Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. Связаться с автором
Важная особенность современного структурного кризиса — замедление технологического прогресса, проявляющегося в создании как новых технологических принципов, так и новых технологий.
Помимо собственно технологических причин, замедление вызвано укреплением глобальных монополий, которые стремятся затормозить технологический прогресс, способный подорвать их доминирование.
Монополии создают все более сложные и дорогие технологии, разработка которых вне них невозможна из-за сложности организационных схем и дороговизны. Сложность организационных процессов начинает превышать управленческие возможности даже глобальных монополий, а рыночная ориентация на результат сужает шансы на финансирование прорывных исследований с непредсказуемым исходом.
При этом глобальные монополии (в том числе в силу злоупотребления своим положением под видом защиты интеллектуальной собственности) препятствуют распространению знаний, что также усложняет технологический прогресс, делает его более затратным и способствует его торможению.
Для современных глобальных монополий особенно важно не допустить качественного упрощения и удешевления используемых технологий, которые расширят их доступность и снизят возможности и уровень монополизации рынков.
Между тем методы такого упрощения и удешевления становятся все более известными. Пример, показывающий магистральное направление развития технологий, — операционная система Linux, отрицающая наличие интеллектуальной собственности как фактора сдерживания технологического прогресса. В силу своей бесплатности она теснит Windows в ряде сегментов мирового рынка.
До прорыва дело пока не дошло даже здесь: глобальная монополия Microsoft сохраняется. В целом на мировых рынках позиции глобальных монополий, как правило, не ставятся под сомнение, так что этот пример остается вдохновляющим и обнадеживающим, но является исключением, или, если угодно, предвестием.
Радикальное упрощение и удешевление господствующих технологий неизбежно, так как невозможно длительное масштабное торможение технологического прогресса, этой основы существования человечества. Весьма очевиден технологический, экономический и социально-политический тупик, в который привело мир доминирование уже загнивающих глобальных монополий.
Упрощение и удешевление господствующих технологий будет болезненным, в том числе из-за сопротивления сегодняшних «хозяев мира» — глобальных монополий. Но оснований ждать иного сценария нет. Социальные и административные механизмы, сдерживающие технологический прогресс, разрушаются, и это — одна из фундаментальных закономерностей развития.
Однако не следует забывать, что в тех случаях, когда указанные механизмы (в нашем случае — глобальные монополии) оказываются достаточно прочными, они могут разрушаться не сами по себе, но вместе с самим обществом, охваченным ими и затормозившим под их воздействием свою технологическую эволюцию. Это возможно под ударами внешних завоевателей, из-за экологических катаклизмов (включая эпидемии смертельных болезней), вызванных чрезмерным воздействием на природу, а также в случае генерирования ими внутренней дестабилизации общества — через социальные или этнические по своим внешним проявлениям конфликты.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
В частности, одним из нетривиальных временных выходов из ситуации недостаточности спроса для развития чрезмерно сложных технологий, контролируемых монополиями, может стать сужение сферы их применения при сохранении прежних доходов разработчиков технологий — глобальных монополий. Это возможно в случае злоупотребления монопольным положением — если потребители сложных технологий будут помимо своей воли и неосознанно (как это сейчас происходит с интеллектуальной собственностью) оплачивать разработку качественно новых технологий, несущих благо не им, но наиболее развитой части человечества. Возможно, эти качественно новые технологии будут призваны ускорить развитие той части человечества, которая принципиально (и непредставимо с сегодняшних позиций) изменится и перестанет нуждаться в традиционных формах конкуренции и кооперации.
Это звучит фантастично, но лишь в отношении биологической, индивидуальной эволюции человека. В отношении эволюции социальной описанные события уже произошли: это создание и распространение не только традиционных «высоких» технологий с помощью системы защиты интеллектуальной собственности, но и общедоступных технологий формирования сознания. Указанные технологии применяются всеми и против всех, но основная часть дохода достается их разработчикам.
При распространении этих же отношений на биологическую эволюцию человека обеспеченная часть граждан развитых стран и богатейшие жители остального мира получат возможность усовершенствовать свои физиологические данные (в том числе не представимым сегодня образом) и, вероятно, мыслительные способности.
При их возросшей эффективности остальной мир превратится не более чем в их «дойную корову» — и при вероятном сохранении формальных демократических институтов и процедур будет иметь не больше реальных прав и возможностей, чем это в высшей степени достойное и уважаемое животное.
Тогда в мире станет воспроизводиться модель спроса, характерная д ля неразвитых стран (и периода феодализма), в которой подавляющая часть спроса концентрируется у количественно незначительной, но экономически и политически доминирующей богатейшей элиты с выделением из остального общества ее хорошо оплачиваемой обслуги. Для остального общества характерна нищенская по уровню потребления, а со временем и по типу потребительского поведения модель спроса.
Единственное эффективное рыночное поведение в таком обществе — ориентация на спрос богатых, готовых переплачивать за престижность потребления, что вслед за структурой спроса уродует структуру производства, подрывая эффективность общества и его способность к развитию.
Это исторический тупик, выход из которого связан с чудовищными катаклизмами и потрясениями (Францию, например, трясло революциями почти 100 лет). Разложившись, общество может и погибнуть в этом тупике — таким образом, описанный выход будет носить временный и фиктивный характер.
Современное человечество стоит перед выбором между разрушением глобальных монополий за счет широкого распространения новых, эффективных общедоступных технологий и концентрацией технологического прогресса в богатейших обществах — с неминуемой общей гибелью в последующем. Реализация каждой из этих моделей в чистом виде невозможна, но, хотя в практику пробьются отдельные элементы из отвергнутой модели, одна из них неизбежно будет преобладать.
Выбор между «железной пятой» немногочисленной биологически преобразованной мировой элиты и созданием для максимально широкой части человечества максимального спектра возможностей еще не сделан. Он пока даже не осознается.
Более приемлемая традиционно демократическая модель относительно доступных технологий обладает массой недостатков и также несправедлива во многом и ко многим. Но она все равно неизмеримо более эффективна и справедлива, так как оставляет возможности развития, самореализации и увеличения благосостояния как большинству отдельных людей, так и всем цивилизациям и человечеству в целом.
В силу ряда исторических обстоятельств Россия имеет возможность сыграть в выборе между этими двумя моделями ключевую роль.
Как известно, все исконно русские женские имена оканчиваются либо на «а», либо на «я»: Анна, Мария, Ольга и т.д. Однако есть одно-единственное женское имя, которое не оканчивается ни на «а», ни на «я». Назовите его.
Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. 
