Урбанизация явилась одной из наиболее очевидных и устойчивых тенденций XX века. Если в его начале в городах проживало лишь немногим более 13 % населения, то в конце — около половины. И рост продолжается. По оценкам ООН, доля городского населения, повысится до 63 %. Как социальный феномен города крайне неоднозначны и противоречивы. Будучи средством решения многих проблем, общественного развития, они также — источник и арена их наиболее острого столкновения. Социология в ряду других наук, исследующих проблему урбанизации, в состоянии внести значительный вклад в решение проблем гармонизации городской жизни и повышения эффективности городского синтеза.
Бурное развитие городов в странах, переживавших промышленную революцию, и их неоднозначное влияние на условия и качество жизни горожан стимулировали интерес к изучению социальных проблем урбанизации. Уже в конце XIX — начале XX века появился целый ряд работ, где наряду с анализом исторического и экономического содержания урбанизации исследовались и социальные аспекты этого процесса. Прежде всего, это работы английских историков и экономистов А. Вебера и Дж. Гобсона, немецкого экономиста К. Блюхера и классика социологии М. Вебера.
Особый интерес представляет работа Адны Ф. Вебера, автора фундаментального исследования процессов урбанизации в мировом масштабе. Его книга «Рост городов в XIX столетии» содержит ряд основополагающих выводов, не утративших своей научной ценности и по сей день. Во-первых, Вебер четко и однозначно связал рост городов с развитием промышленности. Во вторых, он подчеркнул огромное значение культурного климата, порождаемого большим городом. Городская жизнь, пишет Вебер, не обязательно производит гениев, но, приводя в соприкосновение с собой большое количество думающих людей, город способствует интеллектуальному творчеству и интенсивному распространению достижений культуры. В-третьих, Вебер одним из первых указал на невозможность ограничения роста городов политико-административными средствами. Наконец, Вебер первым сформулировал вывод, и сегодня остающийся символом веры урбаницистов и урбанологов, о том, что порождаемые городом проблемы могут быть решены только на пути их дальнейшего развития.
Институционализация социологии города как самостоятельной отрасли социологического знания произошла. XX века в Чикагском университете. В рамках Чикагской школы сложились два относительно самостоятельных направления исследования городской жизни: социально-экологическое и социально-психологическое.
Развитие социально-экологического направления социологии города связано, прежде всего, с именами Р. Парка и Э. Берджесса, разработавших и реализовавших программу комплексного социологического исследования Чикаго «Город как социальная лаборатория». Видя в городе естественную социальную лабораторию, в которой посредством эмпирических методов можно изучить «человеческую природу» и содержание общественной жизни, они ставили перед собой двоякую задачу: во-первых, дать как можно более полное описание объективной ситуации всех основных групп населения Чикаго в неразрывной связи с их пространственными характеристиками и на этой основе, во-вторых, получить значимые выводы и обобщения для разработки фундаментальной теории общественного развития.
Из теоретических установок представителей социально-экологического направления вытекало, что их главной исследовательской задачей являлось формирование четкого образа социально-пространственной структуры города. Основным источником получения информации стали «социальные карты» Чикаго, идея которых была выдвинута и реализована Э. Берджессом. Такие карты составлялись по множеству показателей: уровень дохода, объем жилой площади и ее благоустройство, расово-этнический состав населения, уровень преступности и т.п. Авторы также выдвинули идею концентрических зон города; в частности, Чикаго, был ими разделен на четыре зоны. Разбивка Чикаго на зоны и его районирование на основе картографирования позволили авторам исследования выявить в городе 75 существенно различающихся «естественных районов» и более 300 соседских общин, определявших облик Чикаго того времени. Это районирование оказалось настолько удачным, что телефонная книга Чикаго по сей дань сохраняет классификацию районов и их названия, предложенные Берджессом.
В целом представители данного направления ставили перед собой задачу выявления универсальных законов, определяющих взаимосвязь пространственно-средовых характеристик города с состоянием его социальной жизни, или, как писал Р. Парк, выявление влияния «экологической базы на моральную надстройку» и целенаправленного решения на этой основе городских проблем. Но, как показал опыт исследований и практика организации городской жизни, вопрос о механизме взаимодействия между физическими и социокультурными элементами городской среды, скорее всего не имеет однозначного решения, в, поэтому идея поиска универсальных законов взаимосвязи социума и пространства в теоретико-методологическом плане представляется сомнительной.
Истоки второго, социально-психологического направления (его также называют культурологическим, или условно-конвенциальным) восходят к Г. Зиммелю, внесшему заметный вклад в анализ и описание образа и стиля жизни горожанина. Как самостоятельное направление городской социологии этот подход получил развитие после выхода работы представителя Чикагской школы Л. Вирта «Урбанизм как образ жизни. Вслед за Зиммелем Вирт и его сторонники рассматривают город как источник порождения урбанизма — особого городского образа жизни и соответствующей ему системы ценностных ориентаций. Адепты данного направления исходят из наличия почти функциональной зависимости между такими характеристиками города, как численность населения, его концентрация и гетерогенность, с определяющими, на их взгляд, характеристиками городского образа жизни — это поверхностный, анонимный и транзитивный характер.
Сторонникам социально-психологического направления могут быть предъявлены серьезные претензии методологического характера. Одна из них заключается в том, что осуществляемая ими характеристика городского образа жизни дается в русле концепции сельского-родского континиума, трактующего развитие общества как его движение от некоего идеального «сельского» к идеальному «городскому» состоянию, что слабо согласуется с реальным ходом исторического развития. Но главный недостаток виртовской концепции городского образа жизни заключается в том, что личность горожанина здесь рассматривается как всецело детерминированная воздействием безличной и всеобъемлющей городской среды. При таком подходе получается, что городской образ жизни — это, в сущности, «персонификация» свойств некоей «средней» среды города, «опрокидывание» ее свойств на индивида. В данной концепции есть обстоятельства и их взаимодействие, но нет человека, нет личности. Игнорирование человеческого начала в ней, в частности, проявляется в том, что Вирт и его сторонники не выделяют типов жизненных ориентаций, не пытаются выявить потребностей, направляющих жизнедеятельность различных групп и слоев городского населения.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
Во второй половине XX века развитые страны Запада вступили в новую стадию урбанизации. Быстрый рост территорий, занятых городами, «сжатие» старых ядер городов, перемещение ряда отраслей производства в пригороды и развитие пригородного расселения, формирование гигантских урбанизированных районов-мегаполисов — вот главные характеристики нового этапа урбанизации. Эти перемены вызвали значительную активизацию городской социологии и обновление концептуальных подходов к исследованию и прогнозированию урбанизации. В мышлении западных социо-урбанологов происходят серьезные перемены: пришлось отказаться от идеи города как «основной переменной», расстаться с убеждением о неограниченности ресурсов, питающих городскую динамику, и на гораздо более ответственном уровне осмысливать антропологические последствия городского образа жизни. В итоге произошло существенное обновление концептуальных установок городской социологии, позволяющее говорить о возникновении «новой социологии города».
Решающий вклад в становление новой социологии города внесло третье, политико-социологическое (его также называют марксистским, или макросоциальным) направление социологии города, сформировавшееся во Франции на рубеже и получившее широкое признание после публикации книги Э. Кастельса «Городской вопрос». Обращая внимание на факт далеко зашедшей дифференциации разновидностей городских поселений (поселки, города с постоянно расширяющимися пригородами, городские агломерации, недифференцированные урбанистические пространства), Кастельс отрицает целесообразность развития социологии города в том виде, в каком ее культивировали представители Чикагской школы. По его мнению, город необходимо рассматривать как место особого напряжения и проявления макросоциальных проблем, в частности классово-групповых конфликтов, складывающихся в масштабах всего общественного целого. Поэтому социология города целесообразна лишь как социология политической концепции города, когда все его проблемы рассматриваются как обусловленные наиболее острыми противоречиями социально-экономической формации.
К настоящему времени практически общепризнано, что наибольшими разрешающими возможностями в деле изучения социологических проблем города обладает актуализированное Э. Кастельсом политико-социологическое направление городской социологии. Главная заслуга данного направления заключается в том, что оно содержит значительный набор теоретических директив и эвристических гипотез для исследования города как продукта рыночных сил, деятельности властей, а также массовых общественных движений. Городская социология, пытавшаяся до этого найти ответы на вопрос о «тайне города» в мордиалистеки трактуемой городской среде или особом городском образе жизни, повернулась наконец, к подлинным демонам урбанизма — власти, богатству, массовидным социальным процессам, развитому личностному потенциалу, безудержной устремленности к новизне.
Проанализированные выше направления отнюдь не исчерпывают всего многообразия подходов, которые используются в познании и объяснении социальных аспектов городской реальности. Один из таких подходов носит название «социология городских проблем». Здесь теория не выходит за рамки города, подчинена решению практических задач и разработке разного рода городских реформ. Наиболее оригинальное воплощение этот подход получил в попытках создания экистики — синтезирующей науки о человеческих поселениях. Автором идеи этой науки и самого понятия «экистика» является знаменитый греческий архитектор К. Доксиадис. Экистики декларируют идею природно-городской целостности, идею замещения поездок средствами технической связи, прямого соединения некоторых атрибутов города и деревни, вплоть до обустройства площадок для разведения фруктов на крышах домов с использованием искусственного грунта.
Подытоживая рассмотрение направлений городской социологии, сложившихся в западной социологической традиции, следует обратить внимание на два обобщающих вывода, сформулированных известным польским социо-урбанистом М. Маликовским. Автор, прежде всего, отмечает определенную комплиментарность сформулированных выше основных направлений социологии города. Эти направления, будучи различными, не исключают, а скорее предполагают друг друга и, бесспорно, сыграли свою полезную роль в развитии социологии города. Более того, все они в той или иной мере сохраняются и в современной городской социологии, правда, в несколько обновленном виде, что требует использования для их обозначения приставки «нео».
Второй вывод касается специфической интегрирующей роли социально-экологического направления. Дело в том, что социальная экология является теоретической базой во многом изолированных и не связанных между собой родственных социологических суб-дисциплин, таких как социология села, социология города и региональная социология. Именно универсальные амбиции социальной экологии создают точку соприкосновения знаний, касающихся всей совокупности отношения людей с их средой проживания, как на микро (квартира, дом, улица, деревня, поселок), мезо (район, город, регион), так и на макроуровне (страна, континент). Город в этой цепи является одним из элементов, однако, ввиду особой интенсивности взаимодействия людей и их окружения — элемент наиболее существенный, наиболее сложный, а, следовательно, и наиболее эвристичный.
В России институционализация городской социологии, как и институционализация всей отечественной социологии. Кроме того, в первые десятилетия ее становление осуществлялось под сильным идеологическим давлением стереотипов истмата и не менее жестких доктрин «социалистического расселения», что сдерживало развитие ее эвристического потенциала и практической значимости. В новой социально-экономической и духовной атмосфере отечественная городская социология набирает силу.
Так, появились интересные работы А.С. Ахиезера, Г.А. Гольца, А.Г. Вишневского, Г.М. Лаппо, Ю.Л. Пивоварова, исследующие специфику российской урбанизации. Творческий коллектив, работающий под руководством Т.М. Дридзе, успешно разрабатывает методы прогнозного социального проектирования городской жизни, позволяющие совершенствовать градостроительство и муниципальное управление на основе учета потребностей и установок горожан. В.Л. Глазычев внес заметный вклад в разработку проблемы формирования городского сообщества и развития на этой основе «гражданского инстинкта» у горожан. Л.Б. Коган, В.Г. Каганский, Б.М. Фирсов активно исследуют проблему влияния города на личностное развитие, качество населения российских городов, особенности социально-психологического облика горожанина. Значительный вклад в изучение динамики социальной структуры и социального расслоения в городах внесла О.Е. Трущенко. Немалый интерес представляют работы О.Н. Яницкого, направленные на изучение городской экологии и гражданских инициатив в городах. Обоснованно ожидать, что кризисная динамика и острые противоречия в городах в скором времени вызовут новую волну интереса к их социальным проблемам.
Предмет и проблематика социологии города
Город изучают специалисты разного профиля: экономисты, географы, градостроители. Для экономиста город — это, прежде всего населенный пункт, преобладающее число жителей которого не связаны профессионально с сельским хозяйством. В пространственном аспекте город ассоциируется с тем местом, где сосредоточено население, где скрещиваются дороги и коммуникации. В социальном аспекте город, прежде всего, рассматривается через призму понятия «городской образ жизни, который интуитивно воспринимается как особенно насыщенный и разнообразный, где привлекательные перспективы сопряжены с опасностями и соблазнами.
Специфика социологического подхода к городу и его проблемам заключается, прежде всего, в том, что, будучи наукой об обществе в целом, социология в состоянии реализовать более широкий взгляд на проблемы городской жизни. Рассматривая городские реальности в контексте процесса урбанизации, а последнюю — как одно из важнейших направлений модернизации общества, социология в состоянии обеспечить целостное видение города и происходящих в нем процессов и осуществить их комплексный анализ и обобщение.
Во-вторых, социология по праву претендует на более глубокое понимание и более полное отражение человеческого измерения городской жизни. Каково человеку в городе? Насколько параметры городской жизни отвечают базовым потребностям и свойствам человеческой личности? Что собой представляет человек, родившийся и выросший в специфической социально-экологической среде большого города, — потомственный горожанин? Дать исчерпывающие ответы на эти и подобные вопросы в состоянии только социология города.
Нуждаются в социологическом осмыслении и новые городские реальности, порождаемые набирающим силу процессом демократической трансформации российского социума. Легализация предпринимательства и появление богатых людей уже привели к значительным переменам во внешнем облике многих российских городов. Энергично идет процесс реставрации центральных улиц, появляются новые здания, отвечающие современным стандартам архитектуры и дизайна, на заброшенных территориях строятся бензоколонки и службы автосервиса, непроезжая часть улиц активно застраивается под магазины и предприятия мелкого бизнеса, на улицах лавинообразно увеличивается количество автомобилей, причем в основном зарубежного производства. Все усиливающаяся контрастность социального пространства города изменяет традиционную парадигму видения городской жизни, заставляет задумываться над вопросами, которые раньше или не возникали, или игнорировались по идеологическим соображениям. Почему столь быстрыми темпами идет реконструкция и благоустройство одних районов города, а другие очевидным образом ветшают и деградируют? Как влияют на социальное пространство городов статусные позиции горожан? Приходится задумываться и над проблемами, которые раньше не являлись злободневными: безопасность горожан на улицах, разборки криминальных структур, рэкет, вызывающие формы поведения различных группировок молодежи.
Как становящейся научной дисциплине социологии города важно по возможности определеннее выявить свое концептуальное ядро или сформулировать основную закономерность, изучаемую данной дисциплиной. Выражаясь языком гносеологии, речь идет о выявлении основополагающей идеи социологии города, т.е. о выявлении такой объединяющей мысли, которая охватывает все наиболее существенное в социологическом анализе процесса урбанизации. Как нам представляется, адекватно отвечающей как духу социологии, так и насущным потребностям развития городской жизни вообще, и в нашем Отечестве в частности, является идея гуманизации города. «Если когда-то, — справедливо пишет известный специалист по городскому планированию и гуманитарному развитию города француженка Селина Сакс Жанте, — город был колыбелью демократии, синонимом демократического общения людей, удобным местом для знакомства с людьми и их уважения, то сегодня он слишком часто, в порядке изменения ценностей на обратные, стал синонимом отчуждения, безразличия, изоляции, враждебности и насилия. Гражданство и городская жизнь некогда шли рука об руку, но теперь этого нет. Можно даже спросить, не стали ли крупные города анти-моделями гражданских ценностей и демократии?».
Уместно говорить о наличии устойчивой аберрации в городском развитии. Декларируя приверженность аристотелевской максиме о том, что города делают людей свободными, градоуправители в течение многих столетий мало что предпринимали для того, чтобы это требование действительно воплощалось в жизнь. Надо признать, что в силу ряда причин освобождающая и гуманистическая перспектива городской жизни во многом оказалась утраченной. Во многих современных городах многим и по многим основаниям живется нелегко и неуютно. Тем не менее, крупные города продолжают притягивать к себе людей, хотя их огни светят далеко не каждому, а их быстрый рост только расширяет ряды разочарованных. Именно социология должна всерьез озаботиться этой проблемой. Социология города в центр своих изысканий должна поставить проблему становления в городе субъекта активного социального действия и параллельно этому — проблему укрепления социальной солидарности, как в городах, так и в обществе в целом.
В плане осмысления и реализации идеи гуманизации города значительный интерес представляет осуществленное О.Н. Яницким сопоставление технократической и социально-экологической парадигм города.
Автор справедливо уточняет, что представленные парадигмы не являются взаимоисключающими. Частично они отражают мышление тех, кто строит города, и тех, кто живет в них и занят проблемами функционирования. Но глубинная причина различий лежит в разности социальных ориентаций и понимании человека как, прежде всего продукта социальной среды (технократический подход) или как ее создателя и преобразователя (гуманистический, социально-экологический подход).
Предмет социологии города можно определить как изучение генезиса, сущности, общих закономерностей развития и функционирования города и процесса урбанизации как одного из важнейших направлений процесса модернизации общества. Специальная социологическая теория города видится как научная дисциплина, призванная осмыслить те фундаментальные изменения, которые вносит в развитие человечества урбанизация. Городские экосистемы, кардинально меняющие традиционные связи человека с природой, своим социальным окружением и даже с самим собой (многократное снижение обязательной физической нагрузки для огромного числа городских жителей), конечно же, нуждаются в систематическом социальном мониторинге, теоретическим обоснованием которого и должна стать социология города.
Кратко основные направления исследований социологии города могут быть представлены в следующем виде:
• динамика урбанизации и многообразие форм городского расселения;
• характер, направленность, циклы воспроизводства городских подсистем и города как целостного организма;
• городская культура и городской образ жизни, особенности образа и качества жизни в различных типах городских поселений;
• влияние урбанизации на состояние здоровья и личностное развитие людей, социально-психологический облик горожанина;
• возможности и перспективы формирования городских сообществ в различных типах городов с точки зрения их внутренней сплоченности и само-управленческого потенциала;
• социальное расслоение в городах;
• явления социальной дезорганизации в городах и пути ее преодоления;
• возможности и перспективы реализации социо инженерных проектов в различных типах городских поселений.
К настоящему времени социология уже накопила значительный опыт в исследовании указанных проблем. Выработана и подтвердила свою жизнеспособность предложенная американским ученым Дж. Джиббсом стадиальная концепция эволюции урбанизации. Согласно этой концепции урбанизация представляется как постепенный переход от точечных к очаговым, а затем к ареальным формам освоения территории.
Автор выделяет следующие стадии процесса урбанизации:
1) относительно равномерное сельское расселение, воспроизводящее своим рисунком признаки дифференциации естественного ландшафта, с опережающим ростом сельского населения — города только появляются;
2) ускоренное развитие «точечных» городских форм под влиянием усилившихся различий в выгодах транспортного положения, сопровождаемое спадом в динамике сельского населения;
3) развитие агломерированных форм расселения при ускоренном росте их ядер, уменьшение сельского населения, депопуляции межагломерационных пространств;
4) территориальное расширение агломерированных форм при ускоренном росте их периферийных зон, общее замедление роста городов при потере населения малыми городами;
5) деконцентрация населения с частичным «заполнением» межагломерационных пространств и стагнацией исторических ядер городов.
Идею данной концепции удачно иллюстрирует схема, предложенная польским урбосоциологом М. Малиновским.
Активно исследуется проблема классификации и типологии городов. Под классификацией обычно понимают распределение городов по какому-либо признаку или их сочетанию. Типология — выделение совокупности (типов) городов по наиболее важным признакам, причем эти типы не обязательно образуют некий непрерывный ряд, в котором плавно нарастает величина показателей и учтены все разновидности поселений, как при классификации. Таким образом, эти задачи близки и взаимосвязаны, но не тождественны. Типология — более высокий уровень обобщения, позволяющий дать комплексную характеристику городов.
Наиболее распространенной и вместе с тем весьма значимой классификацией городов является их распределение по величине, измеряемой численностью проживающего в них населения. В зависимости от численности в официальной статистической отчетности и в градостроительной практике выделяют следующие группы городов: малые — до 50 тыс. человек, средние — 50 — 100 тыс. человек, большие — 100 — 250 тыс. человек, крупные — 250 — 500 тыс. человек, крупнейшие — от 500 тыс. до 1 млн. человек и города-миллионеры — свыше 1 млн. жителей.
Весьма существенной является классификация и типология городов по характеру и содержанию их функций. По этим категориям города подразделяются на моно и полифункциональные. Первые — это преимущественно небольшие поселения курортного, научного, промышленного (чаще всего связанные с добычей полезных ископаемых) профиля, города—транспортные узлы, а также города—районные центры. Среди полифункциональных городов наиболее полным набором функций и мощным их развитием выделяются помимо Москвы и Санкт-Петербурга такие города, как Нижний Новгород, Новосибирск, Ростов-на-Дону и т.д.
Среди функций города вычленяются градообразующие и градообслуживающие. Деятельность города по обслуживанию внегородских связей — экономических, культурных, административных, научных и других, направленных на выполнение основных задач данного города в региональном или общегосударственном масштабе, — называют градообразующей, а удовлетворяющую потребности самого города (в том числе промышленные и транспортные) — градообслуживающей.
Третья проблема, исследуемая социологией города, — возможность и перспективы превращения его в сообщество. Это понятие здесь трактуется не просто как совместное обитание людей на определенной территории, а как определенное качество складывающихся между ними отношений, когда люди осознают общность своих важных жизненных интересов, придерживаются согласующихся представлений о путях и методах их реализации и активно ориентированы на взаимодействие «лицом к лицу. То, что такие отношения возможны и, как правило, имеют место в малых городах, сомнений не вызывает.
Открытым остается вопрос о возможности формирования подобных сообществ в крупных городах и мегаполисах. Рассматриваются три различных варианта ответа:
а) крупномасштабная урбанизация разрушает все возможности формирования сообществ;
б) сообщества в крупных городах могут возникать в форме расселения определенных групп людей в определенных районах на основе, например, этнической общности или прежних отношений;
в) крупно-городская урбанизация не исключает вероятности формирования городского сообщества, хотя решение этой задачи труднодостижимо и предполагает немалые целенаправленные усилия городских властей и самих горожан.
Четвертая проблема — социальное расслоение в городах. Специфика подхода к данной проблеме в социологии города определяется тем, что здесь динамика и состояние расслоения «привязываются» к городскому пространству, которое оказывается социально неоднородным: высшие, средние и низшие социальные слои живут в разных частях городской территории. В западной социологии анализ социально-пространственной дифференциации ведется в рамках разработанной французскими социологами концепции «престижного адреса». Высшую ценность приобретают те городские пространства, где происходит концентрация обладателей экономического, социального и культурного капитала, лежащих в основе признанного превосходства. Престижные адреса несут в себе символ господства. Именно эти территории города оказываются наиболее благоустроенными, характеризуются высокой насыщенностью объектами культуры, привлекательностью архитектурных и природных ландшафтов и экологическим благополучием. Очевидно, что разделение социальных групп в городе никогда не бывает абсолютным. Тем не менее, в Париже богатые западные кварталы противостоят пролетарским окраинам востока, а в Москве «царские села, выстроенные как своеобразные слободы номенклатуры, расположены на западе и юго-западе, тогда как восточные районы характеризуются явным преобладанием рабочих.
Пятая проблема — человек в городе. По имеющимся наблюдениям американских исследователей в пригородных районах человек в течение дня встречается примерно с 11 тысячами людей, в городе среднего размера — с 20, а в центре Манхеттена — с 220 тысячами. Эти эмпирические наблюдения — убедительный аргумент в пользу вывода, сделанного еще Г. Зиммелем, о пресыщенности горожан контактами и равнодушном отношении их друг к другу.
Конкретизируя этот обобщающий постулат, американский социальный психолог Ст. Милграм выявляет целый ряд особенностей поведения горожанина, обусловленных процессами адаптации к перегрузкам:
• каждой единице входящей информации уделяется меньше времени;
• в определенных ситуациях происходит перераспределение в направлении перекладывания части нагрузки на других участников взаимодействия;
• отказ от приема информации еще до ее поступления;
• использование специальных приемов защиты от поступающей извне информации;
• снижение интенсивности входящей информации с помощью фильтрующих устройств.
Как следует из вышесказанного, Ст. Милграм исходит скорее из представления о возможности достаточно успешной адаптации человека к большому городу. Но есть и другие мнения на сей счет, «...жизнь в мегаполисах, — пишет академик Н. Моисеев, — необратимо меняет человека, его восприятие Природы, его «психическую конституцию». Это может оказаться очень опасным для будущего человечества. Дело в том, что условия жизни в больших городах противоречат генетической приспособленности человека».
Традиционно весьма значимой для социологии города является проблема городского образа жизни. Хотя к настоящему времени возможность ей описания через выявление отличий от сельского следует признать исчерпанной, а многообразие стилей и образов жизни горожан — общепризнанный факт, тем не менее проблема выработки некоей инвариантной модели городского образа жизни остается актуальной. Назначение этой модели — методологическое: быть источником гипотез при разработке программ исследования жизни горожан.
На основе обобщения как теоретико-методологических, так и эмпирических изысканий в сфере городского образа жизни инвариантная модель его черт может быть представлена следующим образом:
• отдаленность человека от природы, выведенность (полная или частичная) жизни горожанина из ритма природных циклов и подчиненность новым, социально обусловленным ритмам жизнедеятельности;
• повышение комфортности быта, снижение физических нагрузок (не нужно отапливать помещение, ходить за водой, вести подсобное хозяйство и т.п.) при соответствующем повышении эмоционально-интеллектуальных нагрузок (надо общаться с гораздо большим количеством людей, осмысливать множество новой информации, чаще осуществлять выбор);
• изменение характера и стиля взаимодействия с другими людьми. В преобладающем большинстве случаев сельский житель пребывает среди своих близких или знакомых и настроен на личностное общение с ними. Горожанин, как правило, живет среди «чужаков», причем в условиях значительно большей интенсивности контактов, что ограничивает возможность личностного реагирования и делает целесообразным уклонение от личностных контактов, не обусловленных необходимостью. Л. Вирт и Г. Зиммель эту черту городского образа жизни определили как сегментарность и транзитивность. Американский социолог И. Гофман предлагает описывать такое поведение понятием «общественное невнимание». 3. Бауман добавляет: «Лишь один маленький шаг отделяет «общественное невнимание» от морального безразличия, бессердечия и пренебрежения нуждами других»;
• городской образ жизни характеризуется высоким уровнем регламентации и квантификации, что обусловлено тесной взаимозависимостью жизнедеятельности горожан. Эта взаимозависимость требует умения координировать свои действия с соответствующими социальными ритмами и режимами. Пунктуальность, точное соблюдение взятых на себя обязательств — важная черта горожанина. Связи и занятия типичного жителя мегаполиса, пишет Зиммель, обычно так сложны и разнообразны, что без строжайшей пунктуальности в работе и оказании услуг всю структуру жизни поразил бы безысходный хаос;
• мобильность, нацеленность на расширение своей осведомленности, умение оптимальным образом действовать в определенных ситуациях — бесспорное требование к горожанину. Городская жизнь практически всегда характеризуется высокой неопределенностью, таит в себе возможности и перспективы, выгоды, соблазны и угрозы. В выигрыше оказывается тот, кто компетентнее, кто легче сходится с людьми, кто быстрее соображает и обнаруживает большую проницательность.
Если для жителя традиционных обществ инерционное развитие — норма, а экстремальное — неординарное и нежелательное состояние, то в современном урбаносциентистском обществе нормой становится экстремальное состояние индивидуальной судьбы. Индивиды в урбаносциентистском обществе просто обрекают друг друга на все большую свободу принятия решений и все более информационно емкое, интеллектуальное отношение к действительности. Чем «умнее» и чем интеллектуально активнее окружающие, тем «умнее» приходится быть и всем тем, кто погружен в эту среду. Отсюда следует вывод о мощной обучающей функции городского образа жизни.
Городская социология не только в полном объеме использует весь набор методов социологического познания, но и во многих случаях сама выступает полем разработки новых методов сбора и анализа социологической информации. К числу таковых, прежде всего, следует отнести метод картографирования и зонирования городов, впервые в широком масштабе использованный социологами Чикагской школы. Социология города активно применяет монографический метод, а также метод сравнительного анализа организации городской жизни. Накоплен значительный опыт использования методов факторного и латентного анализа статистической информации о городах и разработки на этой основе математических моделей динамики их развития.
В настоящее время в связи с прогрессом в области развития информационных технологий открываются широкие перспективы совмещения изучения города, мониторинга его развития и параллельной оптимизации процессов управления.
Так, в разрабатываемой в Ростове-на-Дону геоинформационной системе (ГИСР-остов), содержащей пространственную информацию о топологии города, его объектах и обитателях, содержится возможность предельно оперативно решать следующие задачи:
• дифференцировать зоны города, различающиеся по уровню рождаемости, смертности и т.п.;
• закрашивать зоны городской территории по плотности населения, дороги — по интенсивности транспортных потоков;
• отображать линии коммуникаций цветом по степени изношенности;
• выдавать информацию о землепользователях и границах земельных участков, об имеющихся на них постройках, о подземных коммуникациях;
• отвечать на вопросы типа «Какова численность жителей в районе, какова величина поступлений в бюджет от земельного налога, где найти оптимальное место для строительства станций «скорой помощи»? и т.п.
Все виды указанной информации ГИС способна выдавать заказчику в текстовом, табличном или графическом виде. Если подобного рода проект будет реализован и станет доступным социологам, то можно будет говорить о подлинной революции в оснащении социологической информацией и принципиальном обновлении всей технологии социологического мониторинга городского развития.
Россия достигла статуса высоко-урбанизированной страны (более 70 % — горожане). Доля городского населения повысилась до 74 %. Но в последние годы рост городского населения прекратился и даже наблюдается обратная тенденция. За период (без учета сведений по Чеченской республике) численность городского населения сократилась более чем на 2,6 млн. человек.
Определяющая черта отечественной урбанизации — ее крайне форсированный характер. Если, например, США, чтобы перейти от уровня 15 % урбанизированно до 70 %ной величины этого показателя, понадобилось более ста лет (то Россия это расстояние преодолела формально за 60 лет, но фактически менее чем за 50 лет, поскольку из этого периода следует вычесть как минимум десять лет, приходящихся на Великую Отечественную войну и послевоенное восстановление.
Главный недостаток форсированной урбанизации заключается в том, что она разрушает естественную ступенчатость динамики перемещения населения в города (малый город — средний город — крупный центр), что приводит к наполнению крупных городов совершенно неадаптированным к городской жизни населением и дезорганизующе влияет на формирование городской субкультуры. Вот как описывает механизм этого влияния известный российский филолог академик А. Панченко: «...никогда в Ленинграде не пытались оттеснить соседа в очереди на троллейбус или автобус. Стоит очередь гуськом, ждет чинно. Кто не влез, остается ждать следующего. А появились прыткие деревенские, стали пихаться локтями, лезть. Я пару лет не мог ездить в транспорте, все деревенских сторонился, а потом и сам стал толкаться. Мы стали не городские в большинстве своем, а посадские».
Вторая весьма существенная черта заключается в том, что в течение долгого времени урбанизация трактовалась как побочный продукт индустриализации, причем в значительной степени милитаристского характера. Вследствие этого города формировались не как очаги культуры и цивилизованности, а как общежития при промышленных предприятиях-гигантах. Такого рода поселения, обретая внешние признаки урбанизации, во многом не соответствовали сложившимся мировым нормам и представлениям в части образа и уровня жизни населения и обустройства городской среды. Одностороннее функциональное развитие, индустриальная доминанта в ущерб социальной сфере, слабость социально-культурного потенциала, низкое качество городской среды, плохая экология и другие проявления недостаточного внимания к человеку в городе — плата за невнимание к качественным параметрам урбанизации, за недооценку значимости ее социокультурного содержания.
Развитие российских городов в течение всего советского периода определяла пресловутая формула «ограничение роста больших городов и развитие средних и малых городов». И, как видно из данных нижеследующей таблицы, в этом направлении предпринимались немалые административные усилия, ориентированные на увеличение количества малых и средних городов. Но социальный эффект такой стратегии оказался явно ниже ожидаемого.
Как видим, только за последние 20 лет число малых и средних городов увеличилось на 75 единиц, но доля населения, проживающего в них, возросла всего лишь на 0,3 %. Следовательно, этот тип поселений не является привлекательным для россиян. Стратегия сдерживания, возможно, сказалась на динамике численности больших, крупных и крупнейших городов, их численность возросла весьма незначительно, а доля населения несколько сократилась. Но установка на сдерживание оказалась бессильной в случае с городами-миллионерами, численность которых возросла на треть, а доля населения увеличилась на 3,1%.
Невозможность ограничения роста больших городов административно-волевыми методами была доказана европейской практикой урбанизации еще в XIX веке. В наших условиях усилия, направленные на сдерживание роста больших городов, оборачивались лишь систематическим недоразвитием их социальной инфраструктуры и дефицитом жилья. Как следствие — огромное отставание от Запада по данному показателю: если там на одного жителя города приходится свыше 50 кв., метров общей площади, то в России — около 17. При этом около 40 млн. российских горожан проживало на площади менее 10 кв. метров на человека.
Острой проблемой российских городов, особенно крупных, является недопустимо высокий уровень социального расслоения. Так, по имеющимся данным, децильный коэффициент в Москве составлял 1:47, в Ростове 1:25, а в целом по России он находился где-то в пределах 20. Для сравнения можно указать, что, по последним данным, в Китае этот показатель составляет 3, в Японии — 6, в Германии — 7, в Швеции — 11, в США — 14.
Возможно, особенно драматическим является положение большинства малых городов России. По имеющимся оценкам, на начало 90х гг. малые города по характеру динамики социально-экономического развития подразделялись на быстроразвивающиеся — 22 города, умеренно развивающиеся — 204, слабо-развивающиеся — 259, стагнирующие — 192, умирающие — 20. Обоснованно предположить, что спад производства, продолжавшийся все последующие годы, довел ситуацию в малых городах до катастрофической. Есть основания считать, что именно в малых городах жизненный уровень населения наиболее низок. По самооценкам россиян, среднемесячный доход на одного члена семьи в мегаполисах (Москва и Санкт-Петербург) составил в истекшем году 2 324 рубля, в областных центрах — 1 487, в районных центрах — 1 111 рублей и в селах — 802 рубля
На рубеже во многих российских городах сложилась весьма неблагоприятная экологическая ситуация. Составленный в то время список наиболее экологически неблагополучных городов насчитывал 140 наименований. В него входили все 13 городов миллионеров все 22 крупнейших города (от 500 тыс. до 1 млн. жителей), подавляющее большинство (63 из 72) областных, краевых и республиканских центров, почти 70 % общего числа больших городов (113 из 165). Сейчас в связи с простоем многих предприятий количество вредных промышленных выбросов и отходов уменьшилось, но набирают силу другие источники экологического неблагополучия. Речь, прежде всего, идет о чрезвычайно быстрых темпах роста числа автомобилей на улицах городов, а также обвальном увеличении количества бытового мусора и образовании вокруг крупных городов все новых территорий, превращающихся в стихийные свалки.
Однако с социологической точки зрения, отмеченные противоречия и трудности отечественной урбанизации не являются главными. Форсированный характер нашей урбанизации и подчиненность ее промышленному развитию привели к тому, что рост городов сильно опережал вызревание горожан, городская субкультура в течение ряда десятилетий не наращивалась, а скорее разрушалась. «В России не было и нет городов, — пишет известный российский социоурбанолог, ректор Академии городской среды В.Л. Глазычев, — если под городом понимать, прежде всего, социальную организованность граждан. Место городов — в европейской трактовке этого классического понятия — в России все еще занимают слободы, имеющие одну лишь внешнюю форму города Представление о гражданской ответственности, повсеместно вырабатывавшееся на уровне муниципальной политической жизни и именно на этом уровне проявляющееся с особой силой, до настоящего времени еще не стало принадлежностью отечественного менталитета».
Остановившийся рост качественных показателей урбанизации привел к тому, что наши даже наиболее «продвинутые» города оказались не готовыми стать флагманами обновления общества на демократических началах, не готовыми к эффективному развитию на принципах местного самоуправления. Пожалуй, наиболее очевидным свидетельством неготовности российских городов к демократизации являются сложившиеся в некоторых из них напряженные отношения между законодательной и исполнительной властью или между различными уровнями исполнительной власти. Другое свидетельство недостаточной гражданской зрелости горожан — медленные темпы вызревания эффективных форм городского общественного самоуправления.
Недостаточная цивилизованность значительной части российских горожан затрудняет решение многих злободневных задач организации городской жизни, к примеру, сбора и утилизации мусора. Как показывает опыт западных стран, в частности Германии, наиболее эффективным средством решения данной проблемы является его сортировка на стадии сбора, когда бумага и картон, металлолом, стекло, пластмасса и пищевые отходы выбрасываются в отдельные контейнеры. Попытки аналогичным образом организовать сбор мусора в Москве и Петербурге не увенчались успехом: мало того, что горожане не считали нужным производить сортировку мусора, через некоторое время сами емкости были разворованы.
Существенную трудность для многих крупных городов представляет реконструкция старых одноэтажных или малоэтажных построек, занимающих значительную часть центра города. Заслуживает внимания метод решения этой проблемы, практикуемый в Ростове-на-Дону. Здесь реконструкция центральной части города ведется на основе привлечения частного капитала. Механизм таков: город предоставляет частным компаниям участки в центре под застройку; застройщик работает под контролем муниципалитета и обязан соблюсти два условия — не нарушать культурно-исторический облик города и за свой счет расселить жителей старых домов.
Немалые резервы повышения эффективности нашей градоводческой политики таятся в рационализации норм потребления тепла, электроэнергии и воды. Так, по имеющимся данным, среднестатистический москвич потреблял 390 литров воды в сутки. Это один из самых высоких в мире показателей. Для сравнения: в Калифорнии ежесуточное потребление воды в расчете на одного человека составляет 190 литров, в Германии — 130 литров, в Дании — 134 литра, в Венгрии — 300 литров. Причина расточительства заключается в отсутствии экономических стимулов бережливости: затраты на водоснабжение горожан возмещались их платежами лишь примерно на 10 %.
Но главным резервом повышения эффективности градоведческой политики является подключение горожан к активному участию в решении всех вопросов городской жизни. Ведь никто лучше местных жителей не знает, где не хватает булочной или прачечной, где целесообразно сделать автобусную остановку, проложить на газоне дорожку из бетонных плит. Эффективность эта высока еще и потому, что формируется иной тин горожанина. Общественные обсуждения судьбы того места, где ты живешь, развивают самодеятельность, вырабатывают отношение к городским порядкам как к чему-то неприкосновенному. Созданное своим трудом, умением и инициативой хочется сохранить. Все это способствует воспитанию психологического стереотипа, хозяина города, формирует местный патриотизм, стабилизируя таким образом, состав населения города или поселка.
В этой связи принципиальное значение имеют усилия российских властей, направленные на развитие местного самоуправления. Принятые Федеральные законы «Об общих принципах организации местного самоуправления в РФ и «О финансовых основах местного самоуправления в РФ создают нормативную базу для выработки и осуществления городами программ социально-экономического развития. Полученная самостоятельность стимулирует активность и инициативу не только городских властей, но и предпринимательских кругов, а также рядовых граждан.
Симптоматичными в этом отношении являются реализуемые во многих городах, в том числе в Ростове-на-Дону, программы развития партнерских отношений между предприятиями, администрацией городов и торгово-промышленными палатами. В соответствующих соглашениях в ответ на поддержку со стороны администрации города и торгово-промышленной палаты предприятия берут на себя обязательства согласовывать с городской администрацией мероприятия по экономическому оздоровлению, сохранять рабочие места, поддерживать уровень заработной платы не ниже среднего по городу, качественно содержать социальную сферу и т.п.
К настоящему времени выяснились и определенные трудности в развитии местного самоуправления. Одна из них — фактически образовавшийся разрыв между государственным управлением и местным самоуправлением. Предпосылки для преодоления этой трудности заложены в принятых Государственной Думой изменениях и дополнениях в Федеральные законы «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органах РФ» и «Об общих принципах организации местного самоуправления РФ». Указанные документы восстанавливают управленческую вертикаль, предоставляя президенту право за нарушения законов отстранять губернаторов и соответственно право последним смещать глав местных исполнительных органов власти.
Вторая трудность — не отрегулированность бюджетных отношений. В результате принятия Государственной Думой второй части Налогового кодекса соотношение федерального и региональных бюджетов составляет 63:37 вместо 51:49 в предыдущие годы. Соответственно сокращаются и доходы городских бюджетов. Это ограничивает возможность решать насущные задачи по поддержанию коммунального хозяйства, развитию жилищного строительства и благоустройству городов. А между тем положение в этой сфере является крайне напряженным. На состоявшемся в Конгрессе муниципальных образований указывалось, что 70 % теплосетей российских городов нуждается в срочном ремонте.
Однако очевидные свидетельства выхода страны из экономического кризиса, формирующиеся более адекватные социокультурные ориентиры общественного развития дают основание надеяться на преодоление состояния многих российских городов и их рост на новой, значительно более здоровой основе.
Приходит отец домой, а его ребенок плачет. Отец спрашивает ребенка: - Почему ты плачешь? Отвечает ему ребенок: - Почему ты мне папа, а я не сын тебе? Кто же это плакал?
Статью подготовила доцент кафедры социально-гуманитарных дисциплин Волгушева Алла Александровна. 
