Проблема интеграции младшего поколения мигрантов вдвойне актуальна – и для науки, и для современного общества. В России эта область остается очень мало изученной: не хватает самых простых данных о численности детей-мигрантов в школах, их образовательных и профессиональных притязаниях и намерениях, взаимодействии со сверстниками и с учителями.
Наше многолетнее исследование направлено на изучение образовательной ситуации и выявление факторов, влияющих на жизненные траектории детей мигрантов и стратегии их адаптации через призму взаимодействия образовательной системы и мигрантского сообщества. Мы ставим перед собой следующие исследовательские вопросы: Являются ли этничность и миграция (сам факт переезда) источниками неравных образовательных достижений вне зависимости от других социально-экономических характеристик семьи?
Как переезды влияют на обучение ребенка и можно ли разделить влияние этничности и миграции (переезда)? Каким образом социальный капитал влияет на образовательные траектории детей-мигрантов и их планы на будущее? Как среда сверстников обуславливает интеграцию, и какие факторы влияют на формирование дружеских групп и коалиций в школе? Важной целью работы является также разработка и апробация инструментария для мониторинга и анализа образовательной ситуации в условиях притока детей мигрантов. Исследование ведется качественными методами (интервью) и количественными методами (анкетные опросы).
Два направления исследования подкрепляют и взаимно усиливают друг друга. База данных анкетирования позволяет подтвердить или опровергнуть на относительно большом материале гипотезы, которые складываются при анализе интервью. В свою очередь, метод глубинного, детального интервьюирования позволяет получить данные, не фиксируемые анкетным опросом. Для опросов нами разработан оригинальный инструмент, позволяющий оценивать отношение ученика к школе и образованию, его ощущение включенности в школьную жизнь.
В анкету также включены вопросы на сетевые отношения в классе, позволяющие измерять социальную ин(экс)клюзию непосредственно, а не только путем анализа аттитюдов. Важно подчеркнуть, что опросы проводятся во всем классе целиком (а не только среди мигрантов), что позволяет осуществлять сравнение между детьми разной этничности и разной миграционной истории.
В нашем исследовании мы опираемся на методы сетевого анализа. Собранные данные об отношениях между учениками позволят исследовать структуру взаимодействия в каждом классе. В последние годы происходит бурное развитие методологии анализа социальных сетей, и разработан ряд специальных математических методов для обработки сетевых данных, измеряющих отношения между акторами. Использование сетевого подхода дает новую перспективу при изучении межэтнических отношений и позволяет количественно измерить взаимосвязь между включенностью в социальные сети и интеграцией.
результатам консультаций с сотрудниками органов образования было отобрано несколько школ где проводились исследования качественными методами: интервью и включенное наблюдение. Эти школы были сходны по ряду параметров: простая процедура приема детей; «недоборы» во все классы; школы находились в непрестижных частях районов. Большинство мигрантских семей в пределах каждой школы хорошо друг друга знали, жили недалеко, а иногда и в одном доме.
Эмпирическая база исследования была значительно расширена: был проведен анкетный опрос в 22 школах (1200 учеников), дополненный интервьюированием учеников и педагогов (разработка анкеты и опрос проводились совместно с сотрудниками центра "Регион" (Ульяновск)).
Для того, чтобы в выборку попало как можно больше иноэтничных детей, для опроса были отобраны школы трех районов с высокой концентрацией мигрантов. В выборе школ мы не могли опираться на официальную статистику города, поскольку такой статистики не ведется, поэтому школы для опроса были выбраны на основе консультаций с сотрудниками районных органов управления образованием.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
Опросы проводились в 7-х и 10-х классах, анкеты заполняли все ученики класса. Для более глубокого качественного изучения были отобраны шесть школ с самым большим числом детей мигрантов. В этих школах было организовано интервьюирование иноэтничных школьников, их родителей, учителей и администрации. Кроме того, в каждой из школ, участвовавших в анкетном опросе, также были взяты по 2 экспертных интервью с учителями, соцработниками, завучами или директорами. Всего было собрано 58 интервью с детьми, 31 интервью с родителями и 64 интервью с учителями и администрацией школ.
Анкета была значительно переработана и использована для масштабных опросов школ и московской области. Эти два региона выбраны для исследования потому, что они принимают большую часть мигрантов: согласно данным Госкомстата, из всех прибывающих в РФ мигрантов в Московскую область прибывает 26%, в Санкт-Петербург – 12%. Отметим, что многие трудовые мигранты с семьями, работающие в Москве, живут в Московской области и их дети ходят в школы за МКАД. Как показывают наши предварительные результаты, доля детей из семей мигрантов значительно выше в школах с относительно малым числом учащихся и низкими результатами по ЕГЭ. Эти школы в силу своей непопулярности среди местного населения хронически испытывают недостаток в учениках, поэтому они заинтересованы в мигрантах. В то же время, согласно статистике, предоставленной нам в Центре мониторинга и статистики образования Московской области, в этом регионе мигранты распределены по школам значительно более равномерно.
Анализ взаимодействия мигрантов со школой показывает, что школа является важнейшим механизмом адаптации мигрантов. Механизм адаптации через школу воздействует не только на детей из семей трудовых мигрантов, но и на их родителей, поскольку школа является пространством, в котором мигранты встречаются с «официальным» миром. Они сталкиваются с необходимостью оформления документов и предоставления информации о семье; с требованием соблюдать определенные правила внутри школы; с необходимостью изменения практик, сложившихся в семье (использование русского, а не родного языка, пищевые практики). Через беседы о воспитании детей учителя и школьная администрация транслирует семьям мигрантов новые нормы поведения. Особенно важен опыт социализации через школу для женщин, которые не работают и в целом достаточно мало взаимодействуют с внешним, внесемейным миром. Женщины-домохозяйки практически только в школе сталкивают с «внешним» миром, и школа как институт (а также родительские сети, складывающиеся вокруг школы) служат для них одним из существенных источников информации о жизни за пределами дома.
Основная проблема детей мигрантов в школе — это плохое знание русского языка. Стратегии адаптации связаны с возрастом ребенка на момент переезда и степенью интегрированности в российскую социальную среду, а также от опыта социализации детей. Чем больше интегрированность детей в российский контекст, которая, как правило, происходит через посещение российского детского сада или хотя бы начальной школы, тем больше вероятность того, что адаптация в школьную среду будет проходить легче и быстрее.
Для школьных учителей и школьной администрации незнание русского языка детьми мигрантами также является основной проблемой, возникающей при увеличении количества иноэтничных детей. Школы не имеют ресурсов для самостоятельного решения этих проблем и, как отмечают учителя, заинтересованы в разработке рекомендаций и практических мер по языковой адаптации детей мигрантов как одном из прикладных результатов исследования. Школы, достаточно давно работающие с такими детьми, вырабатывают стратегии языковой адаптации младших школьников (репетиторство, помощь на продленке, участие в городской программе по адаптации иноэтничных детей).
Малочисленные школы рассматривают увеличение количества мигрантов не только как проблему, но и как возможный ресурс для школы в условиях конкуренции за учеников в период демографического спада. Введение закона о подушевом финансировании привело к тому, что школы вынуждены бороться за учеников, и для школ с низкой наполняемостью любой источник учеников является средством выживания. Следует учесть, что школы без дополнительной специализации, которые сейчас работают с детьми мигрантами, раньше работали с детьми «лимитчиков» и накопили опыт работы с трудными детьми и трудными родителями. Этот опыт советского времени, традиции коррекционной педагогики, работа учителей сообща с логопедами и дефектологами, может стать важным ресурсом при работе с иноязычными детьми.
Неравенство образовательных возможностей связано не столько с этничностью, сколько с уровнем образования в семье, и проявляется, прежде всего, в возможностях попадания в школу. Как уже было сказано, дети мигранты попадают преимущественно в обычные школы, где их социализация проходит в низкоконкурентной среде среди детей из рабочих семей, нередко имеющих социальные или медицинские проблемы. Что касается собственно обучения, то здесь нет разницы в школьных успехах детей мигрантов по сравнению с русскими детьми. Нет разницы также и в их планах относительно получения высшего образования.
Планы на будущее и выбор дальнейшего профессионального пути, а также степень осознанности этого выбора существенно различаются у тех мигрантов, которые давно живут в России и хорошо интегрированы в социальную систему и/или имеют образованных родителей, и тех, кто приехал недавно и плохо интегрирован. Важно отметить, что почти все мигранты так или иначе планируют продолжать образование после школы и рассматривают школу как важный ресурс интеграции в российское общество.
Статью подготовила доцент кафедры социально-гуманитарных дисциплин Волгушева Алла Александровна. 
