Статью подготовила доцент кафедры социально-гуманитарных дисциплин Волгушева Алла Александровна. Связаться с автором
Действенность «человеческой силы», объективно заложенной в естественноисторический процесс, осознавалась человеком постепенно, но все более четко и глубоко, так же, как и необходимость раскрытия смысла ее действенности и реальных возможностей (хотя последнее происходило значительно позже) воздействия (на природу, на условия своей жизнедеятельности, ее организацию, изменение). И если человек эпохи Возрождения «открыл» человеческое «могу», воспринимая мир с позиций творческих способностей человека, то XX в. утвердил мощь его преобразовательной деятельности, поставив вопрос о границах его возможностей и проблему его реального роста развития и обеспечения последнего.
Не случайно небывалое ускорение темпов общественного развития, огромные технико-технологические сдвиги и интеллектуально-творческие всплески, стимулированные научно-технической революцией, развернувшейся в середине XX в., и связываемые с последней его четвертью, обусловливали повышение нового (в принципе никогда не угасающего) интереса к человеку как действенной, преобразующей силе. И если многие идеи о таком преобразующем мир человеке, заложенные в работах исследователей-натуралистов и философов в конце XIX — первой половине XX в., в своем концептуальном оформлении ориентировались на выведение человека в космос (В. И. Вернадский, А. Л. Чижевский, А. Бергсон), предполагая «присвоение» им последнего как новую меру его бытия, то реальное выведение современного человека на земную орбиту, хотя еще далеко и не решило задачи блестящих проектов, но определило действительный прорыв в новую, космическую эру человека. И это поставило его в новую позицию активно действенного субъекта.
Активно-эволюционистская мысль, в том числе идея человека В. И. Вернадского, относящаяся, всплеск веры в человека, новое видение его, его мира и его в мире (А. А. Ухтомский, М. М. Бахтин, Л. С. Выготский, С. Л. Рубинштейн и др. раскрыли новые пространства человеческих смыслов), испытавшая в своем рождении влияние достижений эволюционистских теорий XIX в., провозглашала бесконечный творческий прогресс человека. «В конце концов, — писал В. И. Вернадский, — будущее человека всегда большей частью создается им самим. Создание нового автотрофного существа дает ему доселе отсутствующие возможности использования его вековых духовных устремлений...». Именно в контексте этих идей обострялось чувство субъектной значимости человека, так четко выраженное в работах С. Л. Рубинштейна «Принцип творческой самодеятельности» и «Человек и мир».
Реально совершающийся XX в. Научно-технический прогресс общего, широкого плана, где венцом и наиболее далеко ориентированной сферой научного и практического творческого поиска человека предстали победы, связанные с полетами в космос и его работами там, совершенно незаметно для самого человека (хотя теоретически это и осознавалось) привел к изменению по существу и пространства его субъектного действия (не только в плане расширения самой собственно предметно-практической деятельности, но и в плане осуществления ее при новом осмысливании действительности и при новых возможностях само проявления, самоопределения, самодеятельности и самореализации в ней). А постепенное изменение и формирование (при расширяющемся использовании спутниковой связи) нового информационного пространства значительно и принципиально меняет характеристики условий, форм, возможностей всех уровней взаимодействия всех субъектов действия.
Прошлого века тема субъекта, постоянно присутствующая (к этому времени) на протяжении, во всяком случае, пятидесяти лет, становится предметом повышенного внимания ученых и, прежде всего, в системе философских и психологических знаний, где появляются специально направленные в этом плане исследования (К. А. Абульханова Славская, А. В. Брушлинский, В. А. Лекторский и др.), что связывалось, в частности, с новыми достижениями в сфере изучения (прежде всего, психологического) человека.
На протяжении последующего времени проблема субъекта сохраняла свое значение, и, несмотря на то, что интерес к ней был неровным и, то возрастал, то падал, ее актуальность объективно постоянно сохранялась, а в тенденции происходило расширение круга вопросов, с ней связанных, и числа исследователей, изучающих разные ее аспекты.
Проблема субъекта все более активно вычленяется в самостоятельную глубоко и последовательно изучаемую, приобретая новые аспекты и новые значения в наши дни, в ситуации реального, как отмечалось, перехода общества не просто на новый уровень исторического развития, а в исторически, поэтому на исторически новый
В самом начале XXI в. вышли новые принципиально важные работы, в том числе два сборника: «Проблема субъекта в психологической науке», в котором, в частности, рассматривается психологическое содержание феномена «субъект» (см., например, статью Л. И. Анцыферовой «Психологическое содержание феномена “субъект” и границы субъектно-деятельностного подхода»), и «Психология индивидуального и группового субъекта», содержащий статьи, существенно значимые для углубления понимания субъекта, определяющих его характеристик, как, например, статьи К. А. Абульхановой «Рубинштейно категория субъекта и ее различные методологические значения», А. В. Брушлинского «О критериях субъекта», В. В. Селиванова «Свойства субъекта и его жизненный цикл» и др.
Уровень социальной эволюции (что очень важно понимать, точно определять и исследовать), когда объективно остро встает вопрос о необходимости сознательного выбора путей в будущее и действительной реализации специфической само контролирующей функции Социума как самоорганизующейся органической системы и одновременно как интегрального субъекта — носителя социальной эволюции и созидателя социального мира.
В ситуации четкого осмысления глубины и особенностей, происходящих в мире изменений как определенного порога в развитии и начала осуществления реального перехода в исторически новое состояние формируется потребность не только в оптимально возможной адекватной оценке этого события, объективно обусловленного ходом исторического выполнения социальной эволюции, но и в более глубоком раскрытии характеристик последней как особой формы проявления эволюции универсальной. Это, в свою очередь, предполагает в качестве главной задачи выявление и объяснение роли и смысла субъектной составляющей организации социального движения и субъекта как особой, активно-действенной, конструктивно-преобразовательной силы, воспроизводящей заложенное в основание этого движения, в его субстанциальную сущность, «сознательное содержание» бытия, реализующееся в Универсуме Культуры.
И главным здесь выступает вопрос о новом историческом уровне носителя этой силы — человека, его филогенетического, исторического «взросления» и действенности этой силы сегодня в контексте решения глобальных проблем настоящего и глобальных проблем будущего. Актуализируется задача выявления потенциальных возможностей субъектной составляющей в движении — переходе и построении нового социокультурного пространства. Именно возможности субъекта действия как реальной энергетической силы (роста этой силы) социальной эволюции определяют важнейшие характеристики ее будущего, будущего самого человека.
В настоящее время термин «субъект» стал одним из наиболее употребительных в научной, политической литературе, в государственных документах, причем на самых разных уровнях, в разном контексте и с разной смысловой и содержательной нагруженностью: субъект-индивид, субъект-группа, субъект-этнос, или этно-субъект, субъект истории, субъект жизнедеятельности, субъект психической деятельности, субъект социального действия, субъект Федерации, город как субъект, субкультура как субъект и т. д. — субъекты разного уровня, характера, направленности деятельности.
Различие субъектов, тем не менее, не вносит смятения, термин же стал привычным, хотя и не всегда оправданным в своем использовании. Но, как правило, каждый раз за этим термином стоит свое глубокое, конкретное значение, и в каждом конкретном случае понятно, о чем идет речь. Разные субъекты обладают разными пространствами своего действия, условиями и возможностями осуществления, своими параметрами определения в рамках тех границ и структур, с которыми связывается их субъектностъ.
Определение субъекта при этом часто или, как правило, не сопоставляется с характеристиками его как особого феномена социального мира даже на эмпирическом уровне обобщения, не говоря уже о сущностном понятии его, в соотнесении с которым могли бы рассматриваться конкретные характеристики конкретных типов субъектов, как на индивидном уровне, так и на групповом.
Так, сочетание «субъект истории» достаточно часто употребляется в исторических текстах, однако реально здесь серьезно и интересно обсуждаются действующие лица или их совокупность в последовательно осуществляющихся событиях и совершаемых ими действиях и поступках, практически без специального выделения субъектной составляющей их деятельности, в том числе и при попытках анализа субъективных причин поведения.
В такого рода определениях теряется сущностный смысл субъектности субъекта и не раскрываются в должной мере характеристики и специфика его (субъекта) как особой представленности миру человека.
Но такая субъектная специфика обусловливается лишь реальностью всеобщей, присущей человеку как социальному явлению социальной сущности субъекта.
Между тем в системе философских и психологических знаний (где еще С. Л. Рубинштейном была, по существу, сформулирована «субъектно-деятельностная концепция») на протяжении многих лет обсуждаются кардинально значимые вопросы, связанные с определением субъекта, и сформулированы продуктивные концептуальные позиции в его понимании, объяснении. Обсуждаются проблемы определения субъекта и субъектности и выводятся их главные характеристики.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
В рамках задаваемых парадигм и задач, ставящихся современными исследователями, субъект в своих характеристиках определяется достаточно четко. Причем при разных подходах и исходных принципах исследований тема субъекта высвечивается по-разному, но всегда при актуализации его действенной позиции.
Так, в субъект-объектном сопоставлении в сфере познания он в своей субъектной активности рассматривается как своего рода познавательный конструкт. «Субъективный опыт, выражающийся в акте самосознания и самопознания, отличен от объективного опыта, относящегося к миру внешних предметов. Но это не просто два ряда опытов, существующих независимо друг от друга и протекающих как бы параллельно... — отмечает В. А. Лекторский, — оба эти ряда взаимно предполагают и опосредуют друг друга. Субъективный опыт становится возможным лишь в результате отношения к себе как к объекту, включенному в сетку объективных отношений с предметами и другими людьми. В свою очередь, внешние предметы начинают выступать для субъекта как мир объектов, независимых от него и его сознания, лишь тогда, когда появляется первый, элементарный акт самопознания.
Субъект сознает не только свою включенность в объективную сеть отношений, но и уникальность собственной позиции в мире. Последняя выражается, во-первых, в том, что его тело занимает такое место в системе пространственно-временных связей, которое не занимает никакой другой субъект, во-вторых, в том, что только он имеет “внутренний доступ” к собственным субъективным состояниям».
Характеристика субъекта познания, приведенная в этом подробном определении, фиксирует особое состояние именно познающего субъекта, воспроизводящего позиции Я в своих отношениях с объектами, формирующего ценностные ориентиры, «исходящие из себя», осознающего себя в качестве действующего Я. Снимая «мерку» с современного субъекта, такая характеристика несет в себе, однако, важнейшие всеобще значимые его показатели, и прежде всего выделение им себя в своем особом ограничении и постепенно растущем само понимании. В качестве значимого для дальнейшего обсуждения темы субъекта момента представляется необходимым зафиксировать в вышеприведенном положении Лекторского следующее: «субъективный опыт становится возможным лишь в результате отношения к себе как к объекту» и «внешние предметы начинают выступать для субъекта как мир объектов... лишь тогда, когда появляется первый, элементарный акт самопознания».
В познании субъекта во все большей степени осмысливается необходимость расширения пространства его видения — определения и выделения разноуровневых его характеристик.
Если для философии при познании субъекта одной из главных всегда была проблема отношения субъекта к объекту, то для психологии (при сохранении значимости такого отношения) в числе наиболее важных выступают проблемы соотношения (достаточно дискуссионные) индивида, субъекта и личности, субъекта жизнедеятельности, субъекта деятельности, субъекта психической деятельности.
Сам факт выделения субъекта психической деятельности, подчеркивает К. А. Абульханова, предполагает наличие субъекта других уровней его деятельности — «социальной, биологической, познавательной», совмещенных, однако, всегда с психической, поскольку совершает их индивид в рамках своей психической деятельности, и, следовательно, всегда любая субъектная представленность индивида в той или иной деятельности предполагает наличие определенных психологических характеристик, связанных с большим или меньшим самоопределением, самосознанием, обеспечивающими, определяющими его позицию. Совершенно очевидно, что проблема соотнесения деятельности и субъекта, деятельности и психики в контексте научного осмысления субъекта выдвигается на одно из первых мест.
Важными становятся в контексте вышерассмотренного выяснение уровневого показателя субъектной действенности субъекта в процессе, как онтогенеза, так и филогенеза, при иерархизированной типологии субъекта, и выявление степени выполнения субъекта, а также установление специфики субъектности отдельного человека и всего сообщества (но не просто как совокупности субъектов, а как «совокупного субъекта», способного интегрировать субъектные «над субъектные» свойства, образуемые развертыванием связей в процессе воспроизводства субъектности человека в деятельности конкретных индивидов) в качестве субъекта действия, осуществляющего воспроизводство социального движения и самого Социума. Актуально, кроме того, исследование характера проявления субъектной позиции индивида, реализующего имманентно присущую ему субъектность в полной мере на определенном уровне развития самосознания в процессе онтогенеза, и прослеживание особенностей зависимости проявления субъектности от уровня субъектной зрелости человека и общества.
Реально в конкретных характеристиках, научных объяснениях и определениях субъект достаточно часто (практически постоянно) отрывается от целостности социального мира, теряя главный смысл своего бытия в качестве социообразующего фактора. Он рассматривается как социальный феномен в разных познавательных пространствах и в разной своей представленности, соотносимый (как правило) лишь с совокупностью общезначимых характеристик или в локально дифференцированных определениях.
И наконец, приобретает особый смысл ограничение разграничение (от других определений человека) понятия «субъект» на его теоретическом уровне. Между тем объективно еще не решены многие принципиально важные вопросы, проблемы, с ним связанные. Прежде всего, это относится к общетеоретическому определению субъекта социального в его целостной представленности, полагающего не только возможность признания многообразного и многопланово действующего деятельного субъекта, соотносимого по главным сущностным его характеристикам (определяющим и обусловливающим субъектность любого субъекта), но и необходимость выявления субстрата субъектности субъекта, образуемого и заключаемого в самом «выделении» человека как субъекта своего осуществления.
Объективно обусловленное общей ситуацией развития общества и человека стремление, проявляемое в современной науке, к более глубокому осмыслению всей сложности становления субъектности индивида в онтогенезе актуализирует и обостряет и проблему развития субъекта в филогенезе и культурно-историческом его осуществлении в целом и в соотнесении со спецификой его становления в онтогенезе. С одной стороны, согласно высказываемым в специальной литературе мнениям, «субъектность не является врожденным свойством и формируется в ходе ребенка при наличии соответствующей социальной среды». С другой — мы говорим об обществе как субъекте, группе как реальном субъекте, о таких общих свойствах человека, как самопознание, само отношение, самоопределение, целеполагание, воображение и проектирование им деятельности, как о свойствах, определяющих его специфику в качестве существа социального, в качестве субъекта. Но все эти феномены рассматриваются и обсуждаются в самостоятельных разорванных пространствах, без отнесения их к единой основе. Глубокая связь социального и субъекта как его образующего и им образуемого, еще далеко не исследованная, раскрывается же во все более сложной обусловленности и выносится на поверхность как проблема, которая не только не решена, но и практически не выведена в своей постановке на должный теоретический уровень.
В этом плане в очень малой степени осмыслены, практически не реализованы некоторые эвристически значимые положения С. Л. Рубинштейна (несмотря на глубокие развертывания и исследования их его учениками, последователями), заложенные в его субъектно-деятельностную концепцию, на глобальном уровне ставящей проблему человека как субъекта, который «должен быть введен внутрь, в состав сущего, в состав бытия...» как активный творческий феномен, когда он «в актах своей творческой самодеятельности не только обнаруживается и проявляется, но в них созидается и определяется». И «лишь когда со стороны субъекта есть акт творческой самодеятельности, его объект — самостоятельный мир объективного бытия». Но этот «самостоятельный мир объективного бытия» заключает, представляет реально социальное, как объективно созидаемое творческим целеполагающим субъектом, так и созидающее его. В этом взаимообусловленном сотворении и воспроизводится Социум.
Субъект здесь предстоит, прежде всего, как социальный феномен, который изначально не только обнаруживается и проявляется в актах своей деятельности, но созидается и определяется в субъектно-творчески созидаемом им мире «объективного бытия» как бытия социального, что и является, на наш взгляд, общим для всех субъектов моментом.
В этой связи проблема субъекта, расширяющаяся и углубляющаяся в своем содержании, требует нового, более сложно конструируемого пространства своего обсуждения, новых контекстов ее постановки с учетом системной взаимосвязи всех основных образующих социального мира, в которых реализуется субъект во всех видах своего проявления, но при этом как объективно образующий (созидающий) действительность этого мира. Объективно-предметное устройство социального бытия при этом выступает стабилизирующим фактором развития социального как условия, основания и результата деятельности особого субъекта — Социума — носителя социального движения, но представленного в своей субъектной действенности деятельностью дифференцированного и интегрированного в разные группы субъекта-индивида. Именно реально активно действующий индивид объективно выступал главным образующим фактором в развитии сложной системы отношений взаимодействия, обеспечивающих деятельное проявление его индивидной субъектности и условия проявления его как субъекта, его творческого воспроизводства на всех уровнях и во всех формах его представленности, но обеспечиваемых, в свою очередь, во всех случаях уровневыми характеристиками Социума.
Одним словом, проблема субъекта не может замыкаться на разорванных, конкретно локальных его характеристиках (наиболее часто индивидных). Она объективно приобретает более широкое значение, многоплановое, многоуровневое содержание и более глубокий смысл как связанная с событием процесса самого становления и исторического выполнения социальной эволюции, а поэтому с общесоциальным определением его как явления человеческого мира и в соотнесении с социальным движением в пространственно временном осмыслении последнего в настоящем, прошедшем и будущем.
Во все большей степени становятся очевидными необходимость и важность осмысления специфики субъектного осуществления индивида в онтогенезе, филогенезе и культурно-историческом развитии — в их дифференцированном исследовании, во взаимосвязи и соотнесении, во-первых; в единстве целостного процесса социального движения (в контексте решения проблем мышления, сознания, деятельности и др. как определяющих специфику социального бытия), во-вторых; в многоплановой представленности самого субъекта — реального условия исторического развития Социума, в-третьих.
Важное место занимают, в частности, теоретико-методологические проблемы познания субъекта как феномена социальной эволюции, его действенности в современной природной и исторической действительности в условиях глобального кризиса и цивилизационного слома, когда разрушаются многие базовые основания и принципы организации и воспроизводства общества, на которых осуществлялось его развитие на протяжении нескольких тысячелетий (при всех, в том числе глубоких, внутри стадиальных различиях его на длительной дистанции цивилизации в ее стадиальном определении) и которые обеспечивали главную векторную направленность движения в историческом выполнении социальной эволюции.
Значение человека (уже давно реально ставшего активной геологической, по Вернадскому, силой) как субъекта исторического действия, способного к проективной, целеполагающей и целенаправленной деятельности в условиях такого глобально значимого перехода на исторически новый уровень и в исторически новое состояние, существенно возрастает.
Перед человеком при объективном росте его самосознания стоят задачи раскрыть, понять и объяснить свой субъектный потенциал и возможности его роста как необходимое условие для решения принципиально новых и сложных задач, вставших перед ним. Это, прежде всего, задачи активного, «организующего» субъектного участия в объективно совершающемся переходе на исторически новый в стадиальном значении уровень социальной эволюции, задачи реального решения своего будущего. Будущее же сегодня, при объективной потере многих прежних основных установок действующего субъекта и в ситуации слома несущих оснований организации и развития общества, которые были свойственны ему в предшествующий период, период господства принципов и закономерностей развития системы цивилизации (в ее стадиальном понимании), предстоит как задача со многими неизвестными. Положение человека как творчески действующего субъекта, реально обеспечивающего движение общества, значительно усложнилось не только по причине емкости, новизны и проблематичности, стоящих перед ним задач, но и в силу жесткой необходимости резко повысить свои на адаптивные возможности (как одного из важнейших свойств его) в действительном преобразовании образовании и структурировании исторически нового общества. В наши дни сформировалась ситуация, когда четко актуализировался чрезвычайно важный вопрос о характере, структуре, взаимосвязи и особенностях соотнесения, с одной стороны, реального состояния общества, задач, стоящих перед ним, с другой — степени реализации субъектности, субъектной творческой возможности и субъектной психологической «готовности» человека как субъекта к их реализации. Человек должен не только активно адаптироваться ко всей объективно формируемой и создаваемой его творческим интеллектом и деятельностью реальной ситуации жизнедеятельности, но и проявить в значительно большей степени свойственную ему надситуативную активность и реализоваться в новых формах нададаптивной деятельности в поисках оптимального выбора путей движения. Именно в условиях хаотически структурируемого состояния процесса перехода, связанного с глобальными изменениями в обществе и невиданными темпами его движения, проявляется вся сложность структуры взаимодействия человека как субъекта исторического действия и созидаемого им и созидающего его Социума, их неразрывность и целостность.
Изменения, происходящие в нашем обществе в результате реального действия растущих, преобразующихся в историческом развитии общества, исторически действующих субъектов, выступают зримо и по-разному, но активно (адекватно или не всегда адекватно) оцениваются человеком, способным и пытающимся выработать соответствующую в создающейся ситуации новую позицию и стратегию действия. В то же время изменения субъекта, происходящие в настоящее время, хотя и оцениваются учеными (при этом в значительной степени по физиологическим и, реже, психофизиологическим или психологическим параметрам), но, как правило, на собственно-индивидумном уровне, в отрыве от всех других уровневых характеристик его как явления социального мира, социального движения и в социальном движении и поэтому не всегда адекватно его реальной субъектной определенности и его субъектной позиции в сложной ситуации современного общества.
Между тем определяемые и обусловливаемые творческой деятельностью субъекта значимые преобразования всегда изменяли и самого субъекта, обеспечивали новые характеристики самого процесса его развития (при сохранении его субъектной сущности), а не только повышали его общий потенциал. Глубокие изменения, например, на уровне стадиальных переходов обусловливали развертывание сложного процесса перестройки человека как субъекта социального действия в целом. Однако этот процесс, сложный по своей структуре и характеру, является неравномерным и непрямолинейным. При опережающих действиях субъекта (даже «взрывного» характера), обеспечивающих принципиально значимые нововведения как реализации его творческой активности, сам он как бы запаздывает в субъектном освоении (и понимании) сформированных им же новых явлений на уровне всеобщности их присвоения. Это не значит, что он «связан» и перестает творить и идти дальше. Но это значит, что для перестройки его субъектного сознания как субъекта социального действия необходимо особое пространство время для проживания нового, для адаптации результатов его над адаптивной деятельности и формирования соответствующей позиции в качестве субъекта исторического действия.
Вышеназванное достаточно хорошо иллюстрируется «космической эпопеей». Новая планка будущего была поставлена прорывом в космос (который сам по себе представлял процесс, осуществляемый на определенной временной дистанции, имеющий свои этапы, периоды — от первого прорыва в космос до полета в него человека и работы орбитальных станций). Человек практически встал в новую позицию по отношению к Земле, к своему земному миру, имея возможность формировать «свой взгляд» на Землю как бы со стороны. Это был не только технический, социальный прогресс, но и психологический прорыв, остающийся до сих пор не оцененным в этом плане в полной мере, притупленный бегом времени и событий. Не объясненный в достаточной степени на проблемном социально-психологическом уровне, он имел (и до сих пор имеет) огромную волну инерции движения и воздействия на психику человека. Человек стал другим, еще не осознавая этого в полной мере до сих пор.
В настоящее время расширились горизонты видения человеком мира и себя в нем, изменилось прежнее пространство его функционирования, когда, в частности, он может получить информацию практически с любой части земного шара, общаться реально и вступать в диалог с людьми разных континентов, разных культур и культурно-исторических уровней. Изменилось пространство время его существования и восприятия им мира. Естественно человек в такой ситуации не может не измениться и не занять новую позицию как субъект действия на глубинном психологическом уровне, вырабатывая новые отношения к действительности, новые виды действия и поведения под влиянием новых в изменяющемся Социуме структур, им же формируемых. Однако уловить эти трансформации практически невозможно (речь ведь идет в данном случае не об обычном поведении отдельных индивидов, связываемом, в частности, с появлением новых личностных ценностей, норм и т. д., а о современном человеке как субъекте исторического действия в его общем социокультурном осуществлении как субъекта исторически определенного состояния в пространственно-временном континууме социальной эволюции). Их, естественно, не улавливает сам человек как субъект, изменяющий ситуацию и стоящий объективно перед все более широким выбором. Ситуация «выполнения» человека как субъекта действия (социального действия, действия исторического) значительно усложняется. В условиях выбора, возникающих в процессе исторически значимых переходов устанавливается особое положение ответственного, целенаправленного и одновременно случайного, часто интуитивного поиска путей решения задач. Здесь реализуется выбор в его разных проявлениях. «...В одном смысле мы можем говорить “выбор”, имея в виду разрешение сознательным актом каких-то ситуаций в системах или органических целостностях. А в другом смысле мы говорим “выбор”, имея в виду процессы, в которых человек в принципе не может уловить точку, где что-то возникает. Он всегда имеет дело с уже возникшим.
Так вот, эти естественные процессы появления, возникновения, характеризующие также и сознание, не улавливаются в терминах выбора как сознательно-волевого акта, но являются выборами в том смысле, что кристаллизуют после себя тот или иной мир», — писал Мамардашвили. В процессе социального движения, особенно в периоды переходных состояний его, возникают более сложные ситуации «выбора» (сознательного или неосознанного, объективного и субъектно осуществляемого), происходят сочетания и взаимодействия разных процессов, в частности, на базе кардинальных открытий, переворачивающих практически не только привычный созданный мир, но и мир человеческих эмоций, переживаний и т. д. При этом объективно формируется особый огромный своего рода шлейф инерции действия и воздействия последних, под влиянием которых и происходит реальная перестройка сознания субъекта и его отношения к действительности, к себе, а также к его действенной позиции как действительного субъекта социального действия, объективно определяющего, в конечном счете, тенденции движения общества на исторически определенном этапе его развития. И в предстоящем перед субъектом пространстве жизни «созерцание в наличном бытии свойств предметов, представленных перед субъектом, не есть отношение к конкретному. Напротив, сие есть типичнейший пример самой первоначальной абстракции».
Итак, определяющими в характеристике состояния современного субъекта являются принципиально новый уровень проблемы его «выбора» и задачи оптимального «задействования» своих творческих сил в ситуации глобального исторического перехода и объективно нового потенциала возникших возможностей субъектного действия. При этом новый уровень сознания и самосознания современного человека обусловливает более глубокую рефлексию на себя как субъекта. Одновременно обостряется проблема научного осмысления реальной роли человека как субъекта исторического действия в историческом развертывании социальной эволюции. Расширяется и проблемное поле его исследования не только в конкретных традиционных сферах его обсуждения (прежде всего, в связи с локально-индивидной характеристикой, в частности с изменением ее в онтогенезе), в обсуждении определенных конкретно выделяемых по соответствующим параметрам действенных субъектов культурных и исторических процессов (этно-субъект, субъект-город и т. д.), но и как феномена собственно человеческого осуществления во всей широте его представленности в социальном мире как образуемого им и его образующего. Становится все более очевидной необходимость разработки соответствующих концепций субъекта, а также формирования научно обоснованной проблемной ситуации его исследования, полагающей разные уровни, принципы, направления и сферы его познания во всей сложности его социально-исторической обусловленности и множественной представленности. Прежде всего, актуализируется задача установления сущности и природы субъектности как свойства социального мира, образуемого и реализуемого человеком как субъектом, а поэтому более глубокой характеристики субъектности человека как субъекта на исторически разных этапах и онтогенетических уровнях его развития и в контексте всеобщности социального как проявления осуществления социальной эволюции.
При этом важным представляется рассмотреть некоторые аспекты его реального осуществления как явления социальной эволюции и в контексте социокультурного обеспечения его субъектности как субъекта исторического действия в историческом выполнении последней, а в связи с этим и в качестве субъекта особой по смыслу, своей сущности и природе социальной деятельности во всей глубоко и много планово дифференцированной ее системной целостности,
В числе главных и актуальных, в частности, вопрос о соотнесении всеобщности субъектности субъекта, с одной стороны, и конкретности его культурно-исторической представленности — с другой. Далее, вопрос о становлении субъекта как феномена рода человеческого в целом, во-первых, и характере становления субъекта в онтогенезе, во-вторых. Уже вышеназванные не в полной мере представленные вопросы и проблемы свидетельствуют о необходимости выработки общего проблемного поля познания субъекта и разработки общей теории субъекта.
Создание такой теории, естественно, дело будущего. Однако совершенно очевидно, что общетеоретическое определение субъекта как особого феномена социального мира предполагает не только выделение сущностных характеристик, определяющих субъектность любого субъекта и поэтому позволяющих соотносить разных по уровню, особенностям многопланово и многообразно действующих субъектов. Необходимым становится также выявление своего рода субстрата субъектности субъекта, образуемого и заключающегося в самом событии «выделения» человека как субъекта своего осуществления. В качестве необходимого момента в этом плане выступает обоснование субъектности как свойства социальной материи и субъекта как условия ее образования и исторического выполнения социальной эволюции во всем пространственно-временном континууме осуществления последней. В то же время субъект — постоянный результат социальной эволюции, носитель ее сущностных характеристик и всеобщего в ней, но одновременно созидатель конкретных форм ее действительного проявления и главное условие ее осуществления.
Только такое выявление и осмысление субъектности субъекта и субъектной субъектности в их дифференцированной целостности и в контексте социальной эволюции определяет возможность проникновения в социальный смысл события его (субъекта) появления, существования и развития.
Только такой подход, обеспечивающий видение субъектности субъекта как образующей целостность социальной эволюции, может, в свою очередь, обеспечить возможность и условия реально выявлять уровневые показатели выполнения и осуществления субъекта, как в онтогенезе, так и в филогенезе, устанавливать его специфику для разных культурно-исторических эпох и на разном уровне его субъектной представленности — группы, общества, всего сообщества. В последнем случае не как простой совокупности, а как совокупного субъекта, способного интегрировать «над субъектные» свойства субъекта, образуемые развертыванием действенных меж-субъектных связей, в процессе воспроизводства в историческом выполнении социального субъектности человека в каждом реальном человеке как его собственного свойства. Последнее тем более важно, что до сих пор плохо увязываются или практически не увязываются и не осмысливаются сложность и принципиальные различия и в то же время аналогии (но не подобия) в становлении субъекта в онтогенезе и филогенезе, в филогенетическом и культурно-историческом развитии субъекта. Так, совершенно очевидно, что становление Я и формирование его субъектности в онтогенезе (как процесса взросления и самоопределения), с одной стороны, и возникновение Я и субъектности само ограничивающегося, само усматривающего себя, само познающего, самоопределяющегося (естественно, на соответствующем историческом уровне) субъекта в процессе зарождения общества как условия становления социального мира — с другой, принципиально различны и должны рассматриваться и рассматриваются в разных плоскостях и научных схемах. Однако они характеризуют разные составляющие единого потока социального движения, разные его уровни, но одновременно образуют особую целостность воспроизводства социального и целостность постоянного социального движения. Поэтому и раскрытие реальных смысловых характеристик социального движения, и сущностная оценка субъекта полагают не только выявление специфики функционирования и определение особенностей субъекта (в том числе в его по-уровнево исторической оценке), но и выход за пределы этих характеристик и поиск всеобщего субъектного смысла социального, создаваемого, однако, постоянно воспроизводимой деятельностью, жизнедеятельностью конкретных субъектов. Без их соотнесения и понимания общего и специфического в их осуществлении нельзя понять феномен субъекта, так же как нельзя выявить реальную действенность, характер действия и роль субъектной составляющей в осуществлении социальной эволюции.
Такая роль может быть определена лишь, во-первых, при четком понимании субъекта не просто как особого феномена социальной действительности, а как фактора, реально образующего ее, и, во-вторых, при соотнесении его с Социумом во всем пространственно-временном континууме его воспроизводства в социальном движении, где субъектная составляющая выступает не просто постоянно действующим, но постоянно образующим и преобразующим фактором.
Только при глубоком понимании содержательной, функциональной сущности и характера преобразующего действия человека как субъекта — реального носителя социального, а также осознании изменения уровня его психологической, социальной и общей готовности, его филогенетического взросления и исторического роста может быть, во-первых, определен действительный субъект и действительность его субъектного бытия; во-вторых, выявлена действительная роль субъектной составляющей социальной эволюции, возможности и тенденции ее действование в решении социокультурных проблем, возникающих перед обществом, как на всей исторической дистанции, так и на каждом конкретном историческом этапе. Сегодня встает вопрос о раскрытии особенностей действия субъектной «составляющей образующей» социального движения и субъекта, ее обеспечивающего, в контексте проблем современного сообщества, при углублении понимания с временного социального бытия и осознании ответственности субъекта за его осуществление.
Именно возможности субъекта действия как реальной и мощной энергетической силы социальной эволюции и в качестве носителя культурных смыслов ее исторического выполнения определяют его (субъекта) сущностные особенности как феномена социальной действительности и одновременно составляют специфику последней.
Но лишь глубокое видение, «открытие» субъекта не только в его собственно индивидной представленности и обусловленности и не только внутри конкретного общества и в связи с ним (что, естественно является обязательным и само собой разумеющимся), но и в многоплановом, многоуровневом, много-характерном исторически формируемом пространстве его социального бытия, в котором реализуется особое, сложно опосредованное в триединстве его онтогенетическое, филогенетическое и культурно-историческое развитие, может позволить в достаточной мере выявить сущностные характеристики и вскрыть структуру и психологические механизмы его субъектного осуществления, самоосуществления. Такой подход является необходимым условием познания человека как особого явления социального мира, в том числе в контексте понимания и объяснения развития саморазвития общества в пространственно-временном континууме социальной эволюции.
В данном исследовании проблемы «субъект», естественно, не представляется возможным выйти на соответствующее обсуждение всех вышеназванных проблем и вопросов так же, как обеспечить широко развернутую систему доказательств и обоснование всех излагаемых позиций. В то же время разрабатываемые автором проблемы, вопросы и высказываемые положения непосредственно связаны с выполнением главной цели — раскрытия феномена «субъект» в сущностном определении человека, его становлении и развитии как созидателя, носителя и порождения социального, как субъекта социального бытия.
Статью подготовила доцент кафедры социально-гуманитарных дисциплин Волгушева Алла Александровна. 
