Эффективность есть слагаемое и результирующее многих условий и факторов, ресурсов и усилий, знаний и навыков, замыслов и поступков, решений и действий и т.д. В какой-то мере, а может быть, и в главном (за исключением стихийных бедствий) эффективность раскрывает и характеризует уровень и состояние, другими словами, качество нашей жизни и тот реальный вклад, который мы в нее внесли.
Эффективность достигается за счет, не побоюсь этого слова, синергетического соединения нашего сознания, нашей деятельности, нашего управления. В нее вкладывается все, чем мы обладаем и на что способны. И гений, и злодейство, и самопожертвование, и безрассудное пьянство, и глубокие знания, и тупость ума, и все иное, чего не перечислишь.
Из-за этого, о чем я хочу предупредить читателя, мне придется возвращаться к сказанному ранее, кое-что повторять, хотя и в другом контексте, вновь концентрировать внимание на тех суждениях, которые уже аргументировались. Иначе просто нельзя раскрыть концепцию статьи и в задуманном синтезированном виде показать объективное выражение эффективности управленческой деятельности и субъективные факторы ее обеспечения.
Управленческая деятельность непосредственно материализуется в управленческих решениях и действиях. И для многих ее участников порой достаточно того, чтобы такие решения и действия состоялись. Скажем: кого-то куда-то назначили (или наоборот), кому-то выделили премию, распорядились какими-то ресурсами и пр. Во многих случаях решения и действия одних субъектов управления ориентируют, регулируют и контролируют деятельность других субъектов управления. Причем если анализировать функционирование иерархических, многоуровневых организационных структур, то несложно увидеть, что решениями и действиями высших уровней вызывается “цепная реакция” соответствующих актов сверху вниз, из которых каждый может рассматриваться как результат управленческой деятельности.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
Различные элементы управленческой деятельности (формы, методы, процедуры и т.д.) также вполне могут фиксироваться в качестве ее результатов, ибо для каждого управленца всегда важен итог каких-то его усилий. Подобный итог имеет место на “выходе” из любого субъекта управления, и он должен обладать какими-то параметрами, его отражающими и характеризующими.
Если бы управленческая деятельность была самодостаточной и выдавала обществу необходимые для него потребительские ценности, то и ее результаты на выходе из субъектов управления были бы окончательными и подлежащими собственной оценке. Однако суть управленческой деятельности не может ограничиваться только фиксацией потенциально создаваемыми ею управляющими воздействиями. Последние должны быть восприняты управляемыми объектами, вызвать у них предполагаемые (смоделированные в решениях и действиях) изменения, преобразования, искомое новое качество. Управленческая деятельность существует для управляемых объектов и лишь по их состоянию, развитию и уровню функционирования может анализироваться и оцениваться.
Управление наступает только в том случае, когда все, что было придумано, спроектировано, смоделировано, спланировано, нормативно прописано в процессе управленческой деятельности и представлено в соответствующих управленческих решениях и действиях, реально осуществлено в управляемых объектах и последние стали более или менее отвечающими запросам жизни. Что толку, к примеру, от управленческой деятельности в нашей стране, если буквально все показатели жизни (производство, уровень благосостояния, национальная безопасность, состояние здоровья и т.д.) не выросли, а ухудшились более чем наполовину.
Результативность управленческой деятельности должна измеряться по результатам управления, воплощенным в управляемых объектах. Это означает определенный способ мышления и методологию познания. Именно отсюда идет актуальность определения комплексного характера результатов управления, т.е. того совокупного результата, который возникает вследствие взаимодействия субъектов и объектов управления и воплощается в состоянии общества и человека в нем.
Надо сказать, что найти, выделить и описать результат управления — задача довольно непростая. Придется пройти, по меньшей мере, через четыре ступени ее решения.
Первая состоит в выяснении факта того, что действительно получился результат управления. Наличие даже самой активной управленческой деятельности еще ничего не говорит о том, что из нее сотворится какой-то результат в управляемых объектах. Многое может так и остаться в рамках благих пожеланий.
Вторая, причем выводящая непосредственно на управленческую деятельность, связана с поиском и определением, источника результата управления. Важно установить, какие использованные в управлении ресурсы — юридические документы, научные знания, информация, организационные меры, материально-финансовые средства, инициатива, энергия и воля людей и т.д. — сыграли роль действительных источников достигнутого результата управления. Обнаружив это, мы можем данный источник и дальше использовать в управленческой деятельности: так постепенно наращиваются ее мощность и качество.
Третья ступень заключается в анализе сочленности, взаимозависимости между целями (задачами), представлениями и моделями, заложенными в управленческих решениях и действиях, и реально полученными результатами управления. Знание такой связи очень актуально, иначе вообще нет смысла говорить о какой-либо социальной ценности и эффективности управления. Надо достоверно выверять, что же в каждой конкретной ситуации вершило управление, какие ставило цели и как оно их практически осуществляло. Причем актуально фиксировать временные пределы такой сочленности.
Четвертая ступень предполагает характеристику полученного результата управления. Здесь предстоит понять смысл и значение того, что было проделано в процессах управления с точки зрения его соответствия запросам управляемых объектов и приносимой обществу пользы. Эта ступень, к сожалению, менее всего пользуется популярностью в управленческой деятельности, ибо не любят наши “управляющие” знать правду и в ней видеть реалии своих управляющих воздействий.
Для понимания сущности и комплексного характера результатов управления важное значение, далее, имеет тот факт — а отсюда и “шкала координат”, — что управление как общественное явление осуществляется среди людей, в пределах субъективного фактора и только по состоянию этих явлений может измеряться и оцениваться. Обществу нужны не просто заводы, фирмы, железные дороги, здания, сооружения или тонны добываемого сырья, киловатты электроэнергии, количество какой-либо выпущенной или ввезенной техники (оборудования) и т.д., а место, роль и самочувствие человека среди и вследствие всего этого.
За XX в. наша страна выбросила “нагора” огромнейшие производственные ресурсы (сырье, орудия, средства и т.д.), но человек в массе своей не жил раньше, не живет и теперь хотя бы чуть благополучнее. Результат управления усматривался в чем угодно и меньше всего в том, как он сказывался на человеке и его общественной среде обитания.
Между тем, если ориентироваться на человека, легко обнаруживается, что результаты управления (любого вида) для него значат очень многое. Не только размеры зарплаты, но и социально-психологический микроклимат в трудовом коллективе и по месту жительства, справедливая оценка трудовых усилий, уважение, внимание, возможности самореализации, доступность социальных услуг и благ, личная безопасность, устойчивость достигнутого статуса, реальная защищенность законом, гарантированность прав и свобод и т.д. — все это следовало бы анализировать и учитывать в результатах управления.
К тому же такой социологический результат управления, охватывающий многогранные проявления человеческой жизнедеятельности, должен просматриваться не только с точки зрения интересов, взглядов и позиций субъектов управления, которые о себе обычно не забывают, но и управляемых объектов, так называемых рядовых граждан, занятых продуктивным трудом.
Необходимо также сознавать, что в парадигме цикличности (стадийности) управленческих решений и действий комплексный (социологический) результат управления имеет двоякое значение: он в одном аспекте свидетельствует о завершении определенного этапа управленческой деятельности и его итогах, а в другом выступает предпосылкой, опорой и источником нового этапа управленческой деятельности. Чем лучший по своим параметрам достигнут результат, тем большие он открывает перспективы. И наоборот, если этап за этапом управленческая деятельность не приносит искомых результатов в управляемых объектах, то она сама постепенно теряет смысл и деградирует. Именно такое ее состояние чаще всего и порождает коррупцию, злоупотребления, растранжирование ресурсов, незаконное обогащение и многие другие негативные явления. Неслучайно создана и практически используется довольно аргументированная методика и технология управления по результатам.
Теория и практика сформулировали многие правила, модели, рекомендации и пр., позволяющие выводить управленческую деятельность на объективные и комплексные результаты управления. Мне иногда кажется, что только из русских пословиц можно составить свод подобных норм, следуя которым всегда легко добиваться искомого успеха. Главное — хотеть действительно что-то сделать для страны, для людей, для развития того или другого управляемого процесса. Иначе все, что творит человеческая история и мудрость, не имеет никакого значения. Воровство, развал, прожигание и т.д. осуществляются на других основаниях и ставят своей целью достижение совсем других результатов.
Поэтому обществу, стремящемуся к самосохранению и историческому существованию, нужен не просто какой-либо результат управления, а только тот, который обладает некоторым позитивным эффектом. Умышленно акцентирую внимание на прилагательном “позитивный”, хотя для меня понятно, что эффект не может быть отрицательным. Если что-то является отрицательным, то оно по логике не может быть эффективным. Но для ясности мысли хочу к этому привлечь внимание.
В тексте статьи мне не раз приходилось оперировать понятием “эффективный”, все время акцентировать на том, что любое усилие, тем более управленческое, тогда приобретает смысл, когда оно дает “эффект”, является “эффективным”. Здесь более подробно раскрываются данные явления.
Эффект есть сумма (сложение) двух моментов:
- разницы между результатами и затратами, свидетельствующей о положительном “сальдо”, т.е. о пользе, принесенной человеческими усилиями;
- способности этой разницы (пользы) удовлетворять реальные жизненные потребности общества, людей.
Люди по-разному относятся к своей деятельности, часто не очень-то задумываются над тем, каковы последствия их усилий, какой ценой они даются и кому вообще нужны эти усилия. В российском сознании, взятом из истории и географии, все еще бытует представление о том, что ресурсы у нас безграничные (несметные богатства, огромные просторы и т.д.), что их можно расходовать сколь угодно, что работа в большинстве случаев идет на “дядю” и ее надо просто выполнить, а там пусть хоть трава не расти, и уже тем более мало кого интересует поведение результата (продукта) труда в потреблении. Стоит просмотреть всю отечественную экономическую литературу, вы, к своему удивлению, нигде не обнаружите каких-либо описаний или анализов стадии потребления.
Есть стадии производства, стадии распределения и обмена (обращения), но нет стадии потребления. Могут спросить: ну и что, ведь главное — произвести (материальную, социальную или духовную продукцию), а там уж ее как-нибудь используют. На этом вроде бы и стоит общество массового потребления. Но на самом деле в этом вопросе скрыта огромная проблема, имеющая большое значение как для планеты в целом, так и для России особенно. Если не говорить о конкретном человеке, который всегда может чего-то достигнуть за счет другого, а об обществе в целом, то его благополучие зависит как от того, что и сколько оно производит, так и от того, каким образом и с какими результатами потребляет.
Национальное богатство прирастает не только в стадии производства или за его счет, но и в стадиях распределения, обмена и потребления. Ведь можно производить оборудование, которое будет простаивать и ржаветь, создавать технологии, которые расточительны в эксплуатации, иметь великолепные научные разработки, но хранить их где-то на полках, брать кредиты и не знать, куда они деваются, и т.п.
Оглянитесь кругом: ко многому произведенному у нас сложилось просто вандалистское отношение: посадили цветы — их тут же затоптали, поставили входные двери в дом — их сразу же поломали и так на каждом шагу. Тем самым нет эффекта от любого вида деятельности, если вследствие ее нет прироста материальной и духовной продукции, социальных условий жизни. Но его нет и тогда, когда прирост (в производстве) имеется, однако он “пустой”, ибо не поступил и не проявил себя в стадии потребления, где только и соединяется произведенный продукт с потребностями на него и происходит реальное удовлетворение последних.
Субъекты управления по самой своей природе, т.е. если они действительно субъекты управления, а не субъекты чего-то другого, не могут не изучать потребности общества и разных слоев населения, не считаться с ними и не налаживать управляемые объекты таким образом, чтобы они создавали продукцию (услуги), актуальную для массы людей и способные эту массу развивать. Ведь хорошо известно, что можно культивировать такие потребности (наркомания, пьянство, разврат, преступность и т.д.), от которых идут одни бедствия, но на их удовлетворении многие только наживаются. Ко всему нужен серьезный и ответственный подход.
Одновременно хотелось бы отметить, что у разных управляемых объектов на их “выходе” могут быть разные эффекты. Многое здесь зависит от их целевого или функционального предназначения, а также положения в общественной системе. Существует специализация деятельности, которая кооперируется в различном объеме, определяемом сложностью конечного продукта. Естественно, что и разные субъекты управления, связанные с подведомственными им управляемыми объектами, ориентируются на те эффекты, которые обусловлены характером функционирования последних. Скажем, для хозяина парикмахерской достаточно знать о ее наполняемости и удовлетворении клиентов. Но для государственного управления необходимо знание состояния общества в целом и каждого гражданина в нем. В общем, можно выделить три вида (они же и уровни) эффекта (результата управления).
Первый вид эффекта — производственный — возникает тогда, когда какой-либо управляемый объект предназначен производить строго определенную продукцию или оказывать такую же четко обозначенную социальную услугу, параметры которых заранее установлены и их соблюдение выступает целью функционирования соответствующих субъектов управления. Это производство агрегатов, комплектующих изделий, водо и энергоснабжение, транспортное обслуживание и многое другое, что имеет “промежуточную” потребительскую ценность. Такой эффект заключается в соотношении результатов (программированных или заказанных), полученных на выходе изделия (услуги) из стадии производства, и затрат на его изготовление (осуществление), которые тоже подлежат определенному нормированию. Здесь нормы и порядок труда, нормативы расхода энергии, времени и других ресурсов, нормативы полученного изделия (услуги) должны четко просчитываться, описываться и подлежать жесткому контролю. Производственный эффект связан, как правило, с внутренней (в рамках данного управляемого объекта) организацией труда, имеет технологический характер и измеряется по нормативно-стоимостно-затратным показателям.
Переход к рыночной экономике в большинстве случаев изменил прошлую ситуацию, однако остались еще некоторые управляемые объекты, для которых ориентация на производственный эффект сохраняет свое значение. Более того, в условиях открытого обмена с другими странами есть возможность сравнивать соответствующие показатели производственного эффекта и делать из этого надлежащие выводы. Необходимо постоянное совершенствование тех критериев и показателей, которые придавали бы производственному эффекту хотя бы близкие к мировым экономические и социальные характеристики.
В условиях свободных рыночных отношений практически не считается достаточным произвести продукт (подготовить услугу), поскольку его еще нужно ввести в стадию обращения (распределения и обмена) и реализовать покупателю — носителю потребности и средств ее удовлетворения. Для большинства производителей в нормальной (конкурентной) ситуации воспроизводственный цикл (совокупность стадий производства, распределения и обмена) завершается не в момент производства, а совершения акта купли-продажи.
Именно в этом акте кончается где-то начатый путь движения и предложения продукта (услуги) и, можно сказать, получается второй вид эффекта — экономический. Продукт (услуги) встретился с потребностью на него, был оплачен потребителем, поступил в его пользование (владение). Потребитель возвратил понесенные издержки и получил возможную прибыль (доход).
Экономический эффект отличается глубоким и многогранным смыслом. Главное — он свидетельствует о встрече продукта (услуги) и потребности на него, о соотношении предложения и спроса на тот или иной продукт (услугу) и о реальных возможностях потребителей. В результате экономика приобретает очертания кругооборота с соответствующей динамикой и самоуправляемостью. Получение экономического эффекта является основной целью всех производителей в рыночной экономике, и вполне логично, что на это направлены усилия соответствующих субъектов управления.
Однако признавая большое значение экономического эффекта для анализа и оценки результатов управления во многих управляемых объектах и управляющих подсистемах, не стоит его идеализировать либо абсолютизировать. Даже его достоверность определяется рядом условий: рациональностью рыночной экономики, в которой всегда имеются производители-монополисты, искусственное завышение цен, преувеличенное рекламное представление продуктов (услуг), порой дефицит нужного товара и т.п. Нельзя забывать и об экономических правонарушениях, происходящих на каждом шагу, о теневой, криминальной экономике, злостном поведении различных финансовых и банковских структур, игре фондовых бирж и многом другом, что присуще реальным экономическим процессам.
Рынок и для производителя, и для потребителя представляет собой неопределенную и слишком подвижную систему, в которой как на легальном (нормативно-упорядоченном), так и на свободно-стихийном уровне каждого подстерегают многие “подводные течения”, угрозы, обман, опасности и другие “сюрпризы” жизни. Недаром даже видные и преуспевающие авторитеты мирового бизнеса говорят о кризисе тех механизмов и ценностей, которые когда-то были положены в основу капитализма.
В действительности рынок все замкнул лишь на материальные потребности, дав и духовным продуктам сугубо экономические измерения. Думается, что россиянам, занимаясь становлением, укреплением и развитием рыночных отношений, не мешало бы видеть их место в жизни общества (людей), возможности и пределы, перспективы и тупики. Есть огромный мировой опыт предпринимательства, бизнеса, рынка и не надо бы в очередной раз заблуждаться.
Для всех нас, разумеется, большой интерес заключается (как нетрудно обнаружить) не только в стадиях производства, распределения и обмена, но и в стадии потребления, которая также обладает своими экономическими, социальными и нравственными показателями. Мало приобрести (купить, присвоить, даже своровать) продукт (услугу), его надо использовать для удовлетворения соответствующей потребности. Разве допустимо забывать о том, что продукт может быть недоброкачественным, быстро выходить из строя (ломаться), требовать больших эксплуатационных затрат, быть вообще невостребованным и т.д. Порой даже весьма дорогостоящий продукт при его потреблении не способен удовлетворить, казалось бы, адекватную ему потребность (скажем, туфли красивые, но давят ногу).
Кстати, существует и понятие производительного потребления, введенное К. Марксом, которое характеризует уровень использования средств производства. Причем именно производительное потребление, т.е. приносящее прирост (доход), повышающее производительность труда, создающее национальный доход. О каком производительном потреблении можно было вести речь в России последнего десятилетия XX в., если половина производственного потенциала вообще не использовалась и приходила в негодность, нередко оборудование — дорогостоящее и высокого качества, даже то, которое импортировано. На эту тему писать можно сколь угодно, настолько у нас запущены и теория, и практика в сфере потребления, начиная от семьи и кончая государством. На ветер выбрасывается буквально все, здесь мы действительно “впереди планеты всей”.
Для анализа и оценки результатов управления необходимо и знание того, как ведет себя продукт (услуга) в стадии потребления и какую здесь приносит пользу обществу (людям). К этому ведет третий вид эффекта — социальный. Это совокупный и общий результат, который получает общество (люди) как в процессе производства того или иного продукта (услуги) или выполнения определенного рода работы, так и при потреблении соответствующих материальных, социальных и духовных продуктов (ценностей).
Другими словами (для наглядности), социальный эффект получается в течение и в итоге всего жизненного цикла изделия, идеи, организационной формы, произведения, социальной нормы и т.д. Если применить его к воспроизводственной системе “производство — распределение — обмен — потребление”, то здесь он создается не только в стадии производства, но и других стадиях, требующих постоянной рационализации, является совокупным и общим для всей системы, характеризует в целом ее состояние.
Разумеется, не для всех субъектов управления доступен социальный эффект как шкала оценки их управленческой деятельности. Понимание этого эффекта требует высокой мысли, подлинной социализации и благородства чувств. Если кого-то интересует только свой “живот”, своя нажива, свое богатство, то ему социальный эффект ни к чему. Он же ведь нужен другим, потомкам, о которых среди управляющих как-то не принято думать. И, тем не менее, знать о том, что он существует, никому не помешает. Возможно, что кто-то и задумается.
Социальный эффект показывает актуальность, рациональность и эффективность любого труда, в том числе и затрачиваемого в стадии потребления. Причем при “снятии” сырьевых, энергетических и иных материальных затрат, цена которых лишь переносится, именно в социальном эффекте наиболее полно воплощаются труд и талант, знания и опыт, умения и совесть людей. Он есть самое главное и практическое выражение культуры общества.
Характер и объем, источники и факторы социального эффекта свидетельствуют о состоянии и реальном действии общественных, государственных, предпринимательских и иных структур и регуляторов. С такой точки зрения нельзя признавать социально эффективными те случаи, когда, например, экономический или (еще уже — производственный) эффект достигается за счет природы либо нанесения ущерба другим условиям и факторам общественной жизнедеятельности (социальной инфраструктуре, здоровью и жизни людей, состоянию производственных фондов и т.д.).
Не заслуживают обозначения в качестве социально эффективных и краткосрочные, временные успехи, созданные нередко путем применения неадекватных успеху ресурсов, а иногда и вообще по причине благоприятного стечения обстоятельств (хорошие почвенно-климатические условия, конъюнктура спроса, повышение или падение где-то цен и многое другое, независимое от усилий субъектов и объектов управления).
Социальный эффект основан, как правило, на потребительском потенциале и современных технико-технологических показателях продукции (услуги). В нем наиболее отражаются Достижения научно-технической и информационной революции. Он возможен лишь тогда, когда в обществе все заинтересованы в общей рациональности и продуктивности. Можно полагать, что он и есть синергетический результат сложения множества сил и факторов, ресурсов и резервов, знаний и опыта, нравственных и психологических моментов, действующих в обществе и его олицетворяющих. Ориентация на социальный эффект позволила “золотому миллиарду” обеспечить свой уровень жизни. Правда, многое у них удалось за счет неэффективного развития других стран. Но это уже проблема любого отстающего, который ничему не учится в истории и повседневной жизни.
Смысл социального эффекта видится также в том, что он должен быть устойчивым, воспроизводящимся, наращивающимся, содержать в себе не только “снятой” результат осуществляемой деятельности, но и источник и средства для последующего развития, выступать постоянным и прочным звеном в цепи непрерывного воспроизводства общественной и частной жизни людей. О социальном эффекте следует заботиться, прежде всего, государственному управлению, которое обладает правом всеобщей регуляции. Большие возможности в этом направлении имеют местное самоуправление и общественное управление (со стороны общественных объединений). Думать о социальном эффекте не мешает в сфере менеджмента, если прогнозировать его состояние хотя бы лет на сто вперед.
В общем, в ведении субъектов управления имеется достаточно возможностей, критериев и показаний, да и соответствующих технологий, по которым они могут определять, измерять и оценивать результаты управления. Важно видеть, что дает управленческая деятельность, к чему она ведет, какие от нее происходят перемены в жизни людей и конкретно управляемых объектов, что означают эти перемены в кратковременной и исторической перспективе и на что мы можем надеяться “завтра”.
Определение эффективности управления
Управляемые, как и другие общественные явления, вполне поддаются анализу, измерению и оценке. При умении всегда можно найти объективное выражение управленческой деятельности, отталкиваясь от которого, по принципу обратной связи, дойти и до ее истоков, так называемого первичного управленческого “толчка" (импульса, инициативы, ситуации, проблемы и т.д.). Нужны только определенные критерии, на основании которых можно измерять результаты управления и высказывать по ним достоверные и обоснованные суждения.
Это тем более актуально, поскольку в обществе, среди людей весьма распространенными являются субъективистские (“вкусовые”) подходы к управлению и его результатам. И если для измерения длины или веса есть эталон (скажем, метр и килограмм), то на управленческие элементы почти у каждого свой взгляд, причем непременно “истинный”.
Вот и нельзя порой понять, что же реально происходит в управлении и что из этого получается. Одни говорят, что осуществляются крупные перемены, реформы, структурные перестройки, наблюдается оживление, рост, улучшаются процессы; другие — столь же убедительно, что кризис перешел все пределы, грядет катастрофа, все разрушено до основания и прочее в духе апокалипсиса; третьи считают, что все идет своим чередом, волноваться особо нечего и надеяться гоже не на что. И каждый в обоснование своей позиции приводит свои (“избирательные”) доказательства. Очевидно, так продолжаться не может и настало время выработать “шкалу координат”, по которой можно искать какую-то истину. Эта шкала должна иметь и собственные критерии, и показатели, и связанные с ними процедуры (технологии) измерения и оценки.
Критерий, отмечал когда-то Марко Макров, означает “признак, на основе которого оценивается факт, определение, классификация, мерило”. Действительно, если распространить это явление на эффективность управления, то критерии эффективности представляют собой признаки, грани, стороны, проявления управления (любых видов), посредством анализа которых можно определять уровень и качество управления, его соответствие потребностям и интересам общества. Их не следует отождествлять с показателями, раскрывающими меру, количественные параметры соответствующих критериев (признаков, граней и т.д.). К примеру, для человека рост и вес есть критерий его определенных физических проявлений, а вот рост и вес конкретного человека выражаются в соответствующих показателях.
Как уже отмечалось, любая система управления (единство субъекта управления и управляемых объектов) состоит из множества компонентов (людей) и элементов (различных средств и ресурсов), которые организационно взаимосвязаны посредством статичной и динамичной структуры. Понятно также (хотя многими забывается), что все это должно действовать рационально и эффективно, приносить необходимую пользу. И наконец, управление есть деятельность одних людей среди других и, следовательно, всегда воспринимается людьми и оказывает влияние на их сознание, поведение и деятельность. Поэтому в управлении должны применяться критерии социальной эффективности, раскрывающие влияние управления на общественные отношения, процессы, взаимосвязи, на положение и самочувствие человека как в обществе в целом, так и в субъектах управления или управляемых объектах в частности.
Исходя из сказанного, представляется возможным выделить три уровня социальной эффективности управления:
- общая социальная эффективность, характеризующая результат функционирования какой-либо системы управления — совокупный вклад субъектов и объектов управления в общественную жизнедеятельность;
- специальная социальная эффективность, раскрывающая уровень организации и функционирования собственно (и только!) субъектов управления — совокупную управленческую деятельность соответствующих подсистем или органов;
- конкретная социальная эффективность, показывающая, каким образом и с какими результатами осуществляют свою деятельность отдельные управленцы, подразделения органов или органы в определенной подсистеме управления.
Актуальными являются все уровни социальной эффективности управления, которые к тому же весьма взаимосвязаны между собой. Слагаемые конкретной социальной эффективности дают в итоге специальную социальную эффективность тех или иных субъектов управления; в свою очередь специальная социальная эффективность организации и функционирования субъектов управления складывается и выражается в общей социальной эффективности жизнедеятельности различных систем управления, ну а эти системы в сумме обеспечивают состояние общества. Как из ручейков складываются притоки, а из последних — крупные реки, так и здесь: от результатов управленческой деятельности отдельных лиц и субъектов управления, воплощенных в результатах функционирования управляемых объектов, возникают благосостояние людей и могущество государства.
Начнем от конкретного и пойдем к общему. В управлении каждое конкретное управленческое решение, действие, отношение, поведение имеет смысл и оказывает то или иное влияние на итоговую деятельность субъекта управления и состояние управляемых объектов. Все это может быть измеряемо и оцениваться по соответствующим критериям. Выделим среди них несколько.
Государственный, муниципальный, общественный орган имеют свою компетенцию, юридическое лицо — правоспособность, каждый управленец — круг своих обязанностей и правомочий. Это нормативная модель управленческой деятельности, которую вполне можно рассматривать в качестве средства упорядочения, рационализации и обеспечения эффективности управления. Тем самым степень соответствия направлений, содержания и результатов реальной управленческой деятельности органов, юридических лиц, других управленцев тем параметрам, которые предписаны соответствующим правовым статусом, является исходным (первым) критерием конкретной социальной эффективности управления. А если так, то любые отклонения от компетенции органов, правоспособности юридического лица, функций и правомочий государственной или гражданской должности либо проявления активности в другом направлении или в иной сфере (вместо службы занятие личными делами) не должны признаваться рациональными и эффективными. В управлении каждый призван заниматься своим делом, ибо это будет уже не управление — системное единство управляющих воздействий.
Вторым критерием конкретной социальной эффективности представляется законность решений и действий органов, юридических лиц, отдельных управленцев. Думаю, понятно, что если кем-либо игнорируется или нарушается закон, то о какой либо результативности управления с точки зрения социального эффекта не приходится и говорить. Противозаконность всегда противоречит управлению, чем бы она не оправдывалась или не объяснялась.
Управление существует для того, чтобы воспроизводить “заряд” целеориентации, организации и нормативного регулирования управляемых объектов, да и нижестоящих субъектов управления. Жизнь требует, чтобы такой “заряд” был не мнимым, представленным в виде добрых пожеланий и многообещающих формулировок, а реальным, действительно влияющим на управляемые процессы, переводящим их из одного состояния в другое, более высокое, рациональное, эффективное. Реальность управляющих воздействий есть один (третий) из критериев конкретной социальной эффективности управления. Любой принадлежащий к субъекту управления или наблюдающий за управлением должен обращать внимание на то, что же происходит в обществе или среди людей вследствие управленческой деятельности.
Разумеется, и система управления, и ее субъект, и каждый в нем управленец существуют для того, чтобы знать, выражать и обеспечивать в реализации определенные потребности, интересы и цели жизнедеятельности людей применительно, конечно, к общественной миссии каждой из названных структур. Значит, содержание управленческих актов (решений, действий, поступков и т.д.) с точки зрения отражения в них запросов и нужд людей, направленности на их благополучие и развитие может выступать критерием (четвертым) конкретной социальной эффективности управления.
С названным критерием непосредственно связан следующий (пятый), состоящий в характере и объеме взаимосвязей соответствующих управляющих структур и управленцев с гражданами, их коллективами и объединениями, социальными группами и слоями. Здесь фиксируется уровень демократизма управленческой деятельности. Не надо, наверное, много объяснять, что чем теснее и многообразнее взаимосвязи управленцев с гражданами, чем шире демократизм их управленческой деятельности, тем больше объективных предпосылок для рациональности и эффективности этой деятельности.
По тексту статьи отмечалось, что каждый субъект управления должен пользоваться в обществе уважением, авторитетом, доверием к себе. Порой некоторые управленцы так ведут себя, что люди ненавидят и проклинают управление, усматривают в нем не друга, а врага. Поэтому мера обеспечения в решениях, действиях, поведении и собственном образе жизни управленца престижа того субъекта управления, деятельность которого он обеспечивает, той должности, которую он занимает, служит важным критерием (шестым) конкретной социальной эффективности управления.
Многое в управленческой деятельности раскрывает такой критерий (седьмой), по которому отражается правдивость и целесообразность управленческой информации, выдаваемой управленческими органами и отдельными управленцами. Если пользоваться ложной, приукрашенной, “угодной”, иллюзорной и прочей информацией, то и управляющие воздействия будут такими же. “Вброшенная” в системы управления неадекватная информация начинает в ней воспроизводиться, нанизывая один обман на другой. Все это принципиально для поведения каждого управленца, хотя не везде соблюдается.
Восьмым критерием конкретной социальной эффективности выступает нравственный, характеризующий морально-идеологическое влияние управленческой деятельности на “внешнюю” среду, на людей, с которыми соприкасаются управляющие воздействия. Здесь управленческое поведение (как позитивное, так и негативное) формирует многие ценности и установки людей, предопределяет их отношение к управлению и особенно к его субъектам и их представителям. Разрушительным является “двойной” стандарт, при котором “начальству” много позволено и прощается, а подчиненным и уж тем более управляемым объектам (“простым людям”) подобное возбраняется.
Как видно из приведенного перечня, критерии конкретной социальной эффективности управления весьма просты, легко наблюдаемы, хорошо видны, поддаются наглядному анализу. По ним всегда можно установить, как же действует тот или иной управленец, группа управленцев, подразделение или целостная управляющая структура. Проблема состоит в открытости систем управления, в желании и последовательности наблюдения, контроля и отслеживания рациональности и эффективности соответствующей управленческой деятельности.
Второй уровень социальной эффективности — специальный — является наиболее сложным и трудно определяемым, ибо он должен выявить качество организации и функционирования многоуровневых, иерархических субъектов управления, которые сами состоят из множества управляющих структур и в качестве управляемых объектов имеют комплексные, разноотраслевые, многофункциональные производственные, социальные, коммуникационные, военные и иные системы.
Примерами таких субъектов управления могут быть:
- государство со всей системой своих органов — для государственного управления;
- подсистема федеральных органов государственной власти;
- 89 подсистем органов государственной власти субъектов Российской Федерации;
- МПС как субъект управления железнодорожным транспортом;
- органы местного самоуправления в крупных муниципальных образованиях;
- управляющие подсистемы в “Газпроме”, РАО “ЕЭС России”, в холдингах, корпорациях, финансово-промышленных группах, крупных компаниях, банках, акционерных обществах и т.д.
Суть проблемы, думаю, понятна: ведь надо знать и как-то оценивать, какие проблемы решают субъекты управления и каким образом (формы, методы), какие при этом затрачивают общественные ресурсы, во что они обходятся обществу и своим управляемым объектам и многое другое. Иначе субъекты управления могут обескровливать управляемые объекты: добываемый потом людей доход использовать лишь для своих нужд. В 90-е годы XX в. страна беспрерывно деградировала, но основные субъекты управления как в частной, так и публичной сферах весьма обогатились и благоустроились. Они все чаще свою зарплату и уровень жизни сравнивают с западной элитой, забывая при этом, что там все люди, даже безработные, живут на другом уровне.
Критериев, которые хоть в какой-то мере могут фиксировать эффективность организации и функционирования субъектов управления, имеется пять: цели — время — стиль — сложность — затраты.
Ничего нет странного в том, что цели выступают первейшим ориентиром при анализе чего бы то ни было в управлении, и прежде всего в деятельности его субъектов. Это обусловлено тем, что цели довольно часто отличаются от объективно необходимых, вытекающих из запросов общества и потребностей управляемых объектов. Следовательно, реальная целенаправленность (иными словами, целесообразность, целевая обоснованность), причем ощутимая практически, в состоянии управляемых процессов, может служить серьезным критерием в анализе и оценке субъектов управления. Она определяется путем изучения и оценки организационной, нормативной и другой деятельности субъектов управления с точки зрения степени соответствия целям, объективно исходящим из их положения и роли в обществе. Возможно, что не всегда достижимо полное наложение, но какой-то (и значительный) удельный вес все-таки должен быть.
Ко второму критерию специальной социальной эффективности управления относятся затраты времени на решение управленческих вопросов и осуществление управленческих операций. Это время, которое тратится на внутреннюю деятельность, т.е. на обработку и прохождение информации от “входа” до “выхода” в любом субъекте управления. Здесь у нас такая “волынка”, которая в целом сохраняет страну в состоянии отсталости. Ведь известно, что существует закон экономии времени, который особо ощутимо проявляет себя в сфере управления. Жизнь требует от любого субъекта управления (в зависимости от его статуса) решения проблем, а не их откладывания в долгий ящик.
Между тем у нас (в большинстве) актуальные проблемы, нуждающиеся, как правило, в острых, “ломающих” привычное решениях, десятилетиями обсуждаются и обсуждаются. Потери от инертности и робости субъектов управления общество несет колоссальные.
В каждом субъекте управления поэтому должны быть установлены жесткие, объективно обоснованные нормативы затрат времени на выработку, прохождение и исполнение любой управленческой информации, сочетающие в себе современные технические средства (информационные технологии) и развитой интеллект управленцев. Эти нормативы, естественно, должны быть на уровне мировых стандартов, периодически уточняться и, конечно, постоянно выверяться и оцениваться. В мире, в котором все “бегут”, нельзя “ползти”. Наверное, и это надо понимать.
В качестве третьего критерия специальной социальной эффективности управления следует назвать стиль функционирования субъектов управления, характеризующий практическое действие единства организационно-правовых институтов и творческого потенциала управленцев. В стиле отражается и проявляется действительность субъекта управления и его управляющих воздействий. Если он оторван от жизни, бюрократичен, коррумпирован, подчинен корыстным интересам власть имущих, то, конечно, от такого субъекта управления наивно ожидать какого либо рационального и эффективного управления. В подобном субъекте управления все замыкается на самого себя — обеспечение потребностей руководящего звена и приближенных к нему.
Понять стиль функционирования какого-либо субъекта управления можно путем анализа многообразия фактов, отражающих управленческие элементы, имеющих “внешние” (для общества, людей) проявления, в том числе в состоянии и уровне развития подведомственных управляемых объектов. Особенно здесь актуален комплексный подход, который позволяет при желании многое увидеть и оценить.
Четвертый критерий специальной социальной эффективности управления отражает сложность организации (структуры) субъекта управления. Может показаться, что сложность мало что характеризует. Мол, какое значение имеет то, на сколько звеньев расчленен субъект управления в вертикальном и горизонтальном отношениях.
На самом деле построение субъекта управления объективно свидетельствует об очень существенных его свойствах. По длинной вертикальной “лестнице” потребностям управляемых объектов “подниматься” до руководящего звена трудно и долго. Порой и не добраться — “остановят” на полпути. Те же сложности, хотя и по другой причине, возникают при чрезмерном “дроблении” горизонтальных звеньев: при решении важных вопросов у каждого из них проявляются свои “интересы”, подходы, позиции, которые нередко и согласовать невозможно. В управлении тоже действуют пределы специализации управленческой деятельности. Доказано, что в любой динамической системе сложность организации субъектов управления, их подсистем и звеньев призвана не только соответствовать сложности управляемых объектов, не превышать данную сложность, но по возможности уступать ей, так как координирующий (управляющий) уровень всегда должен быть проще координируемого (управляемого).
Надо отслеживать сложность построения субъектов управления, обнаруживать и убирать лишние, дублирующие, передаточные, параллельные, мешающие и тормозящие организационные структуры и взаимосвязи. Как говорят, краткость — сестра таланта.
Важное значение, несомненно, принадлежит пятому критерию специальной социальной эффективности, характеризующему общие (совокупные) — экономические, кадровые и др. — издержки на содержание (обеспечение функционирования) субъектов управления. В российской давней традиции, восходящей еще к царским временам, не принято считать стоимость власти (любой — политической, экономической, общественной и т.д.). Здесь за “ценой” никто и никогда не стоял.
Богатство столичных “салонов” всегда резко контрастировало с бедностью периферии, буквально за “окружной” дорогой. Но очевидно, что такое положение не может продолжаться бесконечно. Сегодняшнее состояние управляемых объектов таково, что уже не могут содержать “роскошь” наших субъектов управления.
В так называемых цивилизованных странах даже среди миллиардеров-собственников давно считаются все расходы на управление. Придется начинать считать и нам, ибо эти расходы тоже имеют предел, за которым они обременительны и разрушительны, съедают те ресурсы, которые могут идти на развитие управляемых объектов.
Использование критериев специальной социальной эффективности управления позволяет в управлении прояснять очень важные стороны организации и функционирования как отдельных субъектов управления, так и всей их совокупности.
Обобщающую и определяющую для общества группу составляют, как уже отмечалось, критерии общей социальной эффективности управления, раскрывающие результаты жизнедеятельности систем управления, т.е. совместного функционирования субъекта управления и подведомственных ему управляемых объектов. Эти критерии в одном направлении объективно связаны с потребностями, интересами и целями жизнедеятельности общества, людей, а в другом — дают возможность видеть (и измерять) меру удовлетворения данных потребностей, интересов и целей.
Если существует система управления (в любом виде управления), значит, она для чего-то существует — для удовлетворения потребностей, интересов и целей общества, жизнедеятельности людей. Разумеется, речь не идет о преступных структурах, наносящих только одно — вред и ущерб. Все иные системы управления призваны приносить пользу, если за эту пользу, даже обществу приходится платить, например за внешнюю и внутреннюю безопасность, поддержание правопорядка, охрану природы, здоровья и культурного наследия и т.д. Многое необходимо людям, обществу для их гармоничного и полноценного существования и развития.
Общественная польза, актуальность и мера удовлетворения общественных потребностей, интересов и целей служат первейшим критерием общей социальной эффективности систем управления. В то же время для каждого вида систем управления должны вырабатываться и использоваться свои, адекватные их сущности критерии. При анализе производственных систем управления ими могут быть производительность труда, новизна и качество продукции, ресурсозатраты, рентабельность, доходность и т.д. Все это, в общем, известно, проработано экономической наукой и представлено в статистике.
В социальных системах управления такими критериями выступают уровень благосостояния людей, их образованность, культура, реализация в жизни принципа социальной справедливости, продолжительность жизни и т.д. По этим вопросам тоже достаточно наработок. Естественно, что системы управления в области духовной культуры должны иметь свои критерии общей социальной эффективности управления: реальное духовно-культурное состояние общества и свой вклад в него. И так по всем системам управления.
Главное здесь заключается в том, чтобы все системы управления в совокупности и взаимодействии обеспечивали развитие общества и прирост национального богатства. А последние фиксируются в международной статистике и определяют место страны в мировом сообществе по уровню развития. Нынешние наши показатели в этом отношении весьма неприглядны.
Таким образом, научной и общественной мыслью и вообще простым житейским опытом определено достаточно много критериев, по которым можно анализировать, измерять и оценивать разные виды эффективности управления. Накоплен здесь и богатый мировой опыт.
Одновременно в распоряжении общества имеется значительное число методик, процедур, средств и технологий, используя которые можно достоверно измерять и оценивать состояние и результаты управления, в целом уровень управляемости общества (или самоуправляемое™, что в данном контексте одно и то же). Среди таких общественных направлений анализа и оценки управленческих явлений можно выделить следующие.
Прежде всего, это нацеленность общества на развитие, которая фиксируется в государственной политике, законодательстве, идеалах, ценностях и целях жизнедеятельности людей. Если подобное есть, публично представлено, понятно основной массе людей, то всегда существует возможность с данных позиций рассматривать функционирование любой системы управления, любого ее субъекта и делать соответствующие выводы по этому поводу. Были бы желание и воля.
Особое значение в вопросах измерения результатов управления отводится, и вполне логично, государству и его органам. Оно олицетворяет власть общества в целом и распространяет свое организующе-регулирующее влияние на все общество, владеет наиболее разветвленным и сильным контрольным механизмом. Для государства в обществе нет “закрытых” систем или субъектов управления. Посредством законодательства именно оно устанавливает режим функционирования субъектов публичной и частной жизни и правомочно контролировать его соблюдение и привлекать к ответственности в случаях нарушения. Люди поэтому обоснованно связывают с государством упорядоченность, устойчивость и надежность общественных отношений и правил социального общежития. Плохо, когда государство не выполняет своих функций и не следит за тем, что и как делают в обществе многообразные системы и субъекты управления.
Между тем государство в лице своих органов, а затем и граждан должно постепенно отслеживать, сравнивать и оценивать как:
а) цели, практически достигаемые системами и субъектами разных видов управления, соотносятся с целями, объективно детерминированными общественными запросами, требованиями жизни;
б) цели, реально осуществленные в управленческих процессах, совпадают с результатами объективации управленческих решений и действий различных субъектов управления;
в) объективные результаты управления повлияли на удовлетворение общественных потребностей и интересов;
г) общественные издержки, уходящие на управление, соотносятся с объективно полученными результатами управления;
д) возможности, заложенные в управленческом потенциале, реально использованы.
В этом смысле весьма существенно, чтобы в обществе был установлен для субъектов управления открытый, публичный порядок деятельности, при котором они постоянно общались бы с обществом.
Есть смысл, чтобы все субъекты управления, деятельность которых подлежит общественному контролю, периодически отчитывались о результатах управления перед обществом, территориальными и производственными коллективами, акционерами, потребителями их продукции и т.д. Главное здесь — придание соответствующим отчетам и оценкам официального характера, с тем чтобы они, с одной стороны, действительно представляли суждения тех, перед кем отчитываются, а с другой — были обязательными для соответствующих субъектов управления.
Большую роль в анализе и оценке эффективности управления призвано играть общественное мнение. Люди всегда имеют свои оценки состояния управления.
Но актуально, чтобы это были:
во-первых, более или менее объективные (справедливые) оценки,
во-вторых, они обладали определенным авторитетом для субъектов управления,
в-третьих, пользовались поддержкой заинтересованных государственных и общественных структур. Выработка общественного мнения и его введение в управление представляют собой проблему, которую надо решать. Не просто проводить социологические исследования и сообщать всякие рейтинги, а обращать все это на пользу управлению.
В качестве общественного аналитика справедливо называют средства массовой информации, особенно электронные. Получая оперативную информацию из разных источников, имея возможность напрямую вести диалог с многомиллионной аудиторией, эти средства способны проводить квалифицированную работу по отслеживанию состояния управленческих процессов. Жаль только, что самое важное для общества — управление — не занимает достойного места в телепередачах и газетно-журнальных публикациях. Подаются, конечно, отдельные “жареные” примеры, но в них обычно все сводится к личностям, а не к причинам, которые постоянно воспроизводят стереотипные явления. Потенциал средств массовой информации в анализе и оценке рациональности и эффективности управления пока используется слабо.
Наконец, нельзя не отметить такой канал исследования результатов управления, как обращения граждан. Структура и содержание, предмет и адресность обращений весьма точно отражают жизнь людей, их интересы и настроения, их отношение к тем или иным аспектам управления или деятельности конкретных субъектов управления. Если каждое обращение гражданина несет информацию о конкретном интересе, нарушении прав, факте, событии, то система обращений даст картину глубинных взаимосвязей и процессов, выявляет механизмы их воспроизводства.
Видимо, следует активнее использовать работу с обращениями граждан для обнаружения недостатков, слабых мест, упущений в управлении, лучше анализировать потоки однотипных, совпадающих по предмету и содержанию обращении граждан, шире вступать субъектам управления посредством обращений в прямой диалог с гражданами.
Если все государственные и общественные институты, механизмы и технологии ориентировать на определение результатов управления и измерение их эффективности, то можно весьма серьезно поднять уровень управленческой деятельности.
Факторы эффективности управления
Победа Объединенных Наций над фашизмом и его союзниками, все происшедшее во второй половине XX в. (между прочим хорошее, и плохое) отчетливо продемонстрировали огромные возможности управления. Было совершено то, что когда-то казалось недосягаемой мечтой. Человечество овладело ядерной энергией; начало активно осваивать космос; создало индустрию здоровья, которая намного увеличила продолжительность жизни; проникло в тайны генетики и психики; на территории Европы после двух кровавых мировых войн идет строительство Европейского союза; осуществлена “зеленая” революция, которая продвинула мир к обеспечению продовольствием; расширились познания в научно-технической области; формируется мировая компьютерная информационная сеть; сотворено много иного, о чем известно и постоянно напоминается системой образования, культуры и информации.
Параллельно с этим проявились образцы и обратного свойства: не оправдала надежд и рухнула советская конструкция общественных отношений, особенно система управления этими отношениями, хотя социализм в социал-демократическом варианте продолжает развиваться и укрепляться. После всех экспериментов XX в. (и победоносных, и пораженческих) ситуация на постсоветском пространстве сложилась исключительно неблагоприятная. Если мир, порой и медленными темпами, неуклонно наращивал производство, то у нас практически с 1975 г. началось торможение развития производства, приведшее к тому, что к концу века оно упало более чем наполовину.
В таких условиях нельзя говорить о факторах эффективности управления так, как будто ничего особенного не случилось, мы идем где-то наравне с индустриально развитыми странами и можем пользоваться теми же идеями, ресурсами и резервами, которые имеются у них. К сожалению, такой убаюкивающий стереотип запущен в наше сознание, и многими поддерживается мнение, что если мы выйдем на 57процентные темпы ежегодного прироста валового национального продукта, то это большой успех, чуть ли не гарантирующий наше будущее.
Увы! Положение слишком критическое — быть или не быть стране вообще, стоит только про экстраполировать геополитические тенденции, действующие на начало XXI в. Выживание, спасение, сохранение требуют иного подхода в сознании и действии, чем в благополучном, сытом и процветающем положении. До уровня жизни даже в Испании или Португалии, периферии богатой Европы, нам очень далеко. Поэтому в действие должны вводиться те факторы, которые способны обеспечить быстрый выход из кризиса и ускоренное (в сравнении с другими странами) социально-экономическое и духовное развитие.
Полагаю, что такие факторы есть, их много и они разнообразны, но их использование тормозится давно сложившимися условиями (стереотипами, традициями, обычаями, привычками), которые надо бы, во что бы ни стало преодолеть. Вопрос, которому, собственно говоря, и посвящена статья, стоит так: или мы своей волей победим инертность, безразличие, самодовольство, осознаем свои проблемы и начнем их решать, или созданное нами же самими “болото” окончательно затянет нас в себя.
Скажу еще, что сами факторы эффективности управления требуют к себе системного подхода, определенной логики и последовательности, “цепной” связанности друг с другом. Как не покажется парадоксальной мысль, но главным фактором решения всех наших проблем выступает само управление, которое только и может ввести в действие огромное количество других факторов и придать им рациональность и эффективность.
Сверхзадача видится в том, чтобы изменить отношение к управлению, привлечь к нему внимание общества и начать активно работать над его совершенствованием. Только придав управлению (всех видов) “опережающее состояние”, может возникнуть надежда на то, что оно, как локомотив у поезда, потянет за собой общество.
“Опережающее состояние” управления означает, что во всех его системах и субъектах широко используется современная научная мысль, принят свободный творческий поиск оптимальных управленческих решений, сосредоточены наиболее подготовленные специалисты по различным областям управления, идет открытое сравнение результатов управления с общественными потребностями, управление служит интересам общества и продвигает его развитие.
Такому состоянию управления должны быть присущи следующие черты:
- постоянный учет в управленческих решениях и действиях реальных возможностей конкретных объективных условий и субъективного фактора, субъектов и объектов управления, динамики и тенденций их изменения;
- активная ориентация на использование во всех делах наиболее прогрессивных, передовых, зарекомендованных мировой практикой и применимых в нашей российской действительности способов, форм, методов, механизмов и ресурсов решения важнейших проблем жизнедеятельности людей;
- тесное взаимодействие научной мысли и управленческой практики, развитая общественная экспертиза принципиальных управленческих решений, поддержание подготовленности персонала управления на уровне современного общественного знания;
- открытость и восприимчивость к новым источникам и ресурсам управления, способность своевременно осваивать самые прогрессивные механизмы и способы решения управленческих проблем (и самых простых дел);
- гибкость и адаптационностъ управленческих элементов и их взаимосвязей, внутренняя способность самосовершенствования, развития и улучшения.
Надо сказать, что в самом управлении, если рассматривать его как системное единство государственного управления, местного самоуправления, менеджмента и общественного управления, т.е. институциональных видов управления, имеется много факторов совершенствования управления, которые лежат буквально на “поверхности”.
Назовем некоторые из них:
- территориальный фактор, предполагающий разумное размещение субъектов и объектов управления на соответствующей территории;
- социальный фактор, связанный и с укреплением взаимодействия интересов субъектов и объектов управления, и с углублением демократизма функционирования субъектов управления, и с использованием социально-политических методов управления, и с многими другими возможностями;
- технический фактор, состоящий в овладении новыми техническими и технологическими средствами, создании информационных систем управления, усилении коммуникационного взаимодействия между всеми субъектами управления;
- организационный фактор, вызванный высокой динамикой организационных отношений и актуальностью непрерывного изменения организационных элементов под влиянием экономических, социальных и духовных новаций;
- правовой фактор, позволяющий упорядочивать посредством правового регулирования и исполнения соответствующих норм поведение и деятельность участников управленческих процессов и отношений, а также взаимодействие управленческих элементов;
- кадровый фактор, обусловленный необходимостью вовлечения в управленческую деятельность высококвалифицированных специалистов и их постоянного развития в ее процессе.
Речь идет, в общем, о том, что сама сфера управления в обществе, состояние управленческих отношений среди экономических, социальных, духовных, да и политических отношений должны находиться на высоте, с которой действительно можно “посылать” актуальные, рациональные и эффективные управляющие воздействия. Именно такая высота создает предпосылки для использования в управлении тех факторов, которые находятся в обществе, являются его достижением, но в своем потенциале зависят от управления, нуждаются в его поддержке.
Первейшим фактором эффективности управления мне представляется преодоление иллюзорных стереотипов, которые получили излишний простор в российском сознании, поведении и действии. Начиная со сказок о золотой рыбке, говорящей щуке, встречах с принцессами и принцами, скатерти-самобранке и пр. и до сегодняшних упований на общечеловеческие ценности, помощь Запада, чудотворную силу сначала социализма, а после него приватизации, либерализации, частной собственности и т.д., очень многое у нас ориентировано на какие-то колдовские превращения, которые в один миг решат наши проблемы.
Причем иллюзорность проявляется почти повсеместно в большом и малом:
- в отношении к истории, ее событиям и действующим лицам;
- в понимании движущих сил общественного развития;
- в характеристике геополитических процессов и их влиянии на судьбу страны;
- в определении источников и ресурсов нашего собственного существования;
- в постоянном подчеркивании какого-то величия, которое предопределено чуть ли не Господом;
- в изобретательстве всех новых слов (обозначений) и придании им мистической силы и во многом другом.
Все это не дает возможности стоять на почве реалий и, исходя из них, выстраивать нашу общественную и частную жизнь.
Вдумайтесь в то, что пишется и говорится, утверждается и проповедуется. Вы практически не найдете рассуждений о труде, его рациональности, продуктивности, интенсивности, эффективности и других количественных и качественных параметрах. Труд ушел из поля общественного внимания. Мало кто размышляет и об использовании результатов труда: куда идет произведенный продукт (доход), как он потребляется (разумно, экономно), какую приносит обществу, людям пользу и т.д. Наоборот, идет проповедь роскоши, гедонизма, расточительства, безграничного потребительства, как будто наша страна переполнена богатством и люди не знают, куда девать свои доходы.
Мне всегда больно об этом писать, осознавая, что сказанное не воспринимается, но и молчать нельзя. Ведь тот образ жизни на Западе, который так высоко у нас ценится и о котором многие мечтают, был создан на основе принципов утилитаризма, прагматизма, бережливости, экономности, почти безотходности производства и потребления. Кто бывает в развитых странах, оглянитесь вокруг и все увидите сами. Деловитость, просчет, объективный взгляд на окружающий мир. Пора и нам учиться управлять в нашей действительности со всеми ресурсами и ограничениями, возможностями и дефицитами. Тогда будет и успех.
Следующим существенным фактором эффективности управления является изменение отношения к научному знанию. Здесь тоже существует давняя и “непоколебимая” иллюзия, состоящая в том, что Россия богата интеллектуальными талантами, продуцирует многогранное и оригинальное научное знание, поэтому с научным знанием у нас все в порядке. И редко кто задается вопросом: почему же в стране, давшей большое число умов первой величины, совершилось столько ошибок, заблуждений, разрушительных и кровавых действий? Ограничиваются обычно тем, что, мол, во всех бедствиях виновата власть или еще какие-то злокозненные революционеры-реформаторы, а наука здесь ни при чем.
Но ведь все приходившие и приходящие во власть когда-то и где-то учились, в течение своей жизни что-то читали и познавали, значит, как-то соприкасались с научным знанием. И снова вопросы: почему же они не заинтересовались научным знанием и не использовали его в целях осуществления общественной миссии власти? не хотели? им оно было не нужно? они его просто не знали?
А если так, то непонятно, почему научное знание, представленное не только книгами, но и сообществом ученых, не могло повлиять на власть, подсказать ей правильные решения, уберечь от роковых поступков, раскритиковать ошибочную стратегию и т.д.? Вопросов слишком много и я, естественно, не могу на них ответить. Это проблема, ожидающая своих исследователей. И она напрямую выходит на управление.
В ней не все сводится (как у нас полагает даже само научное сообщество) к тому, какие и насколько научные исследования финансируются из государственного бюджета или частных компаний. Поддержка развития науки — это одна сторона проблемы.
Вторая (и самая важная) состоит во введении результатов научных исследований в функционирование систем управления (в деятельность и субъектов, и объектов управления). Разные системы управления, прежде всего их управляемые объекты, пользуются различным научным знанием: точным, физическим, химическим, биологическим, геологическим, медицинским и т.д. И конечно, важно, чтобы это было современное научное знание, позволяющее на должном уровне вести соответствующую деятельность. Вот в развитии такого знания, по крайней мере, на поисково-экспериментальном этапе, у нас всегда наблюдались крупные достижения. По многим направлениям мы бывали и первыми — открывали неведомые ранее тайны.
Многие трудности и препятствия возникали как раз из-за поведения субъектов управления. И здесь есть над чем размышлять. Управление — общественное явление, “работающее” в пределах субъективного фактора. Оно опирается (даже в самом негативном случае) на общественные знания. Любой “управитель”, принимающий управленческие решения и вершащий управленческие действия, всегда руководствуется знаниями, на основе которых у него сформировались идеалы, ценности, цели, убеждения, интересы, мотивы и другие жизненные ориентиры. И нередко это такие знания, которые многих профессионалов ставят в тупик.
Даже историки часто не могут объяснить, почему тот или иной руководитель (и незаурядный по природе, образованию и воспитанию) так мыслил и действовал. А не сцепив научное, да и художественное знание, в котором состоялся управленец (не говоря уже государственный деятель), со структурой его сознания, ограничиваются банальными социально-психологическими характеристиками. В итоге получается, что в нашем прошлом были либо злодеи от рождения, либо совершенно безграмотные люди.
Между тем наибольшие страдания Россия несет именно от общественного знания, которое весьма противоречиво по своим качествам. Одна его часть, но очень небольшая, обладает, несомненно, свойствами научности, т.е. она демонстрирует объективность познавательных методов, которые может применить любой интересующийся соответствующим вопросом, достоверность полученных результатов (положений, выводов, аксиом, максим и т.д.) и их обще значимость, свидетельствующую о том, что результаты могут использоваться многими и они выверяемы жизнью. Знание становится научным тогда, когда оно имеет доказательные основания, подвержено свободной и массовой выверке (анализу и оценке), звучит для многих убедительно и реально ими используется, сохраняет свою ценность в течение длительного времени.
Но у нас в большинстве случаев в области обществоведения элементарные требования, предъявляемые к научному знанию, не соблюдаются. Сложилось мнение, что вроде бы только знания по естественным, точным, техническим наукам должны соответствовать действительности, проходить экспериментальную и массово-практическую выверку.
Творчество в общественных науках как бы сродни художественному, где допустимы вымысел, фантазия, свободное построение сюжетов, образов, высокий полет чувств. Из-за этого у нас, с одной стороны, множество публикаций по общественным наукам, а с другой — субъектам управления в этих публикациях нечем воспользоваться. Вольность в обращении с сущностью науки проявляется и в том, что многие авторы постоянно ошибаются, заблуждаются, каются. Фамилии таких людей известны, и мне не хочется их называть, дабы не добавлять им популярности.
Предоставленная Конституцией свобода слова привела в последние годы и к тому, что взросли квазинаучные “полиглоты”, которые знают буквально все и способны писать на любую тему — от черной магии до самолетостроения, от древнейшей (археологической) истории до советов как быть здоровым. Идет масштабная профанация обществоведения.
Но реальное научное знание в области общественных наук обладает теми же свойствами, что и в естественных, точных и технических науках. И добытые в нем истины имеют универсальное значение и применение. Это, скажем, постулаты в философии, социологии, экономике, политологии, педагогике и т.д.
Другое дело, что они получают национальную окраску, обусловленную тем, что каждый автор является продуктом определенной национальной культуры. И он, проникая и познавая мировые взаимосвязи, закономерности, тенденции и процессы, описывает, используя термины своего языка и способ мышления. Логично также, что для аргументации положений и выводов обычно приводятся примеры из родной автору истории, традиций и культуры. Следует учитывать и исторический момент, ибо каждый автор жил в определенное время и мог знать только то, что было известно тогда. Поэтому надо уметь читать научные произведения.
Еще один аспект обусловлен тем, что научное знание по своей природе является обобщающим, абстрактным, “снятым” со множества конкретных, эмпирических фактов. Его нельзя взять и просто приложить к тому или иному событию, процессу или к какой-либо проблеме. Нужно приспособление, преломление, адаптация применительно к порой уникальной ситуации.
А этого не получается, если нет развитой национальной общественной науки. Не науки, которая стоит “особнячком”, занимается самолюбованием, а науки, способной мировое научное знание применить в собственной стране с учетом всех ее географических, почвенно-климатических, производственных, исторически сложившихся, образовательных, демографических и многих других объективных и субъективных условий и факторов. Такой науки нам крайне не хватает, и ее развитие должно стать предметом заботы всех субъектов управления. Ибо в ней заинтересованы действительно все. Без науки управлять в XXI в. ни у кого не получится.
Совокупное научное знание выступает предпосылкой и средством такого современного фактора эффективности, как технологии. Причем технологии во всех сферах деятельности, и прежде всего в самих субъектах управления. Технологичность не только производства или обслуживания, но и любой иной коллективной и индивидуальной деятельности людей представляет собой скачок в общественном развитии, заложившем начало процессу, который именуется сегодня термином “глобализация”.
Однако у нас, несмотря на то, что о технологиях говорится давно и в некоторых отраслях были созданы передовые технологии, позволившие создавать первоклассную технику, так пока и не наступило понимание философской сущности технологии. Смысл технологии заключается не только в том, что где-то кто-то научился что-то делать ловко, быстро и доброкачественно (такие умельцы, таланты всегда были), а в массовом применении соответствующего умения, навыка, способа действия, мастерства.
Именно повсеместность, масштабность, универсальность наиболее рационального и эффективного способа деятельности позволяют говорить о технологиях, их роли и возможностях в решении проблем общественного развития.
Вместе с тем в технологиях наряду с универсальностью (всеобщностью) имеется и немало конкретного, что подтверждает актуальность умелой адаптации технологий к любой местной действительности. Надо только субъектам управления постоянно думать о технологиях, искать их в своем виде деятельности, испытывать на практике и активно совершенствовать. Ведь технологии везде развиваются.
Особое значение технологий для управления видится также в том, что они основаны, как правило, на межсферном и межотраслевом взаимодействии. Для создания и эффективного использования технологий нужны наука, образование, информация, здравоохранение, система переподготовки и повышения квалификации, благосостояние, стимулирование и многое другое, что определяет человеческую жизнь. В современной ситуации без комплексного подхода освоение актуальных технологий весьма затруднено. Их можно создать, закупить, но они не дадут должной отдачи.
Комплексный подход в управлении — не игра слов, не модное веяние, а четкое мировоззрение, определенная методология, исходящие из того, что нет изолированных, самодовлеющих явлений, отношений, процессов и в мире действует целостность разнообразия, в которой каждое уникальное (единичное) имеет свой смысл только потому, что ему корреспондирует (коррелятивно соответствует) столь же уникальное (единичное) другое. Технологии и есть сочетание разнообразного и дополнение одного другим. Жаль, что осознание связанности, взаимозависимости, взаимообусловленности дается субъектам управления с большим трудом, что в свою очередь мешает становлению единого технологического пространства на территории России, способного на равных взаимодействовать с другими странами и народами.
Управление действует на Земле и потребляет земные ресурсы, даже в космос все берется земное. Но состояние среды обитания, в которой только и может существовать человек, не всегда беспокоит системы управления разных видов и, конечно, их субъектов. За период индустриализации природе нанесен огромный ущерб, что значительно сузило ареал нормальных условий человеческой жизнедеятельности.
И если субъекты управления намерены и дальше развивать свои управляемые объекты, то им необходимо, опираясь на современные знания и технологии, самым серьезным образом заняться восстановлением, сохранением и защитой природы вообще (в том числе и безлюдных территорий) и, скажем, конкретных “оазисов” обитания людей.
Экология природы (как и экология культуры) формирует сегодня систему максим (“святых правил”), которые обязаны лечь в основу сознания, поведения и деятельности людей, пронизывать соответственно управленческие решения и действия. Необходимо обеспечить становление, развитие, распространение и абсолютное утверждение экологического сознания, т.е. совершенно новых форм взаимодействия человека, общества и природы.
Понимание недопустимости агрессивного, разрушительного отношения к природе должно стать зарубкой в памяти каждого гражданина и определять его чувства, устремления, поступки и поведение. Субъекты управления призваны придать должный авторитет экологической экспертизе и ввести ее для любых проектов, планов, преобразований, нововведений, задевающих состояние природы или способных повлиять на нее. Страшно, когда выгода сегодня оборачивается невосполнимыми потерями завтра. Важно также по-иному подходить к социальной оценке всех составных частей среды обитания. А то, с одной стороны, отравляем воздух и воду, а с другой — тратим большие деньги на лечение больных и содержание инвалидов; в одном месте восстанавливаем нарушение равновесия, комплексность среды, а в другом, нередко рядом расположенным, тут же ее разрушаем. Назрел комплекс природоохранных мер, включающий законодательное регулирование, организацию, финансирование, научное и материально-техническое обеспечение, подготовку кадров, измерение эффективности и т.д. Все назревшее подготовить и осуществить могут только субъекты управления.
В начале XXI в. человечество вступило в новый этап своего исторического развития, который часто называют постиндустриальным, информационным, глобалистическим. Главное в нем состоит в том, что преодолевается односторонность, ориентация на какой-либо один параметр — производство, потребление,
прибыль, количество, качество, обогащение, господство, устрашение и т.п. На повестке дня стоит вопрос восстановления и обеспечения гармоничности общественного функционирования и развития, воспроизводства человека, общества, среды обитания и природы в целом. Его нельзя решить за счет дальнейшей экспансии в природу, по многим проявлениям мы уже приблизились к пределам ее восстановительных возможностей.
Источник остается один: субъективный фактор, а в нем — духовность и нравственность человека. Можно сколько угодно возмущаться научно-техническими преобразованиями, видеть в них подавление свободной личности, отчуждение человека от человека и т.п. Изменить ситуацию, парадигму, заданную промышленной революцией XVIIIXIX вв., отойти от края пропасти может опять же только человек. Технические и технологические средства сами по себе ни в чем не виноваты: они зависят от человека и он ответствен за их использование.
Гармоничность предполагает, что источником инноваций, сознания, поведения и деятельности человека являются наука, искусство и опыт, т.е. талант самого человека. Круг замыкается: от человека к обществу, от общества к человеку, от них обоих к природе.
Когда-то идеи Возрождения и Просвещения заложили то, что сегодня именуется западной цивилизацией. За минувшие столетия прошли испытания и идеи Востока — буддизм, конфуцианство — и показали свою жизнеспособность. Много интересного принес арабский (мусульманский) мир. Наступило время синтеза культур и создания чего-то нового, универсального. Конечно, все не так просто и потребует больших интеллектуальных усилий. Ведь воевать за идею легче, чем позволить этой идее соединиться с другой. Здесь нужен очень самостоятельный и мудрый способ мышления.
Таким образом, хотя любое будущее нам неизвестно и предполагать его приходится со знанием прошлого, в реальной жизни имеется большое разнообразие факторов, позволяющих управлять разумно, талантливо, с пользой для себя и других. Все зависит от самих субъектов управления, которые во всех случаях провалов должны пенять на себя. Значит, не захотели воспользоваться богатством человеческого знания, искусства и опыта. Не захотели!
В бар зашли три зэка и заказали: гроб с костями, многоэтажку и то что мы строили. Официант им все принес и говорит: вот вам гроб с костями и многоэтажка. А то что вы строили – нет. Есть только то где вы были. Что заказали зэки?
Статью подготовил категорийный менеджер по работе с ключевыми клиентами Умберг Эмиль Дмитриевич. 
