Политическая экономия, политэкономия — одна из общественных наук, предметом которой являются производственные отношения и законы, управляющие их историческим развитием.
Впервые словосочетание политическая экономия использовал драматург и писатель Антуан Монкретьен в экономическом трактате «Traite d’economie politique» («Трактат о политической экономии», 1615 год). Монкретьен ни до этого, ни после экономических работ не писал. Ещё в 1911 году, характеризуя степень самостоятельности трактата, Британская энциклопедия дала заключение: он «в основном базируется на работах Жана Бодена». Обстоятельства, сподвигшие драматурга на написание трактата, были сугубо политическими (автор посвящал его молодому королю Людовику XIII и королеве-матери Марии Медичи). Прекрасный знаток античных языков и литературы, Монкретьен сконструировал удачный термин для обозначения предмета исследования Ж. Бодена.
Абстрактно, анаграмма «политическая экономия» — «экономическая политика» соответствует движению от обоснования (теории) к реализации (практике). Однако, в силу своей фундаментальности, выводы политической экономии могли иметь для политиков скорее рекомендательный характер.
«Ввести в обиход новый термин» — подтвердить его в дискуссиях с коллегами, способствовать возникновению традиции его использования, или хотя бы увидеть своими глазами этот термин в чужом трактате — Монкретьен не успел. За последующие 6 лет до своей гибели (1621) других работ по экономико-хозяйственной тематике Монкретьен не написал.
Категория «политическая экономия» является одним из элементов подмножества категории «экономические теории»; соответственно эти термины неравнозначны и не взаимозаменяемы. Политическая экономия — лишь одна из множества наук, формулирующих экономические теории. При этом в её рамках, как и «внутри» любой другой науки, могут возникать, сосуществовать и даже конкурировать несколько качественно различающихся совокупностей частных теорий. Группы взаимосвязанных, не взаимнопротиворечивых теорий, развиваемых в рамках одной науки, на базе одного и того же предмета, но разными группами учёных, применяющих разные методы и приёмы, складываются в школы и течения научной мысли. Со временем расхождения между ними в области предмета и метода могут достигать критической точки, после которой констатируется появление новых наук, уже со своими, менее взаимнопротиворечивыми определениями предметов и методов.
Предмет науки — ключевой, но не единственный объект её изучения. Важна сумма объектов из области предмета науки, подмножество суммы изучаемых ею объектов. В зависимости от индивидуальных концептуальных установок, глубина исследования объектов, не названных в составе предмета политико-экономических исследований конкретной политико-экономических школы, может различаться, вплоть до полного абстрагирования от их существования. В некоторых случаях это может поставить под вопрос правомерность называть «политико-экономической» школу, где не только предмет, но и частные объекты исследования игнорируют категории, существенные для определения данной науки.
Метод науки — приёмы исследования. Среди методов, общих с большинством других экономических теорий, политическая экономия опирается на:
• Анализ и синтез. Анализ — расчленение сложного объекта на составляющие. Синтез — интеграция в единое целое частей, свойств, отношений, ранее выделенных по ходу анализа. Синтез дополняет анализ и находится с ним в неразрывном диалектическом единстве;
• Абстракция — после анализа, отделение существенных характеристик (составляющих) явления от несущественных, производимое по определённому (часто количественному) критерию;
• Индукция и дедукция. Индукция — тип умозаключения, обеспечивающий переход от единичных фактов к множественным, от частного к общему. Дедукция, в широком смысле — любой вывод вообще; в философском — достоверное доказательство или вывод утверждения на основе законов логики. В дедуктивном выводе следствия находятся в посылках, и извлекаются оттуда путём логического анализа. Индукция и дедукция — не отдельные, самодовлеющие, а обязательно неразрывно взаимосвязанные между собой моменты диалектического познания.
Системный подход — не отдельный метод (как иногда ошибочно указывают, наряду с анализом, синтезом, абстракцией, дедукцией и индукцией), а вся перечисленная совокупность методов, позволяющая рассматривать отдельное явление или процесс как систему, состоящую из определённого количества взаимосвязанных и взаимодействующих между собой элементов.
Методы, специфические для политэкономии, которые могут отсутствовать или иметь второстепенное значение в других экономических теориях, включают исторический и социологический метод. Поскольку человек входит в предмет политической экономии и как субъект экономических отношений, и как деятельный участник, и как результат экономических процессов, эта наука обязана рассматривать явления в историческом плане, проецируя их на социологический результат.
Индуктивно-дедуктивную взаимосвязь этих методов отметил В. Зомбарт:
«Исторический подход — это подход к единичному, однократному, социологический же — к повторяющемуся, т.е. к типическому».
Однако политэкономия не подменяет собой ни историю, ни социологию, перенимая у этих наук не их специфические методы и предметы, а только принципы. Так, историзм есть принцип познания вещей и явлений в их развитии и становлении в связи с конкретными историческими условиями, их определяющими.
Политическая экономия изучает экономику и складывающиеся в ней отношения в части своего предмета, который определяется, таким образом, категорией «Производственные отношения».
Это — общественные отношения, складывающиеся в процессе воспроизводства, включающего:
Политическая экономия выявляет закономерности и формулирует экономические законы, управляющие развитием производственных отношений на разных исторических этапах развития экономической деятельности человечества. С целью их различения здесь могут использоваться разные методики, позволяющие выделить качественно различные состояния производительных сил и производственных отношений общества, в частности — специальная категория общественно-экономических формаций.
Сформулировав свой предмет, и проведя тем самым водораздел с предшествующими этапами развития экономической мысли, в XIX веке политическая экономия, на основе соблюдения этой формулы, проводит дальнейшее размежевание с другими науками и дисциплинами, смежными с ней в области предмета. Это, в частности: товароведения, истории права (в т.ч. хозяйственного) и народного хозяйства различных стран и регионов, экономической статистики и др. Взаимодействуя с ними, и используя материалы, профессионально и досконально изученные учёными-специалистами в других областях, политическая экономия и сама становится основой зарождения новых наук: истории экономики, эконометрики и др.
Специфические элементы, соответствующие определению предмета политической экономии, появляются в работах «первопроходцев» этой науки (У. Петти, П. де Буагильбера и др.), получая окончательное закрепление в трудах А. Смита, Д. Рикардо, К. Маркса, Ж.-Б. Сэя, Т. Мальтуса, Ф. Бастиа и других, работы которых относят к классической политической экономии. Несмотря на схожесть отдельных выводов и законов, формулировавшихся разными «классами», в рамках политической экономии, развивались разные школы и течения экономической мысли. Из них крупнейшим по числу учёных, тиражам научных трудов и продолжительности существования является марксистская политическая экономия (в рамках которой также выделяются различные школы и течения).
В XVIII—XX веках и по сей день политическая экономия является крупным, но не единственным источником социально-экономических теорий. Разграничение между политической экономией и другими смежными науками и дисциплинами проводится по ряду критериев, среди которых социально-исторический компонент, охват интересов всех социальных групп-субъектов производственных отношений, прогноз результатов той или иной экономической политики. Этим критериям в целом отвечают ряд других экономических школ XIX—XX веков, одна из которых в этой связи получила название «Неоклассическая экономическая теория» (восходящая к классической политической экономии).
Классическая политическая экономия
Классическая политическая экономия (классическая школа) — первая школа в истории развития экономической науки, разработавшая для изучения экономики систему взаимосвязанных законов и категорий. Возникла во второй половине XVIII века, когда предпринимательская деятельность вслед за сферой торговли, денежного обращения и ссудных операций распространилась на многие отрасли промышленности и сферу производства в целом. Поэтому протекционизм меркантилистов уступил свое доминирующее положение новой концепции — концепции экономического либерализма и неограниченной свободы конкуренции предпринимателей.
Основатели школы — А. Смит, Д. Рикардо. Представители — Ж.-Б. Сэй, Дж. Ст. Милль, Т. Мальтус, К. Маркс (до разработки марксизма).
Данное экономическое учение признается революционным, так как его результаты являются актуальными и по сегодняшний день. «Классиками» была разработана трудовая теория стоимости, показана связь факторов производства, при этом были выделены не один, как ранее (в физиократии — земля), а четыре фактора производства: земля, капитал, труд и предпринимательская деятельность, а также обоснована необходимость анализа внутренних причин изменений экономической системы.
Впервые в истории развития экономики основным источником прироста национального богатства была признана сфера производства (а не торговля и сельское хозяйство, как в меркантилизме и физиократии).
Представители данной школы отстаивали необходимость установления запрета на государственное регулирование экономики, основополагающим признавался принцип экономической свободы и «невидимой руки рынка»: государство должно создавать правовые основы экономической деятельности, а итог развития экономики будет определяться действием рычага рыночного равновесия и законов спроса и предложения. В свою очередь, по их мысли, этому будет способствовать принцип «экономического человека»: люди, действуя в собственных интересах, будут обеспечивать прирост национального благосостояния.
Классическая школа выделила деньги в качестве отдельной экономической категории, закрепила за ними статус товара и выполнение трех функций: средства обращения, средства накопления и меры стоимости. Позднее Карлом Марксом были выделены еще две функции денег — средства платежа и мировых денег.
Классическая школа просуществовала до конца первой половины XIX века, когда ей на смену пришли марксизм и маржинализм, взявшие в основу своих учений принципы классической политэкономии.
В рамках классической политической экономии (или просто классической школы) в трудах ее основных представителей - А. Смита, Д. Рикардо и др. - впервые было дано систематическое изложение экономической теории как единой целостной научной дисциплины. Поэтому именно после возникновения классической политической экономии можно говорить об окончании этапа становления экономической теории.
Классическая школа - крупнейшее направление в экономической науке за период ее существования. Более того, отождествление экономической теории этого периода с классической школой не будет сильным преувеличением.
Отсюда следует, что едва ли не важнейшим свойством классической школы является:
а) акцент на анализе проблем производства и распределения материальных благ. Именно классики закрепили осуществленный физиократами сдвиг методологии экономического анализа от проблем этики ведения хозяйства к исследованию комплекса факторов, связанных с созданием и распределением материального богатства. Среди других элементов общей характеристики классической школы необходимо выделить следующие.
б) Выработка и применение прогрессивных (для экономической науки того времени) методологических приемов исследования типа причинно-следственного метода, метода логической абстракции, дедуктивного метода.
в) Ядро экономического анализа классиков - проблема ценности. Развитие экономической науки во II периоде ее существования проходило под знаком акцентирования внимания на этой проблеме.
г) Все классики трактовали ценность как величину, определяемую производственными затратами. Однако классический подход к анализу ценности отнюдь не был однозначным. В рамках учения о ценности классической школы существовало две теории ценности. Во-первых, это трудовая теория ценности, разрабатывавшаяся основателем классической школы А. Смитом и Д. Рикардо (а затем получившей чрезвычайно углубленное развитие в трудах К. Маркса). Согласно этой теории, ценность товара определяется затратами труда на его производство. Во-вторых, это теория факторов производства, также заложенная А. Смитом, и развивавшаяся Ж.Б. Сэ и Т.Р. Мальтусом (а затем вошедшая в качестве важного составного элемента в неоклассическую микроэкономику). В соответствии с этой теорией ценность товара складывается из доходов владельцев производственных факторов, участвовавших в изготовлении данного товара.
д) Восприятие экономической системы как системы, аналогичной объектам исследования физики того времени (а точнее, механики). Это, в свою очередь, привело к следующим особенностями экономического анализа классической школы: убежденность в том, что в рыночном (капиталистическом) хозяйстве доминируют универсальные и объективные (экономические) законы; и игнорирование субъективно-психологических факторов хозяйственной жизни.
е) Недооценка роли денег и влияния сферы обращения на сферупроизводства. Деньги воспринимались классиками как техническое средство, помогающее облегчить обмен. Классики игнорировали роль денег как самого ликвидного средства сохранения ценности. Завершитель классической политической экономии Дж. С. Милль писал: «Короче говоря, вряд ли можно отыскать в общественном хозяйстве вещь более незначительную по своей важности, чем деньги, если не касаться при этом способа, которым экономятся время и труд».
ж) Большой акцент на изучении «законов движения», т.е. закономерностей тенденций динамики, капиталистической экономики. Классики были склонны к исследованию трендов изменений экономических переменных, и, прежде всего, экономического роста и изменений доли основных групп владельцев факторов производства (труда, капитала и земли) в национальном продукте.
з) Отрицательное отношение (за редкими исключениями типа Дж. С. Милля) к активному вмешательству государства в экономику. Классики вслед за физиократами выступали за идеологию laissez-faire.
Школы политической экономии
По мере дальнейшего формирования в развитых странах мира основ рыночных экономических отношений становилось все более очевидным то обстоятельство, что государственное вмешательство в экономическую деятельность не является панацеей в деле преодоления преград в приумножении национального богатства и достижения согласованности во взаимоотношениях хозяйствующих субъектов как на внутреннем, так и на внешних рынках. Поэтому, как отметил П. Самуэльсон, вытеснение «доиндустриальных условий» системой «свободного частного предпринимательства», способствуя разложению меркантилизма, стало одновременно исходным пунктом наступления условий «полного laissez faire».
Последнее словосочетание означает требование полного невмешательства государства в экономику, деловую жизнь или, говоря по-другому, экономический либерализм. Причем с конца XVII — начала XVIII в. эта идея превратилась в своеобразный девиз рыночной либеральной экономической политики. И именно с этого времени зарождается новая теоретическая школа экономической мысли, которую позднее назовут классической политической экономией.
«Классическая школа» повела решительную борьбу с протекционистской идеологией меркантилистов, обратившись к самым новым методологическим достижениям науки той эпохи и развернув поистине фундаментальные теоретические исследования. Ее представители противопоставили эмпиризму меркантилистской системы профессионализм, который, по словам того же П. Самуэльсона, не позволял впредь «советникам при короле» убеждать своих монархов в том, что увеличение богатства страны сопряжено с установлением государственного контроля над экономикой, в том числе со сдерживанием импорта и поощрением экспорта и тысячей других «детальных распоряжений».
«Классики» в отличие от меркантилистов, по существу, заново сформулировали и предмет, и метод изучения экономической теории. Так, возросшая степень мануфактуризации экономики (затем и ее индустриализации) обусловила выдвижение на первый план предпринимателей, занятых в промышленном производстве, оттеснив на второй план капитал, занятый в торговле, денежном обращении и ссудных операциях. По этой причине в качестве предмета изучения «классики» предпочитали главным образом сферу производства.
Что же касается метода изучения и экономического анализа, то его новизна в «классической школе» связана, как уже упоминалось, с внедрением новейших методологических приемов, которые обеспечивали достаточно глубокие аналитические результаты, меньшую степень эмпиричности и описательного, т.е. поверхностного, осмысления хозяйственной (деловой) жизни. Об этом свидетельствуют также высказывания Л. Мизеса и М. Блауга — крупнейших авторитетов современности в области методологии экономической науки.
Первый из них, в частности, полагает, что «многие эпигоны экономистов-классиков видели задачу экономической науки в изучении не действительно происходящих событий, а лишь тех сил, которые некоторым, не вполне понятным образом предопределили возникновение реальных явлений». По убеждению второго, «экономисты-классики подчеркивали, что выводы экономической науки в конечном счете основываются на постулатах, в равной степени почерпнутых из наблюдаемых «законов производства» и субъективной интроспекции (самонаблюдения. — Я.Я.)».
Таким образом, можно утверждать, что смена меркантилизма классической политической экономией стала свершением еще одной исторической метаморфозы в отношении наименования и назначения экономической науки. Как известно, в бытность древнегреческих философов термин «экономия» или «экономика» воспринимался почти в буквальном переводе слов «ойкос» (домохозяйство) и «номос» (правило, закон) и имел смысловую нагрузку процессов домоводства, управления семьей или личным хозяйством. В период меркантилистской системы экономическая наука, получившая благодаря Д. Монкретьену наименование «политическая экономия», воспринималась уже как наука о государственном хозяйстве или экономике национальных государств, управляемых монархами. Наконец, в период «классической школы» политическая экономия обрела черты подлинно научной дисциплины, изучающей проблемы экономики свободной конкуренции.
Кстати, К. Маркс, с чьим именем связано введение в научный оборот термина «классическая политическая экономия», исходил прежде всего из того, что «классики» в творчестве своих лучших, как он полагал, авторов А. Смита и Д. Рикардо совершенно не допускали ни апологетики, ни скольжения по поверхности экономических явлений. Но, по его мысли, «классическая школа» со свойственной ей классовой направленностью «исследовала производственные отношения буржуазного общества». Данное положение, похоже, не оспаривал и Н. Кондратьев, считавший, что в учении «классиков» речь шла об анализе условий свободной хозяйственной деятельности «только капиталистического строя».
Продолжая общую характеристику почти двухсотлетней истории классической политической экономии, необходимо выделить ее единые признаки, подходы и тенденции и дать им соответствующую оценку. Они могут быть сведены к следующему обобщению.
Во-первых, неприятие протекционизма в экономической политике государства и преимущественный анализ проблем сферы производства в отрыве от сферы обращения, выработка и применение прогрессивных методологических приемов исследования, включая причинно-следственный (каузальный), дедуктивный и индуктивный, логическую абстракцию. В частности, ссылка на наблюдаемые «законы производства» снимала любые сомнения по поводу того, что полученные с помощью логической абстракции и дедукции предсказания следовало бы подвергнуть опытной проверке. В результате свойственное классикам противопоставление друг другу сфер производства и обращения стало причиной недооценки закономерной взаимосвязи хозяйствующих субъектов этих сфер, обратного влияния на сферу производства денежных, кредитных и финансовых факторов и других элементов сферы обращения.
Более того, классики при решении практических задач ответы на основные вопросы давали, ставя эти вопросы, как выразился Н. Кондратьев, «оценочно». По этой причине, полагает он, получались «ответы, которые имеют характер оценочных максим или правил, а именно: строй, опирающийся на свободу хозяйственной деятельности, является наиболее совершенным, свобода торговли наиболее благоприятствует процветанию нации и т.д.». Это обстоятельство также не способствовало объективности и последовательности экономического анализа и теоретического обобщения «классической школы» политической экономии.
Во-вторых, опираясь на каузальный анализ, расчеты средних и суммарных величин экономических показателей, классики (в отличие от меркантилистов) пытались выявить механизм формирования стоимости товаров и колебания уровня цен на рынке не в связи с «естественной природой» денег и их количеством в стране, а в связи с издержками производства или, по другой трактовке, количеством затраченного труда. Несомненно, со времен классической политической экономии в прошлом не было другой экономической проблемы, и на это также указывал Н. Кондратьев, которая бы привлекала «такое пристальное внимание экономистов, обсуждение которой вызывало бы столько умственного напряжения, логических ухищрений и полемических страстей, как проблема ценности. И вместе с тем, кажется, трудно указать другую проблему, основные направления в решении которой остались бы столь непримиримыми, как в случае с проблемой ценности».
Однако затратный принцип определения уровня цен «классической школой» не увязывался с другим важным аспектом рыночных экономических отношений — потреблением продукта (услуги) при изменяющейся потребности в том или ином благе с добавлением к нему единицы этого блага. Поэтому вполне справедливо мнение Н. Кондратьева, который писал: «Предшествующий экскурс убеждает нас в том, что до второй половины XIX века в социальной экономии нет сознательного и отчетливого разделения и различения теоретических суждений ценности или практических. Как правило, авторы убеждены, что те суждения, которые фактически являются суждениями ценности, являются столь же научными и обоснованными, как и те, которые являются суждениями теоретическими»6. Несколько десятилетий спустя (1962) во многом похожее суждение высказал и Людвиг фон Мизес. «Общественное мнение, — пишет он, — до сих пор находится под впечатлением научной попытки представителей классической экономической теории справиться с проблемой ценности. Не будучи в состоянии разрешить очевидный парадокс ценообразования, классики не могли проследить последовательность рыночных сделок вплоть до конечного потребителя, но были вынуждены начинать свои построения с действий бизнесмена, для которого потребительские оценки полезности являются заданными» (выделено мной. — Я.Я.).
В-третьих, категория «стоимость» признавалась авторами классической школы единственной исходной категорией экономического анализа, от которой как на схеме генеалогического древа отпочковываются (вырастают) другие производные по своей сути категории. Анализируя проблему ценности, классики, по мнению Н. Кондратьева, показали, что «проблема эта включает в себя ряд хотя и связанных, но глубоко различных вопросов.
Основными из них являются следующие:
1. Что такое ценность как феномен и каковы ее виды (качественная проблема)?
2. Каковы основания, источники или причины существования ценности?
3. Является ли ценность величиной и если да, то какой именно, и чем величина ее определяется (количественная проблема)?
4. Что служит измерителем величины ценности?
5. Какую функцию выполняет категория ценности в системе теоретической экономии?».
Кроме того, подобного рода упрощение анализа и систематизации привело классическую школу к тому, что само экономическое исследование как бы имитировало механическое следование законам физики, т.е. поиску сугубо внутренних причин хозяйственного благополучия в обществе без учета психологических, моральных, правовых и других факторов социальной среды.
Указанные недостатки, ссылаясь на М. Блауга, отчасти объясняются невозможностью проведения в общественных науках всецело контролируемого эксперимента, вследствие чего «экономистам для того, чтобы отбросить какую-либо теорию, нужно гораздо больше фактов, чем, скажем, физикам»9. Сам М. Блауг, однако, уточняет: «Если бы выводы из теорем экономической теории поддавались однозначной проверке, никто бы никогда не услышал о нереалистичности предпосылок. Но теоремы экономической теории невозможно однозначно проверить, поскольку все предсказания имеют здесь вероятностный характер».
В-четвертых, исследуя проблематику экономического роста и повышения благосостояния народа, классики не просто исходили (вновь в отличие от меркантилистов) из принципа достижения активного торгового баланса (положительного сальдо), а пытались обосновать динамизм и равновесность состояния экономики страны. Однако при этом, как известно, они «обходились» без серьезного математического анализа, применения методов математического моделирования экономических проблем, позволяющих выбрать наилучший (альтернативный) вариант из определенного числа состояний хозяйственной ситуации. Более того, классическая школа достижение равновесия в экономике считала автоматически возможным, разделяя «закон рынков» Ж.Б. Сэя.
Наконец, в-пятых, деньги, издавна и традиционно считавшиеся искусственным изобретением людей, в период классической политической экономии были признаны стихийно выделившимся в товарном мире товаром, который нельзя «отменить» никакими соглашениями между людьми. Среди классиков единственным, кто требовал упразднения денег, был П. Буагильбер. В то же время многие авторы классической школы вплоть до середины XIX в. не придавали должного значения разнообразным функциям денег, выделяя в основном одну — функцию средства обращения, т.е. трактуя денежный товар как вещь, как техническое средство, удобное для обмена. Недооценка других функций денег была обусловлена упомянутым недопониманием обратного влияния на сферу производства денежно-кредитных факторов.
В развитии классической политической экономии с определенной условностью можно выделить четыре этапа.
Первый этап. Его начальная стадия приходится на конец XVII — начало XVIII в., когда в Англии благодаря творчеству У. Пегги и во Франции с появлением трудов П. Буагильбера стали формироваться признаки зарождающегося альтернативного меркантилизму нового учения, которое впоследствии назовут классической политической экономией. Эти авторы резко осуждали сдерживающую свободу предпринимательства протекционистскую систему. В их трудах были сделаны первые попытки затратных трактовок стоимости товаров и услуг (посредством учета количества затраченного в процессе производства рабочего времени и труда). Ими подчеркивалось приоритетное значение либеральных принципов хозяйствования в создании национального (неденежного) богатства в сфере материального производства.
Следующая стадия этого этапа связана с периодом середины и начала второй половины XVIII в., когда с появлением так называемого физиократизма — специфического течения в рамках классической школы — меркантилистская система подверглась более глубокой и аргументированной критике. Физиократы (особенно Ф. Кенэ и А. Тюрго) значительно продвинули экономическую науку, обозначив новое толкование ряда микро- и макроэкономических категорий, хотя их внимание почти целиком было сосредоточено на проблемах сельскохозяйственного производства в ущерб другим сферам экономики и особенно сфере обращения.
Итак, на первом этапе ни один представитель классической политической экономии, не будучи профессиональным экономистом, не смог достичь углубленной проработки теоретических проблем эффективного развития как промышленного производства, так и фермерского хозяйства.
Второй этап. Временной отрезок этого периода развития «классической школы» целиком и полностью связан с именем и творчеством великого ученого-экономиста Адама Смита, чье гениальное творение «Богатство народов» (1776) стало особым и наиболее значительным достижением экономической науки всей последней трети XVIII в.
Его «экономический человек» и «невидимая рука» провидения смогли убедить не одно поколение экономистов в естественном порядке и неотвратимости независимо от воли и сознания людей стихийного действия объективных законов. Во многом благодаря ему вплоть до 30-х гг. XX столетия как «классики», так затем и «неоклассики» верили в неопровержимость положении о «laissezfaire» - полном невмешательстве правительственных предписаний в свободную конкуренцию.
Классическими по праву считаются и открытые А. Смитом (по материалам анализа булавочной мануфактуры) законы разделения труда и роста его производительности. На его теоретических изысканиях в значительной мере основываются также современные концепции о товаре и его свойствах, деньгах, заработной плате, прибыли, капитале, производительном труде и др.
Третий этап. Хронологические рамки этого этапа охватывают практически всю первую половину XIX в., в течение которой в развитых странах мира (прежде всего в Англии и Франции) состоялся переход от мануфактурного производства к заводам и фабрикам, т.е. к машинному, или, как говорят, индустриальному, производству, знаменующему свершение промышленного переворота. В этот период наибольший вклад в сокровищницу «классической школы» внесли называвшие себя учениками и последователями А. Смита англичане Д. Рикардо, Т. Мальтус и Н. Сениор, французы Ж.Б. Сэй, Ф. Бастиа и др. И хотя все эти авторы, следуя своему кумиру, главной в экономической науке считали теорию стоимости и так же, как он, придерживались затратной концепции (в соответствии с которой происхождение стоимости товаров и услуг видели либо в количестве затраченного труда, либо в издержках производства), тем не менее каждый из них оставил в истории экономической мысли и становления либеральных рыночных отношений довольно заметный след.
Например, Ж. Б. Сэй явился автором одной из самых одиозных в «классической школе» концепций, получившей название «закона рынков» или просто «закона Сэя». Этот «закон» более 100 лет разделяли вначале «классики», а затем и «неоклассики» потому, что в основу рассматриваемой с его помощью проблематики равновесия между совокупным спросом и совокупным предложением, обеспечивающего в условиях колебаний конъюнктуры рынка тот или иной уровень реализации общественного продукта, и Ж.Б. Сэй, и его единомышленники вкладывали, по сути, следующее смитовское положение: при гибкой заработной плате и подвижных ценах процентная ставка будет уравновешивать спрос и предложение, сбережении и инвестиции при полной занятости.
Другой исследователь, Д. Рикардо, более других своих современников полемизировавший с Л. Смитом и при этом полностью разделявший взгляды последнего на природу происхождения доходов «главных классов общества», впервые выявил закономерную в условиях свободной конкуренции тенденцию нормы прибыли к понижению, разработал законченную теорию о формах земельной ренты. Ему также принадлежит заслуга одного из лучших для того времени обоснований закономерности изменения стоимости денег как товаров в зависимости от их количества в обращении.
В трудах Т. Мальтуса в развитие несовершенной концепции А. Смита о механизме общественного воспроизводства (по Марксу, «догма Смита») выдвинут (вопреки господствовавшей тогда точке зрения об участии «классов» в хозяйственной жизни) оригинальное теоретическое положение о «третьих лицах», в соответствии с которым обосновывается обязательное участие в создании и распределении совокупного общественного продукта не только «производительных», но и «непроизводительных» слоев общества. Кроме того, этому ученому принадлежит не потерявшая и в наше время свою актуальность идея о влиянии на благосостояние общества численности и темпов прироста населения — та самая идея, которая была положена им в основу первой в истории экономической мысли теории народонаселения.
Четвертый этап. На этом завершающем этапе во второй половине XIX в. доминировали труды Дж.С. Милля и К. Маркса, всесторонне обобщивших лучшие достижения «классической школы». Как известно, в данный период уже началось формирование нового, более прогрессивного направления экономической мысли, получившего впоследствии название «неоклассической экономической теории». Однако популярность теоретических воззрений «классиков» оставалась весьма внушительной. Причиной тому в значительной мере было то, что последние лидеры классической политической экономии, будучи строго привержены положению об эффективности ценообразования в условиях конкуренции и, осуждая классовую тенденциозность и вульгарную апологетику в экономической мысли, все же, говоря словами П. Самуэльсона, симпатизировали рабочему классу и были обращены «к социализму и реформам».
В завершение необходимо отметить, что в России, несмотря на определенные за последние годы подвижки в части устранения «литературного голода» посредством издания трудов эконом истов-классиков, достигнутые результаты, увы, не вызывают оптимизма. Дело в том, что изданный в 1991 и 1993 гг. тиражом 10 тыс. экземпляров двухтомник «Антология экономической классики» — это по существу единственное по разделу «классическая политическая экономия» подспорье для российских экономистов в настоящее время. В «Литологию» в полном объеме включена только одна работа классиков — книга У. Петти «Трактат о налогах и сборах» (последнее издание было в 1940 г. тиражом 10 тыс. экз.). А знаменитое «Богатство народов» Адама Смита представлено только в первых двух книгах из пятикнижия великого ученого (последнее издание было осуществлено в 1962 г. тиражом 3 тыс. экз.). Со значительными сокращениями (всего шесть глав) в двухтомник включена и главная работа Д. Рикардо (последнее издание было в 1955 г.). Еще одна библиографическая редкость — «Опыт о законе народонаселения» Т. Мальтуса (в последний раз издавался в России в 1868 г.) — хотя и включена в «Антологию», но, как известно, это первая и не основная разработка данного ученого. В то же время до сих пор изданными в последний раз шрифтом с буквой «ять» остаются труды таких авторов классической политической экономии, как Ж.Б. Сэй (М., 1896), Ф. Бастиа (М. 1896) и Г. Кэри (СПб., 1869).
Теория политической экономии
Зарождение этой школы в 17 веке связано с тем, что официальное первое экономическое учение – меркантилизм – устарело, и уже не могло далее решать проблемы, встающие перед экономикой того времени. Классическая политическая экономия, родоначальником которой всеобще признается У. Петти, прошла в своем становлении определенные этапы, о которых хотелось бы поговорить подробнее.
Первый этап – конец 17 века и начало 18, когда У. Петти в Англии, а Пьер Буагильбер во Франции стал развивать новые для того времени положения касаемо экономических вопросов, которые в скором времени преобразовались в такую мысль, как классическая школа политической экономии.
Следует отметить, что в классической школе в середине 18 века получило развитие такое интересное направление, как физиократия, основоположником которого считается Франсуа Кенэ. Представители данного течения во главу угла ставили сельское хозяйство, полагая, что только оно действительно создает продукт. А, например, те же кузнецы просто преобразовывают уже имеющиеся материалы, поэтому их деятельность не столь существенна.
Второй этап полностью связан с выдающимся экономистом Адамом Смитом, чей труд «Богатство народов» (1776 год) до сих пор вызывает огромнейший интерес науки. Его знаменитая «невидимая рука рынка» была признана выдающейся идеей того времени и долгий период признавалась единственно правильной. Суть заключается в том, что существуют определенные объективные законы, которые способствуют тому, что любой поиск выгоды отдельного человека все равно приведет к выгоде всего общества. В свою очередь рынок есть механизм, который балансирует между интересами продавцов и покупателей.
Третий этап (почти вся первая половина 19 века) ознаменован переходом, прежде всего, в Англии, к автоматизированному производству, что способствовало осуществлению промышленного переворота. Классическая политическая экономия на том этапе развивалась Д. Рикардо, Т. Мальтусом, Ж.Б. Сэем.
На завершающем, четвертом этапе, который занял всю вторую половину 19 века, Карлом Марксом, прежде всего, производилось обобщение лучших трудов, представленных за все то время, пока существовала классическая школа политической экономии.
Следует сказать, что зачастую данную школу называют немного иначе – буржуазной политэкономией. Дело в том, что именно с нее и получила свое развитие классическая политическая экономия, так как представители делали акцент на защите интересов буржуазии. Свои предложения по поводу невмешательства государства в экономику классики противопоставляли идеям меркантилистов, которые выступали за широкое применение протекционистской политики.
Классическая политическая экономия – это поистине фундаментальное изучение многих экономических процессов на основе не просто рассуждений и предположений, а теоретических исследований. Тем самым классики контрастировали с меркантилистским эмпиризмом.
Классическая политическая экономия характеризуется следующими факторами:
1. В основе лежит трудовая теория стоимости. Классики говорили о том, что любой товар оценивается с точки зрения того, сколько сил было затрачено на его производство.
2. Государство должно минимально вмешиваться в экономику.
3. Взгляд классиков прикован к сфере производства, тогда как сфера обращения уходит на второй план.
4. Введена категория «экономический человек», то есть рассматривается только то, что каждый стремится получить выгоду, но пренебрегаются моральные и нравственные устои.
5. Деньгам уделялось не так много внимания, большая часть их функций попросту не рассматривалась. Деньги – лишь то, с помощью чего можно обмениваться товарами.
6. Выделялась зависимость: чем больше заработная плата, тем больше прирост работников, и наоборот.
Таким образом, классическая политическая экономия – это учение, пришедшее на смену меркантилизму, который вследствие определенных факторов (развитие товарно-денежных отношений, завершение процесса первоначального накопления капитала и т.д.) не шел в ногу с экономическим прогрессом общества того времени. Однако для науки оба течения представляют невероятную ценность и с интересом изучаются не только экономистами.
Представители политической экономии
Классическая школа политэкономии относится к числу зрелых направлений экономической мысли. Классической ее называют, прежде всего, за подлинно научный характер многих ее теорий и методологических положений. Школа зародилась в конце XVII в. и достигла расцвета в XVIII—XIX вв. В ее развитии с некоторой условностью можно выделить четыре этапа.
Первый этап охватывает период с конца XVII в. до начала второй половины XVIII в. Для этого периода характерно расширение сферы рыночных отношений. Экономическая мысль этого времени сосредотачивается уже не на сфере обращения, а на сфере производства. Это эпоха зарождения классической политической экономии. Ведущие ее представители Уильям Петти (I623—1687) — основоположник классической полиэкономии в Англии и Пьер Буагилъбер (1646—1714) — родоначальник школы во Франции.
В отличие от меркантилистов У. Пегги утверждал, что богатство нации образуют не только драгоценные металлы, но и земли страны, дома, корабли, товары. Образование богатства происходит не в торговле, а в сфере производства благодаря труду. Петти - первый автор трудовой теории стоимости, согласно которой ценность товаров создается определенным количеством затраченного труда. Экономист выступал против притока драгоценных металлов в страну, так как видел в нем источник роста внутренних цен. Петти отмечал, что избыток денег ведет к росту цен, а недостаток — к сокращению объемов производимых ра-бот. Иными словами, он являлся сторонником количественной теории денег.
У. Петти родился в семье мелкого ремесленника. Отказавшись заниматься семейным ремеслом, нанялся юнгой на корабль. Через год он сломал ногу и был высажен на ближайший берег с незначительной суммой денег. В чужой стране Петти смог выжить и даже поступил в колледж. Па жизнь зарабатывал самыми разнообразными способами: чертил морские карты, служил в военном флоте. Дальнейшую жизнь посвятил изучению медицины. В 27 лет получил степень доктора физики и стал профессором анатомии в одном из английских колледжей. У. Петти изучат математику, хотел стать изобретателем (изобрел копировальную машину и получил патент на нее). Затем внезапно оставил свою должность и нанялся врачом при главнокомандующем английской армии в Ирландии. Петти обогатился, взявшись за правительственный подряд по составлению карты покоренной Ирландии, и здесь ему очень пригодились полученные в свое время знания по картографии. Приехав в Ирландию простым медиком, через несколько лет он стал одни из самых богатых людей в стране. В 38 лет он был возведен в рыцарское звание и стал именоваться сэром У. Петти.
П. Буагильбер, как и У. Петти, не был профессиональным ученым-экономистом. Источником богатства он также считал сферу производства, а торговле отводил роль условия, необхо-димого для развития экономики. Буагильбер безотносительно своего английского единомышленника выдвинул трудовую теорию стоимости. Он абсолютизировал роль сельского хозяйства в экономическом росте страны, отстаивал политику, направленную на поощрение развития сельского хозяйства. Буагильбер недооценивал роль денег как товаров. Он был единственным представителем классической школы, требовавшим упразднения денег.
П. Буагильбер родился в семье дворянина. Следуя отцу, получил юридическое образование. Некоторое время занимался литературой, затем обратился к традиционный для семьи профессии юриста. В результате ссоры с отцом был лишен наследства. Долгое время работал судьей, затем получил доходную и влиятельную должность генерального начальника судебного округа. На этой должности он находился в течение 25 лет и незадолго до смерти передал ее старшему сыну. Высокое общественное положение стимулировало его интерес к экономическим проблемам страны. Работы Буагильбера являются одним из важнейших источников сведений о состоянии экономики Франции той эпохи.
Второй этап развития классической политической экономии охватывает период последней трети XVIII в. Это время расцвета классической политэкономии, формирования ее основных категорий и законов. Данный этап развития науки связан с именем и трудами шотландского экономиста и философа Адама Смита (1723—1790). Его несомненная заслуга состоит в том, что он впервые изложил экономическую теорию как целостную науку, во взаимосвязи всех ее элементов. По мнению А. Смита, основным мотивом хозяйственной деятельности человека является личный интерес. Человека он считал существом экономическим, т. е. лицом, наделенным эгоизмом и стремящемся ко все большему накоплению богатства. Стремление людей улучшить свое материальное положение способствует процветанию всего общества. В этой связи экономист сформулировал принцип «невидимой руки», который утверждал, что индивид, преследуя собственные интересы, направляется механизмом свободной конкуренции в интересах всего общества. Основой экономического учения А. Смита был принцип свободной конкуренции. Он полагал, что непременным условием действия экономических законов является свободная конкуренция. Только при свободном перемещении товаров, денег, капитала и людей ресурсы общества используются оптимально. Поскольку рыночные законы лучшим образом регулируют экономику, то принцип полного невмешательства государства в экономику («laissez faire») является условием ее эффективности. Вмешательство государства в экономику должно быть минимальным (обеспечение военной безопасности, правосудие, содержание некоторых общественных учреждений). Смит высоко оценивал значение разделения и специализации труда, которые ведут к росту его производительности.
А. Смит родился в семье таможенного чиновника, умершего за несколько месяцев до его появления на свет. Он был единственным ребенком молодой вдовы. Семья жила небогато, по этой причине А. Смит не смог получить блестящего образования. Он с детства проявлял способности к учебе, в возрасте 14 лет поступил в университет в Глазго, продолжил обучение в Оксфордском университете. Смит обладал энциклопедическими познаниями по разнообразнейшим отраслям науки. В 29 лет был назначен профессором логики, затем работал на кафедре моральной философии. В дальнейшем он оставляет кафедру, отказывается от профессорской деятельности и на время заграничного путешествия становится воспитателем сына видного английского аристократа. Научный интерес Смита все более смещается к экономической науке. В возрасте 55 лет он был назначен комиссаром таможни и оставался на этой должности до кончины. Смит был одним из образованнейших людей своего времени.
Третий этап эволюции классической школы политической экономии приходится на первую половину XIX в. Это период завершения промышленного переворота в большинстве промышленно развитых государств. На данном этапе основные положения и законы классической политической экономии подвергаются переработке, идет их дальнейшее развитие. Ведущие представители данного этапа — Жан Батист Сей (1767—1832), Давид Рикардо (1772-1823), Томас Роберт Мальтус (1766—1834) и др.
Д. Риккардо является одновременно и последователем и оппонентом отдельных положений учения А. Смита. Риккардо завершил создание классической политической экономии. Его не-сомненной заслугой является то, что он изложил политическую экономию в строгой логической последовательности, систематизировал экономические знания того времени. Как и А. Смит, он был против вмешательства государства в экономику. Условием экономического развития считал свободную конкуренцию и другие принципы политики экономического либерализма. Ученый сформулировал теорию сравнительного преимущества, в которой доказал взаимовыгодность международной торговли. По мнению Риккардо, если разные страны обладают сравни тельным преимуществом в производстве разных товаров, то международная торговля между этими странами будет взаимовыгодна.
Д. Рикардо был третьим из 17-ти детей биржевого маклера. Ему не довелось получить систематического образования, так как с ранних лет он был вынужден помогать отцу в бизнесе. К 16 годам он самостоятельно справляется со многими его деловыми поручениями, разбирается в торговых и биржевых делах. Женившись в 21 год без благословения роди-телей, Рикардо остался без их материальной поддержки и был изгнан из дома. Однако спустя несколько лет природные способности и полученные ранее навыки позволили ему добиться достаточного финансового благополучия. К 38 годам Риккардо становится крупной финансовой фигурой. В дальнейшем он сочетает занятие бизнесом и изучение экономической науки. За 4 года до смерти он оставляет занятия бизнесом и переходит на государственную службу, чтобы на практике воплотить собственные экономические идеи.
Ж. Б. Сей безоговорочно принял принцип свободы рынка и неограниченной свободной конкуренции. Деньги, по его мнению, являются только орудием обмена, так как людям нужны ни сами деньги, а то, что на них приобретается. Экономическая наука обязана Сею двумя положениями. Он сформулировал теорию трех факторов производства и так называемый закон рынка, или, как его еще называют, «закон Сея». Закон рынка утверждает, что предложение товаров создает свой собственный спрос, или иными словами, произведенный объем продукции автоматически обеспечивает доход, равный стоимости всех созданных товаров, следовательно, достаточный для их полной реализации. Экономист утверждал также, что земля, труд и капитал являются равноправными факторами создания стоимости и каждый из факторов порождает свой собственный доход (рента, заработная плата, прибыль).
Ж. Б. Сей родился в семье купца, получил образование, достаточное для продолжения семейных традиций, стал впоследствии крупным фабрикантом. Он активно занимался самообразованием, углубленно изучал политическую экономию. В последние годы жизни возглавлял кафедру политической экономии, став основателем собственной школы эконо-мической мысли.
Т. Мальтус принял принцип А. Смита о том, что главным условием экономического развития является свободная конкуренция. Мальтус, как и его предшественники, полагал, что пределов для расширения производства не существует и рост богатства может происходить неограниченно. Однако экономист отмечает, что возможны не только частные, но и общие кризисы перепроизводства. Экономическая наука обязана Т. Мальтусу созданием теории народонаселения. Ученый утверждал, что при благоприятных условиях население увеличивается в геометрической прогрессии, а производство пищи и других необходимых предметов существования возрастает всего лишь в арифметической прогрессии. Следовательно, бедность может стать уделом всего человечества. Для решения проблемы предлагал мероприятия по ограничению роста населения.
Т. Р. Мальтус родился в семье помещика. Поскольку Мальтус был вторым сыном в семье, то наследства ему не полагалось. Как младшему сыну ему предназначалась духовная карьера. Мальтус получил хорошее образование, ему была присвоена богословская степень. Приняв духовный сан, он становится сельским священником. Одновременно Мальтус пре-подает в колледже, углубленно изучает экономическую теорию. В дальнейшем он продолжил работу в должности профессора кафедры современной истории и политической экономии. При этом он продолжат исполнять в этом колледже и обязанности священника.
Четвертый этап развития классической политической экономии охватывает период второй половины XIX в. Это завершающий период становления классической политэкономии. В это время ряд положений классической политэкономии подвергается существенной корректировке, формируются новые направления экономической мысли. Ведущими представителями этого периода были Джон Стюарт Милль (1806—1873) и Карл Маркс (1818—1883), обобщившие лучшие достижения школы.
Дж. С. Милль — один из завершителей классической политэкономии. Ученый принимал основные положения классической школы. Милль поддерживал общий принцип классической политэкономии о свободе рынка, но отмечал существование различных сфер общественной деятельности, где рыночный механизм неприемлем. В связи с этим выдвинул идею активизации участия государства в социально-экономическом развитии общества. Ему принадлежат первые суждения о социализме и социалистическом устройстве общества. Предлагаемые им социальные реформы заключались в следующем: ограничение неравенства в обществе при помощи ограничения права Наследования; социализация земельной ренты при помощи земельного налога; введение корпоративной ассоциации, ликвидирующей наемный труд.
Дж. С. Милль родился в семье известного экономиста Джеймса Милля, получил блестящее образование. Ребенок рос вундеркиндом, с детства проявлял способности к учебе, которые были весьма разносторонни (всемирная история, греческая и латинская литература, философия, политическая экономия). В 10 лет он делал обзоры всемирной истории, греческой и латинской литературы, курс политической экономии он прошел с отцом в возрасте 13 лет. Первую научную работу в области политэкономии Милль опубликовал в 23 года. Милль мечтал о политической карьере, однако его отец распорядился иначе, и молодой человек начал постигать основы бизнеса в должности младшего клерка. Всю свою жизнь сочетал занятие бизнесом с научной работой, несколько лет был членом парламента.
К. Маркс — мыслитель и общественный деятель. В своем мировоззрении опирался на идеи классической школы, правда существенно измененные. Он явился основоположником теоре-тической концепции, получивший название «марксизм». Марксизм — своеобразный вариант развития классической экономической школы, отстаивающий и защищающий интересы рабочего класса. Краеугольный камень марксизма — теория прибавочной стоимости, в соответствии с которой труд является единственным источником богатства, прибыль же капиталистов и рента землевладельцев только часть стоимости, созданной трудом рабочих и безвозмездно присваиваемой владельцами капитала и земли. Марксизм всесторонне исследовал капиталистическую систему хозяйствования, доказывал неизбежность ее гибели и становления новой экономической системы — социализма. Идея К. Маркса об усилении обнищания рабочего класса и о гибели капитализма оказалась ошибочной и не подтвердилась исторически. С его именем связана крупнейшая попытка людей построить общество без частной собственности и эксплуатации. К. Маркс разработал концепцию о базисе и надстройке: совокупность производственных отношений составляет экономическую структуру общества — базис, на котором возвышается надстройка. По мнению ученого, деньги — это товар, стихийно вы делившийся среди прочих товаров и играющий роль всеобщего эквивалента, т. е. выразителя стоимости всех товаров. Идеи Маркса оказали значительное влияние на социальную мысль и политическую практику конца XIX—XX вв.
К. Маркс был вторым из девяти детей адвоката. Ом изучал право, философию, историю и историю искусств. По завершении учебы получил степень доктора на философском факультете. Работал сотрудником, а затем редактором газеты. Маркс до конца жизни был ученым-теоретиком. Отличаясь большой работоспособностью, увлеченностью, глубокими знаниями, он тем не менее почти никогда не имел постоянной оплачиваемой работы. Маркс прожил большую и драматическую жизнь: в ней была большая любовь к жене, замечательная дружба с Ф. Энгельсом, ожесточенные идейные схватки, нищета.
Предмет политической экономии
Политическая экономия - это общественная наука, которая изучает законы развития производства, распределения, потребления и обмена материальных благ и услуг на всех этапах развития человеческого общества.
Предмет изучения ПЭ – производственные отношения, которые опираются на отношения собственности на средства производства во взаимосвязи с производительные силами общества.
Производственные отношения – отношения, возникающие между людьми в процессе производства, распределения, обмена и потребления материальные благ и услуг.
Производительные силы общества состоят из рабочей силы, средств производства и науки:
1. рабочая сила – это совокупность умственных и физических способностей, которые затрачивают люди в процессе производства; современная рабочей сила должна работать быстро, качественно, экономно, уметь использовать новейшую технику и передовые технологии (безотходные и сберегающие);
2. средства производства состоят из предметов труда и ср-в труда. Предметы труда – это все то, из чего люди производят материальные блага (сырье, материалы, топливо). Средства труда – это все то, с помощью чего люди производят материал. Блага (станки, оборудование, здания, сооружения);
3. наука – это особый вид деятельности людей, направленный на получение новых знаний о природе, обществе, мышлении. Наука является ведущей производительной силой общества, т.к. она обеспечивает высокую эффективность общественного производства (внедрение достижений Научно-Технического Развития (НТР) в производство).
Производительные силы и производственные отношения вместе составляют способ производства материальных благ (первобытно-общинный, рабовладельческий, феодальный, капиталистический и коммунистический).
Используют следующие методы политэкономии исследования экономических процессов и явлений:
1. структурно-функциональный - предполагает изучение процесса или явления как единого целого, системы, которая имеет свою структуру и каждое звено этой структуры выполняет определенные функции;
2. анализ – предполагает при изучении процесса деление его на составные части и изучение по частям;
3. синтез – обобщение всего того, что известно о процессе на основе анализа;
4. индукция – движение мысли от единичных явлений к общим (от категорий к законам);
5. дедукция – движение мысли от общего к единичному (от законов к категориям);
6. диалектика – предполагает изучение явлений в движении, изменениях, развитии;
7. логический – последовательное не противоречивое, доказательное мышление;
8. исторический – изучение явлений, процессов в той последовательности, в которой они происходили в истории;
9. математический – изучение количественных характеристик, процессов и явлений.
Функции Политэкономии:
1. познавательная – ПЭ способствует познанию процессов и явлений, происходящих в экономике;
2. теоретическая – ПЭ является теоретической основой для изучения всех экономических наук;
3. методологическая – обеспечивает изучение экономических законов, которые являются основой для понимания закономерностей развития экономической системы;
4. идеологическая – ПЭ способствует формированию экономического мышления и умения отстаивать свои интересы;
5. практическая – ПЭ дает практические рекомендации для повышения эффективности развития экономической системы.
Формирование и развитие политэкономии: основные направления, школы, течения.
Термин Политэкономия состоит из 2-х греч. слов «политея» - гос. обществ. дела, «ойкос» - дом, хоз-во, «номос» - закон. Впервые этот термин как название науки использовал французский мыслитель А. Монкретьен в своей работе «Трактат Полит Экономии» в 1615 году.
Первой школой зарождения экономической науки становится меркантилизм (16 в – начало 18 в.). Представители У. Стаффорд, Т. Мен - Англия, А. Монкретьен – Франция, Г. Скаруффи – Италия.
Основные идеи:
1. источник обществ богатства – внешняя торговля, потому что с её помощью можно накопить большое кол-во золота и серебра, т.е. денег;
2. необходимо вывозить не сырье, а готовую продукцию, т.к. вывоз сырья невыгоден государству;
3. государство должно осуществлять политику протекционизма, т.е. защищать отечественных производителей от иностранной конкуренции с помощью таможенных пошлин, квот и др. барьеров;
4. необходимо обеспечить активное сальдо торгового баланса (экспорт>импорт).
В 18 в. формируется классическая школа политэкономии (основатели – английские ученые У. Петти, А. Смит, Д. Рикардо). Заслугой этих ученых является то, что они заложили основы политэкономии как науки, ввели в экономическую науку законы, категории, принципы, которые не утратили своей актуальности и в настоящее время.
Основные достижения:
1. источник общественного богатства – сфера производства;
2. обосновали необходимость экономического либерализма (свободы, т.е. невмешательства государства в экономику);
3. обосновали трудовую теорию стоимости, т.е. сделали вывод о том, что стоимость товара определяется затратами труда на его производство;
4. сделали вывод, что рыночная экономика самая эффективная форма организации общественного хозяйства;
5. объяснили сущность основных экономических категорий – прибыли, зарплаты, цены, %, ренты и др.
Представители классической школы во Франции были ученые – физиократы во главе с Ф. Кэнэ. Сделали вывод о том, что источником общественного богатства является сфера сельскохозяйственного производства. Ф.Кэнэ в своей работе «Экономическая таблица» впервые показал процесс реализации общественного продукта при простом воспроизводстве, что способствовало исследованию этой проблемы многими экономиками в будущем.
В 19 в. формируется пролетарская политическая экономия или марксизм (немецкие ученые К. Маркс, Ф. Энгельс). В работе «Капитал» Маркс дает фундаментальную характеристику капиталистического способа производства, создает теорию прибавочной стоимости, делает вывод о том, что капиталистическая сумма, основанная на эксплуатации чужого труда является несправедливой и поэтому должна быть заменена справедливым способом производства – коммунистическим, т.е. необходимо ликвидировать частную собственность, эксплуатацию и создать равные условия для жизни общества.
В 19 в. формируется маржинализм (основатели К. Менгер, Ф. Визем, О. Бем-Баверк – австрийские ученые). Исследовали экономические процессы на микроуровне, т.е. на уровне фирмы, предприятия и стремились ответить на вопрос «Как фирма в условиях конкуренции с минимальными затратами может получить максимальную прибыль; они впервые использовали математические методы исследования экономических процессов, опираясь на изучение предельных экономических величин: предельной полезности, предельной производительности, предельных затрат, предельных доходов.
В начале 20 в формируется институционализм (основали американские ученые Т. Веблен, Дж. Коммонс, У. Митчелл) сделали вывод о том, что для достижения экономического прогресса необходимо учитывать влияние на экономику таких социальных институтов, как государство, право, политика, психология, национальные традиции, менталитет нации.
В 30-е годы 20 в. формируется кейнсианство (основатель – английский ученый Дж.М.Кейнс). Сделал вывод о том, что государство должно стать субъектом рыночной экономики и осуществлять регулирование экономической системы с помощью финансово-кредитного регулирования, налоговой политики, регулирование уровня %.
Метод политической экономии
В экономической теории широко используются следующие методы:
1) метод научной абстракции (абстрагирование) — этот метод состоит в отвлечении в процессе познания от внешних явлений, несущественных деталей и выделении сущности предмета или явления. Благодаря этому методу удается фиксировать суть явлений, формулировать категории и законы;
2) метод системного анализа — означает изучение внутренних, структурно-функциональных, причинно-следственных, прямых и обратных связей;
3) метод анализа и синтеза — предполагает изучение явления как по частям (анализ), так и в целом (синтез);
4) метод индукции — это вывод принципов из фактов. Индукция идет от фактов к теории, от частного к общему, — это движение мысли от единичного к всеобщему;
5) метод дедукции — предполагает движение мысли от теории к фактам, от всеобщего к единичному;
6) метод допущения «при прочих равных условиях»;
7) метод моделирования;
8) метод аналогии — это перенесение совокупности качеств одного явления на другое;
9) метод сравнения — используют для определения схожести и отличия хозяйственных явлений.
Политическая экономия — лишь одна из множества наук, формулирующих экономические теории. При этом в её рамках, как и „внутри” любой другой науки, могут возникать, сосуществовать и даже конкурировать несколько качественно различающихся совокупностей частных теорий.
Предмет политической экономии - социально-экономические явления, которые складываются в определённых сферах, которые в разные периоды времени были в фокусе внимания политэкономии. Метод политической экономии — приёмы исследования. Среди методов, общих с большинством других экономических теорий, политическая экономия опирается на: Анализ и синтез. Анализ — расчленение сложного объекта на составляющие. Синтез — интеграция в единое целое частей, свойств, отношений, ранее выделенных по ходу анализа. Синтез дополняет анализ и находится с ним в неразрывном диалектическом единстве; Абстракция — после анализа, отделение существенных характеристик (составляющих) явления от несущественных, производимое по определённому (часто количественному) критерию. Индукция и дедукция. Индукция — тип умозаключения, обеспечивающий переход от единичных фактов к множественным, от частного к общему. Дедукция, в широком смысле — любой вывод вообще. В дедуктивном выводе следствия находятся в посылках, и извлекаются оттуда путём логического анализа. Индукция и дедукция — не отдельные, самодовлеющие, а обязательно неразрывно взаимосвязанные между собой моменты диалектического познания. Системный подход — не отдельный метод, а вся перечисленная совокупность методов, позволяющая рассматривать отдельное явление или процесс как систему, состоящую из определённого количества взаимосвязанных и взаимодействующих между собой элементов. Методы, специфические для политэкономии, которые могут отсутствовать или иметь второстепенное значение в других экономических теориях, включают: исторический и социологический метод. Поскольку человек входит в предмет политической экономии и как субъект экономических отношений, и как деятельный участник, и как результат экономических процессов, эта наука обязана рассматривать явления в историческом плане, проецируя их на социологический результат.
Когда мы с точки зрения политической экономии рассматриваем какую нибудь данную страну, то мы начинаем с ее населения, его разделения на классы, распределения населения между городом, деревней и морскими промыслами, между различными отраслями производства, с вывоза и ввоза годового производства и потребления, товарных цен и т. д.
Кажется правильным начинать с реального и конкретного, с действительных предпосылок, следовательно, например, в политической экономии, с населения, которое есть основа и субъект всего общественного процесса производства. Однако при ближайшем рассмотрении это оказывается ошибочным. Население – это абстракция, если я оставлю в стороне, например, классы, из которых оно состоит. Эти классы опять таки пустой звук, если я не знаю тех основ, на которых они покоятся, например наемного труда, капитала и т. д. Эти последние предполагают обмен, разделение труда, цены и т. д. Капитал, например, – ничто без наемного труда, без стоимости, денег, цены и т. д. Таким образом, если бы я начал с населения, то это было бы хаотическое представление о целом, и только путем более детальных определений я аналитически подходил бы ко все более и более простым понятиям: от конкретного, данного в представлении, ко все более и более тощим абстракциям, пока не пришел бы к простейшим определениям. Отсюда пришлось бы пуститься в обратный путь, пока я не пришел бы, наконец, снова к населению, но на этот раз не как к хаотическому представлению о целом, а как к некоторой богатой совокупности многочисленных определений и отношений.
Первый путь – это тот, по которому политическая экономия исторически следовала в период своего возникновения. Например, экономисты XVII столетия всегда начинают с живого целого, с населения, нации, государства, нескольких государств и т. д., но они всегда заканчивают тем, что путем анализа выделяют некоторые определяющие абстрактные всеобщие отношения, как разделение труда, деньги, стоимость и т. д. Как только эти отдельные моменты были более или менее зафиксированы и абстрагированы, стали возникать экономические системы, восходившие от простейшего – труд, разделение труда, потребность, меновая стоимость и т. д. – к государству, международному обмену и мировому рынку.
Последний метод есть, очевидно, правильный в научном отношении. Конкретное потому конкретно, что оно есть синтез многих определений, следовательно единство многообразного. В мышлении оно поэтому выступает как процесс синтеза, как результат, а не как исходный пункт, хотя оно представляет собой действительный исходный пункт и, вследствие этого, также исходный пункт созерцания и представления. На первом пути полное представление подверглось испарению путем превращения его в абстрактные определения, на втором пути абстрактные определения ведут к воспроизведению конкретного посредством мышления.
Гегель поэтому впал в иллюзию, понимая реальное как результат себя в себе синтезирующего, в себя углубляющегося и из самого себя развивающегося мышления, между тем как метод восхождения от абстрактного к конкретному есть лишь тот способ, при помощи которого мышление усваивает себе конкретное, воспроизводит его как духовно конкретное. Однако это ни в коем случае не есть процесс возникновения самого конкретного. Простейшая экономическая категория, например меновая стоимость, предполагает население – население, производящее в определенных условиях, – а также определенные формы семьи, общины или государства и т. д. Меновая стоимость может существовать только как абстрактное, одностороннее отношение некоторого уже данного конкретного живого целого.
Напротив, как категория, меновая стоимость ведет допотопное существование. Поэтому для такого сознания (а философское сознание именно таково), для которого постигающее в понятиях мышление есть действительный человек и поэтому только постигнутый в понятиях мир как таковой есть действительный мир, – движение категорий выступает как действительный (хотя, к сожалению, и получающий некоторый толчок извне) акт производства, результатом которого является мир; и это – здесь, однако, мы опять имеем тавтологию – постольку правильно, поскольку конкретная целостность, в качестве мысленной целостности, мысленной конкретности, действительно есть продукт мышления, понимания; но это ни в коем случае не продукт понятия, порождающего само себя и размышляющего вне созерцания и представления, а переработка созерцания и представления в понятия. Целое, как оно представляется в голове в качестве мыслимого целого, есть продукт мыслящей головы, которая осваивает для себя мир единственно возможным для нее способом, – способом, отличающимся от художественного, религиозного, практически духовного освоения этого мира. Реальный субъект все время остается вне головы, существуя во всей своей самостоятельности, пока голова относится к нему лишь умозрительно, лишь теоретически. Поэтому и при теоретическом методе субъект – общество – должен постоянно витать перед нашим представлением как предпосылка.
Однако не имело ли место также и независимое историческое или естественное существование этих простых категорий до появления более конкретных категорий? Cа depend. Например, Гегель правильно начинает философию права с владения как простейшего правового отношения субъекта. Но никакого владения не существует до семьи или до отношений господства и подчинения, которые суть гораздо более конкретные отношения. Напротив, было бы правильно сказать, что существуют такие семьи, роды, которые еще только владеют, но не имеют собственности. Более простая по сравнению с собственностью категория выступает, таким образом, как отношение, свойственное простым семейным или родовым сообществам. В более развитом обществе она выступает как более простое отношение развившегося организма. Однако тот конкретный субстрат, отношение которого есть владение, постоянно предполагается. Можно представить себе единичного дикаря владеющим. Но тогда владение не есть правовое отношение. Неверно, будто владение исторически развивается в семью. Наоборот, оно всегда предполагает эту “более конкретную правовую категорию”. При этом, однако, здесь имеется та доля истины, что простые категории суть выражения таких отношений, в которых менее развитая конкретность могла найти себе реализацию еще до установления более многосторонней связи или более многостороннего отношения, мысленно выраженного в более конкретной категории,– в то время как более развитая конкретность сохраняет более простую категорию как подчиненной отношение.
Деньги могут существовать и исторически существовали раньше капитала, раньше банков, раньше наемного труда и т. д. С этой стороны можно, стало быть, сказать, что более простая категория может выражать собой господствующие отношения менее развитого целого или подчиненные отношения более развитого целого, т. е. отношения, которые исторически уже существовали раньше, чем целое развилось в ту сторону, которая выражена в более конкретной категории. В этом смысле ход абстрактного мышления, восходящего от простейшего к сложному, соответствует действительному историческому процессу.
С другой стороны, можно сказать, что встречаются весьма развитые и все таки исторически менее зрелые формы общества, где имеют место высшие экономические формы, например кооперация, развитое разделение труда и т. д., но не существует никаких денег, как это было, например, в Перу. Точно так же в славянских общинах деньги и обусловливающий их обмен или совсем не выступают, или играют незначительную роль внутри отдельных общин, но зато выступают на границах последних, в сношениях с другими общинами; вообще ошибочно принимать обмен внутри одной и той же общины за первоначально конституирующий элемент. Напротив, вначале обмен возникает чаще между различными общинами, чем между членами одной и той же общины. Далее: хотя деньги начали играть известную роль очень рано и всесторонне, однако в древности они выступают как господствующий элемент только у односторонне определившихся наций, у торговых наций. И даже в наиболее развитой древности, у греков и римлян, полное развитие денег, составляющее предпосылку современного буржуазного общества, отмечается только в период разложения. Таким образом, эта совершенно простая категория исторически выступает в своей полной силе только в наиболее развитых состояниях общества. Она отнюдь не проникает во все экономические отношения. Например, в Римской империи, в период наибольшего ее развития, основой оставались натуральные подати и повинности. Денежное хозяйство было там вполне развито, собственно говоря, только в армии. Оно никогда не охватывало всю сферу труда в целом.
Итак, хотя более простая категория исторически могла существовать раньше более конкретной, она в своем полном интенсивном и экстенсивном развитии может быть присуща как раз более сложной форме общества, в то время как более конкретная категория была полнее развита при менее развитой форме общества.
Труд кажется совершенно простой категорией. Представление о нем в этой всеобщности – как о труде вообще – является тоже весьма древним. Тем не менее “труд”, экономически рассматриваемый в этой простой форме, есть столь же современная категория, как и те отношения, которые порождают эту простую абстракцию. Монетарная система, например, рассматривает богатство еще как нечто всецело объективное, полагая его, как вещь, вовне – в деньгах. По сравнению с этой точкой зрения было большим шагом вперед, когда мануфактурная или коммерческая система перенесла источник богатства из предмета в субъективную деятельность, в коммерческий и мануфактурный труд, однако сама эта деятельность все еще понималась ограниченно, как деятельность, производящая деньги. Этой системе противостоит физиократическая система, которая признаёт в качестве труда, создающего богатство, определенную форму труда – земледельческий труд, а самый объект она видит уже не в денежном облачении, а в продукте вообще, во всеобщем результате труда. Этот продукт, однако, соответственно ограниченному характеру деятельности, все еще рассматривается как продукт, определяемый природой, как продукт земледелия, продукт земли par excellence.
Огромным шагом вперед Адама Смита явилось то, что он отбросил всякую определенность деятельности, создающей богатство; у него фигурирует просто труд, не мануфактурный, не коммерческий, не земледельческий труд, а как тот, так и другой. Вместе с абстрактной всеобщностью деятельности, создающей богатство, признается также и всеобщность предмета, определяемого как богатство; это – продукт вообще или опять таки труд вообще, но уже как прошлый, овеществленный труд. Как труден и велик был этот переход, видно из того, что Адам Смит сам еще время от времени скатывается назад к физиократической системе. Здесь могло бы показаться, будто таким путем найдено лишь абстрактное выражение для простейшего и древнейшего отношения, в котором люди, при любой форме общества, выступают как производители продуктов. Это верно с одной стороны, но неверно – с другой.
Безразличие к определенному виду труда предполагает весьма развитую совокупность действительных видов труда, ни один из которых уже не является господствующим над всеми остальными. Таким образом, наиболее всеобщие абстракции возникают вообще только в условиях наиболее богатого конкретного развития, где одно и то же является общим для многих или для всех. Тогда оно перестает быть мыслимым только в особенной форме. С другой стороны, эта абстракция труда вообще есть не только мысленный результат некоторой конкретной совокупности видов труда. Безразличие к определенному виду труда соответствует такой форме общества, при которой индивиды с легкостью переходят от одного вида труда к другому и при которой данный определенный вид труда является для них случайным и потому безразличным. Труд здесь не только в категории, но и в реальной действительности стал средством для создания богатства вообще и утратил ту сращенность, которая раньше существовала между определенными индивидами и определенными видами труда. Такое состояние в наиболее развитом виде имеет место в самой современной из существующих форм буржуазного общества – в Соединенных Штатах. Таким образом, лишь здесь абстракция категории “труд”, “труд вообще”, труд sans phrase, этот исходный пункт современной политической экономии, становится практически истинной.
Итак, простейшая абстракция, которую современная политическая экономия ставит во главу угла и которая выражает древнейшее отношение, имеющее силу для всех форм общества, выступает тем не менее в этой абстрактности практически истинной только как категория наиболее современного общества. Можно было бы сказать, что то, что в Соединенных Штатах является историческим продуктом, – это безразличие к определенному виду труда, – у русских, например, выступает как природой данное предрасположение. Однако, во первых, существует огромная разница в том, варвары ли могут быть ко всему приспособлены или же цивилизованные люди сами себя ко всему приспособляют. А затем у русских этому безразличию к какому либо определенному виду труда практически соответствует традиционная прикованность к вполне определенной работе, от которой они отрываются только в результате воздействия извне.
Этот пример с трудом убедительно показывает, что даже самые абстрактные категории, (несмотря на то, что они – именно благодаря своей абстрактности – имеют силу для всех эпох в самой определенности этой абстракции представляют собой в такой же мере и продукт исторических условий и обладают полной значимостью только для этих условий и в их пределах.
Буржуазное общество есть наиболее развитая и наиболее многообразная историческая организация производства. Поэтому категории, выражающие его отношения, понимание его структуры, дают вместе с тем возможность заглянуть в структуру и производственные отношения всех тех погибших форм общества, из обломков и элементов которых оно было построено. Некоторые еще не преодоленные остатки этих обломков и элементов продолжают влачить существование внутри буржуазного общества, а то, что в прежних формах общества имелось лишь в виде намека, развилось здесь до полного значения и т. д. Анатомия человека – ключ к анатомии обезьяны. Намеки же на более высокое у низших видов животных могут быть поняты только в том случае, если само это более высокое уже известно. Буржуазная экономика дает нам, таким образом, ключ к античной и т. д. Однако вовсе не в том смысле, как это понимают экономисты, которые смазывают все исторические различия и во всех формах общества видят формы буржуазные. Можно понять оброк, десятину и т. д., если известна земельная рента, однако нельзя их отождествлять с последней.
Так как, далее, буржуазное общество само есть только антагонистическая форма развития, то отношения предшествующих форм [общества] встречаются в нем часто лишь в совершенно захиревшем или даже шаржированном виде, как, например, общинная собственность. Поэтому, если верно, что категории буржуазной экономики заключают в себе какую то истину для всех других форм общества, то это надо понимать лишь cum grano salis. Они могут содержать в себе эти последние в развитом, в захиревшем, в карикатурном и т. д., во всяком случае в существенно измененном виде. Так называемое историческое развитие покоится вообще на том, что последняя по времени форма рассматривает предыдущие формы как ступени к самой себе и всегда понимает их односторонне, ибо лишь весьма редко и только при совершенно определенных условиях она бывает способна к самокритике; здесь, конечно, речь идет не о таких исторических периодах, которые самим себе представляются как времена упадка. Христианская религия лишь тогда оказалась способной содействовать объективному пониманию прежних мифологий, когда ее самокритика была до известной степени, так сказать, …, уже готова. Так и буржуазная политическая экономия лишь тогда подошла к пониманию феодальной, античной, восточной экономики, когда началась самокритика буржуазного общества. В той мере, в какой буржуазная политическая экономия целиком не отождествляет себя на мифологический манер с экономикой минувших времен, ее критика прежних общественных форм, особенно феодализма, с которым ей еще непосредственно приходилось бороться, походила на ту критику, с которой христианство выступало против язычества или протестантизм – против католицизма.
Как вообще во всякой исторической, социальной науке, при рассмотрении поступательного движения экономических категорий нужно постоянно иметь в виду, что как в действительности, так и в голове субъект – здесь у нас современное буржуазное общество – есть нечто данное и что категории выражают поэтому формы наличного бытия, определения существования, часто только отдельные стороны этого определенного общества, этого субъекта, и что оно поэтому также и для науки начинается отнюдь не там только, где речь идет о нем как таковом. Это соображение следует иметь в виду, потому что оно сразу же дает решающие указания относительно расчленения предмета.
Например, ничто не кажется более естественным, как начать с земельной ренты, с земельной собственности, так как ведь она связана с землей, этим источником всякого производства и всякого существования, и с земледелием, этой самой первой формой производства во всех сколько нибудь прочно сложившихся обществах. Однако нет ничего более ошибочного. Каждая форма общества имеет определенное производство, которое определяет место и влияние всех остальных производств и отношения которого поэтому точно так же определяют место и влияние всех остальных отношений. Это – то общее освещение в сферу действия которого попали все другие цвета и которое модифицирует их в их особенностях. Это – тот особый эфир, который определяет удельный вес всего того, что в нем имеется.
Возьмем, например, пастушеские народы (народы, занимающиеся исключительно охотой и рыболовством, находятся позади того пункта, откуда начинается действительное развитие. У них спорадически встречается известная форма земледелия. Этим определяется земельная собственность. Она коллективна и сохраняет эту форму в большей или меньшей степени, смотря по тому, в большей или меньшей степени эти народы держатся своих традиций; например, общинная собственность у славян. У народов с оседлым земледелием – эта оседлость уже большой прогресс, – где земледелие преобладает, как в античном и феодальном обществе, сама промышленность, ее организация и соответствующие ей формы собственности имеют в большей или меньшей степени землевладельческий характер; промышленность или целиком зависит от земледелия, как у древних римлян, или, как в средние века, она в городе и в городских отношениях имитирует принципы организации деревни. Сам капитал в средние века – в той мере, в какой он не есть чисто денежный капитал, – имеет в виде традиционных орудий ремесла и т. д. этот землевладельческий характер.
В буржуазном обществе дело обстоит наоборот. Земледелие все более и более становится всего лишь одной из отраслей промышленности и совершенно подпадает под господство капитала. Точно так же и земельная рента во всех формах общества где господствует земельная собственность, преобладают еще отношения, определяемые природой и тех же формах общества, где господствует капитал, преобладает элемент, созданный обществом, историей. Земельная рента не может быть понята без капитала, но капитал вполне может быть понят без земельной ренты. Капитал – это господствующая над всем экономическая сила буржуазного общества. Он должен составлять как исходный, так и конечный пункт и его следует анализировать до земельной собственности. После того как то и другое рассмотрено в отдельности, должно быть рассмотрено их взаимоотношение.
Таким образом, было бы неосуществимым и ошибочным трактовать экономические категории в той последовательности, в которой они исторически играли решающую роль. Наоборот, их последовательность определяется тем отношением, в котором они находятся друг к другу в современном буржуазном обществе, причем это отношение прямо противоположно тому, которое представляется естественным или соответствует последовательности исторического развития. Речь идет не о том положении, которое экономические отношения исторически занимают в различных следующих одна за другой формах общества. Еще меньше речь идет об их последовательности “в идее” (Прудон), этом мистифицированном представлении об историческом процессе. Речь идет о том месте, которое они занимают в структуре современного буржуазного общества.
Та чистота (абстрактная определенность), с которой в древнем мире выступают торговые народы – финикийцы, карфагеняне, – обусловлена как раз самим преобладанием земледельческих народов. Капитал, как торговый или денежный капитал, выступает в такой именно абстрактности там, где капитал еще не стал господствующим элементом общества. Ломбардцы и евреи занимают такое же положение по отношению к земледельческим обществам средневековья.
Другим примером различного положения, которое одни и те же категорий занимают на различных ступенях общественного развития, может служить следующее: одна из самых последних форм буржуазного общества, joint stock companies, выступает также и в начале последнего в виде больших привилегированных и наделенных монополией торговых компаний.
Само понятие национального богатства прокрадывается у экономистов XVII века в таком виде – это представление отчасти сохраняется и у экономистов XVIII века, – что богатство создается только для государства и что мощь последнего зависит от этого богатства. Это была еще та бессознательно лицемерная форма, в которой само богатство и его производство провозглашались как цель современных государств, а последние рассматривались лишь как средство для производства богатства.
Расчленение предмета, очевидно, должно быть таково:
1) Всеобщие абстрактные определения, которые поэтому более или менее присущи всем формам общества, однако в вышеразьясненном смысле.
2) Категории, которые составляют внутреннюю структуру буржуазного общества и на которых покоятся основные классы. Капитал, наемный труд, земельная собственность. Их отношение друг к другу. Город и деревня. Три больших общественных класса. Обмен между ними. Обращение. Кредит (частный).
3) Концентрированное выражение буржуазного общества в форме государства. Рассмотрение последнего в его отношении к самому себе. “Непроизводительные” классы. Налог. Государственный долг. Публичный кредит. Население. Колонии. Эмиграция.
4) Международные отношения производства. Международное разделение труда. Международный обмен. Вывоз и ввоз. Вексельный курс.
5) Мировой рынок и кризисы.
Политическая экономия богатства
Классическая политическая экономия изучает все сферы экономики производство, распределение, обмен и потребление материальных благ и услуг. От поверхностного описания хозяйственных явлений (например, обмена товаров на деньги) она переходит к открытию их сущности и законов развития экономики.
Классическая политическая экономия по-своему доказала научную несостоятельность меркантилизма. Богатство нации создается, считали классики, не в торговле (здесь денежная форма стоимости меняется на ее товарную форму), а в производстве. Производство же основывается на естественных законах, а поэтому не нуждается во вмешательстве государства.
Цель меркантилизма - поднять благосостояние нации - невозможно достичь на практике с помощью внешней торговли. Постоянный приток в страну драгоценного металла приводит к обратному результату. Обилие денег в государстве вызывает рост внутренних цен, удорожание товаров, что уменьшает потребление продуктов населением.
В классической политической экономии образовались две школы - французская (физиократы) и английская.
Физиократы (греч. physis - природа + kratos - сила, власть) -школа политической экономии, которая возникла во Франции в середине XVIII в. и получила распространение в Италии, Великобритании, Германии и других странах. Основателем и главой физиократов во Франции был Франсуа Кенэ (1694-1774 гг.). Он постарался обосновать основную идею своего учения: сельское хозяйство является единственной отраслью производства, где естественным путем возникает тот дополнительный "чистый продукт", за счет которого увеличивается богатство страны. В земледелии труд создает больше продуктов, чем нужно для воспроизводства его самого и его условий. Такая повышенная продуктивность земледельческого труда обусловлена самой природой.
Английская классическая политическая экономия возникла и развивалась в XVII - XVIII вв. Родоначальниками этой теоретической школы были Вильям Петти (1623-1687 гг.), Адам Смит (1723-1790 гг.) и Давид Рикардо (1772-1823 гг.). Они внесли выдающийся вклад в углубленное исследование капиталистической экономики, создали свое учение о росте национального богатства.
Впервые идею о том, что труд является важнейшим источником богатства высказал В. Петти, которого назвали Колумбом политической экономии. Ему принадлежит знаменитая формула: природа - мать, труд - отец богатства. Наибольший вклад в классическое направление теории внес А.Смит, превративший политическую экономию в научную систему, после чего она стали преподаваться в высших учебных заведениях В главном труде - "Исследование о природе и причинах богатства народов (1776 г.) - он обосновал "естественный порядок" в экономической жизни. Устоями этого порядка были признаны господство частной собственности, свободная конкуренция и свободная торговля, невмешательство государства в хозяйственную деятельность.
В отличие от физиократов английские классики считали, что богатство создается не только в сельском хозяйстве, но и во всех Других отраслях материального производства. Они показали, что всеобщей формой богатства является стоимость, воплощенная в товарах и деньгах. Саму стоимость создает труд работников, производящий товары (теория стоимости подробно изучается в 4-й теме).
При разработке учения о рыночной цене классики глубоко раскрыли ее зависимость главным образом от производства, от условий предложения товаров на рынке. Однако они не исследовали воздействия спроса покупателей на цену.
А.Смит и Д.Рикардо стремились применить трудовую теорию стоимости к исследованию внутреннего содержания и законов развития капиталистической экономики. Они считали, что фабричные рабочие своим трудом создают новую стоимость. Эта стоимость лишь частично достается им (заработная плата), а отдельную часть (прибавочную стоимость) присваивают капиталисты. За счет прибавочной стоимости они расплачиваются за банковский процент, за аренду земли у землевладельцев и получаю] дачный доход (теория прибавочной стоимости детально рассматривается в 8-й теме).
К теоретическому наследию английских классиков примыкает отличающееся существенными особенностями учение К. Маркса.
Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. 
