Главная » Юристу »
Индивидуальная свобода существенная составная часть свободы личности в СССР
Индивидуальная свобода существенная составная часть свободы личности в СССР
Статью подготовил ведущий корпоративный юрист Шаталов Станислав Карлович. Связаться с автором
Свобода личности, являющаяся важнейшим институтом советской демократии, состоит из социально-экономической, политической, культурной и индивидуальной свобод. В отличие от социально-экономической, политической и культурной индивидуальная свобода реализуется в сфере некоторой обособленности, самоопределения личности.
Как указывал К. Маркс, человек есть в самом буквальном смысле общественное животное, «не только животное, которому свойственно общение, но животное, которое только в обществе и может обособляться». Это говорит о том, что характеристики человеческой личности как существа общественного и индивидуума, стремящегося к обособлению, взаимосвязаны.
Проблема обособленности имеет особое значение в решении вопроса о свободе. Традиционное буржуазное понимание свободы, выдвинутое идеологами буржуазии еще в XVII—XIX вв., связывалось с отчуждением личности от общества, невмешательством государства в частные дела граждан. В такой трактовке выражалось требование отмены личной зависимости работника от собственника орудий и средств производства, имевшее антифеодальную направленность и сохранявшее прогрессивное значение в течение длительного исторического периода. В условиях буржуазного общества рабочий класс, отстаивая свои интересы, использует это понимание свободы в борьбе против капиталистического порабощения и полицейского насилия.
Общение и обособление — исторически возникшие и постоянно совершенствующиеся, неразрывно связанные между собой формы бытия общественных отношений, формы самоутверждения и функционирования личности в обществе.
При социализме создается принципиально новое соотношение между обществом и личностью. Подлинная свобода предполагает глубокое осознание индивидуумом общественного долга, способность согласовывать свои цели, поступки, стремления с интересами социалистического общества. Но гармоническое сочетание общественного и личного предполагает наличие определенной сферы жизни человека, в которой ему гарантирована некоторая независимость от общества. Например, вмешательство государства, общественных организаций и частных лиц в его быт и личные отношения должно осуществляться в строго определенных законом случаях.
Социалистический коллективизм — высшая форма единства общения и обособления. При социализме допускается существование области известной обособленности личности от коллектива.
Каковы же границы этой области, которую можно определить как сферу индивидуальной свободы и личной жизни:
Во-первых, в нее входят семейные и родственные отношения, а также отношения, касающиеся потребностей и интересов, имеющих сугубо индивидуальное выражение и способ удовлетворения.
Во-вторых, это мир интимных человеческих отношений (любовь, дружба и т. д.).
В-третьих, самовоспитание и подготовка к общественной деятельности. Ядро всей сферы личной жизни — семейно-бытовые отношения.
Таким образом, в значительной части индивидуальная свобода осуществляется в области досуга и быта. Однако такими социальными благами, как личная безопасность, честь и достоинство, человек обладает не только в семейно-бытовой жизни, во время отдыха, но и в нравственных отношениях, возникающих во всех сферах общественной жизни.
По мнению С. Ф. Кечекьяна, политические (свобода слова, печати и т. п.) и некоторые личные конституционные права гарантируют гражданам «самоопределение в известной предоставленной им государственной сфере». Термин «самоопределение» представляется весьма удачным. Область индивидуальной свободы — это связанная со всеми сторонами общественной жизни сфера некоторой обособленности, самоопределения индивидуума, т. е. беспрепятственной возможности распоряжаться самим собой в устроении частной жизни, а также в нравственных отношениях.
Формы проявления индивидуальной свободы сложны и многообразны. Они охватывают широкий круг социальных связей, выражающих такие важные, неотъемлемые от личности блага, как имя, честь, достоинство, совесть, личная безопасность гражданина. В них субъект выступает как носитель моральных качеств, индивидуальных черт и особенностей.
Следует при этом отметить, что сфера обособленности может стать областью «отчуждения», как это имеет место в капиталистическом обществе. Экзистенциалисты, феноменологи стремятся абсолютизировать явление отчуждения, превратить его в основную или «трансцендентальную» сущность человека и таким образом апологизировать небытие, страх, тревогу, бессмысленную смерть. В условиях социализма отчуждение личности от общества устраняется из всех сфер социального бытия, а индивидуальная свобода не противостоит, а естественно дополняет другие аспекты свободы.
Ленинское положение о том, что «жить в обществе и быть свободным от общества нельзя», полностью распространяется и на сферу индивидуальной свободы, поскольку она тысячами нитей связана с окружающей социальной средой.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
В этой среде создаются материальные, политические, духовные предпосылки личной жизни. Да и сам облик человека — участника нравственно-бытовых, личных отношений — характеризуется определенным социальным положением, политическими взглядами, психологическими особенностями. Наконец, общество осуществляет социальный контроль над своими членами. Именно поэтому мы говорим об известной обособленности личности от общества — полное, абсолютное ее самоопределение невозможно.
Свобода — необходимое условие полного и всестороннего расцвета личности, при этом различные стороны и аспекты свободы выступают как разные формы выражения и средства совершенствования многогранных качеств, свойств и потребностей индивидуума.
Как известно, К. Маркс рассматривал сущность человека не как абстракт, присущий отдельному индивиду, а как совокупность всех общественных отношений. Но марксизм-ленинизм не отвергает индивидуальных особенностей в личности, которые определяются прежде всего ее классовой принадлежностью, а затем определенным комплексом общественных отношений, имеющих национальные, профессиональные и другие признаки. Вместе с тем у каждой личности имеются неповторимые черты, отражающие ее конкретный жизненный путь, частные обстоятельства семейной, личной жизни, определенные природные и индивидуально-типологические особенности. Специфическая особенность индивидуальной свободы в том, что она выступает в качестве условия и средства выражения, развития индивидуально неповторимых черт и способностей личности. Существование сферы личной жизни гарантирует воспитание и осознание индивидом своей социальной ценности и позволяет ему выработать правильное отношение к коллективу, обществу. Однако абсолютизация сферы обособленности и самоопределения личности в частной жизни не соответствует научному пониманию этой проблемы.
В буржуазно-индивидуалистических концепциях сфера обособленности представляется замкнутым миром, в котором эгоцентричная личность строит собственное благополучие на «священном» праве частной собственности. При социализме и в сфере индивидуальной свободы члены общества руководствуются нормами социалистического права, принципами коммунистической морали. Поэтому границы этой сферы вполне определенны, но не абсолютны. Социалистическое общество вправе вмешаться в область частной жизни, быта, моральных отношений в тех исключительных случаях, когда его члены нарушают требования правовых, нравственных норм, пренебрегают правилами социалистического общежития.
Отрицание сферы обособленности, частной жизни гражданина фактически ведет к уничтожению свободы личности. Марксизм-ленинизм решительно отвергает так называемые «органические» теории, рассматривающие индивидуум как некую бездумную, механическую часть всеобщей целостности (общества, государства), «винтик», не имеющий самостоятельной значимости, собственного «я». Социалистическая демократия основана на коллективизме и товарищеском сотрудничестве людей, но подлинный коллективизм не имеет ничего общего с унификацией, стандартизацией личности и ущемлением ее прав.
Социальная ценность свободы в СССР определяется, прежде всего, тем, что цель социалистического народовластия состоит в построении коммунизма и воплощении в жизнь лозунга партии «Все во имя человека, все для блага человека!». Пользование индивидуальной свободой и есть одно из важнейших человеческих благ, и поэтому ее обеспечение — одна из главнейших задач социалистической демократии.
Но этим не ограничивается значение личной свободы для осуществления власти народа в СССР. Ведь личная жизнь — не только сфера нравственных, семейно-бытовых отношений, сфера частной жизни, восстановления духовных и физических сил после труда, но и в известном смысле подготовка, накопление сил для последующей деятельности. Индивидуальная свобода гарантирует возможность формирования воли как предпосылки свободного участия гражданина в социальной и политической жизни общества. Возможность свободного волеизъявления — необходимое условие для реализации политической свободы. Вот почему без соблюдения личных прав граждан нельзя представить себе реальной демократии.
«Личная свобода и ее неприкосновенность,— пишет Л. Д. Воеводин,— принадлежат к числу величайших завоеваний современного общества, но не они обеспечивают подлинную свободу для каждого человека. Свобода от всех форм угнетения, от эксплуатации — вот в чем коренится подлинное освобождение личности на нынешнем этапе исторического прогресса... В свое время ... личная свобода человека и все другие права и свободы, направленные против феодализма, составляли высшее проявление свободы. В наши дни это пройденный этап, вчерашний день человечества».
Конечно, индивидуальная свобода и личные права, взятые сами по себе, неспособны обеспечить подлинную свободу, но это можно сказать о любом аспекте свободы личности. Действительно, свобода предполагает реальное освобождение личности во всех сферах общественного бытия: социально-экономической, политической, культурной, индивидуальной.
«Одна форма свободы,— писал К. Маркс,— обусловливает другую, как один член тела обусловливает другой. Всякий раз, когда под вопрос ставится та или другая свобода, тем самым ставится под вопрос и свобода вообще».
Как известно, высшее проявление свободы марксизм-ленинизм усматривает в освобождении человека от эксплуатации. В этом, прежде всего подлинная социальная справедливость. Но вряд ли правильно полагать, что индивидуальная свобода и личные права — вчерашний день человечества.
Возникшие в эпоху буржуазных революций личная свобода и неприкосновенность личности нашли свое юридическое воплощение в британском Habeas Corpus Act 1679 г., во французской Декларации прав человека и гражданина 1789 г., в американском Билле о правах 1791 г., в других конституционных актах. Придя к власти, буржуазия не обеспечила реальность личных прав для трудящихся. В капиталистическом обществе господствуют частнособственнические инстинкты, крайний индивидуализм, а такие блага духовной жизни людей, как честь, совесть, достоинство, превращаются в объект бесстыдной торговли. Тем самым создаются условия, препятствующие действительно свободному развитию человеческой личности. Рост милитаризма, преступности, тоталитарных тенденций самым губительным образом сказывается на личной свободе граждан.
Известный английский государствовед Эрскин Мей в свое время писал: «Гарантии от подозрительного и пристрастного наблюдения по значению идут сразу же после личной свободы. Можно не ограничивать свободу людей, они могут ходить куда им заблагорассудится; но если каждый их шаг находится под наблюдением шпионов и осведомителей, если слова записываются, чтобы потом служить обвинением против них, если за их друзьями следят как за заговорщиками, то кто осмелится сказать, что они свободны? ...Свободу страны можно измерить степенью ее свободы от этой гибельной практики».
Иллюстрацией к этому высказыванию может служить подписанный весной 1969 г. группой американских сенаторов и конгрессменов, в том числе Д. Макговерном, Г. Нельсоном, документ, в котором говорилось: «Мы постепенно привыкаем к казарменной регламентации, к подслушиванию телефонных разговоров, к вмешательству в наши личные дела, к слежке со стороны крупных государственных агентств и органов внутренней безопасности». В немалой степени этому способствуют конформизм и буржуазный индивидуализм.
Свобода и неприкосновенность личности и сегодня не утратили своей социальной ценности и продолжают оставаться ареной ожесточенной политической и идеологической борьбы. Разумеется, их антифеодальное содержание ушло в прошлое (хотя и не во всех странах мира), и в наше время борьба против произвола, насилия над человеком, в защиту его личных прав — один из жгучих политических вопросов.
Сфера индивидуальной свободы и личной жизни в СССР является объектом усиленных нападок современного антикоммунизма. Обычным для многих буржуазных философов, социологов, юристов является тезис о реальности личных прав в так называемом «свободном обществе», которому якобы угрожает коммунизм. Так, Л. Прейфер в книге «Свободы в Америке» противопоставляет три основные американские свободы — свободу веры, свободу слова и право на справедливый суд — «призраку коммунизма» . Французский философ-персоналист П. Симон доходит до утверждения, что будто бы с позиции марксизма можно оправдать... пытку. Г. Берман рассуждает о «терроре, угрозе физического насилия» в СССР.
И в солидных трудах буржуазных философов, историков, теоретиков конституционного права, где не встретишь примитивных антикоммунистических выпадов, по существу проводится та же линия безграничного восхваления индивидуальной свободы как основы «западной цивилизации». В 1965 г. в связи с 750-летием британской Magna Harta в Англии и США было опубликовано немало работ, авторы которых стремятся доказать, что в ст. 39 Великой хартии вольностей 1215 г. «можно найти ранние начала концепции «due process of law» (надлежащей законной процедуры)».
Очевидно, Magna Harta сыграла определенную роль в развитии некоторых буржуазных демократических институтов, но эта роль, несомненно, преувеличивается. В стремлении идеализировать Magna Harta, придать ей значение первого символа англо-американского конституционализма, безусловно, проявляется тенденция представить классово ограниченную буржуазную индивидуальную свободу как историческую традицию, овеянную легендами и имеющую абсолютную ценность.
Основоположники научного коммунизма, глубоко разрабатывая проблему человеческой индивидуальности, были решительными защитниками личных прав. «Коммунисты-теоретики, — писали К. Маркс и Ф. Энгельс в «Немецкой идеологии», — ... отличаются как раз тем, что только они открыли тот факт, что всюду в истории «общий интерес» созидается индивидами, которые определены в качестве «частных людей». Они назвали чистейшей фантазией вымысел М. Штирнера о том, что коммунисты хотят «уничтожить «частного человека» в угоду «всеобщему», жертвующему собой человеку». В 1870 г. К. Маркс с негодованием писал об аресте тысяч людей в Ирландии без суда и следствия, даже без обвинения — только по одному подозрению в фенианстве, о варварских пытках в английских тюрьмах. «С 1793 г. английское правительство по любому поводу регулярно и периодически приостанавливает в Ирландии действие Habeas Corpus Bill (закона, гарантирующего личную свободу), а в действительности — всякого закона, за исключением закона грубой силы». К. Маркс и Ф. Энгельс подвергли уничтожающей критике прусское право, которое узаконивало произвольные аресты.
Вскрывая подлинный характер прусской Конституции 1850 г., К. Маркс писал: «Каждый ваш шаг, даже просто передвижение, регламентируется действиями всемогущей бюрократии, этого второго провидения чисто прусского происхождения. Вы не можете ни жить, ни умереть, ни вступить в брак, ни написать письмо, ни думать, ни печатать, ни открывать торговое дело, ни учить, ни учиться, ни созвать собрание, ни построить фабрику, ни эмигрировать, ни делать, что бы то ни было без «obrigkeitliche Eriaubnis» — без разрешения властей».
Разоблачение террора и зверств, нарушений тайны переписки и других личных прав версальцами, посягательства на право защиты в Германии, раскрытие фиктивности права неприкосновенности личности и процессуальных гарантий по французской Конституции 1848 г. — все это достаточно полно характеризует отношение основоположников научного коммунизма к вопросу о личной свободе в буржуазном обществе.
Проблемы личной свободы нашли свое разрешение и в произведениях В. И. Ленина. В 1899-1902 гг. он включает в проекты Программы партии требование неприкосновенности личности и жилища граждан, неограниченной свободы совести, свободы передвижений и занятий, полного равноправия всех граждан независимо от вероисповедания, отделения церкви от государства, предоставления каждому гражданину права преследовать всякого чиновника перед судом без жалобы по начальству. После Февральской революции в апреле-мае 1917 г. В. И. Ленин, разрабатывая материалы по пересмотру партийной программы, оставляет без изменения требования указанных личных прав, которые должны быть обеспечены демократической пролетарско-крестьянской Республикой Советов.
Однако марксизму-ленинизму всегда был чужд абстрактный, внеисторический подход к проблеме прав и свобод. В определенные периоды революции и Гражданской войны в ответ на белый террор, иностранную интервенцию Советское государство вынуждено было лишать неприкосновенности личности представителей свергнутых эксплуататорских классов, которые с оружием поднялись против рабоче-крестьянской власти. Но уже в тот период обеспечивалось реальное осуществление личных прав трудящихся.
Подлинная индивидуальная свобода предполагает невозможность незаконного насильственного вмешательства государства в частные (личные) стороны жизни человека, а также гарантирует охрану жизни, чести, достоинства, совести и личной безопасности каждого члена общества. Реальная индивидуальная свобода означает освобождение от тоталитаризма, превращающего гражданина в жертву подозрительности, постоянного полицейского наблюдения и доносов осведомителей; преодоление конформистских и буржуазно-индивидуалистических тенденций; борьбу с организованной преступностью, которая сводит к нулю неприкосновенность личности и другие права граждан.
Ликвидация буржуазной собственности и частнокапиталистической системы хозяйства есть подлинный скачок в царство свободы. Личность, переставая быть слепым орудием стихийных сил экономического развития, освобождается от «вещной» зависимости, нужды и нищеты. Повышение материального благосостояния, развитие социалистической демократии, укрепление законности создают реальные предпосылки индивидуальной свободы.
Проблема индивидуальной свободы может быть рассмотрена в разных аспектах. Во-первых, она выступает как совокупность политических, правовых, моральных правил и принципов, регулирующих поведение граждан в сфере нравственных отношений, бытовой, частной жизни, т. е. в качестве социально-политического и правового института. В этом смысле она составляет часть значительно более широкого социального института свободы личности. Во-вторых, когда мы говорим о свободе, то имеем в виду широкую общественно-историческую практику этой свободы, ее претворение в жизнь, т. е. индивидуальную свободу как фактическое состояние.
Особенности правового регулирования общественных отношений, возникающих в сфере индивидуальной свободы
Правовые нормы, гарантирующие индивидуальную свободу, — это, прежде всего конституционные нормы, которые устанавливают неприкосновенность личности, жилища, тайну переписки, право на защиту в суде, свободу совести. Кроме того, к ним относятся и некоторые гражданско-правовые (право на имя, право на честь и личное достоинство, право избрания места жительства и др.), уголовно-правовые (например, право необходимой обороны) и иные нормы других отраслей права.
Общественные отношения, в которых находит свое проявление индивидуальная свобода граждан СССР, имеют сложную структуру:
Во-первых, среди них можно выделить общественные отношения, непосредственно выражающие возможности индивидуума беспрепятственно располагать самим собой, совершать поступки, защищать честь и достоинство, обладать свободой совести, тайной личной жизни и т. д. Данной группе общественных отношений принадлежит первостепенное место, ибо они связаны с непосредственным обладанием гражданином благами личной свободы.
Во-вторых, существуют общественные отношения, в которых выражаются условия правомерности, границы сферы индивидуальной свободы, поскольку она не безгранична, а ее реализация не может быть сопряжена с посягательством на интересы общества, государства и других лиц.
В-третьих, следует выделить общественные отношения, возникающие в связи с ограничением (правомерным или неправомерным) личной свободы.
Специфика механизма правового регулирования в сфере индивидуальной свободы заключается в том, что первая из указанных нами групп общественных отношений в принципе не подлежит юридической регламентации. Например, закон не регулирует сугубо личные вкусы, желания: выбор друга, индивидуальные особенности быта и т д.
«Нужно видеть и пределы юридического воздействия. Право — могучий, действенный, высокоэффективный, но не всемогущий инструмент общественного развития. При помощи права, закона нельзя сделать «все и вся»... Право регулирует не все общественные отношения, а лишь такие, которые могут быть подвергнуты внешнему контролю и обеспечены государственным принуждением».
Первая группа рассматриваемых нами отношений, как правило, не подвергается государственному контролю. Правовому регулированию подлежат вторая и третья группы общественных отношений. Предоставление субъективных прав и возложение юридических обязанностей на их участников вызывается объективной необходимостью. Ведь эта сфера социального бытия существует не в безвоздушном пространстве и не на необитаемом острове, а на территории СССР, где действует суверенная Советская государственная власть. Верховенство, как важнейшая часть государственного суверенитета, в частности предполагает, что именно государственная власть определяет весь строй правовых отношений, устанавливает общий правопорядок и правоспособность всех внутригосударственных союзов и лиц, а также обладает монополией известного принуждения внутри границ данного государства.
С одной стороны, в процессе реализации индивидуальной свободы интересы личности могут стать объектом противоправных действий отдельных граждан или должностных лиц. В связи с этим возникает необходимость в юридическом гарантировании индивидуальной свободы.
С другой стороны, не исключены сопряженные с нарушением общественного порядка или прав других граждан злоупотребления личными правами со стороны субъектов указанных прав. А это влечет за собой необходимость юридического установления точных границ индивидуальной свободы. Наконец, существуют объективные условия, которые неизбежно приводят в некоторых случаях к ее правомерному ограничению в виде задержания, ареста, обыска, установления ограничений в личной переписке осужденных, в передвижении граждан в связи с карантином, и т. д.
По нашему мнению, возможны три объективных условия такого рода:
- интересы борьбы с правонарушениями,
- военное положение,
- эпидемии,
- стихийные бедствия.
Специфика государственно-правового регулирования общественных отношений в сфере индивидуальной свободы в значительной степени раскрывается с помощью конституционных терминов «неприкосновенность» (неприкосновенность личности, неприкосновенность жилища) и «тайна» (тайна переписки, адвокатская тайна как один из элементов права на защиту).
На наш взгляд, понятие «неприкосновенность» имеет значительно большее значение, чем принято думать. Неприкосновенны не только личность, ее жилище. Тайна переписки означает неприкосновенность личной информации, право на защиту — неприкосновенность прав обвиняемого, свобода совести в своих существенных аспектах — неприкосновенность совести человека.
Конституционный термин «неприкосновенность» (личности, жилища) наполнен глубоким гуманистическим содержанием и выражает недопустимость неправомерного насилия над личностью в условиях социалистического строя.
На первый взгляд понятия «неприкосновенность личности», «неприкосновенность жилища» означают, что человек не может быть подвергнут принудительным мерам, откуда бы они ни исходили. Но здесь следует сделать два замечания. Во-первых, принудительная власть есть во всяком человеческом общежитии, и принуждение — неотъемлемый атрибут любой социальной общности, даже без государственной. Имеются разные виды принуждения. Например, воспитательные меры, связанные с известными принудительными моментами, которые применяют родители к своим детям,— это тоже принуждение, но оно не ущемляет прав личной неприкосновенности (разумеется, речь идет о правомерном осуществлении родительских прав).
Когда мы говорим о неприкосновенности личности, жилища, то имеем в виду свободу от принудительных мер, представляющих угрозу личной безопасности индивидуума, его жизни, здоровью, телесной неприкосновенности, возможности уединения и частной жизни.
Во-вторых, в социалистическом обществе правонарушения еще не искоренены. Потребность применения государственно-принудительных мер диктуется необходимостью охраны правопорядка, обеспечения социалистической законности. В некоторых случаях ограничения прав неприкосновенности личности, жилища связаны с охраной интересов самого человека и окружающих его людей (например, принудительное лечение алкоголика в специальном учреждении).
Таким образом, сущность прав неприкосновенности личности, жилища состоит в том, что в принципе какое-либо принуждение к гражданину запрещено, но оно может быть применено в исключительных, строго регламентированных законом случаях государственными органами, должностными лицами, некоторыми общественными организациями или отдельными гражданами. «В социалистическом государстве всякая принудительная мера — это вынужденное, необходимое и дозволенное законом отступление от конституционного принципа неприкосновенности личности и ее прав. Принуждение является вынужденной реакцией на неправомерное поведение. Оно необходимо для защиты интересов общества и его граждан, оно регламентировано правом».
В строгом смысле слова понятия «неприкосновенность личности», «неприкосновенность жилища» должны означать, что противозаконное применение принудительных мер к гражданину запрещено, недопустимо. Но в науке уголовного процесса эти понятия рассматриваются в более узком плане, т. е. как определенные юридические гарантии в случае ареста или обыска гражданина.
Право тайны переписки — это право гражданина хранить в секрете, намеренно скрывать от других то, что написано в отправленном или полученном письме.
Элемент тайны присущ и другим личным конституционным правам:
- право неприкосновенности жилища призвано, в частности, обеспечить и тайну личной жизни, тайну уединения человека, его семьи;
- право на защиту — возможность не сообщать суду и следствию сведений, которые обвиняемый предпочтет сохранить в тайне или доверить только защитнику, обязанному хранить их как секрет (адвокатская тайна), и т. д. Конституционный термин «тайна» выражает недопустимость незаконного и необоснованного проникновения в сферу индивидуальной свободы в целях неправомерного овладения личной информацией гражданина вопреки его воле. В сущности, и здесь идет речь о незаконном принуждении, и в этом смысле термин «тайна» является развитием, логическим продолжением идеи неприкосновенности личности. В нормах административного и семейного права с помощью понятия «тайна» выражается запрет на распространение личной информации (например, врачебная тайна, тайна усыновления).
Особенности конституционно-правового регулирования общественных отношений в сфере индивидуальной свободы состоят, во-первых, в том, что нормы советской Конституции регулируют наиболее важные, существенные стороны этих отношений, выражающих возможность беспрепятственного выбора различных вариантов поведения в сфере моральных отношений, быта и индивидуальной жизни людей, если это поведение не противоречит нормам социалистического права и принципам коммунистической нравственности. Во-вторых, указанные нормы формулируют в общей форме личные права граждан и их наиболее существенные гарантии. Детальное же регламентирование и конкретизация этих прав имеют место в нормах текущего законодательства.
Ничего не пишите и не используйте калькулятор, и помните - вы должны отвечать быстро. Возьмите 1000. Прибавьте 40. Прибавьте еще тысячу. Прибавьте 30. Еще 1000. Плюс 20. Плюс 1000. И плюс 10. Что получилось? Ответ 5000? Опять неверно.
Статью подготовил ведущий корпоративный юрист Шаталов Станислав Карлович. 
