов к неоантропам нарисована Б. Ф. Поршневым в его книге «О начале человеческой истории». В то же время характеристики и уровни развития человека в свете последних исследований предстоят все более сложными и неоднозначными. Например, фиксируется значительно более высокий уровень возможностей человека уже на ранней стадии первобытного общества, в частности в эпоху нижнего и среднего палеолита, в том числе в сфере отношений, переживаний (хотя к их уровневым характеристикам надо относиться соответственно и ответственно). Пространство жизни человека эпохи палеолита было заполнено сложными процессами «человеко-самообразования» и оказалось более значимым по своему содержанию, чем это казалось прежде.

Совершенно очевидно, что, для того чтобы выйти из «царства животных», человеку ставящемуся необходимо было сделать огромную работу над собой, открыть себя на объектном уровне, отнестись к себе как отличному от всего другого, увидеть себя не просто как часть совокупности, стада, а как существо осваивающее мир вокруг себя особым образом, благодаря специфической активности, несвойственной животным. Одновременно человек объективно «развивает» потребность и способность «ограничивать» себя, подавлять «животный» эгоизм и т. д., что является необходимым условием развития человека и развертывания общественных отношений. Для того чтобы состояться, ставящийся человек должен был перешагнуть через определенные границы животного мира, формы и условия его функционирования и прежде всего выйти, как отмечалось выше, за пределы собственно приспособленческих форм, лишь адаптивных форм поведения. И таким значимым «средством» перехода через рубеж стало, очевидно, появление над ситуативной активности, но в данном конкретно обсуждаемом случае не только и не столько как активной действенной составной деятельности, сколько как образующей возможность и начало становления деятельности, полагающей неадаптивный характер и возможность развития нададаптивных форм ее. На этом рубеже появления способности к неадаптивности и формируются возможности развития «проективной» целенаправленной деятельности, представлений, способности адекватно воспринимать действительность и структурировать образ мира. В связи с этим все более актуальным становится вопрос о действительном характере психического развития наиболее раннего человека.

Человек вступал в отношения с миром в состоянии глубокого «детства», именно в процессе объективно осуществляющегося построения его отношений с действительностью он учился не только чувственно воспринимать и осознавать соответствующим образом мир, но и открывать себя в этом страшном чужом мире, который предстоял перед ним иногда в чудовищной, непредсказуемой форме, не раскрываемый в своей реальности. В настоящее время достаточно часто говорят, например, о смутном, сумеречном сознании первочеловека, его неразвитости, возможном сходстве его сознания с определенными формами патологического сознания больного человека (объем данных о таких состояниях в настоящее время накоплен огромный), об особой его возбудимости, смятых формах поведения и т. д. Безусловно, такие данные могут выступать, и выступают чрезвычайно ценными для реконструкции характера формирования сознания и мышления древнейшего человека. Но естественно, они требуют корректировки и разработки специальных методик их соотнесения с учетом палеоантропологических, исторических, палеолингвистических данных и т. д., достаточно убедительных вариантов, которых в настоящее время как будто нет. Учитывая все высказываемые по этому поводу соображения, мы можем говорить лишь о действительности длительной дистанции становления человека и сложности этого процесса.

Одним словом, в пространстве между формированием биологических возможностей, наличием ситуации действия невербального, нерефлексивного сознания, зачатков действенного мышления и рождением сознания вербального, связанного с речью и мышлением, происходили неоднозначные, сложные процессы человеко-созидания как созидания современного активно мыслящего человека, но еще длительно «формирующего» уровни развития своего сознания в рамках первобытного общества.

Однако именно в этом пространстве-времени становления человека происходили самые драматические действия открытия себя и своих особых возможностей, с одной стороны; с другой — инъектирование себя в особую человеческую целостность. В этом плане, представляется, что появление, например, древнейших форм ритуала играло чрезвычайно важную роль как реально наиболее адекватная соответствующему уровню человеческого развития конструктивно действующая форма, обеспечивающая возможность человеку объективировать себя в общении в качестве субъекта ставящихся отношений формирующейся особой человеческой целостности, ввести себя в качестве составной единицы коллективного субъекта в социальный мир как носителя социального, социальной формы движения, представителя Социума. Формирование такой целостности в рамках универсальной эволюции как особой организации человеческого бытия предполагало определенный уровень сознания человека, определенный уровень развития его мышления.

Очевидно, первоначальной формой мышления было мышление действенное, возможно, подобное практически действенному как первичной форме мышления у детей, выделяемой С. Л. Рубинштейном. Уже первое действие изначально практической деятельности «непосредственно соприкасаясь с объективной действительностью, проникая внутрь ее и ее, преобразовывая, является исключительно мощным средством формирования мышления, отображающего объективную действительность. Действие поэтому как бы несет мышление на проникающем в объективную действительность острие своем». Но человек, владеющий соответствующим мышлением, памятью, активным вниманием, произвольным запоминанием, произвольной деятельностью, которые развиваются и проявляются реально в его практической деятельности (и человек означающий предметы этой деятельности уже в закрепляемом их различии и целенаправленности действия), должен был вводить для своего воспроизводства в коллективе (где он только и мог состояться) и для воспроизводства самого коллектива знаковое закрепление своих особых человеческих связей, своего особого пространства, закрепляющего совместную деятельность, образ и способ ее (естественно, на соответствующем историческом уровне). Знаковое закрепление общезначимых средств, связей и т. д. являлось важным условием человеческого продвижения — знак, означение и значение предметов и отношений приобретают свойства активно действующего фактора. Такое знаковое закрепление наличия особого внебиологического пространства связей и отношений взаимодействия индивидов в их строящейся деятельности и единства первобытного коллектива, воспроизводящего эти связи и отношения, которые выступали условием его существования как социального организма, отвечающего характеру организации и реальному уровню развития деятельного человека и его отношений (когда, в частности, первые орудия формировались и утверждались в жизни на основе фиксации действия ими), как представляется, впервые осуществилось в ритуале. «Именно в такой коммуникативной или трудовой деятельности на пересечении двух противоположно направленных процессов — процессов означения смыслов и осмысливания значений — рождается сознание, означение, символизация прошлого, настоящего, будущего, одним словом, рождается новое... Напомню, что, согласно П. Флоренскому, именно через символ, через его осознание осуществляется трансформация идеи в инструмент и инструмента в идею. Через символ происходит одухотворение вещи и осуществление, воплощение идеи, ее трансляция. Это возможно благодаря двойственности символа (он и вещь и идея), а также, благодаря тому, что, несмотря на свою двойственность, символ всегда обнаруживается в целом». Эти рассуждения В. П. Зинченко, представленные в другой связи, четко характеризуют, как представляется, и ситуацию первоначального знака, означения и смысла. Ритуал на древнейших этапах становления человека и общества выступал особым знаковым феноменом, сыгравшим важную образующую роль в становлении социального пространства, социального как явления социальной эволюции в целом.

Ритуал содержал общую цель условного действия, «целенаправленно проектируемого» в качестве составной части действия реального. Это было действенное мыслительное закрепление присвоения человеком особой формируемой им социальной действительности в соответствующем символическом оформлении в его самом первоначальном виде.

Именно действие фиксированным способом с фиксированными предметами обусловливало «переживание» объективно необходимой связи в этом действии. Эмоционально переживаемая жизненная потребность межсубъектных связей, отношений взаимодействия в общей структурируемой как коллективной совместной деятельности рождали ритуал как форму особой общезначимой деятельности, но уже не связанной с воспроизводством собственно жизни. Это была особая форма отношений-приобщений, в которой устанавливалась причастность к тому пространству, в котором закреплялись особенность, значимость межчеловеческих связей, отношений; рождался духовный мир. Появление ритуала отвечало интуитивно возникающей потребности воспроизводства не просто определенной общности, а связанной в сознании человека особым единством и целостностью представленности в мире бытия. Он был знаком этой целостности. И в этом плане ритуал фиксировал объективно формирующееся и развивающееся особое социальное пространство и обозначал субъектную представленность миру первого субъекта исторического действия — первобытный коллектив. Объединяя индивидов, реально осуществляющих субъектную активность в предметно-практической деятельности, последний в историческом выполнении социальной эволюции выступал (в отличие от более поздних коллективов субъектов) коллективным субъектом исторического действия.

Особенности ритуала, полагающего действенные отношения (речь идет, напомним, именно о первобытном ритуале), ранние находки следов его осуществления (возможно, первый ритуальный феномен зафиксирован в захоронениях эпохи мустье, где рядом со скелетом находился «сопровождающий» его инвентарь) позволяют полагать, что, очевидно, именно ритуал (а не миф) выступал первой или одной из древнейших (возможно, в числе других пока неизвестных нам) форм построения отношений человека с миром, к миру и человеку — особой общественной формой такого отношения. Ритуал — это действенность, повторение, взаимодействие. И уже в наидревнейшей глубине истории человека мы находим «не деятельность одиночек, оббивающих камни, которой злоупотребляют многие авторы для объяснения начала истории, а прежде всего отношения людей, отношения столь непохожие на те, которые кажутся единственными нормальными этим авторам». Ритуал (речь идет о ритуале в контексте человеческой деятельности) — это фиксация собственно человеческих отношений, общественной по существу формы поведения. И в этом плане ритуал выполнял определенную общественную функцию. В своем происхождении и ранней истории ритуал связан с особой дистанцией на вертикали исторического выполнения социальной эволюции — дистанцией структурирования ее оснований (процесса антропогенеза и социогенеза), на которой, собственно, и происходило формирование ее начал ставящимся человеком, формирующимся, в свою очередь, в ее «становлении» в качестве реально действенного субъекта. На этом этапе происходили: развитие сознания, соответствующие формы социализации и индивидуации индивида, осуществляющиеся на том первоначальном уровне и в тех формах, которые и позволяли выделиться и стать ставящемуся человеку человеком ставшим. Именно с этими процессами связывается нами ритуал. И первой формой мышления было мышление не мифологическое, но мышление ритуальное.

Как действенное мышление ритуал стал мощным стимулом развития мышления в целом и значащим социообразующим фактором, выступая, как отмечалось, фиксатором наличия реального социального пространства взаимодействия индивидов.

Именно здесь формировались структуры и уровни сознания, ушедшие в сферы бессознательного, подсознательного, но также обеспечившие углубление развития сознания, мышления, памяти и т.д., структуры, сыгравшие большую роль в аккумуляции психической энергии коллектива и развитии социальных знаний индивидов.

Ритуал в своей генетической обусловленности выступает как палеосинкретическая проформа человеческой активности, субъектного и «культурного» отношения человека к действительности, как особая структура реализации предметно-практической, по существу, деятельности. Как особый способ самоконструирования он несет в историческом пространстве своего бытия мощный пласт психической энергии, накопленный за много тысячелетий развертывания процесса становления человека и общества, высокий потенциал эмоциональных напряжений, переживаний, стрессов, вехи борьбы и страданий, поисков определения себя в бесконечном непонятном мире и попыток «встроиться» в него, освоиться в нем в качестве самостоятельного, отличного от него явления, даже покорить его.

На протяжении развертывания человеческой истории ритуал (лат. ritualis— обрядовый, ritus — торжественная церемония, культовый обряд) углублял свои содержательные характеристики, смыслы, дифференцировался по назначению, расширял, углублял и сохранял свои действенные, но в измененном значении их (подчеркнем еще раз различие процессов на фазе становления человека и фазе функционирования и развития человека ставшего) функции до сегодняшнего дня (определяя, в частности «священнодействие», порядок). В своем историческом действовании ритуал всегда был формой организации-интеграции определенных человеческих коллективов, служил средством сохранения их целостности и условием воспроизводства определенных норм социального поведения.

В становлении ритуала (как конкретного феномена человеческого поведения) реализовалось в предметных действиях рождающееся мировосприятие человека. И в нем, очевидно, необходимо искать и исследовать (часто непонятно маскируемые и одновременно заявляемые о них) определенные конструкты события рождения — события человека и целенаправленного формирования определенных структур его социального бытия, выполняющих интегрирующую функцию в созидании целостности первобытного коллектива.

В настоящее время еще не раскрыта вся глубина роли знаково-символических структур в развитии сознания субъекта, действующего на первоначальных этапах его становления и функционирования, не выявленны еще в необходимой степени условия и характер процесса возникновения ритуала.

Трудно еще в полной мере определить всю действенную силу его и одновременно реальную нагрузку в развитии не только сознания, но и систем складывающихся отношений. Но совершенно очевидно, что как действенное мышление ритуал стал мощным стимулом развития мышления в целом и важным социообразующим фактором, выступая фиксатором реального социального пространства отношений взаимодействия индивидов.

Ритуал представляется нам одним из главных конструктов практического действа процесса зарождения «социального бульона» и кристаллизации в нем структур, образующих первоначальный, генетически исходный рисунок субъектной организации социального бытия и пространства его реального социального действования.

Новая субъектно задаваемая ступень в объективном росте-развитии социального пространства

Развитие систем отношений при сформировавшейся тенденции усложнения и расширения деятельности в связи с переходом к производящим формам хозяйства (земледелие и скотоводство) принципиально изменило субъектную позицию человека, поднявшегося на значительно более высокий уровень своего субъектного самовыражения. Человек проектировал деятельность, полагающую значительную временную дистанцию между действиями, закладывающими начало производства предметов потребления, и получением результатов.

Включение в производящую деятельность по производству не только средств производства (в том числе земли), но и предметов потребления, целенаправленно изготовляемых на базе развития земледельческой деятельности, полагало более развернутое, более устойчивое пространство совместной деятельности, большую по времени включенность в непрерывный процесс ее осуществления по выполнению определенного комплекса работ. Технико-технологический прогресс, выраженный, прежде всего, в технологии земледельческих работ, а также в развитии технических приемов по изготовлению различного рода изделий (ткани, керамика), в частности, в создании древнейшей теплотехники — керамических печей (известных на Ближнем Востоке уже в VI тыс. до н. э.), связывался с усложнением структуры производства и развитием новых форм взаимодействия в деятельности, с новыми условиями организации жизнедеятельности (что хорошо фиксируется в характере расселения, организации поселений, инвентаре и т. д.). Социальное пространство усложнилось.

В эту эпоху устанавливались иерархические системы социальных отношений — отношений, родственных по своей природе, но реализующих именно новые социальные характеристики индивидов, в них вступающих и отражающих новые формы воспроизводства неолитического общества. Появление неолитических земледельцев и скотоводов с их более сложными связями и отношениями усложнили структуру социального пространства социальной эволюции в целом.

В изменяющейся структуре деятельности, в результате сенсорно-практических и эмпирических обобщений, более активного развития языка формируется новый уровень сознания, возникают более сложные структуры мышления. Эмоциональное переживание действительности в усложняющейся деятельности и расширение связей человека с миром природы и миром неприродным пропускались через сознание, подтягивая все уровни и пространства его организации и функционирования. Но это было еще сознание первобытного человека, для которого свойственно синкретическое мышление и синкрезис бытия, хотя уже и на новом уровне дифференцированности явлений в их целостности. Рациональное и чувственное, познавательное и эмоционально-потребностное еще слиты в их неразделенности. Человек, субъектно выступающий как преобразователь и «организатор» этого мира, становится более активным его образующим и несет «нагрузки» сотворенной им новой социальности.

Восприятие мира и себя усложнилось. Формировались новые уровни и формы мышления. Установилось мышление мифологическое.

Ритуал как «способ организации и конструирования человеческих сил или самого человека...» (М. К. Мамардашвили), как средство организации-интеграции и сохранения целостности человеческих коллективов, фиксирующий первые формы складывающихся социальных связей, выступал основанием формирования мифологического мышления. Развиваясь в своем многообразии и усложняясь как компонент мифа, он принимал новые функциональные нагрузки. Появление же мифа (самых ранних форм его) автор склонен связывать с более высокой формой мышления неолитического человека, с новым уровнем сознания, с новым «смысловым полем» человеческого бытия, завоеванных, освоенных человеком как субъектом действия, становящегося субъектом новой по своим сущностно значимым характеристикам деятельности, ставящейся на новом уровне единого движения, свойственного социальной материи. С переходом к земледелию принципиально изменился мир человека, изменились структура, содержание и функциональная нагрузка его деятельности, система межсубъектных отношений, формы организации их, мир воспринимался с новых позиций, наполнялся новыми значениями. Обратимся в этой связи снова к позиции А. Н. Леонтьева. «Обращаясь к человеку, к сознанию человека, я должен ввести еще одно понятие — понятие о пятом квазиизмерении, в котором открывается человеку объективный мир. Это — смысловое поле, система значений», — писал А. Н. Леонтьев. И далее: «...свойства осмысленности, категориальности суть характеристики сознательного образа мира, не имманентные самому образу, его сознанию. Они, эти характеристики, выражают объективность, раскрытую совокупной общественной практикой, идеализированной в системе значений, которые каждый отдельный индивид находит как “вне-его-существующее воспринимаемое, усваиваемое — и поэтому так же, как то, что входит в его образ мира».

Социальное пространство социальной эволюции в период неолита связано со сложной много-характерной деятельностью индивида, с более сложной структурой двухкомпонентного (производство средств производства и производство предметов потребления) неразделенного производства и более сложными отношениями в нем.

Усложнилось и видение себя и окружающего мира человеком. Мир, отраженный в мифе, воспроизводился человеком в его сознании в более сложной форме и отражал более сложные системы связей субъектов и их связи с миром, понимание его, чем в прежний период, период отражаемый ритуалом (в его первозданном виде). Это было уже далеко не собственно действенное мышление, хотя ритуальный компонент сохранял свою действенность.

Среди называемых характеристик мифа — ориентация на сверхъестественное, вероятностный характер, эмоциональное напряжение, обобщенность эмоциональных переживаний, «логика чувств», образное восприятие, особое, иррациональное отношение к действительности, интуитивное освоение мира и себя в нем и т. д. Мифологическое мышление как отношение и образное, эмоциональное восприятие мира как бы создает «вторую» реальность бытия индивидов, органически вписанную в его действительную жизнь. Поэтому миф воспроизводит целостный живой организм общества, реализующийся в реальной предметно-практической и мотивационно-потребностной деятельности индивидов и отражающийся в их сознании в едином и целостно воспринимаемом пространстве бытия.

В этом пространстве человек ориентируется не на сверхъестественное, а на все естественное, что его реально окружает, формируя объективно в своем сознании свой образ действительности как необходимый момент развития деятельности и себя в ней. Человек ориентировался на естественное, но в своей субъектно задаваемой деятельности, во всей своей жизнедеятельности воспринимал многое как сверхъестественное, как чудесное в силу соответствующего уровня развития и структуры сознания, неразделенности чувственного и рационального, познавательного и эмоционального, поскольку он не мог и не ставил своей целью объяснить мир. По сути, он только называл элементы окружающего его мира как структурные компоненты своего реального бытия, определяя их функциональную нагрузку. Он бессознательно формировал ирреальные образы и порождал знаки предметов, символы и смысловые поля отношений своего сознательного отношения к действительности, отношения, в которых мир познавался объективно в его конкретной деятельности.

То есть в основе мифа лежит сознательное отношение к бытию, однако, реализуемое, прежде всего в пространстве бессознательного, интуитивного, иррационального как первичных феноменов в сфере психики, связанных с чувственным восприятием. Но феномены бессознательного, интуитивного в поведении человека сами создаются потоками процессов развития сознания и психики в антропогенезе, в его развитии, его реальной деятельности, в формах его объективного бытия.

Миф представлял образ мира как отражение объективности, раскрытой «совокупной общественной практикой, идеализированной в системе значений». В этом плане миф выступал как субъектная, коллективная позиция индивидов по отношению к миру, практически сотворенному ими, а образ мира как действенный фактор, опосредствующий «их деятельность в объективно реальном мире».

Миф отражал, как уже отмечалось, более сложный, чем древний ритуал, социальный мир, его более сложную организацию, не только более устойчивые формы отношений, но и более сложную организацию общества в целом. И в этом проявлялись действенность, объективно более активная позиция, творчество человека, раскрывающие более высокий потенциал индивида как субъекта действия в формировании своего особого мира. Главным образующим нового социального пространства выступал субъект деятельности, более сложно структурируемой, требующей многоэтапного расчета, предвидения. Субъект исторического действия, прежде всего родовой коллектив, обеспечивающий новый уровень и характер функционирования первобытного общества, сохраняя субстанциальную сущность и смысл субъектности выступал в своей исторической деятельности в новой роли. Субъектная представленность индивидов, образующих его как субъекта была более значимой, более творческой, более свободной в их (индивидов) конкретных действиях. Общество же в целом выступая субъектом исторического действия, реализуя субъектный потенциал индивидов как субъектов социального действия, характеризовало новый стадиальный уровень социальной эволюции при уже более сложной представленности субъектной составляющей ее исторического выполнения.

Новое по отношению к предшествующему периоду социальное пространство предстояло еще в своей недифференцированной целостности, воспроизводимое целостным коллективным субъектом, целостно воспримающим мир в его еще не расчленяемой в сознании форме, синкрезис мышления соответствовал синкрезису социального бытия. Субъектное восприятие действительности формировало мифический образ мира, восстановить который в его реальности вряд ли возможно. Поиск сущностных характеристик первоначального мифа в мифах человека периода древнейшей цивилизации (в ее стадиальном понимании), в мифах аборигенов Австралии или Южной Африки, в наибольшей степени приближенных по особенностям организации своей жизнедеятельности и уровню культурного развития к первобытному обществу (но прошедших в своей устойчивости, неизменности огромную дистанции самовоспроизводства в общей эволюции человечества), не дает адекватной картины уровня сознания и характера мышления первобытного человека, в том числе неолитического периода, как верхнего наиболее развитого уровня его, а являют лишь приближенные модели феноменов действительного первобытного общества на стадиальном этапе его осуществления. Для нас, однако, важно фиксирование главного: социальное пространство субъекта, его творящего, и субъект, творимый реальным социальным пространством, которое он воспроизводит в своей творческой преобразовательной деятельности, в историческом выполнении социальной эволюции предстоят на стадии первобытного общества в своей неделимой целостности, объективно обусловленной в своих характеристиках уровнем исторического выполнения (во всей сложности этого процесса, включающего развитие технико-технологической, производственной, общественной сфер) социальной эволюции, уровнем субъекта, ее осуществляющего, характером, особенностями действия субъектно-составляющей в целом.

Субъект исторического действия в пространстве цивилизации

При переходе к цивилизации (в ее стадиальном определении) принципиально изменились структурно-содержательная характеристика и субъектообразующая исторического выполнения социального движения. На смену коллективному субъекту исторического действия пришел субъект разделенного общества (разделенного производства, разделенного общества, разделенного, отделяемого от родового коллектива человека). Соответствующий уровень и характер индивидуализации и социализации индивида в условиях разделенной деятельности, разделенного производства, свойственного исторически новому уровню — стадии цивилизации; специализация разных видов деятельности; социальная стратификация общества и распад единого коллектива (осуществляющегося длительно, сложно и неравномерно, но настойчиво устойчиво), опосредованный разделением производства, общества и человека (выделением его из родового коллектива), принципиально изменили уровень и характер развития субъектности субъекта социального действия и его место в историческом развитии общества как субъекта исторического действия. И хотя первоначально все эти особенности проявлялись не очень выраженно, они изначально фиксируются как комплексно осуществляемые в своем интегрированном действии-проявлении в объективно формируемом процессе развития по направлению к исторически определенной целостности — цивилизации, определяемой в данном случае как исторически определенная органическая открытая система (система обществ цивилизации), и образуют ее стадиальные характеристики в общем социальном движении. Это принципиально новая природа социального в его исторически уровневом определении.

Вышеотмеченные явления в ситуации активного развития производственной и всей деятельности при все расширяющемся и углубляющемся техническом прогрессе (на протяжении всей истории цивилизации по нарастающей осуществляющегося) как постоянно усложняющемся процессе и важном основании развития цивилизации, а также в условиях общекультурного развития общества и расширения познавательных возможностей человека, обусловливают тенденцию постоянного роста и расширения действенности субъектного фактора в осуществлении исторического движения. При этом постепенно возрастают возможности и свобода (но, естественно, при исторических ограничениях ее и в соответствующих формах на разных этапах и стадиях естественноисторического процесса) действенного проявления субъектности индивида. Происходит усложнение его жизненного пространства, формируются новые сложные структуры, выводящие индивида за пределы прессингующего его родового коллектива (сначала в большей степени в рамках специализирующихся в определенной деятельности групп, чаще всего семейных). Устанавливаются новые системы отношений, в которых реально фиксируется (в частности, в хозяйственных и юридических документах III—II тыс. до н. э.) субъектная представленность индивида в обществе (повторим, в ее исторически ограниченных рамках), предполагающая еще долгий и сложный путь реального своего развития в плане того действительного осуществления, которое полагает его окончательное освобождение от родовой зависимости. Развертывается все более сложно структурированное в историческом развитии пространство жизнедеятельности и деятельности индивида, включенного в разные социальные структуры, функционирующие по своим особым правилам, соблюдающие свои принципы организации и действия, имеющие свое особое пространство в общественной жизни, творчески решающие свои внутренние и внешние проблемы, формирующие свои цели и сферы действия в едином, но уже сложно организованном социальном пространстве исторического функционирования исторически определенного общества — общества системы цивилизации. Соответствующий уровень исторического выполнения социальной эволюции осуществляется исторически определенным Субъектом, но значительно более сложно представленным на стадии цивилизации. Это различные группы, субъектно выступающие в отношениях с другими. Это возникающий и все более активно развивающийся город, появление которого нарушило существующую в предшествующий период однокомпонентную структуру организации общества с одним однопорядковым типом расселения и который, выступая коллективным субъектом, объективно интегрировал все системы развивающихся отношений разделяемого производства и общества и поэтому вычленялся как необходимый компонент нового исторического пространства. Это, далее, общины сельские, имеющие в новом обществе свои определенные «свободы» и «права действия. Это «купеческие» объединения, имеющие также свои права и выступающие в качестве значимых субъектов в обществе древнейшей цивилизации. Это, наконец, новый уровень субъектной представленности индивида (в рамках тех или иных объединений, а также функционирующего, в какой-то степени самостоятельно), находящегося уже на соответствующем уровне в «разорванных» связях с родовым коллективом (но которые еще много-много столетий опутывают его). В целом человек как действенный субъект во все большей степени самореализовывался, самоопределялся (естественно, в определенной исторически задаваемой степени) в своей деятельности и через свою деятельность, уже на древнейших этапах цивилизации выступая, в частности, как собственник в качестве определенного специализированного коллектива: семьи, группы или же в качестве самостоятельного специалиста-ремесленника, хотя постепенно рос процент людей, присваивающих себе такой труд (его продукт) как свой собственный и т. д. Что же касается царя (к тому же реформатора, как, например, царя Древнего Шумера — Урагагина) как названного «субъекта» всех деяний конкретного общества древнейшей цивилизации, то его влияние и власть перекрывали все уровни предводителей и организаторов прежнего неолитического общества.

Новый уровень и характер действенности субъекта ставил его в новую позицию. Человек получил принципиально новые условия и возможности самоопределения, самореализации, самоутверждения и в уже самостоятельно функционирующей духовной сфере. Жрецы и храмы, писцы и первые письменные произведения, мифы и «эпические» произведения, воспевающие героев и богов, рассказывающие об их деяниях и жизни, первые медицинские рецепты, первые технические рецепты, реализующие начатки рационального мышления, появляющиеся на протяжении ГУ—II тыс. до н. э. — результат больших изменений в жизни общества, которые, в свою очередь, не могли не изменить образ мира человека древней цивилизации. Возникший на древнейших этапах человеческой истории миф историчен и исторически изменяется. Утверждающийся на рассматриваемом этапе миф должен был быть и был отличным от первых мифов человека. Новые условия функционирования человека цивилизации, новые феномены в его жизнедеятельности, но, прежде всего, новые характеристики социальной материи и социального пространства определяли (и не могли не определять, в силу глубины произошедших изменений) новые возможности восприятия мира, в том числе по причине появления пусть еще слабо развитых элементов рационального в особой познавательной деятельности. Показательно, что миф античной Греции при уже состоявшемся формировании философии, рационального мышления и поэтому при наличии действенности последнего, выступая как один из (хотя и в качестве основного) типов мышления, также изменялся по отношению к мифу общества древнейшей цивилизации, приобретая свои специфические черты, проявляющиеся в особенностях его содержания и смысловой загруженности. Однако миф вплоть до нашего времени, изменяясь, сохраняет свой сущностный смысл, основания и функции.

Миф, создаваемый в обществах древнейшей цивилизации, сыграл важную роль в формировании и утверждении в качестве самостоятельного особого духовного пространства в историческом развитии общества и развитии самого человека как субъекта, создающего новые социальные пространства и уровни в историческом выполнении социальной эволюции.

Становление цивилизации ознаменовало исторически новое на стадиальном уровне» состояние общества, определило новую социальную природу его, обусловило новые условия, характер его развития и развития человека как субъекта эпохи цивилизации. На разных этапах осуществления процесса исторического развертывания цивилизации человек как субъект предстоял многогранно, многохарактерно, разноуровнево при сохранении устойчивости роста его субъектного потенциала. В основе постоянного субъектного роста человека как субъекта лежали процессы индивидуализации и социализации, степень его субъектной реализации в деятельности, определяемые историческими возможностями в рамках исторически определенной открытой органической системы, «системы обществ цивилизации» как ведущей на вертикали исторического прогресса, определяющей в своем развертывании стадиальные характеристики и уровневые состояния исторического осуществления социального движения, выполняющей такую ведущую роль в последнем практически на шеститысячной дистанции, во всяком случае, вплоть до второй половины XX в.

Всеобщее и конкретно-историческое в развитии субъектности субъекта

Возможно ли Социальное без субъекта? Или Социальное полагает не только наличие принципиально новых типов структур и их связей в биосфере, а также индивида, связанного с ними, но и, прежде всего, возникновение нового свойства живого — способности этого индивида целеполагать, осуществлять целенаправленную деятельность, создавать феномены, не имеющие аналогов в природе и не свойственные ей, творить новый неприродный мир и себя самого в нем, определяя себя в своих деяниях-явлениях, выступающих образующими факторами нового социального движения, Социального. Человек — это сознание, мышление, соответствующая психика, разум, которые развиваются в живом движении, где и выковывается субъект, способный активно воспроизводить свой социальный мир.

Становление социального происходило, как уже отмечалось, как единый, системно организуемый в своем становлении (в результате установления функциональных зависимостей соответствующих, его образующих, элементов) процесс формирования человеческой психики, сознания, мышления, деятельности (в их сложной взаимосвязи в этом процессе), выступающих в качестве главных характеристик человека, а потому лежащих в основе систем отношений, в которые он вступал в своей преобразовательной по сути деятельности. С одной стороны, происходило формирование (при всей сложности, длительности, неровности) человека как субъекта, способного к целенаправленной деятельности, к отношению к себе (пусть в первоначальной форме с еще неразделенным Я и на уровне я телесного), к другим, способного к эмоциональному восприятию мира, переживаниям и т. д.; с другой — человеком осуществлялось формирование в деятельности среды, обеспечивающей само его существование в качестве реального субъекта действия, деятельного человека и т. д. Эти процессы выступали структурообразующими осуществления социального как нового явления в универсальной эволюции. Они фиксировали начало социальной эволюции, а поэтому и становления ее носителя субъекта — Социума — субъекта созидаемого ею, и как субъекта ее созидания, осуществления, поддержания и условия исторического выполнения. Это было началом субъектности человека как реального исполнителя субъектной функции Социума, выполняющего социальное движение, многопланово и многохарактерно реализующего все возрастающую в тенденции свою субъектность как субъектность образующих его индивидов. Это был единый процесс становления социального, в основе которого лежало «чисто социальное движение».

В процессе исторического развертывания социальной эволюции при все более увеличивающейся глубине и сложности взаимозависимости индивидов, обусловливающих существование и воспроизводство Социума, его уровневые характеристики, с одной стороны, и, с другой — Социума, обеспечивающего реальное наличие существование, функционирование индивидов, происходят существенно значимые изменения структурно-содержательных и функциональных характеристик связей, отношений взаимодействия самих индивидов как субъектов действия, появляются все новые формы и принципы конструирования таких связей.

На разворачивающейся исторической дистанции происходит естественное разделение-соединение (в рамках целостности и сущностного единства социального) накладываемых друг на друга и взаимопроникающих в едином движении к целостности трех пространств развития субъекта и роста субъектности как особых феноменов социального. Это пространство-время развития субъектных возможностей Субъекта — Социума как носителя и образующего-воспроизводящего социальное континуума социальной эволюции, в которой реализуется субъектный потенциал и всеобщность ее субъектной составляющей. И это пространство-время конкретно-исторического субъекта, развертывающего свою все более усложняющуюся по структуре и содержанию деятельность в конкретно-исторической среде осуществления социального движения, где взаимодействие всеобщего и конкретного обусловливает уровневые характеристики субъект-составляющей в ее всеобщей значимости и конкретно-исторической многоуровневой представленности. Это также пространство-время развития субъектности отдельного индивида-субъекта, развития субъектности субъекта, реально осуществляющего само содержание процесса воспроизводства социальности в своей конкретной деятельности в онтогенезе.

В едином процессе движения социального его субъекто-составляющая в своей всеобщности, непрерывной воспроизводимости и сущностной значимости постоянно предстояла разными гранями, типами и уровнями единой целостности. Эти разные уровни субъекто-составляющей заключали специфические закономерности развития субъектности конкретно-исторического субъекта, реализующие более общие системные закономерности поступательного развертывания и углубления действенности субъектности Социума как целостного субъекта социальной эволюции (субъектность которого опять-таки обусловливалась действенностью конкретных субъектов).

Поэтому на исторической вертикали социальной эволюции в едином процессе движения Социума, включающем все формы и уровни субъектной представленности в нем — субъектов, индивидов, групп, обществ и т. д., в развертываемом мире культуры и все более сложно структурируемых отношений происходило осуществление многоплановых, многохарактерных, многоуровневых вариантов реализации субъектно-составляю щей, ее историческое развитие. Разные субъекты обладали разными пространствами действия при разных условиях осуществления последних, разными параметрами функционирования и своими определенными (в рамках тех границ и структур, в которых они действовали) возможностями развертывания преобразовательно-образующей деятельности, а также разной степенью развитости субъектности (в зависимости от общего исторического уровня осуществления социальной эволюции, уровня развития конкретно-исторических обществ, характера групп, в которых функционирует индивид, характера и уровня возрастного развития и т. д. во всей сложности их иерархической связи). Многоплановость и многоуровневость осуществления субъекта связывается объективно со сложностью процесса его становления и развития на всей вертикали исторического выполнения пространственно-временного континуума социальной эволюции. При этом в характеристике субъекта, а поэтому и субъектной составляющей в качестве образующих социального движения важно, как уже отмечалось, различать и выделять тесно взаимосвязанные, имеющие одну природу, но различающиеся по своей структурно-содержательной, функциональной характеристике линии субъектного осуществления в онтогенезе, филогенезе, культурно-историческом развитии.

Историческое воспроизводство субъекта и развитие субъектности индивида-субъекта в онтогенезе более тесно, чем это обычно полагается, связано с уровнем и особенностями общего исторического (а не только конкретно-исторической среды) и филогенетического развития. Вплетенное в их содержание, обусловливающее их и обусловливаемое ими, но являющееся самостоятельной линией субъектного развития в качестве одной (при этом главной) из составных формирования субъектной составляющей социального движения, воспроизводство субъекта индивида в онтогенезе выступает как сложный многопланово обусловленный процесс, несущий все уровни и формы социальной эволюции субъекта в ней. Как уже отмечалось выше, в последнем случае в онтогенезе, безусловно, действовали (и действуют) свои особые (внутренние) законы развития индивида в качестве субъекта. Существует большая специальная литература по проблеме развития взрослеющего человека, в том числе проблеме поэтапного развития субъектности в онтогенезе, в которой рассматриваются важнейшие характеристики его роста, характер психических новообразований, обеспечивающих субъектную и личностную зрелость. И хотя накоплен значительный материал и открыты важные закономерности и особенности субъектного становления, проблема субъектного развития индивида в процессе онтогенеза остается одной из наиболее сложных, в том числе в связи с не изученностью или малой изученностью всей сложной обусловленности этого процесса развитостью субъектнообразующей в историческом выполнении социальной эволюции.

Для нас значимым является тот факт, что заложенная в человеческом существе (в самом его происхождении как нового по своей природе и сущности явления универсальной эволюции) возможность саморазвития (и самореализации) как субъекта (целенаправленного) действия, субъекта деятельности (процессуально направленной, повторяющейся, воспроизводящей системы действий и отношений) предполагает явление субъектности как ставшего (в рождении его как человека и обусловливающего рождение его) сущего в социальном движении. Она как идеальная реальность постоянно объективно воспроизводится в своей действительности в творческой деятельности субъектов-индивидов, воспроизводящих социальное как условие своего существования, образуя в этом воспроизводстве субъектно-составляющую социального движения.

Постоянно воспроизводимая в преобразовательной деятельности человека, в непрерывности социального движения и воспроизведении самого человека субъекто-составляющая, кумулирующая (на каждой этапе исторического выполнения социальной эволюции) весь потенциал человеческой творческой силы, выступала в качестве постоянно действующего фактора в становлении индивидов в онтогенезе. Это, во-первых. Во-вторых, усложняющийся в качестве самостоятельного (как обязательного составляющего субъектного поля Социума уже на уровне необходимого живого воспроизводства его) процесс становления субъектности в онтогенезе совершается не только по своим особым законам роста и развития субъектности индивида, но и по общим законам функционирования субъекта и осуществления субъектной действенности (как особой, обусловленной в своей действительности реально действующими и воспроизводящими себя в качестве таковых субъектами, объективно обеспечивающими в своем существовании и действии социальный мир) в историческом выполнении социальной эволюции, вписываясь в общий поток сложно и многопланово, многохарактерно представленного в пространстве и во времени развития социального.

В пространстве общего развития человека как носителя социального, выступающего реально субъектом социального действия, развитие субъектности индивида происходит по-разному на разных уровнях ее осуществления. В рамках определения индивида как субъекта он выступает как субъект жизнедеятельности, субъект социального действия и социальной деятельности, субъект исторического действия и т. д., а также как субъект познания, общения, как субъект жизнедеятельности и т. д. В этом плане напомним фрагмент из вышеприведенного определения субъекта деятельности, конкретно, субъекта психической деятельности.

Рассматривая проблемы субъекта в контексте личностного онтогенетического развития человека, К. А. Абульханова-Славская, как уже отмечалось, подчеркивает: «Индивид как субъект психической деятельности — это не сумма субъектов познания, общения, действия, биологических процессов и т. д. Характеристика индивида как субъекта каждого из этих качественно определенных отношений уже заранее связана с абстракцией от всех других отношений. Поэтому, приступая к исследованию тех особенностей индивидуального бытия, которые порождают необходимость психической деятельности, мы обозначаем индивида как субъекта процесса жизнедеятельности в его всестороннем содержании и противоречивом способе реализации».

В своей жизнедеятельности индивид как субъект реализует себя по-разному на разных уровнях онтогенетического, филогенетического и культурно-исторического развития, по-разному в разных условиях функционирования, в разных культурно-исторических пространствах и сферах жизни и т. д., по-разному выступая и проявляя себя как субъект действия, как субъект социальной деятельности, субъект социального, исторического действия и т. д.

Но не суммирование, а интеграция всех видов осуществляемой индивидом деятельности, реализуемой в результате и как результат отнесенности самого действующего индивида не только к разным видам ее и к себе в них, но и в отнесенности к себе в окружающем мире (и к окружающему миру) в своей интегральной представленности в ней (деятельности) и отнесенности последней к целостности действующего человека — воспроизводит субъекта как носителя социального (как уникального варианта воспроизводства живого, специфики в эволюции универсальной). И именно выше отмеченные обстоятельства обеспечивают способность человека к саморазвитию как субъекта деятельности и многоплановому субъектному проявлению в ней.

Появление человека предполагало необходимость его субъектных качеств, обеспечивающих способность к целенаправленнее, целеполагающей, преобразовательной по своему характеру деятельности, созиданию неприродного мира, способность к надситуативной активности и нададаптивной деятельности, способность относиться к действительности, предполагать будущее (будущий результат) и т. д. И становление человека в этом плане предстоит как сложный единый (что уже отмечалось) процесс становления сознания, развития психики, мышления, деятельности (в условиях объективно задаваемых создавшейся ситуацией в эволюции живого) и их системных связей, образующих в процессе антропогенеза определенную целостность (см. также выше). Последняя изначально заключала субъектность человека как системное качество этой целостности, обусловленной специфическими характеристиками связей и взаимодействием ее основных образующих, определяемых, в свою очередь, формируемой в этих связях способностью человека быть субъектом действия, субъектом отношения к действительности. Субъектность за мчалась в самом процессе формирования этой целостности, и все виды осуществляемой человеком деятельности уже заключали деятельность психического, деятельность сознания, деятельность мышления, обеспечивая условия его жизнедеятельности в качестве субъекта.

Подходя к проблеме субъекта с позиций личностного развития в конкретно-исторической ситуации как субъекта активной деятельности в конкретно-историческом обществе, психологи подчеркивают, что реально субъектом человек становится, как уже рассматривалось выше, при определенном уровне личностного развития.

Субъектом социальной деятельности (при ее соответствующем понимании) как целенаправленной, реально преобразующей, полагающей решение конкретных проблем конкретного общества и в конкретном обществе человек действительно становится в онтогенезе, лишь приобретая определенный уровень своего индивидного субъектного развития, и только действительно развитая в онтогенезе личность может быть реально творцом истории, но это уже принципиально другое пространство решения проблемы субъектности, другая фаза развития субъекта.

Однако во всех конкретных случаях человек объективно способен приобрести соответствующий уровень и потенциал субъектной выраженности в онтогенезе лишь потому, что он полагает в своей человеческой сущности способность и необходимость быть субъектом и принадлежность к социальному, образуемому субъектной деятельностью его образующих индивидов и воспроизводящего, в свою очередь, последних в качестве действенных субъектов как условие своего и их существования. В этом плане индивид изначально субъект, развертывающий объективно принадлежащую ему способность быть субъектом, заложенной в самом генезисе человека, в его становлении как явлении социального мира, созидаемого им как субъектом и ставящегося в нем в качестве субъекта.

Далее, феномен субъектности, объективно заложенной генетически в процессе антропогенеза в субстанциальную, структурно-содержательную и функциональную сущность социального движения (как особая реальная энергия этого движения), формируемого действенностью индивидов как субъектов, определяет и характеризует субъектно-составляющую исторического выполнения социальной эволюции на всех этапах ее осуществления, но по-разному реализующуюся в разных конкретно-исторических ситуациях при решении разных, реально возникающих проблем разной емкости, разного смысла, разного потенциала и значения.

В раскрытии феномена субъектности особый смысл приобретает соотнесение всеобщности субъектной составляющей и субъектности индивида конкретно-исторических этапов, периодов, разной исторической определенности, субъекта-индивида как действенного начала социального развития и индивида, реально функционирующего, а также вопрос о сущностном постоянстве природы субъекта и исторического развития субъектности субъектов индивидов.

Соотнесение субъектности с определенным уровнем личностного развития индивида в психологии объективно ставит проблему исторического развития субъектности индивида как субъекта именно в таком соотнесении. Известно, что в исторических, философских, психологических исследованиях ученые связывают реальное появление личности, личностного уровня самоопределения и самосознания индивида с эпохой Возрождения, порой с эпохой Нового времени, хотя существуют мнения и о реально личностном (хотя и определенном) уровне развития индивида в эпоху Античности. Проблема исторического становления личности — одна из наиболее дискуссионных и сложных — нашла достаточно широкое освещение в литературе и требует отдельного обсуждения. В гораздо меньшей степени рассматривается историческое становление-развитие субъекта, а также соотнесение характера исторического становления и развития субъекта и становления и развития субъекта в онтогенезе объективно взаимосвязанных в своих сущностных характеристиках и различающихся по соответствующим структурно-содержательным и функциональным особенностям в процессуальной сфере их осуществления, и прежде всего в их изменении во времени.

Связывание субъекта лишь с определенным уровнем личностного развития в онтогенезе и в еще большей степени в историческом развитии при игнорировании необходимости его собственного исторического измерения в соотнесении со всей исторической дистанцией развития индивида (в том числе полагаемого без личностного) и отсутствия четких оценок и критериев определения исторически разных субъектов создает сложную проблемную ситуацию. Она проявляется, в частности, в том, что к несубъектному уровню (вне субъектности, если исходить из существующей исторической градации личностного самоопределения, самости) могут быть причислены ученые, изобретатели, мастера античного и средневекового периодов. В число несубъектных индивидов попадают крупнейшие мыслители, люди, создающие изобретения, обеспечивающие прогресс человека и фиксирующие высокий творческий потенциал. Вне субъектов оказываются Бируни, Авиценна.

И если индивид в процессе онтогенеза в пространстве детства (отведенного ему историческим развитием общества) должен пройти сложный путь своего индивидного субъектного становления развития (хотя в нем и полагается порой бессубъектный период), осваивая мир и способы действия в нем, осуществляясь как субъект социального действия в конкретно-исторической ситуации, реализуя субъектность как данную человеку способность, то при обращении к проблеме развития его как субъекта в контексте и как проявления его субъектности в филогенезе и культурно-историческом процессе дело обстоит иначе. Здесь речь должна идти о развитии субъектности субъекта как данности в силу его социальной принадлежности, поскольку только сформированность надситуативной активности и действенной способности к преобразовательной деятельности (отличной от активности другого живого) само относящегося (в той или иной степени), сознательно действующего индивида обеспечивала реальное социальное как образуемое его действенностью, но которое, в свою очередь, обеспечивало условия, саму возможность существования и воспроизводства индивида в качестве реально ставшего действенного субъекта и его исторического развития.

Само же становление субъектности субъекта и социального в качестве принципиально новых явлений Универсума предстоит как двуединый процесс взаимообусловленного зарождения в соответствующей ситуации и развитие этих феноменов, определивших в своем взаимодействии направленность эволюции человека (при всех сложностях «выбора») в процессе антропогенеза.

Становление человека и социального полагало субъектно-образующую процесса. В плане всего вышесказанного исторически накапливаемый потенциал субъектности не только «наполнял» субъектную составляющую процесса социального движения в целом, но и соответственно реализовался в субъектности исторически определенного субъекта.

Естественно, человек верхнего палеолита принципиально отличается по своему сознанию, самосознанию от человека Античности, а тем более Нового времени или современности. Но это именно он своей преобразовательной целенаправленной деятельностью в качестве ставшего и развивающегося субъекта создавал предпосылки развертывания социального движения и развития человека как его носителя. И если мы не отказываем в социальной принадлежности сложным составным орудиям труда, прекрасным рисункам эпохи ориньяка и солютре, и если мы не отказываем этому человеку в наличии сознания, мышления как существу, способному целеполагать, воображать, пусть примитивно, но проектировать свои действия, то мы не можем отказать ему и в том, что он реально выступает как индивид-субъект. Уже в глубокой древности, уже в первобытном обществе, пусть в самой зачаточной форме, ставший человек, который мог организовывать свою особую жизнедеятельность отличным от животных образом, мог ставить цели и целенаправленно действовать, был способным выделять (пусть еще на уровне объектного фиксирования) себя и относиться ко всему другому (в том числе и к создаваемому им предметному миру, при этом пусть даже лишь на уровне отделенности от всего другого лишь его телесного Я), полагал длительное становление и развитие соответствующих субъектных свойств как основного свойства, позволившего ему стать человеком, фиксировал своим наличием формирование субъектно-составляющей как важнейшей структурообразующей социального мира и осуществления социального движения. Выделение им себя было чрезвычайно слабым, первоначально его Я еще сводилось в основном к Я телесному, но он уже имел тот необходимый уровень самосознания, который позволял ему «делать» (производить, осуществлять) целенаправленно для себя и других, действуя рационально, осуществлять деятельность, относиться к ней и к себе. Он приобрел те свойства, которые и открыли ему форму человеческой жизнедеятельности.

«...Действительное исследование целесообразного в рамках биологии раскрывает качественное различие между внутренне присущей организму человека, независимой от его сознания и воли объективной целесообразностью, с одной стороны, и его сознательной, не только целесообразной, но и целеполагающей деятельностью, которая предполагает наличие субъекта рациональной деятельности — с другой».

Естественно, примитивные формы сознания, мышления, выделения Я не могут входить в критерии этих феноменов на уровне, который выдвигается для современного человека. Требуются специальные теоретические разработки понятийного аппарата для обозначения уровневых характеристик субъекта и субъектности в соотнесении к индивиду, к личности, обеспечивающего дифференцированное измерение субъектности человека, индивида, личности, человека как субъекта, а также установление уровневых состояний субъекта и субъектности в разных исторических пространствах, выявление особенностей развитости субъектности индивида в соотнесении с самосознанием, самоопределением (достаточно, по отношению к первобытному обществу, позднее приобретение). Но во всех случаях в решении проблемы субъекта субъектность, определяющаяся в реальной деятельности человека и ее задающая, так же, как и сознание, мышление, воспринимаемые в качестве важнейших образующих человека, выступает необходимым условием становления человека и его развития. Это та, в частности, новая по своей природе особая способность, порожаемая и реализуемая в осуществлении деятельности (и заложенная, как отмечалось, в генезис феномена деятельности), которая формируется как составная часть самого образования человека, и одновременно особое свойство действенного человека, осуществляющего деятельность, в которой он и рождается.

Итак, при изучении субъекта как реально действенного, созидающего социальный мир феномена и субъектности как определяющего и образующего свойства субъекта и образуемого в его действенности как показателя и измерителя реальных потенций и возможностей субъектов в ней их можно рассматривать как важнейшие человеко-образующие и образующие социальное факторы. Именно не только и не просто как результат развития человека и социального, а как образующих социальное движение в целом. Это обусловлено, прежде всего тем, что именно субъект (а не индивид как представитель рода человеческого) реализует деятельность и реализуется в деятельности в ее широкой структурно-содержательной (еще не выстроенной в науке в своей сложноорганизованной иерархии, но включающей в качестве особой психологически значимой принятую структуру процесса ее осуществления, в частности, такие ее компоненты, как цель, мотив, действия, определенности, объективно полагающей сознание, мышление, субъекта, формируемого им образа мира (который как «психическое отражение является необходимым моментом самой деятельности, моментом, направляющим, ориентирующим и регулирующим ее. Этот как бы двусторонний процесс взаимо переходов составляет, однако, единое движение, от которого психическое отражение неотделимо, ибо оно не существует иначе, как в этом движении»), полагающей субъектное отношение к ней (к ее предмету, цели, результату деятельности и т. д.), способность к надситуативной активности как заложенной в ее генезисе.

Именно субъектные свойства индивида обусловливали его развитие, расширение его деятельности и усложнение субъектных способностей, уровней и форм их проявления в ней. С усложнением и дифференциацией деятельности, самого общества и роста человеческого потенциала дифференцировались (при сохранении природы и сущности субъектности субъекта) структурно-содержательные уровни и формы проявления субъектных свойств человека, их ролевая нагрузка.       

В современном исторически развитом сложном обществе человек как субъект (обладая свойством субъектности), чтобы стать реальным субъектом исторического действия (т. е. своей деятельностью субъектно участвовать в образовательном-преобразовательном процессе), будучи в своем функционировании объективно уже втянутым в социальную деятельность, субъектно опосредованную и обусловленную, в процессе онтогенеза должен пройти определенный путь своего субъектного развития для достижения возможностей продуктивной деятельности в воспроизводстве систем отношений исторически определенного общества, социального.

Уровень выраженности субъектности (заключающейся уже в социальной сущности целенаправленной деятельности, осуществляемой им и определяющей его, см. выше) индивида определяется потенциалом его деятельностной представленности. В этом плане особое значение приобретают личностные свойства человека. Высокая степень зрелости личности увеличивает его за счет соответствующей мотивации, активного положительного, ответственного отношения к деятельности и развитостью потребности самовыражения в ней. Но функциональная нагрузка субъектной и личностной характеристик разная как в историческом развитии, так и в конкретно-исторический период (эпохи, этапы и т. д.).

Совпадение личности и субъекта относительно даже при максимальном сближении их свойств, т. к. субъект характеризуется совокупностью деятельностей и мерой их продуктивности, а личность — совокупностью общественных отношений, отмечал Б. Г. Ананьев, рассматривая проблему субъекта и личности современного исторического уровня.

В развертывании этого положения (с учетом исторических нюансов в соотнесении индивид — субъект — личность — человек) ретроспективно на всю историческую дистанцию оно приобретает особый смысл и прежде всего в отношении субъекта, сущностные характеристики которого определяются деятельностью и в деятельности, изначально его образующей и им образуемой, в чем и проявляется смысл всеобщности субъектно-составляющей (при всех изменениях ее в историческом времени и сложной обусловленности) социального и социального движения. Что же касается исторически возникшей личности, полагающей определенный уровень самоопределения, то при всех различиях оценки времени ее появления (изначально, в античный период, в эпоху Возрождения, как считают многие-многие исследователи, или в Новое время) степень развитости ее, возможности развития определяются не только совокупностью общественных отношений (в данном случае  четко в том смысле, который имеется в виду в вышеприведенной позиции Ананьева), в которые была включена личность, но и характером отношений, складывающихся в исторически определенном — в его стадиальной уровневой или культурно-исторической оценке — обществе, во всей сложной совокупности и иерархии их, при всех формах взаимодействия и т. д. Вышеприведенное различие приобретает важный смысл как в познании специфических особенностей субъекта и личности и их особого единства в, но несовпадения, так и в исторической оценке их движения-развития, и прежде всего при учете стадиальных и фазовых различий движения субъекта как носителя и зачинателя социального и личности — продукта социального развития, но при особой роли ее в определении и развитии субъектных возможностей человека.

В историческом развитии общества потенциал личности постоянно растет, особенно активно с XX в. И именно личность как особая качественная характеристика человека, оказывающая влияние на все отношения человека к деятельности, к другим, к себе, становится предметом особого внимания в психологии. Порой субъектные характеристики человека подменяются личностными.

Субъект, его представленность в развивающемся обществе изменяется, расширяется, усложняется. Если субъектные способности индивидов, синтезированные первобытным коллективом, представляли неделимую (внутренне дифференцированную только самим наличием разных, реально действующих индивидовсубъектов) целостность, то в процессе исторического развития общества и человека субъектную нагрузку приобретает все большее количество общественных структур: различного рода устойчивые группы, связанные спецификой деятельности, города, этносы, государства и т.д., представляющие по своей природе отличные от первобытных коллективных субъектов феномены — коллективы активных субъектов, объединенных конкретными задачами и целями, особенностями деятельности, коллективы, обладающие своими пространствами действия. Определения таких феноменов как субъектов достаточно устойчивы и вполне обоснованы с позиций оценки их как субъектов активного действия, в том числе действия социального, исторического, в силу реальной действенности образующих их субъектов, объединенных единой общезначимой целью, предметом деятельности, характером воспроизводства связей и отношений взаимодействия и т. д. Однако в настоящее время такие определения в научном плане еще во многом условны, поскольку практически не определены особенности их субъектности и функциональной, собственно субъектной нагрузки в силу отсутствия соответствующих критериев и общей теории субъекта и субъектности. В такой теории (которая ждет еще своего построения) наряду с определением-выделением сущности феномена и понятия «субъект», методами и принципами его изучения должна найти отражение вся сложная структурно-содержательная характеристика субъекто-составляющей социальной эволюции, в которой иерархизированные уровни и связи, структуры субъектного взаимодействия и функциональные характеристики разных субъектов действия обретут свое место как важные образующие социальной ткани. Но сама эта ткань соткана реальной деятельностью конкретных субъектов, обладающих имманентным им свойством субъектности, заложенным в самом генезисе человека, его деятельности, во всех тех образующих, которые определяют человека как носителя социальной эволюции и созидателя особого — социального мира, и условия осуществления самой этой эволюции. Постановка субъекта в контексте социальной эволюции, исторического выполнения последней выводит к важнейшей проблеме современности — проблеме возможностей и характера исторически значимого социального действия субъекта исторически нового общества и самого общества как субъекта в эпоху перехода на исторически новую стадию исторического выполнения социальной эволюции.

Назад | | Вверх