Как уже отмечалось, идеологи современного русского православия стремятся связать воедино два процесса: христианизацию Древней Руси и возникновение древнерусской государственности, причем связать так, чтобы первый процесс воспринимался как первооснова второго. Так, например, в редакционной статье «Сорок лет возрожденного патриаршества» утверждается, будто начало русского православия как продукта «крещения Руси» восходит «к самым истокам русской государственности в Киеве».
Делается все это для того, чтобы становление и развитие древнерусской государственности воспринималось советскими людьми как следствие обращения наших предков в христианство и целиком относилось на счет русской православной церкви, деятели которой якобы «направляли свое влияние на устроение государства».
Сопоставим эту богословско-церковную апологию русского православия с достоверными свидетельствами отечественной истории.
Советская историческая наука датирует время образования Древнерусского государства IX веком. «К началу IX в., — пишет Б. А. Рыбаков, — в центре восточнославянских племен сложилось государство Русь, объединившее почти половину племен вокруг Киева и ведшее борьбу с кочевниками, с Византией и с варягами». Б. Д. Греков полагал началом этого государства захват новгородским князем Олегом Киева (882 г.) и распространение великокняжеской власти на Киевскую и Новгородскую земли: «Под Древнерусским государством мы понимаем то большое раннефеодальное государство, которое возникло в результате объединения Новгородской Руси с Киевской Русью».
Поскольку для рассмотрения интересующей нас проблемы такие различия в датировке несущественны мы на них останавливаться не будем, а отметим то, в чем все советские историки совершенно единодушны:
Древнерусское государство возникло более чем за столетие до крещения киевлян и стало исторической реальностью задолго до религиозной акции киевского князя Владимира Святославича.
Образование государства — не начало, а определенный итог общественного развития, переход в новое качество, которому предшествовал продолжительный подготовительный период, длительный процесс постепенного накапливания количественных изменений в общественной жизни Древней Руси. Следовательно, становление русской государственности происходило в еще более древние времена.
Действительно, предпосылки образования государственности у восточных славян стали закладываться еще в VI веке, когда появился институт племенных вождей. Характеризуя этот период отечественной истории, Б. А. Рыбаков писал: «VI век ознаменовался тремя группами явлений, определивших новое направление славянской жизни: во-первых, благодаря развитию производительных сил родовой строй к этому времени у большинства племен достиг своего наивысшего развития и порождал уже такие противоречия, которые подготавливали возникновение классовых отношений; во-вторых, для усиливавшихся племенных дружин открывалась, в результате великого переселения народов, возможность далеких походов в богатые южные страны и даже поселения в них. Третьей особенностью этой эпохи является обилие кочевых орд в степях, воинственных и плохо управляемых, представлявших постоянную и грозную опасность для всех славянских племен лесостепи. Взаимодействие этих трех разнородных явлений, связанных как с внутренним развитием, так и с внешней обстановкой, привело к очень важному результату — отдельные разрозненные славянские племена, каких в Восточной Европе было, вероятно, около полутораста, стали объединяться в крупные союзы».
Материальной предпосылкой такого объединения было дальнейшее развитие производительных сил, породившее новые общественные отношения. Переход от подсечной системы земледелия, требовавшей объединенных усилий большой группы людей — родового коллектива, к пашенной сделал обработку земли посильной для отдельных крестьянских семей. Хозяйственно самостоятельные семьи выделялись из родовых коллективов, что означало замену коллективной родовой собственности семейной и личной. Это с неизбежностью вело к дифференциации в получении прибавочного продукта, а значит, и к появлению имущественного неравенства, открывающего путь к классовому расслоению и к возникновению социальных антагонизмов, вызывавших тревогу у обладателей собственности.
Для совместной защиты своих хозяйственных интересов территориально близкие семьи объединялись в соседские общины, состав которых становился имущественно (а стало быть, и социально) неоднородным. Состоятельные семьи концентрировали в своих руках всевозраставшее богатство, подчиняли себе разорившихся общинников, превращая их в экономически зависимых людей — холопов.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
Создавалась ячейка феодального общества — боярский двор, усадьба, объединявшая вокруг себя соседские общины, совокупность которых составляла вотчину.
Хозяйственное развитие вело к усилению разделения труда и расширению межобщинного обмена, что укрепляло связи и внутри вотчин и между ними. Возникали более крупные объединения — племена («земли»), где к власти приходила уже сформировавшаяся знать, выдвигавшая из своей среды племенных вождей — князей отдельных «земель». Иностранные авторы, описывавшие жизнь восточных славян VI века, называли этих князей «риксами» и «царями» и отмечали их многочисленность.
Для решения задач, превышающих возможности каждого отдельно взятого племени (организация отпора воинствующим кочевникам, проведение разового похода за добычей и т. п.), могли создаваться временные союзы племен. Но из-за кратковременности своего существования они не оставили после себя отчетливых следов: о них не сообщают ни русские летописцы, ни иностранные географы.
По мере укрепления производственных, обменных и культурных связей между соседними племенами и стабилизации их взаимоотношений племенные союзы становились более устойчивыми. Их существование растягивалось на десятки и даже сотни лет, оставляя память о себе и в археологических материалах, и в топонимике ' соответствующей территории, и в древних пластах языка. Есть сведения о них и в летописи — в частности, в «Повести временных лет», где эти союзы называются «княжениями». В каждый такой союз входило 8 — 10 соседних племен, а число самих союзов исследователи доводят до пятнадцати. Автор «Повести временных лет», на которую исследователи ссылаются как на источник, упоминает племенные княжения полян, древлян, дреговичей, словен и полочан.
Историки полагают, что союзы племен существовали в Древней Руси в VI — VIII веках и были важным этапом на длинном и трудном пути становления Древнерусского государства. Определяя их место в этом процессе, Б. А. Рыбаков отмечает, что союзы племен — не что иное, как «политическая форма эпохи военной демократии, т. е. того переходного периода, который связывает последние этапы развития первобытнообщинного строя с первыми этапами нового классового строя». Образование таких союзов ученый определяет как «естественный процесс прогрессивного развития институтов родоплеменного строя, подготовивший в известной мере будущее феодальное государство», и называет «значительным шагом в развитии славянского родоплеменного общества, приблизившим рождение государственности». Переходя далее к характеристике княжения полян, существовавшего в VI — VII веках, Б. А. Рыбаков подчеркивает, что это «только союз племен, а не государство в современном смысле слова», поскольку при наличии имущественного неравенства и выделении племенной знати все же «феодальных отношений здесь еще не было».
Из этих высказываний видно, что крупнейший советский исследователь Древней Руси рассматривает возникновение союзов племен как завершающий этап развития родоплеменной политической организации и одновременно как подготовительную стадию процесса становления феодальной государственности, но еще не само государство, как таковое.
Примерно так же характеризует место союзов племен в процессе зарождения древнерусской государственности и профессор В. В. Мавродин. «Племенные княжения, — пишет он, — были зародышевой формой государственности Древней Руси в тот период, когда основная масса сельского населения не утратила еще своей общинной собственности и не стала зависимой от феодала».
Следующим шагом на пути создания предпосылок древнерусской государственности были объединения союзов племен, названные Б. А. Рыбаковым «союзами союзов». Эти «сверхсоюзы» создавались как для защиты от внешней опасности, так и для ведения наступательных военных действий. Князь, возглавлявший «союз союзов», опирался на постоянное воинское соединение — княжескую дружину, состоявшую из воинов-профессионалов. По мнению историков, появилась дружина в VI — VII веках, а к IX веку стала важным инструментом княжеской власти.
Именно такими «сверхсоюзами» были в VIII — IX веках объединения южной части восточнославянских союзов племен под властью Киева, а северной — под властью Новгорода. Эти объединения явились уже вполне созревшими элементами будущей единой русской государственности, ее начальной стадией.
Первыми киевскими князьями летопись называет Аскольда и Дира, при которых была ликвидирована зависимость Киевской Руси от Хазарского каганата и совершались походы на Византию.
Первым князем, завершившим процесс объединения северных славянских племен и подчинения их Новгороду, стал Рюрик, которого, согласно летописи, пригласили на княжение (вместе с братьями Синеусом и Тру-вором) ильменские славяне. Следует подчеркнуть, что Рюрик прибыл во главе наемной варяжской дружины в Новгород тогда, когда все предпосылки русской государственности, рассмотренные выше, уже имелись в наличии. Стало быть, его княжение в Новгороде не начинало процесс становления Русского государства, а завершало.
Летописный рассказ о «призвании варягов на Русь», тенденциозно изложенный и фальсификаторски интерпретированный, был положен в основу так называемой «норманской теории» возникновения Русского государства, согласно которой варяги (норманны, скандинавы) создали государственность на Руси. Эта глубоко антинаучная и социально реакционная лжетеория, разработанная во второй четверти XVIII века, убедительно опровергнута советской исторической наукой, и такие опровержения читатель найдет в любой книге по истории Древнерусского государства, что освобождает нас от необходимости рассматривать их здесь.
В частности, хорошо аргументированная, научно достоверная и глубоко партийная критика норманизма дана академиком Б. А. Рыбаковым, который отметил в своем капитальном исследовании по истории Киевской Руси, что норманисты, в конце концов, скатились на позицию самого оголтелого антисоветизма. «На всем своем дальнейшем двухсотлетнем пути, — резюмирует ученый, — норманизм все больше превращался в простую антирусскую, а позднее антисоветскую политическую доктрину, которую ее пропагандисты тщательно оберегали от соприкосновения с наукой и критическим анализом».
Не сообщают ничего конкретного о деятельности Рюрика летописи. Нет достоверных сведений об этом варяге, ставшем новгородским князем, в иностранных источниках. Молчит о нем и книжник XI века митрополит Иларион, назвавший в числе предков киевского князя Владимира только Святослава и Игоря.
Подробнее описано в летописях и других источниках княжение преемника Рюрика Олега, который обманом захватил Киев, убив Аскольда и Дира. Он перенес центр объединенного государства в Киев (882 г.). Так образовалось Древнерусское государство, продолжавшее сохранять название Киевской Руси.
Олег и его преемники повели борьбу за подчинение Киеву оставшихся независимыми восточнославянских племен. Древлян, северян и радимичей покорил сам Олег, уличей и тиверцев — Игорь, а вятичей — Святослав и Владимир. Тогда-то была окончательно преодолена племенная обособленность и сформировалась территория Древнерусского государства. С целью расширения этой территории велись походы против хозар, камских и дунайских болгар, против пародов Северного Кавказа.
Частыми в то время стали походы Древней Руси на Византию. Об успешности похода Олега свидетельствует русско-византийский договор 911 года, условия которого были выгодны для Руси. Менее успешными оказались походы Игоря (941 — 944 гг.), поэтому договор 944 года не так благоприятен для русских, но и он предусматривал установление широких торговых связей между Византией и Русью, активизацию византийско-русских политических отношений.
Особенно много и упорно воевал с Византией сын Игоря Святослав. Выносливый и неприхотливый, он обладал большим полководческим талантом. Князь подумывал даже о том, чтобы перенести столицу своего государства из Киева в Дунайскую Болгарию — поближе к византийским рубежам. Однако в 971 году он потерпел поражение от византийского императора и согласился на мир, обязывающий его не выступать против Византии. По возвращении домой Святослава, оставшегося с малой частью своей дружины, подстерегли печенеги и убили. Полагают, что произошло это не без содействия Византии, жаждавшей избавиться от столь беспокойного соседа.
Походы своего отца против Византии продолжил князь Владимир Святославич, и притом успешно. Ему удалось не только заставить Византию считаться с мощью Киевской Руси, но в известной степени даже признать ее равенство в отношениях с Византийской империей, что нашло отражение в браке Владимира с сестрой императоров Василия II и Константина IX Анной.
В отличие от своих предшественников, которые лишь с помощью военной силы объединяли и укрепляли Древнерусскую державу, князь Владимир использовал для этой цели еще и идеологическое средство — религию. Первоначально это было язычество восточных славян, которому попытались придать черты общегосударственной религии. И, лишь убедившись в том, что местные религиозные верования, скроенные по меркам догосударственной Руси, не подходят для предназначавшихся им целей, князь Владимир решается использовать в качестве государственной религии христианство, с которым он ознакомился благодаря многочисленным контактам с Византией, Болгарией и другими европейскими трапами.
Таким образом, христианство входит в общественную жизнь Киевской Руси как мощный идеологический фактор не в догосударственный период ее истории, а лишь тогда, когда Древнерусская держава просуществовала уже более века, политически окрепла и заявила о себе всему миру как могучая сила, с которой должны были считаться соседние государства, вплоть до императорской Византии. Поэтому утверждение идеологов церкви о том, будто с принятия христианства князем Владимиром и его подданными начинается русская государственность, является искажением исторической правды.
Христианизация Древней Руси, начатая киевским князем Владимиром, не создала русскую государственность, а только укрепила и развила ее. Это было не начало процесса, а его продолжение, внесшее в государственную жизнь Древнерусской державы очень много нового, поднявшее ее на более высокий уровень и, тем не менее, лишь развившее уже существовавшие державные начала.
В советские времена у телефонисток на коммутаторе висел лозунг, из которого следовало, что они все ратуют за свободные сексуальные отношения. Что это был за лозунг?
Приходит отец домой, а его ребенок плачет. Отец спрашивает ребенка: - Почему ты плачешь? Отвечает ему ребенок: - Почему ты мне папа, а я не сын тебе? Кто же это плакал?
Статью подготовила доцент кафедры социально-гуманитарных дисциплин Волгушева Алла Александровна. 
