Магистральная линия развития человечества от ступени к ступени — противоречивое взаимодействие эко-сферы и социо-сферы. Экологический фактор — это не только первоисточник возникновения и прогресса локальных цивилизаций, движения от одной мировой цивилизации к другой, освоения все новых естественных сил, природных ресурсов в интересах человека, но и ограничитель демографического роста и безудержного роста потребностей, время от времени порождающий локальные, национальные и глобальные экологические кризисы, а то и катастрофы.
Экологический фактор как поле взаимодействия человека и природы с самого начала возникновения человечества носил глобальный характер. Смена времен года, геологических эпох, наступление и таяние ледников, повышение и снижение уровня морей и океанов, движение воздушных масс и океанических течений, влияние колебаний активности Солнца (солнечных циклов), космические воздействия — все это носит общепланетарный характер, не считается с государственными или меж-цивилизационными границами, созданным человеком.
Человек, отделившись от животного мира, целиком зависел от богатства и изменений природной среды — от наличия источников пищи, от колебаний температуры, от природных катастроф. Степень воздействия первобытных племен на биосферу была минимальна. Лишь с изобретением лука и стрел, с освоением подсечное-огневого земледелия, созданием ирригационных систем, а главное — с увеличением численности и плотности населения масштабы этого воздействия значительно усилились, время от времени возникали локальные экологические кризисы. Постепенно переставал действовать популяционный закон, ставящий численность особей каждого вида в зависимость от занимаемой экологической ниши. Человек своим разумом и трудом расширял эту нишу, порой выходя за допустимые пределы, нанося непоправимый ущерб окружающей среде, что иной раз приводило к гибели локальных культур или к необходимости перемещения на новые территории и освоения новых ниш.
Именно этот фактор играл решающую роль в периодически возникавших волнах переселения племен, а затем и народов. Из первоначального географического эпицентра зарождения человека — Центральной Африки — первобытные племена распространились по Евразийскому материку, а потом и в Северную и Южную Америку, Океанию. И в исторический период наблюдаются такие волны: древнегреческой, а затем древнеримской колонизации; перемещений гуннов, венгров, волжско-камских булгар, остготов, аваров (в VXI вв.); монголо-татарское нашествие, охватившее значительную часть Евразии; крестовые походы; генуэзские и венецианские колонии; покорение Сибири; великие географические открытия и колонизация Нового Света и Океании; наконец, создание мировой колониальной системы к концу XIX в. Все эти течения были связаны с перемещением масс народа, изменениями на демографической карте мира, вовлечением в сферу человеческой деятельности новых территорий и природных ресурсов и, следовательно, расширением экологической ниши, занимаемой человечеством, усилением его воздействия на биосферу. Это и были ступени первоначального становления ноосферы, как в позитивном, так и в негативном ее вариантах.
Каждая локальная цивилизация имела свой географический ареал и занимала свою часть глобальной экологической ниши, освоенной человечеством. Цивилизации первого поколения в III—II тысячелетиях до н.э. занимали сравнительно узкую полосу между 25° и 60° северной широты, от Средиземноморья и южного побережья Балтийского моря до Охотского и Желтого морей, где были наиболее благоприятные условия для жизни и деятельности людей, умеренный климат. А.Л. Чижевский отмечал: “Если мы проследим условия возникновения и развития цивилизаций, то ясно увидим, что величайшие центры умственной жизни человечества первоначально локализуются в местах с оптимумом температуры. Это распространяется на культуры: китайскую, вавилонскую, египетскую, индийскую, античную, арабскую”.
Цивилизации второго поколения значительно расширили свой ареал. Охватив практически всю Евразию, Северную Африку, человечество благодаря очередным технологическим переворотам приспособилось к разнообразным климатическим условиям. Быстрое увеличение численности населения вынуждало искать и осваивать новые территории, вовлекать в производство новые природные ресурсы и естественные силы. Каждая цивилизация, сохраняя свое географическое ядро, осваивала ближнюю и дальнюю периферию, границы которой периодически менялись в результате экспансии и столкновения цивилизаций.
Одновременно усилилась дифференциация природно-климатических условий локальных цивилизаций.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
географическим местоположением на земном шаре, близостью или отдаленностью от океанов и морей, тесной связью или изолированностью от других цивилизаций. Цивилизации, расположенные в Евразии и Северной Африке, постоянно контактировали между собой, взаимно обогащались и противоборствовали; древние цивилизации, расположенные на территории современной Северной и Южной Америки, длительное время развивались изолированно, что привело к их отставанию в техническом отношении и поражению в столкновении с более развитой западной цивилизацией;
природно-климатическими условиями — мягкостью или суровостью климата, глубиной перепада температуры по временам года, количеством осадков, рельефом местности и т.п.;
наличием и качеством природных ресурсов, пригодных для использования, — земельных, водных, лесных, минеральных, их расположением, степенью освоения;
подверженностью стихийным бедствиям и катастрофам (наводнениям, землетрясениям, тайфунам, цунами и т.п.);
плотностью населения и его расселением, нагрузкой на природные ресурсы и окружающую среду;
социокультурными традициями, историческим опытом (отраженным в культуре и религии) взаимоотношений с окружающей средой, тем, что можно назвать экологической культурой, побуждающей к бережному или расточительному отношению к природной среде.
Цивилизации третьего поколения формировались в условиях уже освоенной ойкумены — части Земли, населенной человеком. Поэтому их устремления свелись, во-первых, к переделу цивилизационного пространства, в той или иной форме подчинению Западу более слабых цивилизаций — африканской, индийской, китайской, исламской — с уничтожением аборигенных цивилизаций. К 1920 г., по расчетам С. Хантингтона, под прямым политическим контролем западной цивилизации находилось 48,5% территории и 48,1% населения мира; если добавить сюда находившиеся в зависимости от Запада латиноамериканскую и китайскую цивилизации, то доминирование западной цивилизации охватило 71,4% территории земного шара и 79,3% населения. Во-вторых, происходит интенсификация вовлечения природной среды в жизнедеятельность общества, ее преобразование (порой губительное) применительно к потребностям человека, в ряде случаев замена естественного воспроизводства искусственным. Приходится поддерживать плодородие почвы минеральными удобрениями, гербицидами и пестицидами, а также созданием парников и теплиц; выращивать леса взамен вырубленных; очищать воду; разводить рыбу; вовлекать в разработку все новые месторождения полезных ископаемых взамен отработанных, повышать комплексность переработки минерального, лесного, сельскохозяйственного сырья. В-третьих, быстро нарастали вредные выбросы в окружающую среду — загрязнение атмосферы, водных источников, океанов и морей, радиоактивные выбросы, отходы жизнедеятельности человека и т.п. — особенно в мегаполисах, горнопромышленных центрах, а также в период крупных военных столкновений, мировых войн.
Несмотря на то, что в последние десятилетия удалось замедлить темпы роста загрязнения окружающей среды, а в промышленно развитых странах и цивилизациях даже уменьшить вредные выбросы, в целом по миру уровень загрязнения продолжает нарастать. Об этом можно судить по данным Всемирного банка о промышленных выбросах углекислого газа.
За 16 лет объем промышленных выбросов углекислого газа в мире увеличился на 45%, на душу населения — на 11%. При этом в странах с высоким уровнем дохода на душу населения они несколько снизились (на 4%), в государствах с низким уровнем доходов увеличились на 44%. Наиболее низкий уровень среднедушевого загрязнения в Африке (без стран Магриба) и Индии — всего 22% к среднемировым; наиболее высокий уровень — в США (в 4,8 раза выше среднемирового уровня — 23% всех выбросов), в Западной Европе, в Японии (220% к мировому уровню) и Австралии (382%). Страны Ближнего Востока и Северной Африки имеют уровень загрязнения ниже среднемирового (на 15%), однако ОАЭ принадлежит рекорд по этому показателю (в 8,5 раза выше мирового). Всего в странах с высоким уровнем среднедушевого дохода, где проживает менее 15% населения мира, промышленные выбросы углекислого газа составили в 1992 г. 48% мировых; в странах с низким уровнем дохода (40,6% населения в 2000 г.) — 10,5 выбросов. Это подтверждает вывод о том, что основным загрязнителями окружающей среды являются высокоиндустриальные цивилизации.
Вместе со стремительным нарастанием численности населения в 1950-60-е годы это привело к глобальному экологическому кризису, вынудившему все страны мира искать пути к гармонизации экологической и демографической динамики, коэволюции общества и природы. Возникла необходимость в формировании экологического мировоззрения, изменении взгляда на взаимодействие природы и общества в прогрессе мировых и локальных цивилизаций.
Можно выявить определенные закономерности и тенденции взаимодействия общества и природы на разных этапах развития мировых и локальных цивилизаций:
1. Само возникновение цивилизаций было результатом длительной эволюции природы, взаимодействия человека (на первых ступенях его развития) с окружающей его природной средой как источником средств существования и постоянно возникавших угроз его жизни. В том плане следует учитывать следующие два основных аспекта.
Всемирно-исторический переход от первобытного общества, потребляющего и находящегося на полном содержании у природы, к обществу производящему, т.е. возникновение цивилизации, стало результатом первого глобального экологического кризиса. С помощью лука и стрел и других изобретенных орудий первобытные племена настолько стремительно уничтожали крупных животных, что это поставило увеличивавшееся в период мезолита население перед угрозой голодной смерти, вымирания. Эта угроза была преодолена в результате перехода к искусственному воспроизводству, изобретению земледелия и скотоводства, что стало содержанием неолитической революции. Это стало исходным пунктом для возникновения цивилизации, что отметил Н.Н. Моисеев: «В начале голоцена, после неолитической революции и задолго до появления письменности, т.е. писаной истории, началась современная история — история “производящей” цивилизации, вернее — цивилизаций! Именно потому, что в разных регионах планеты возникли разные цивилизационные особенности». С тех пор палитра цивилизаций расширялась и обогащалась, причем заметное влияние на цивилизационные особенности оказывало своеобразие окружающей природной среды.
Другой аспект состоит в том, что древние цивилизации первоначально возникли в условиях, наиболее благоприятных для их функционирования, на сравнительно узкой полосе к северу от экватора. Это отмечали как Александр Чижевский в приведенной выше цитате, так и Генри Бокль в книге “История цивилизации в Англии”, опубликованной в Великобритании в 1857-1861 гг. Однако с каждой ступенью в прогрессе общества, с каждым очередным поколением локальных цивилизаций их география, ареал распространения расширялся, пока не охватил в период индустриальной мировой цивилизации практически всю пригодную для проживания поверхность суши Земли. Однако и сейчас разнообразие природно-географических условий во многом определяет особенности каждой локальной цивилизации, формируя цивилизационное разнообразие как необходимое условие выживания и процветания человечества в целом. Природный (экологический) фактор обусловливает как единство глобальной цивилизации (всего человечества), так и разнообразие локальных цивилизаций.
2. С прогрессом человечества по мере перехода его от одной исторической ступени к другой и смены мировых цивилизаций ослабляется влияние природно-экологического фактора как источника развития и усиливается его роль как ограничителя. Разум и труд человека, воплощенные во все более совершенных технологиях, формируют техно-сферу, которая становится основным источником увеличения количества и улучшения качества, потребительских благ, средств производства и сооружений, во все возрастающих масштабах требующихся обществу. В структуре общественного воспроизводства падает роль первичного сектора — сельского и лесного хозяйства, добывающих отраслей промышленности; растет доля обрабатывающей промышленности, производства услуг.
Так, в структуре мирового ВВП с 1990 г. по 1999 г. доля сельского хозяйства снизилась с б до 4% (в том числе в странах с высоким уровнем дохода — сЗдо2%, ас низким уровнем — с 29 до 27%), промышленности — с 34 до 32%, тогда как доля услуг, в наименьшей степени связанных с использованием природных ресурсов, выросла с 60 до 61%, в том числе в государствах с высоким уровнем доходов доля услуг составила 64% ВВП, а в странах с низким уровнем доходов поднялась с 41 до 43%. Растет доля услуг и на мировом рынке, во взаимодействии стран и цивилизаций: с 1990 по 1998 г. мировой экспорт коммерческих услуг вырос с 754,5 млрд., до 1279,3 млрд., долл. — в 1,7 раза, а их отношение к экспорту товаров — с 22,7 до 24,3%, причем 79% экспорта услуг приходится на страны с высоким уровнем дохода и всего 2,5% — на страны с низким уровнем дохода. В то же время изменились пропорции в международной торговле энергоносителями: в 1997 г. в странах с низким уровнем доходов экспорт энергоносителей превысил коммерческое энергопотребление на 9%, в странах Ближнего Востока и Северной Африки — на 225%, в России — на 57%, тогда как в странах с высоким уровнем доходов чистый импорт энергоносителей составил 24% к коммерческому энергопотреблению, в том числе в США — 22,%, Франции — 48%, Японии — 79%. Следовательно, страны и цивилизации с низким и средним уровнем доходов являются донорами стран и цивилизаций с высоким уровнем доходов в обеспечении их экономик природным сырьем и топливом.
Человечество становится все более независимым от природы, снижается зависимость динамики локальных цивилизаций от экологического фактора. Однако эта независимость весьма относительна и подвижна. Как только используемая технология и достигнутая численность населения переходят границы, определяемые занимаемой экологической нишей, экологический фактор выступает как ограничитель роста, возникает экологический кризис.
3. Взаимодействие общества и природы развивается неравномерно, в соответствии с циклично-генетическими закономерностями. В пределах каждого цивилизационного цикла сперва наблюдается бурный рост вовлечения новых естественных сил и природных ресурсов в производство и жизнедеятельность человека в результате кластера крупных открытий, изобретений и инноваций, распространения принципиально новых поколений техники, очередного технологического уклада. Затем наступает фаза относительного экологического равновесия. На заключительной фазе цикла потенциал используемых технических систем в основном исчерпывается, экологическое напряжение нарастает, все более ощутимыми становятся экологические ограничения в связи с исчерпанием доступных природных ресурсов и увеличением загрязнений окружающей среды. Экологический кризис явно выступает как часть цивилизационного кризиса. Стабилизируется или падает продуктивность сельского хозяйства, добывающей промышленности. Растут цены на природное сырье и топливо. Эти тенденции наблюдаются в последней четверти XX и в начале XXI вв., в период перехода от индустриальной мировой цивилизации к постиндустриальной.
Кризис активизирует поиск и освоение принципиально новых технологий, вовлечение в производство дополнительных естественных сил и природных ресурсов, что кладет начало новому сверхдолгосрочному (вековому) экологическому циклу. В более мягкой форме подобные колебания наблюдаются в рамках полувекового (Кондратьевского) долгосрочного цикла.
4. Экологические циклы и кризисы носят глобальный характер, причем признаки планетарности нарастают от одной мировой цивилизации к другой. В то же время каждая локальная цивилизация имеет собственную траекторию экологического развития, в принципе синхронизирующуюся с мировой, но в то же время обладающую специфическими особенностями. Это зависит от численности и плотности населения, обеспеченности природными ресурсами, уровня технологического и экономического развития; политического единства или раздробленности, вовлеченности во внутренние или внешние (мировые, меж-цивилизационные, межгосударственные) конфликты; социокультурных факторов, экологичности мышления и культуры. Поэтому глобальные экологические кризисы проявляются с разной глубиной и длительностью в разных цивилизациях и странах, которые могут иметь собственные локальные, национальные или цивилизационные кризисы, с неодинаковой глубиной, длительностью и периодичностью.
5. Глобализация экологического пространства проявляется в следующих основных формах:
совместное использование основных видов природных ресурсов с помощью интенсивного устойчивого международного обмена (например, нефтью и нефтепродуктами, природным газом, цветными и черными металлами, некоторыми видами продовольствия и т.п.) и прямых иностранных инвестиций;
проведение глобальной экологической политики (выработанной ООН и осуществляемой в большинстве стран) с целью перехода к устойчивому развитию, предотвращению причинения ущерба планете, угрозы озоновому слою и т.д.;
меж-цивилизационные и глобальные транспортные сети (воздушные, морские, трубопроводные, линии электропередач), международные транспортные коридоры;
международные экологические стандарты и нормативы, контроль за их соблюдением и санкции при их нарушении;
совместная борьба с природными, экологическими, техногенными катастрофами (например, последствиями аварии на Чернобыльской АЭС);
создание международных экологических структур и фондов (например, мирового экологического фонда), призванных координировать усилия государств и оказывать поддержку отдельным мероприятиям общего характера.
Перспективы экологического взаимодействия локальных цивилизаций в XXI в.
На рубеже третьего тысячелетия человечество оказалось в состоянии глубокого и длительного экологического кризиса. Его главные причины: демографический взрыв 1950-1970-х гг., резко увеличивший плотность населения, нагрузку на природную среду, особенно в густонаселенных регионах мира; исчерпание (в основном) потенциала индустриального технологического способа производства, который довел до предела (а кое-где и перешел допустимый предел) вовлечения природных ресурсов в производство, загрязнение окружающей среды, что лишило биосферу возможности естественного самовоспроизводства; политическая разобщенность, противостояние (доходящее до военных конфликтов) локальных цивилизаций и стран; милитаризация, создание оружия массового уничтожения, способное ликвидировать не только человечество, но и биосферу, и поглощающее ресурсы, которые могли бы быть направлены на поддержание экологического равновесия; преобладание потребительского отношения к природе у правящей и деловой элиты, руководителей ТНК, хищническое потребление невосполнимых природных ресурсов и загрязнение окружающей среды ради извлечения прибыли и сверхприбыли (экологической квазиренты), разобщенность и слабость массовых экологических движений.
Плотность населения за вторую половину XX в. увеличилась в 2,4 раза; в значительно большей степени возросли нагрузка на природную среду и использование природных ресурсов в связи с увеличением потребления каждого человека и опережающим ростом тяжелой промышленности. В первой половине XXI в., по оценке экспертов ООН, рост плотности населения составит 1,47 раза по среднему варианту и 1,76 — по высшему; в связи с использованием ресурсосберегающих технологий замедлится увеличение нагрузки на окружающую природную среду. В целом за названное столетие рост плотности населения мира по среднему и максимальному вариантам составит соответственно 3,5 и 4,2 раза — темп небывалый для прошедших эпох, вызывающий предельную и запредельную перегрузку природной среды в густонаселенных регионах и делающий реальной глобальную экологическую катастрофу, если не будут достигнуты стабилизация общей численности населения, сокращение потребления первичных ресурсов и выбросов в окружающую среду в целом по миру. Собственно говоря, к этому толкает естественный ход событий: доступные для разработки запасы минерального сырья не возобновим и быстро истощаются, вырубка лесных массивов превышает их возрождение, а запасы плодородных земель и пресной воды ограничены.
Однако глобальная картина приобретает новые краски, если рассмотреть ее дифференцированно по основным материкам и локальным цивилизациям. Рекордной по темпам роста плотности населения и нагрузки на природную среду является Африка: за то же столетие плотность населения здесь увеличится в 8,3 раз по среднему и в 9,9 раза по высшему вариантам. И хотя плотность населения останется ниже, чем в Азии и Западной Европе, однако нужно учитывать, что значительную часть материка занимают практически безлюдные пустыни, непригодные для жизни, а природные ресурсы ограничены и быстро исчерпываются. Уж сейчас во многих странах Африки свирепствует голод, уносящий сотни тысяч жизней ежегодно, а уровень ВВП на душу населения в суб-сахарной Африке самый низкий. Может статься, что именно в Африке, ставшей колыбелью зарождения человека, разразится глобальная экологическая катастрофа.
Рекордная плотность населения к концу XX в. в Индии и Японии. В середине XX в. плотность населения Японии вдвое превышала аналогичный показатель по Индии; однако через столетие соотношение изменится — численность населения на квадратный километр в Индии по среднему варианту прогноза в 1,7 раза превысит показатель Японии, увеличившись за столетие в 4,3 (5,3) раза. Нужно сказать, что и сейчас природная среда Индии (равно как и соседних Пакистана и Бангладеш, где плотность населения по среднему варианту достигнет 449 и 1476 человек соответственно) перегружена. Индостанский полуостров вполне может претендовать на превращение в зону экологического бедствия и источник экологической катастрофы глобального масштаба, если не будут своевременно приняты меры для перелома сложившихся тенденций.
Опыт Японии показывает, что такой перелом возможен. Если во второй половине XX в. плотность населения здесь увеличилась в 1,5 раза, то в первой половине следующего века намечается обратная тенденция — уменьшение на 17% по среднему варианту и на 7% — по высшему.
Замедляет темпы роста демографической нагрузки на окружающую среду Китай: если за вторую половину XX в. плотность населения в нем выросла в 2,3 раза, то на первую половину следующего века прогнозируется увеличение в 1,2 раза по среднему варианту и в 1,4 — по высшему.
Третьим очагом быстрого роста демографической нагрузки на природную среду является Латинская Америка, где рост плотности населения за то же самое столетие достигнет 4,9 раза по среднему варианту и 6 раз — по высшему. Однако и в этом случае уровень этой плотности будет почти вдвое ниже среднемирового; здесь имеются значительные резервы мало освоенных природных ресурсов, поэтому экологическая катастрофа здесь вряд ли реальна.
Увеличение численности населения мусульманского культурно-религиозного региона (40 стран) за 1999-2050 гг. на 56% (при среднем по миру показателе — 51%) повысит демографическую нагрузку на природу. Однако положение этих
стран различно. Некоторые из них владеют крупными нефтяными богатствами, имеют быстро развивающуюся экономику и высокий уровень жизни населения (в том числе за счет мировой ренты), а другие находятся в бедственном состоянии.
Сравнительно благополучная картина складывается в Северной Америке и Западной Европе. Северная Америка (особенно Канада) имеет плотность населения существенно ниже мировой: в 1995 г. 14 человек против 42 в мире. К 2050 г. разрыв увеличится: 18 (21 по высшему варианту) соответственно против 66. Здесь имеются значительные природные и экономические ресурсы, а темпы роста населения умеренные. Однако эта цивилизация потребляет значительную часть природных ресурсов, добытых в других регионах мира, и имеет повышенный уровень загрязнения окружающей среды.
Несколько хуже положение в Западной Европе, где плотность населения в 1995 г. в 3,9 раза превышала среднемировую. В перспективе здесь плотность населения по среднему варианту уменьшится на 8%, а наличных экономических ресурсов достаточно для того, чтобы решать экологические проблемы. Однако нужно учитывать, что Западная Европа не может существовать и развиваться без ввоза минеральных ресурсов из других регионов мира, а масштабы загрязнения окружающей среды превышают здесь среднемировые. Поэтому Западная Европа (как Северная Америка и Япония) должна внести основной вклад в решение глобальных экологических проблем.
Восточная Европа (особенно Россия) имеет минимальную плотность населения: в 2,5 раза меньше среднемировой (Россия — в 4,7 раза). К 2050 г. разрыв увеличится по среднему варианту до 5 раз (Россия — в 9,4 раза). Здесь острота экологических проблем будет сравнительно меньше, чем в других макрорегионах. Однако нужно учитывать, что большая часть территории России — районы Крайнего Севера с суровыми климатическими условиями, малопригодные для проживания. Кроме того, выступая как донор для других цивилизаций, Россия быстро исчерпывает свой природный потенциал. Эти проблемы будут подробнее рассмотрены далее.
Россия и СНГ в мировом экологическом пространстве
Место России и других стран СНГ в мировом экологическом пространстве противоречиво. Россия, Казахстан, а также в какой-то мере Азербайджан, Туркменистан и Киргизия сравнительно богаты природными ресурсами, являются донорами, поставляющими минеральное сырье другим странам — как внутри СНГ, так и вне его. Другие страны — Украина, Белоруссия, Грузия, Молдавия, Таджикистан, Армения — в значительных масштабах импортируют минеральное сырье и особенно топливо, а также лесные ресурсы, необходимые для функционирования и развития их экономики. В целом СНГ является нетто-импортером продовольствия.
Уровень загрязненности окружающей среды зависит от двух основных факторов: демографической нагрузки и уровня промышленного развития. Здесь положение неодинаково по разным странам, а также по регионам внутри стран. Наибольшей плотностью населения к началу XXI в. отличались Молдавия и Армения; наименьшей — Россия, Туркменистан и Казахстан; разрыв между полюсами здесь (Молдавия и Казахстан) составил в 1995 г. 21,7 раза.
По темпам роста демографической нагрузки на окружающую среду страны СНГ можно разделить на две группы. К первой группе — с наиболее низкими темпами — относятся Россия, Украина и Белоруссия, где плотность населения (по среднему варианту) будет снижаться. Сюда можно также отнести Грузию, Армению и Молдавию, в которых темп этого роста будет сравнительно медленный.
К другой группе стран относятся республики Центральной Азии; в которых рост плотности населения за 55 лет ожидается (по среднему варианту) от 1,6 раза по Киргизии до 1,8 раз в Узбекистане и 2 раз в Таджикистане и столько же Туркмении, а также Азербайджан (на 32%), Казахстан (на 33%). Здесь опять-таки отчетливо просматривается разделение стран СНГ на преимущественно мусульманские, в которых демографическая нагрузка на природу будет расти быстрыми темпами, и на преимущественно православные, где она снижается или будет расти незначительно. Промежуточное положение занимает Казахстан, в котором велика доля немусульманского населения.
Это подтверждает необходимость дифференцированной перспективной экологической (а точнее — эколого-демографической) политики в странах СНГ с учетом обеспеченности природно-ресурсным потенциалом и динамики демографической нагрузки на окружающую среду. Эта политика должна быть составной частью глобальной экологической политики и учитывать опыт решения подобных проблем в разных цивилизациях со сходными тенденциями демографической нагрузки на природную среду. Для первой группы стран ближе тенденции западноевропейской цивилизации, а для второй — мусульманской, китайской и латиноамериканской.
Положение России и СНГ в мировом экологическом пространстве определяется также их природно-ресурсным потенциалом. Здесь особенно нужно выделить Россию, которая располагает одним из наиболее крупных в мире запасов природных ресурсов, являющихся важной частью мирового природно-ресурсного потенциала: без его использования воспроизводство не только в странах СНГ, но и в Западной и Восточной Европе было бы подорвано; в перспективе возрастет зависимость многих стран Юго-Восточной Азии от импорта сырья и топлива из России.
Наиболее богаты в России запасы минерального сырья и топлива. По оценке в текущих мировых ценах, их запасы составляют около 30 трлн., долл., из них 48% — углеводородное сырье (нефть и газ), 23% — уголь, 15% — нерудное сырье, 14% — черные, цветные, редкие и благородные металлы, а также алмазы. Прогнозные оценки значительно выше: около 140 трлн., долл., из них твердое топливо — 80%, нефть и газ — 13,5%. Однако не стоит обольщаться столь радужными оценками: большинство запасов расположено в отдаленных, неблагоприятных по климатическим условиям регионах и из-за высоких издержек освоения, добычи и транспортировки и требуемых огромных инвестиций, которые не скоро смогут окупиться, нереально включение таких запасов в экономический оборот. Тем не менее, страна является одним из крупнейших в мире экспортеров минерального сырья и топлива. Доля минеральных продуктов в структуре экспорта из России в страны вне СНГ составила в 2001 г. 57% (около 49 млрд. долл. США). Это дает валютные поступления для приобретения многих необходимых товаров, и прежде всего продукции машиностроения и продовольствия, которые занимали в структуре импорта из той же группы стран более 60%. В перспективе, с оживлением экономики и ростом внутреннего спроса, а также с исчерпанием ряда лучших месторождений и ограниченностью инвестиций, возможности для экспорта минерального сырья и топлива значительно сократятся. Тем не менее, минеральное сырье останется основной статьей экспорта России. Однако, удовлетворяя потребности нескольких цивилизаций в минеральном сырье и топливе, Россия вправе рассчитывать на приток иностранных инвестиций и технологий в эту сферу, прежде всего от стран потребителей — западноевропейских, Японии, республики Корея, а также от США. Опыт освоения сахалинского нефтеносного шельфа, например, говорит о перспективности такого подхода. В этом смысле правомерна постановка вопроса о транснационализации минерально-сырьевого комплекса России: “Для повышения надежности обеспечения и нивелирования конъюнктурных колебаний на разных стадиях освоения и использования ресурсов желательна транснационализации нашего природо-эксплуатирующего комплекса, которая расширит возможности технического обновления и позволит сгладить зависимость эффективности производства от регионально-страновых условий”. Однако при этом необходимо в полной мере учитывать интересы страны и ее развивающейся экономики, обеспечить поступление растущей массы мировой горной ренты для нужд социального и технологического развития, позаботиться о том, чтобы оставить достойное наследство будущим поколениям. Целесообразно создавать транснациональные корпорации (стратегические альянсы) со штаб-квартирами в России, которые включали бы ряд стран СНГ и другие заинтересованные государства и могли бы конкурировать с западными ТНК.
Другой важнейший российский природный ресурс, которой приобретет глобальное значение в XXI в., по мере выработки тропических лесов в бассейне реки Амазонки и в Центральной Африке — леса, которые покрывают 45% территории страны. Площадь лесов в России составляет 19,4% мировой (в Бразилии — 14,2, Канаде — 11,4 и США — 7,5%). Запасы древесины в России составляют одну пятую мировых (в том числе более половины запасов хвойных пород). В 1998 г. обеспеченность запасами древесины составила 560 м3 на человека — в 8 раз выше средних показателей по миру. К 2020 г., по прогнозу, запасы по миру сократятся до 40 м3 на человека, а в России останутся на уровне 550 м3, т.е. в 13,8 раза выше среднемировых показателей. Потребности мирового хозяйства в древесном сырье не могут быть удовлетворены без привлечения российских ресурсов. Однако заготовки древесины за годы кризиса сократились втрое, вывоз древесины в 19941997 гг. у России в 4,1 раза меньше, чем у США, и в полтора меньше, чем у Канады, а производство бумаги и картона в 20 раз меньше, чем в США, в 4,5 раза меньше, чем в Канаде, и в 2,5 раза меньше, чем в Финляндии. В последующие годы производство в отрасли начало расти, но и в 2001 г. составляло лишь 46% от уровня 1990 г.
Нужно учитывать, что основные лесные ресурсы России расположены в Сибири, в тайге, в труднодоступных отдаленных районах и отличаются высокими издержками заготовки и транспортировки. Поэтому целесообразно сделать стержнем перспективной программы развития лесопромышленного комплекса организацию переработки древесины недалеко от мест ее массовой заготовки, чтобы вывозить продукцию высокой степени переработки: пиломатериалы, полуфабрикаты для мебели, целлюлозу, бумагу. Это потребует крупных капиталовложений и освоения новых эффективных экологически чистых технологий, что практически невозможно без привлечения зарубежных инвестиций. В этом смысле Россию ждет глобализация лесопромышленного комплекса со значительным увеличением лесной ренты, присваиваемой собственниками лесов (а леса принадлежат преимущественно государству).
Хуже обстоит дело с земельными ресурсами. Статистически и здесь положение России в мировом земельном фонде предпочтительно: площадь пашни составляет 105 млн. га, т.е. 17,7% мировой; обеспеченность пахотными угодьями в 1998 г. — 0,85 га на человека — в 6 раз выше среднемировой; к 2020 г. по среднему сценарию она уменьшится до 0,7 га, но превзойдет мировой уровень в 7 раз. Страна обладает крупнейшими в мире массивами чернозема.
Однако эффективность использования этого ресурса, важнейшего для обеспечения населения продовольствием, чрезвычайно низка и в 90-е годы резко упала. Это связано, прежде всего, с объективными факторами — более трети территории России находится в холодном поясе (в США — менее 3%), значительная часть сельскохозяйственного производства — в зоне рискового земледелия. Дефицит тепла снижает продуктивность посевов по сравнению со среднемировым уровнем в 35 раз. Но решающее значение имеют отсталые технологии, значительное сокращение применения минеральных и органических удобрений, гербицидов и пестицидов, эрозия, засоление и уплотнение почв, потеря существенной части гумусного слоя, сокращение работ по поддержанию и улучшению плодородия почвы, а также выбытие земель сельскохозяйственного использования. В результате падает урожайность посевов и продуктивность скота, страна не в состоянии обеспечить население собственным продовольствием, вынуждена в крупных масштабах ввозить фуражное зерно, продукты питания. Объем продукции сельского хозяйства за 1991-1998 гг. сократился на 44%. В последующие годы он несколько возрос, достигнув в 2001 г. 67% от уровня 1990 г. Основная часть продовольственного рынка отдана импортным товарам. В импорте из стран вне СНГ доля продовольствия и несельскохозяйственного сырья (кроме текстильного) составила в 2001 г. 26,4% (7,1 млрд., руб.), из стран СНГ — 13,4% (1,9 млрд., долл.).
Это подорвало — и надолго — продовольственную безопасность России, посадило ее на “продовольственную иглу”: страна уже не может жить, прокормить свое население без крупномасштабного ввоза продовольствия. Во многом аналогичные тенденции наблюдаются в ряде стран СНГ.
В решении проблемы использования земельных ресурсов принципиально иной подход, чем с минеральными и лесными ресурсами. Мировое сообщество в XXI в. вряд ли будет заинтересовано в импорте сельскохозяйственных продуктов из России; скорее наоборот: развитые страны получают выгоды от освоения крупномасштабного продовольственного рынка России и других стран СНГ. Поэтому не следует ожидать значительных зарубежных инвестиций в данный сектор. Нужно надеяться на собственные силы, на внутренние инвестиции. Основой долгосрочной стратегии в этой сфере должно быть следующее: сохранение и повышение плодородия почв; освоение современных высокоэффективных ресурсосберегающих технологий (и прежде всего биотехнологических); ускоренное развитие перерабатывающей промышленности; создание экономических и правовых условий для развития и технического оснащения всех типов хозяйств, включая личные хозяйства населения, которые в 1998 г. дали 59% сельхозпродукции (в 1992 г. — 32%); защита отечественных товаропроизводителей; укрепление аграрной интеграции стран СНГ, объединение усилий в обеспечении продовольствием, сельхоз-сырьем, сельхозтехникой, удобрениями и гербицидами и совместные выступления на рынках третьих стран.
Положение с водными ресурсами в России примерно аналогично положению с земельными ресурсами. Располагая 8,8% мирового стока вод (включая подземный), Россия имела в 1998 г. удельную обеспеченность стоком 85 м3 на человека в сутки — в 3,5 раза выше среднемировой; в 2020 г. разрыв возрастет до 5 раз. На одного жителя России приходится около 30 тыс. м3 воды в год; в мире — 9 тыс., в Европе — 4,6 тыс.
Однако это средние убаюкивающие данные. Реальное положение гораздо тревожнее: 87% ресурсов речного и подземного стока приходится на малонаселенные территории бассейнов Северного Ледовитого и Тихого океанов; около 80% пашни расположены в зонах неустойчивого и недостаточного увлажнения; ресурсы влаги в земледельческих районах России в 1,2—2 раза меньше, чем в странах Европы и США; высок уровень сброса загрязненных стоков в источники, причем половина их сбрасываются в Волгу и Кубань, на которые приходится всего 7% речного стоки. Забор воды из источников для использования сократился в 2001 г. против 1992 г. на 25%, а сброс загрязненных сточных вод — на 28%, что связано в основном с сокращением промышленного производства.
В улучшении использования водных ресурсов не приходится рассчитывать на крупные зарубежные инвестиции, нужно опираться на собственные силы, инвестиции и технологии, используя их в двух направлениях: рационализация водопользования и водопотребления, сокращение расточительного расходования водных ресурсов как в промышленном и сельскохозяйственном, так и в бытовом секторах. Для этого потребуются: развитие водо-сберегающих технологий, оснащение потребителей техническими средствами измерения расхода воды, совершенствование механизма платности водопотребления; существенное уменьшение сброса загрязненных сточных вод — на основе применения малоотходных и безотходных технологий, расширения строительства технологически совершенных очистных сооружений; применение жестких экономических санкций за сброс неочищенных сточных вод с целевым использованием полученных средств на экологические водо-сберегающие мероприятия.
Таким образом, перед Россией — как и перед другими странами СНГ — стоит задача выработки долгосрочной экологической политики и стратегии, дифференцированной как по видам ресурсов (с учетом обеспеченности и качества имеющихся ресурсов), так и по регионам, которые находятся в различном природно-экологическом состоянии. Совместную долгосрочную экологическую стратегию необходимо иметь и в целом по СНГ: только на этой основе страны содружества могут укрепить свои позиции в мировом экологическом пространстве, реализовать стратегию устойчивого развития, сохранить природные ресурсы и окружающую среду для поколений XXI в.
Глобальная экологическая стратегия на XXI в.
Чувство общей опасности объединяет людей, вынуждает их коллективно искать средства от реальной угрозы и совместно действовать, чтобы избежать ее. Это относится к жителям и сел, и городов, к этносам и странам, к цивилизациям и всему человечеству. После нескольких столетий торжества идеи прогресса, веры во всемогущество разума, стремлений раздобыть счастье для себя, не считаясь с правом других на счастье, пришло время тревог, осознания опасности неумолимо надвигающейся катастрофы, объединения сил для выживания всего человечества, занявшего, возможно, уникальную во Вселенной природную нишу и своим бурным ростом и активной деятельностью поставившего под вопрос и сохранение этой ниши, и свое собственное будущее.
Осознание этой глобальной угрозы постепенно начало распространяться со второй половины XX в. богатого на чудеса техники, революции и катастрофы (хотя отдельные провидцы предупреждали об этом и раньше, но не были услышаны). Формируются массовые экологические движения, мировое сообщество начинает принимать документы экологического характера, начали признавать учение о ноосфере — сфере разума, обеспечивающей гармоничную коэволюцию человека и природы. Это нашло выражение в продекларированной на Всемирной встрече в верхах в Рио-де-Жанейро (1992 г.) концепции “sustainable development” (термин, получивший неудачный перевод на русский язык как “устойчивое развитие”). Во многих странах на государственном уровне приняты концепции и стратегии устойчивого развития. Однако основные тенденции глобального экологического развития, как отмечалось на встрече в верхах по устойчивому развитию в Йоханнесбурге (2002 г.), мало изменились, угроза экологической катастрофы не преодолена.
Основной принцип, заложенный в основу глобальной концепции устойчивого развития, прост и понятен: взаимоотношения общества и природы, природопользование должны быть построены таким образом, чтобы не ущемлялись права и возможности ни настоящего, ни будущих поколений. Это предполагает формирование долгосрочной глобальной и национальной экологической стратегии, учитывающей интересы будущих поколений, что само по себе прогрессивно и сдерживает аппетиты временщиков (как политиков, так и деловых людей), стремящихся любой ценой добиться сиюминутных личных успехов и сверхприбылей, не заботясь о будущих поколениях. Но этого мало: нужно изобрести и использовать “Архимедов рычаг”, с помощью которого возможно переломить сложившиеся тенденции, ведущие к тупику, к саморазрушению общества и занимаемой им экологической ниши. Пока такого научно обоснованного и действенного рычага нет.
Можно согласиться с Н.Н. Моисеевым, который подверг критике как саму концепцию “sustainable development” за скованность традиционными трафаретами, отвечающими меркантильным и политическим интересам развитых стран, за выбор ограниченных ориентиров, ослабивших накал экологических движений якобы уже изобретенным рецептом преодоления экологического кризиса и выхода на траекторию благоприятного развития (что далеко не так), так и перевод на русский язык этого термина, который “представляется неким лингвистическим нонсенсом, ибо устойчивого развития просто не может быть — если есть развитие, то стабильности уже нет! Кроме того, произносить его без комментариев просто опасно: это может породить необоснованные иллюзии, что и произошло”. Развивая учение В.И. Вернадского о ноосфере, Н.Н. Моисеев предложил свое видение глобальной экологической стратегии, которое в большей мере отвечает как глубине и причинам современного общепланетарного кризиса, так и перспективам становления гуманистически-ноосферного постиндустриального общества. Эти проблемы обсуждались в 1995 г. на VIII Междисциплинарной дискуссии “Эко-будущее: путь к катастрофе или ноосфере?”, а также отражены в моих монографиях “Экономика России: перемены и перспективы”, “Циклы. Кризисы. Прогнозы”, “Глобализация и взаимодействие цивилизаций”.
Какими представляются исходные принципы и новые ориентиры глобальной экологической стратегии на XXI в.?
1. Приоритет человека. В экологических движениях, а также в монографиях, документах по экологическим проблемам нередко приоритет отдается сохранению биосферы, природного равновесия; из этой главной цели исходят при формировании требований к развитию человечества — сокращению его численности, ограничению потребностей и т.п. Наиболее яркие примеры — концепция “золотого миллиарда”, призывающая принудительно сократить численность населения планеты в шесть раз в течение жизни двух поколений, или призывы ради сокращения потребления энергии, подверженного второму закону термодинамики, отказаться от идеи прогресса, от помощи бедным странам и слоям населения, от развития образования и применения современных технологий, вернуться к сельскохозяйственному производству и жизни в деревне, уменьшить число машин и увеличить ручной труд, сократить затраты на науку, уменьшить число университетов и студентов. Следование этим псевдонаучным концепциям может привести к деградации человечества.
Спору нет: природа первична по отношению к человеку и обществу, без сохранения весьма узкой и неустойчивой ниши они просто не смогут существовать. Но, оторвавшись от природы, человечество начинает развиваться, но собственным законам, которые приобретают все большую независимость от естественных законов. В едином биосоциальном генотипе человека с каждым новым этапом в развитии общества “социо” начинает преобладать над “био” — не имея, впрочем, перспективы когда либо отказаться или изолироваться от него. Усиливая воздействие на биосферу, на геологические процессы, преобразуя их силой своего разума и коллективного труда, изменяя в своих интересах окружающую природную среду, человек не должен забывать о пределах своей экологической ниши, о пагубных неотвратимых последствиях в случае, если ограниченные не возобновим ресурсы будут исчерпаны и нарушится само-воспроизводство биосферы.
Данные демографического прогноза ООН показывают, что численность населения планеты быстро увеличивается и, несмотря на снижение темпов роста, к середине XXI в. увеличится в 1,5 раза даже по умеренному (среднему) варианту, а по высокому — значительно больше; и нет гарантий, что именно средний вариант станет реальностью. Поскольку прекратить этот рост до конца XXI в. вряд ли возможно (если в результате столкновения цивилизаций не разразится новая мировая война), а потребности каждой семьи, каждого народа и всего человечества имеют общую тенденцию к росту, то это означает, что объем конечного (а следовательно, и промежуточного) общественного продукта предстоит увеличить, как минимум, в 2,53 раза за предстоящие полвека (это всего 1,72,2% среднегодового при
роста, что явно недостаточно для подтягивания бедных цивилизаций, в которых численность населения растет особенно быстро). Учитывая распространение природо-сберегающих технологий и рост (в структуре личного потребления) доли услуг, можно предположить, что потребление природных ресурсов и масштабы загрязнения окружающей природной среды увеличатся незначительно. Тем не менее, то и другое будет расти, и главная цель долгосрочной стратегии состоит в том, как обеспечить увеличение объема личного потребления растущей численности населения при минимальном ущербе для природы, окружающей среды. Немалые резервы таятся в значительном сокращении промежуточного и особенно военного потребления; но и это полного решения проблемы не дает. Значит, нужно проводить согласованную перспективную эколого-демографическую политику, позволяющую адаптировать природные ресурсы и ограничения к изменениям численности и потребностей населения, демографическую динамику — к ресурсным возможностям и экологическим ограничениям. Сама по себе эта задача — высшей сложности, требующая пересмотра системы глобальных, цивилизационных и национальных стратегических целей и механизмов их осуществления, а также мотивов личного поведения миллиардов людей.
2. Сочетание глобального и цивилизационного подходов. Как уже отмечалось, и демографические и экологические процессы и проблемы носят глобальный характер. Их невозможно рационализировать и решить в рамках одной страны и даже одной локальной цивилизации (хотя и без усилий каждой из них нельзя сделать это). Поэтому главные ориентиры глобальной долгосрочной экологической стратегии должны быть обоснованы лучшими интеллектуальными силами всей планеты, восприняты, четко сформулированы и последовательно проведены в жизнь всеми государствами, интеграционными союзами государств, международными организациями. Без этого такая стратегия останется воздушным замком, суммой благих намерений, которыми устлана дорога в ад глобальной экологической катастрофы.
Но не менее очевидно и другое. Человечество едино — и дифференцированно, в его многообразии — источник существования и адаптации к различным природно-экологическим условиям развития. Многообразие свойственно и семьям — но их миллиарды, и этносам — но их тысячи, и странам — но их сотни (демографический прогноз ООН строился по 228 странам мира). Понятно, что единая глобальная стратегия не в состоянии учесть все разнообразие этих множеств и направлять их развитие. Можно прогнозировать по материкам, но условия развития и взаимодействия с природой в них пестры, одно географическое положение далеко не всегда объединяет живущие там народы для достижения обеих целей. Более перспективным представляется цивилизационный подход, учет (в глобальной стратегии) особенностей локальных цивилизаций четвертого поколения, объединенных общностью культуры (а зачастую и религии), исторической судьбы, родством экономики, государственного устройства, менталитета. Одни из них занимают большую часть материка (североамериканская, латиноамериканская — с государствами Карибского бассейна и Мексикой, африканская — южнее Сахары), другие — значительную часть материка (западноевропейская, восточноевропейская), китайская, индийская, буддийская), третьи — значительную часть двух материков (евразийская), четвертые разбросаны по нескольким материкам (мусульманская цивилизация). Страны, входящие в одну цивилизацию, имеют сходные тенденции и природно-экологические условия, более тесное взаимопонимание и взаимодействие между собой, а иногда и общие интеграционные союзы (Европейский союз, НАФТА, СНГ и др.) Учитывая это обстоятельство, а также то, что число цивилизаций четвертого поколения невелико (12), вполне реально и необходимо дифференцировать глобальную экологическую стратегию по цивилизациям и сделать их активными (а может быть, и ведущими) субъектами осуществления этой политики, обеспечивающими партнерство входящих в них стран в решении общих экологических и демографических проблем.
3. Технологический прорыв — магистральный путь реализации глобальной экологической стратегии. Учитывая, что природные условия своего существования и развития человечество может изменить в очень малой степени, а тенденции демографической динамики меняются медленно, главным подвластным разуму, воле и труду человека ресурсом реализации глобальной экологической стратегии является технологический прорыв, переход к экологизированному постиндустриальному технологическому способу производства. Исторический опыт подтверждает это: человечество не раз, начиная с мезолита, оказывалось в состоянии глобального экологического кризиса, и каждый раз переход на новый уровень технологического развития позволял преодолеть кризис, открывая простор для ускорения экономического роста и социального развития. Логика эволюции индустриальных технологий поставила человечество на грань глобальной экологической катастрофы; без освоения принципиально новых, с иными социальными целями природо-сберегающих технологий эту катастрофу не предотвратить. Эту позицию обоснованно отстаивал Н.Н. Моисеев: “Диалектика нашей жизни такова: из-за развития технических новшеств мы оказались на краю пропасти, но без них мы не сможем перекинуть мост в будущее и отойти от края пропасти — в этом противоречивость антропогенеза... Техническое развитие абсолютно необходимо, но его недостаточно: иной должна стать цивилизация, иным — духовный мир человека, его потребности, его ментальность”.
Каковы главные направления и особенности технологического прорыва (переворота) начала XXI в. — с интересующей нас точки зрения реализации глобальной экологической программы?
Во-первых, опережающее освоение и распространение принципиально новых технологий, которые в минимальной степени используют природное вещество и почти не наносят ущерба окружающей среде. Речь идет, прежде всего, о микроэлектронике и микропроцессорной технике, информационных технологиях и биотехнологии, которые в совокупности образуют генетическое ядро современного технологического уклада и получают все большую долю в структуре занятости и валового внутреннего продукта. Это открывает дорогу для того, чтобы экономический рост и удовлетворение личных потребностей населения сопровождались сокращением вовлечения природных ресурсов в производство и уменьшением вредных выбросов.
Во-вторых, развитием специализированных экологических технологий, обеспечивающих: эффективный мониторинг за состоянием окружающей среды и прогнозирование ее изменений (предупреждая о возможных природных, экологических и техногенных катастрофах); высокую степень очистки вредных выбросов — там, где они сохраняются; комплексную безотходную переработку природного сырья и накопившихся отходов (вторичного сырья); утилизацию бытовых отходов.
В-третьих, значительное повышение продуктивности используемых природных ресурсов для производства продовольствия, сельскохозяйственного, минерального и природного сырья путем применения биотехнологии для получения высокопродуктивных пород домашних животных, использования биологических методов борьбы с вредителями (вместо гербицидов и пестицидов), плантационного выращивания скороспелой древесины, внедрения гео-биотехнологии и т.д.
В-четвертых, открытие и освоение новых естественных производительных сил и прежде всего нетрадиционных источников энергии.
Сейчас трудно назвать все технологические открытия и изобретения, которые может предложить (и уже предлагает) наука для преодоления планетарного экологического кризиса. Важно, чтобы результаты научного творчества были востребованы обществом и многократно увеличен поток инвестиций, направляемых на освоение базисных инноваций экологического характера.
4. Экологизация глобальной экономики. Глобальная экологическая стратегия на XXI в. не может быть осуществлена, если экономические ресурсы и механизмы не будут в необходимой степени экологизированному. Речь не идет о запретительных платежах и штрафах, которые делают невыгодными использование природных ресурсов и выбросы в окружающую среду: такие крутые меры практически остановили бы производство и сделали невозможным решение его главной задачи — удовлетворение постоянно растущих потребностей непрерывно увеличивающегося населения Земли. Не стоит тешить себя иллюзиями или принимать запретительные меры, преодоление последствий которых обойдется непомерно дорого и подорвет экономику. Ясно, что без использования природных ресурсов, без отходов и выбросов современное производство просто невозможно; такое положение сохранится и в будущем. Под экологизации экономики мы понимаем следующее.
Во-первых, даровых природных ресурсов, используемых производством, практически нет. На все нужно затрачивать труд и средства: на геологоразведочные работы, мелиорацию, рекультивацию и поддержание плодородия земель, охрану и выращивание лесов и борьбу с лесными пожарами, рыбоводство, водное хозяйство, содержание природных парков и заповедников, на очистку воздуха, которым мы дышим. Причем эти ресурсы, в конечном счете, вовлечены в глобальный оборот и должны оцениваться по стоимости их воспроизводства, включаемой в цену природо-емкой продукции и используемой для финансирования воспроизводства и охраны природных ресурсов, подобно тому, как возвращается в процесс производства амортизация основных фондов.
Во-вторых, вредные выбросы в окружающую среду (даже если они производятся в открытом океане) также должны получать стоимостную оценку (исходя из общественно необходимых затрат на устранение ущерба), стать основой для платежей (за сброс неочищенных или недо-очищенных сточных вод, за выбросы в атмосферу стационарными источниками и транспортом и т.п.) и целевым образом направляться на экологические мероприятия, в том числе и в глобальных масштабах.
В-третьих, ренту (земельную, горную, лесную, водную, туристскую и т.п.), получаемую собственниками природных ресурсов, и прежде всего мировую ренту и экологическую антиренты (см. об этом в гл. 6), следует использовать на экологические цели. Основная часть этой ренты достанется народам менее развитых цивилизаций, а главными плательщиками станут промышленно развитые страны и цивилизации, которые потребляют основную массу природного сырья, являются главными загрязнителями окружающей среды и должны нести подавляющую часть глобальных экологических затрат.
В-четвертых, экологическую составляющую необходимо сделать непременным параметром любых экономических расчетов: эффективности используемых и разрабатывающих технологий, бизнес-планов по инновационным и инвестиционным проектам, чтобы ограничивать попытки частных предпринимателей и государственных чиновников удовлетворять свои запросы и извлекать сверхприбыли за счет хищнической эксплуатации природы. При этом в полном объеме необходимо учитывать фактор времени.
В-пятых, с учетом того, что в глобальной экономике хозяйничают ТНК, которые располагают достаточными средствами для подкупа чиновников, необходимо развивать международное экологическое право и систему органов надзора за строгим его соблюдением, применять жесткие экономические санкции за нарушение установленных экологических стандартов, за причиненный природе и обществу ущерб.
В-шестых, необходимо сохранить государственный суверенитет и национальную собственность на основные виды природных ресурсов, чтобы уберечь их от расточительного использования ради сиюминутной прибыли. Однако вряд ли стоит идти так далеко, как предлагает М.М. Голанский, который предсказывает в связи с исчерпанием ресурсов биосферы воцарение “общественной собственности в глобальном масштабе”. И частная, и национальная собственность сохранятся в экономике
XXI в., и нужно умело использовать механизмы многоукладной рыночной экономики для побуждения производителей и потребителей к рациональному использованию природных ресурсов и уменьшению загрязнения окружающей среды,
5. Экологическая направленность глобального гражданского общества, межгосударственных организаций и международного права. Долгосрочная глобальная экологическая стратегия имеет шанс стать реальностью только тогда, если она будет опираться на признанные нормы права и механизм их реализации.
Субъектами и инструментами осуществления этой стратегии могут стать:
глобальные гражданское общество с формирующимися его институтами;
межгосударственные организации типа ООН, ЮНЕСКО, ЮНЕП, ЮНИДО, интеграционных союзов (Европейский союз, НАФТА, АТЭС, СНГ, ОБСЕ и др.);
международное право (в том числе формирующееся международное экологическое право) и институты, обеспечивающие реализацию норм права;
средства массовой информации, осуществляющие публичный контроль за деятельностью государств, их союзов, международных организаций, ТНК.
Глобальное гражданское общество находится в стадии становления. Оно выражает общие для всех народов и цивилизаций социокультурные, экономические, экологические, геополитические интересы, нацелено на обеспечение условий жизнедеятельности будущих поколений, всего человечества. Оно отражает совокупность целей, интересов и деятельности, как отдельных народов, цивилизаций, так и разных слоев населения Земли (расовых, религиозных, политических и т.п.). Но это не простое сложение нередко противоречивых взглядов и интересов, а их синтез, обеспечивающий выявление коренных, перспективных целей, стратегий и механизмов их осуществления.
Кто же является выразителями устремлений и ограничений глобального гражданского общества?
Прежде всего, это разнообразные международные неправительственные организации, которые отражают интересы разных социальных слоев и групп, политических партий и общественных движений, объединенных в международном масштабе. Это объединения политических партий, профсоюзов, ученых, деятелей культуры, религиозных организаций, защитников окружающей среды, антивоенных движений, молодежи и студентов и т.д., и т.п. Их множество, они выражают всю многосложность глобальной социальной стратификации, их интересы нередко противоречивы, но именно они отражают многомерность и внутреннюю противоречивость человечества как общественного организма высшей степени сложности и подвижности. В этой мешанине, бурлящем котле трудно выделить ведущий мотив, главное звено. То одно, то другое движение звучит громче, выходит на первый план — в зависимости от быстро меняющейся конъюнктуры на мировой экономической, политической, социокультурной аренах, от смены глобальных циклов и их фаз. Но постепенно глобальное гражданское общество складывается, его влияние на мировую политику, экономику, межгосударственные и меж-цивилизационные отношения усиливается. Именно это общество может осуществить гуманизации и экологизацию глобализации, предотвратить столкновение цивилизаций, экологическую деградацию планеты. В перспективе XXI в. роль глобального гражданского общества будет нарастать.
Межгосударственные организации весьма разнообразны по своему составу, функциям, механизмам. Их вершиной является ООН с ее институтами — Генеральной Ассамблеей, Советом Безопасности, Экономическим и Социальным советом, службами народонаселения, статистики, ЮНЕП, ЮНЕСКО, ЮНИДО и т.п.; они призваны выражать и защищать интересы всего человечества, его настоящего и будущего. Другие межгосударственные организации регулируют определенную область отношений (например, Всемирная организация здравоохранения, Всемирная торговая организация, Международный валютный фонд и т.п.) или взаимодействие государств одной локальной цивилизации (Европейский союз, СНГ, НАФТА) или их групп (Европарламент, Европейское совещание по безопасности и сотрудничеству и т.п.). Заметно усиление роли ООН в регулировании межгосударственных экологических отношений, выработке глобальной экологической программы, организации международных экологических форумов.
Каковы перспективы развития межгосударственных организаций в XXI в., повышения их роли в реализации глобальной экологической программы? М.М. Голанский, исходя из предпосылки потери способности биосферы к само-воспроизводству, считает необходимым ориентироваться на превращение мирового сообщества в жесткую целостную интегрированную систему, на создание тоталитарной, централизованной власти, своего рода мировой федерации стран с глубоким разделением труда, прежде всего в области экологической деятельности, в которой могут найти свою нишу безнадежно отстающие страны. Однако такая перспектива, предполагающая закрепление и усиление господства развитых стран, вряд ли возможна и необходима. Она противоречит тенденции усиления самостоятельности и независимости отдельных стран и локальных цивилизаций. Выход из экологического кризиса нужно искать не в создании тоталитарного всемирного правительства (государства), а в выработке механизма сотрудничества и партнерства государств и их объединений в решении первоочередных задач предотвращения эко-катастрофы, в совместном осуществлении долгосрочной глобальной экологической стратегии, реализующих ее программ и проектов.
Инструментом воплощения в жизнь межгосударственного сотрудничества и партнерства станет международное экологическое право, регулирующее (выходящие за национальные рамки) отношения по рациональному использованию и воспроизводству природных ресурсов (в том числе в открытом океане и акватории морей, находящейся за пределами юрисдикций отдельных государств), контролю за состоянием и загрязнением окружающей среды, санкциям за нарушение установленных в этой сфере правовых норм и международно признанных экологических стандартов. Таких норм уже немало, но они разрознены, бессистемны и мало-действенны. Вероятно, в перспективе потребуется объединенными усилиями выработать международный экологический кодекс, а также создать институты, обеспечивающие его соблюдение: международный экологический суд, международную экологическую полицию.
Не стоит недооценивать роль средств массовой информации в формировании и функционировании нового мирового экологического порядка. Печать, радио, телевидение, Интернет играют активную роль в формировании глобального экологического мышления, в выявлении экологических угроз, контроле за соблюдением признанных норм международного экологического права и т.п. Причем контроль этот оперативный, всепроникающий, массовый. Проводимые журналистские расследования помогают мобилизовать мировое общественное мнение против экологических преступлений и угроз.
6. Социокультурные факторы выработки и осуществления глобальной экологической стратегии. Все изменения в обществе — от семьи до мирового сообщества — делают люди, исходя из уровня их знаний, культуры, идеологии, этических норм, интересов и устремлений. Поэтому все названные выше направления и факторы выработки и реализации глобальной экологической стратегии зависят от того, насколько ее главные идеи проникнут в сознание людей и станут мотивом для коллективных и индивидуальных целенаправленных действий. Что для этого необходимо?
Во-первых, формирование новой научной парадигмы, ориентированной не на покорение природы, а на коэволюцию природы и человека, гармоничное развитие биосферы и общества. Е.М. Бабосов отмечает необходимость смены цивилизационной парадигмы техногенного типа на парадигму цивилизации ноосферного типа как основу общепланетарной программы, ориентированной на гармонизацию отношений человека с природой, на “рациональность научной мысли, постепенное ускорение которой в национальном и интернациональном масштабах является, согласно В.И. Вернадскому, необходимой предпосылки ноосферы”. Ноосферная парадигма должна не только раскрывать закономерности эволюции и взаимодействия возрастающих потребностей человечества при рациональном, экономном использовании ограниченных природных ресурсов и исключении или сведении загрязнений окружающей среды к минимуму, но и предупреждать о возможных отрицательных последствиях новейших технологий: “Экологические катастрофы, вызванные прямым вмешательством новейших технологий, в том числе генной инженерии, в естественные биосферные процессы, способны нанести огромный ущерб не только сельскохозяйственным растениям и животным, но и самому человеку, его здоровью”.
Именно здесь лежит поле взаимодействия естественных и общественных наук, интеграции научной мысли в глобальных масштабах. И.Н. Моисеев подчеркивал необходимость “наполнить конкретным содержанием принцип эволюции, приняв для этого международную систему научных программ, ориентированных на его изучение. Подобные исследования должны иметь приоритет перед любыми другими... Изучение динамики биосферы должно быть поднято на совершенно новый уровень, и прежде всего изучение кругооборота веществ и особенно энергетических потоков”. Не менее важны исследования динамики социосферы в ее взаимодействии с биосферой и техно-сферой, основанные на международном сотрудничестве, междисциплинарные исследования в области общественных наук.
Во-вторых, планетарное экологическое мышление, базирующееся на новой цивилизационной парадигме, должно найти выражение в формировании идеологии, адекватной новой фазе коэволюции природы и общества и определяющей цели деятельности людей, коллективов, народов, цивилизаций, всего человечества. Это совершенно справедливо подчеркивает Н.Н. Моисеев: “В нынешних условиях наступающего общепланетарного кризиса должна быть выработана некоторая общепланетарная идеология, цементирующая усилия планетарного сообщества, а также усилия, необходимые для его выживания, направленные на преодоление надвигающегося экологического кризиса. Разработка и утверждение такой идеологии должны быть становым хребтом того документа, который будет называться “Хартией Земли”, и многочисленных программ дальнейшего развития цивилизации”. Речь идет не о новой религии или тоталитарном навязывании единообразных взглядов и целей всем странам и слоям их населения, а о выработке и добровольном принятии ноосферых принципов, задач и ограничений, способных обеспечить гармонию развивающегося человечества, численность и объем потребностей, которого возрастают, с ограниченной по ресурсам и возможностям, медленно меняющейся биосферой и тем более — с геосферой. Ноосферная идеология будет модифицироваться в разных цивилизациях и странах с учетом специфики их культурно-исторического наследия, природных условий и экологической ситуации.
В-третьих, новые знания и идеология, усвоенные массами, станут мощной силой, когда они органически войдут в культуру, образуя ее ноосферную (на первых порах экологическую) составляющую как неотъемлемую часть интегрального типа культуры, неизбежность наступления которого предвидел Питирим Сорокин: “Эпохальная борьба между все более возрастающими бесплодными и деструктивными силами слабеющего чувственного строя и созидательными силами возникающего интегрального социокультурного строя характеризует все сферы современной культуры и социальной жизни и глубоко влияет на образ жизни каждого из нас”. Интегральная культура ориентирована на гармонию не только в самом человеке, но и в его взаимоотношениях с природой. Она противостоит деструктивной, чувственной культуре, наиболее одиозным проявлением, которой является современная массовая антикультура, подчеркивающая дисгармонию в человеке и обществе, намеренно искажающая природные пропорции и облик человека.
Разнообразные виды искусства возникли из наблюдения человека над природой, ее эстетического восприятия им. Насилие над природой в индустриальном сообществе, особенно в фазе его заката, породило модернизм и абстрактное искусство, уход от природной гармонии и красоты естественных форм. Становление интегральной культуры связано с возрождением высокого искусства, воспитанием способности с детства воспринимать и отражать природную красоту, эстетическое неприятие насилия над природой и человеком.
В-четвертых, экологическая компонента должна стать неразрывной составной частью этики постиндустриального общества. Уходит в прошлое общество, основанное на крайнем индивидуализме, “войне всех против всех”. Это отмечал Н.Н. Моисеев: «Возможности любой цивилизации, в основе которой лежит индивидуализм, представление об избранности, патологическая убежденность в собственном превосходстве и исключительности исчерпаны! Они свою игру уже сыграли! Подтверждение этой мысли я вижу в падении общей культуры Запада, снижении уровня образованности “образованных людей”, в поп-музыке, в отсутствии интереса к настоящему искусству, к тому прекрасному, что создано человечеством и отвечает стремлению к добру, к человеколюбию». Это проявляется и в безнравственном отношении к природе, к окружающей среде, нежелании считаться с долговременными интересами отстающих стран, из которых ТНК выкачивают природные ресурсы, оставляя после себя безжизненную пустыню. Новая этика должна ориентироваться на приоритет коллективных, общечеловеческих интересов, на стремление сохранить и передать следующим поколениям Землю не в обезображенном, истерзанном виде, с исчерпанными ресурсами — а в ее целостности, гармонии.
В-пятых, важную роль в формировании гуманистическо-экологической этики могут сыграть мировые религии, оказывающие большее влияние на нравственные нормы и духовный мир миллиардов людей. Религиозным лидерам следует отрешиться от нетерпимости к инаковерующим и атеистам, от фанатизма и фундаментализма, воспитывать у верующих, прихожан бережное отношение к природе и людям, чувство ответственности перед будущими поколениями.
7. Непрерывное экологическое образование. Осуществление долгосрочной глобальной экологической программы будет нереальным и пополнит копилку неосуществившихся благих пожеланий, если она не станет одним из стержней системы непрерывного образования, обучения и воспитания поколений XXI в. Нужно честно признать, что ныне принимающее судьбоносные решения поколение неспособно решить ни демографическую, ни экологическую проблемы; оно бесславно уйдет в прошлое, оставив после себя массу нерешенных проблем и противоречий, экологических и техногенных катастроф. И это не вина, а беда нынешнего поколения, которое попало под жернова крутых перемен переходной эпохи. Однако важно, чтобы следующее поколение, время для которого пришло в начале XXI в., и последующие за ним не повторили те же ошибки, чтобы они исходили из нового мировоззрения, были способны решать сложные головоломки, находить выход в кризисных, катастрофических ситуациях. Для этого нужно не просто образование и воспитание как воспроизведение ныне преобладающих знаний, навыков, нравственных норм в следующих поколениях, но образование и воспитание, основанные на новой парадигме, на формировании человека, ориентированного на гармоничную коэволюцию природы и общества. “Надо научиться жить в согласии с Природой и ее законами, — отмечал Н.Н. Моисеев, — и эти принципы должны войти в плоть и кровь человека. Значит, первое, что можно и нужно делать сегодня, — это понять, принять эти принципы и решать проблемы образования и воспитания, которые помогли бы впитать подобные принципы с молоком матери... Я отдаю этим проблемам... приоритет: новая цивилизация должна начаться даже не с новой экономики, а с новых научных знаний и новых образовательных программ... Экологическое воспитание и образование должны охватить все возрастные категории. Экологическими знаниями, подобно арифметике, должны обладать все, независимо от специальности и характера работы, места обитания и цвета кожи”.
Нынешнюю огромную и неповоротливую систему образования перестроить трудно; она обладает большой силой инерции, закрепленной в знаниях и навыках педагогов, в тысячах программ и учебников. Нужно наполнять экологическим содержанием программы и учебники, проводить подготовку и переподготовку преподавателей. Это процесс неизбежный и весьма долгий. Для непрерывного экологического образования гораздо эффективнее использовать достижения современной информационной революции — телевидение и Интернет, мультимедийные диски и видеофильмы. Тем более что новое поколение гораздо восприимчивее к современным информационным технологиям, чем предыдущие.
Однако программа экологического образования не может быть стандартной, одинаковой для разных цивилизаций и стран. Нужны программы и учебники на разных языках, чтобы быть доступными представителям различных наций и культур. Каждая цивилизация имеет свой стиль мышления и действий, свои способы восприятия информации, свои демографические и экологические проблемы. И образовательные программы должны учитывать эту специфику.
Но дело не только в этом. Как организовать экологическое образование в странах, где 50-70% взрослого населения неграмотно (как, например, в большинстве стран Центральной Африки)? Здесь необходима эффективная образовательная помощь со стороны более развитых стран и цивилизаций, специальная образовательная программа ЮНЕСКО, а также использование образовательных радио и телепрограмм.
8. Приоритетное ресурсное обеспечение глобальной экологической стратегии. Любая, даже самая обоснованная и целенаправленная стратегия повиснет в воздухе, если она не будет подкреплена достаточными ресурсами. Во многих странах ресурсное обеспечение экологических программ и проектов уже включено в число национальных приоритетов, получающих прямую и косвенную (через бюджетное финансирование и налоговые льготы) государственную поддержку. И это дало ощутимые результаты: экологическая ситуация в Западной Европе, Северной Америке, Японии за последние десятилетия существенно улучшилась, кое-где произошло не только уменьшение вредных выбросов, но и облагораживание окружающей среды. Однако общий уровень загрязнения природной среды в развитых странах и цивилизациях остается гораздо более высоким, чем в менее развитых. Страны, экономически отсталые, но богатые природными ресурсами, фактически служат экологическими донорами для индустриально развитых государств и цивилизаций. Поэтому было бы логично, чтобы последние вносили решающий вклад в глобальный экологический фонд и другие международные источники экологических инвестиций. Страны и цивилизации с уровнем загрязнения среды и использования природных ресурсов, превышающим среднемировой, должны вносить соответствующие платежи, что может стать главным источником инвестиций для реализации глобальной экологической стратегии. Другим источником может быть часть мировой ренты и экологической антиренты, выплачиваемой транснациональными корпорациями, эксплуатирующими природные ресурсы.
Важно также иметь специализированные международные институты, ответственные за реализацию глобальной стратегии. Одного мирового экологического фонда для этого явно недостаточно. Это будет система межгосударственных институтов, ответственных за выработку долгосрочной планетарной экологической стратегии и ее периодическую корректировку, организацию экологического прогнозирования и мониторинга, выработку норм экологического права и стандартов, контроль за их соблюдением странами и ТНК, разрешение возникающих международных споров, преследование за экологические преступления, имеющие международный характер.
Однако дело не только в экологическом праве. Важнейшим условием предупреждения экологических катастроф является исключение войны из числа средств достижения политических целей и решения, периодически возникающих конфликтов, предупреждение военного столкновения цивилизаций, которое нанесет непоправимый ущерб и населению, и биосфере. Демилитаризация общества и экономики стала бы крупнейшим источником средств, которые можно направить на социальные и экологические цели. Однако с 2002 г., после серии террористических актов и курса США на создание национальной ПРО, он вновь начал расти. Средства, предназначенные для создания средств уничтожения человека, материальных и культурных ценностей и на содержание и вооружение армий, на порядки превышают средства, выделяемые па экологические цели. Изменение приоритетов в развитии общества, переход к сотрудничеству и партнерству стран и цивилизаций позволит найти достаточно ресурсов для реализации глобальной экологической стратегии.
Как известно, все исконно русские женские имена оканчиваются либо на «а», либо на «я»: Анна, Мария, Ольга и т.д. Однако есть одно-единственное женское имя, которое не оканчивается ни на «а», ни на «я». Назовите его.
Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. 
