Тоталитарный режим — это система монопольно сконцентрированной власти, объем и пределы которой общество не способно контролировать правовыми средствами, а отдельные лица не могут легально оспаривать применение власти, когда они нуждаются в защите своих прав и интересов.
Существо тоталитаризма (total — весь, полный, целый) определяется именно монополизацией власти и "свободным", бесконтрольным ее осуществлением.
Монополизированная власть не может подтвердить и оправдать себя свободным выбором людей, их рационально обоснованным согласием с существующим политическим порядком. Это вовсе не значит, что тоталитаризм игнорирует убеждение как фактор создания власти. Его успехи в работе над умами и чувствами могут быть более значительными, чем в демократиях. Но, даже создав атмосферу общественного единения, тоталитарный режим не дает индивидам возможности безопасно и законно проверять разумность, справедливость системы власти, законно менять и обновлять ее. Например, "конституция" Сомалийской Демократической Республики, закрепляя верховную власть за Сомалийской революционной социалистической партией, естественно, не позволяет гражданам легально контролировать политику организации, которую они не избирают, действия которой нельзя оспорить в суде или каким-либо иным законным способом предъявить к ней претензии. Поэтому обладателям власти приходится применять сильнодействующие средства, позволяющие эффективно влиять на умы и чувства, чтобы компенсировать недостаток повиновения, которое в других условиях основано на свободном согласии людей. Обычно тоталитарные режимы более широко и жестко, чем демократии, практикуют репрессию как средство устрашения.
Если власть сконцентрирована, то весьма вероятно, что ее не станут сдерживать права личности. Тоталитаризм признает личную свободу лишь в той мере, в какой это представляется безопасным для его существования и достижения политических целей. Ограничения гражданской свободы состоят не в том, чтобы оградить других граждан и все общество от ее искажений. Они гарантируют, прежде всего, существование системы власти. Правовые притязания индивидов больше всего стесняют власть. Не случайно первым актом, изданным Гитлером, был декрет "Об охране парода и государства", который, но имя интересов нации и государства "приостанавливал" действие Веймарской конституции в части, закрепляющей права граждан. В России большевики, получив власть, приступили к ликвидации одного из основополагающих прав — собственности, а затем и других свобод. "Когда государством управляет совершенно мудрый, он вводит массу запретов, дабы воспрепятствовать росту способных, и использует силу для искоренения обманщиков", — говорил древнекитайский диктатор.
По той же причине многие тоталитарные режимы централизованно управляют территориями — права и свободы территориальных сообществ могут стать преградой на пути к безраздельному господству, а самостоятельное положение муниципалитетов и членов федерации сдерживает монополизацию власти. Централизм — характерный, хотя и не обязательный, признак тоталитарного режима.
Если тоталитарная власть стабильна, она может создавать твердый порядок, разветвленное законодательство, которое юридически оформит отношения монопольного господства. Но нередко тоталитарным, особенно молодым, режимам свойственно более свободное, не связанное законностью властвование.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
В этой связи иногда его называют порождением новейшей истории, феноменом XX века. С этим нельзя согласиться. Демократический и тоталитарный принципы организации и осуществления власти неистребимы и существуют столь же долго, сколько сами политически организованные общества. Конечно, в прошлом не было такого арсенала технических средств, каким ныне пользуются властители. Коммунистические режимы и фашизм возникли практически перед нашими глазами и произвели на современные просвещенные общества шокирующее впечатление.
Однако характер управления государством и обществом в Древнем Египте, средневековой католической Испании, восточных деспотиях, Прусском государстве по существу аналогичен тому, что и в новых тоталитарных режимах. Эти примеры отдалены, И поэтому мы, свободные от глубоких личных впечатлении, способны более спокойно оцепить их. Мы не склонны определять их как тоталитаризм, поскольку этот термин в обыденном понимании имеет ругательный смысл, а историю не принято порицать.
Но вот в древней Корее конфуцианская этика и политические принципы насаждались силой закона и государства230. Крамольные книги уничтожали не только большевики и фашисты, но уже в 213 в. до н. э. по указу императора Цинь Ши-хуана по всей стране сжигалась гуманитарная. В Спарте, согласно законам Ликурга, было установлено тотальное имущественное равенство, регламентировались внешний вид людей, их жилище, нравственность; государство вторгалось в личную жизнь и семейные отношения (отбор новорожденных детей, их воспитание с 9 лет в агелах — стадах, право мужчин общаться с женами только по ночам, обязательное участие в общих трапезах). А.Тоинби говорит о Спарте как о государстве, где "насильственно сковывался человеческий разум, функции человека низводились к искусственно выработанной сумме навыков и умений...".
Описание политического строя Спарты схоже с теми оценками, которые получили режимы XX века, где государство становится безраздельным хозяином имущества, жизни и самой души людей, где "гнусно оскорбляют человеческую личность"233. Такое ли уж современное изобретение тоталитаризм? Может быть, Нерон с его идеей великого Рима, не встречающий сопротивления даже в сожженном им городе; сенат, одобряющий садизм императора; народ, одариваемый раздачами хлеба и получающий удовольствие от унижения и истребления аристократов, — это ранняя версия тоталитаризма? Разве нельзя допустить, что тоталитарная власть переходящее, возрождаемое явление, которое глубоко коренится в двойственной природе человека?
Общепризнанно, что демократия в принципе несовместима с произвольной властью, "исключает диктатуру какого бы то ни было класса, партии, группы, управленческой бюрократии"214. Но если это так, то следует признать существование отдельной, недемократической категории режимов. Каким термином определить эти не-демократии? Диктатура, тирания, деспотия — довольно эмоциональные определения, и к тому же они крепко "привязаны" к ушедшим типам государственности. Термин тоталитаризм как описание юридически не сдерживаемой, монополизированной (тотально сосредоточенной) власти звучит относительно нейтрально. Не исключено, что имеются более удачные и в достаточной мере обобщающие определения систем власти, альтернативных демократии.
Роль государства в тоталитарных режимах неодинакова. Государство может быть субъектом власти или же механизмом, который использует обладатель власти, не входящий в структуру государства. В первом случае возникает этатистский (от франц. etat — государство) режим — правление монтаньяров в революционной Франции, Индонезия, многие африканские режимы, диктатура Стресснера. В других случаях режим не подпадает под признаки этатизма, поскольку бесконтрольной политической властью обладают авангардная партия, духовенство и другие субъекты, которые контролируют деятельность государства, используют его возможности или властвуют параллельно с государством.
Кроме того, многочисленны случаи сочетания в одной стране этатизма и негосударственной тоталитарности. При этом происходит взаимопроникновение, сращивание политических организаций с государством. Например, фашизм представляет собой такой режим, в котором правящая партия и государство достигают полного единения, образуют общие органы и учреждения, вместе вершат политику. В свое время в Гвинее все население было зачислено в состав правящей Демократической партии (впоследствии ликвидирована и запрещена военными). Аналогичным образом по основному закону (конституции) Заира Народное Движение Революции включило в свои ряды всю нацию. Взаимопроникновение партии и государства достигло такой степени, что слитными стали институт партийного членства и гражданства.
Сосуществование этатизма и негосударственной тоталитарной власти возможно и в случае, если государство не может полностью контролировать политику. Государство и его политические конкуренты распределяют сферы влияния, и между ними возникают отношения скрытой конкуренции или прямого противоборства. Так складывались политические отношения между президентом Зия уль-Хаком, духовенством и некоторыми региональными племенными вождями в Пакистане. Возглавляя вооруженные силы, президент смог добиться главенства в политике, но полновластия он не достиг. Целые пласты жизни общества остались под монопольной властью исламских и племенных авторитетов. В Турции для большинства населения "Коран, заповеди Мухаммеда остаются высочайшим авторитетом, как в личной, так и в общественной жизни".
Президент Кемаль в свое время был вынужден вступить в прямую борьбу с шейхами и дервишами, вытравливал исламские обычаи вплоть до запрета ношения фесок под угрозой уголовного наказания. В Марокко, Малайзии, Алжире и некоторых других странах светская власть сосуществует с властью негосударственной, религиозной. Уже в средневековье арабы обратили внимание на возможность подобного дуализма. Они различали понятия "султан", которым определялась внешняя, как бы инородная власть, и власть сакрального, духовного происхождения .
Тоталитарные режимы различаются по субъектному признаку, позволяющему определить обладателя монопольной власти.
Если власть сосредоточена и осуществляется одним лицом — монархом, президентом, диктатором, — тоталитарный режим имеет вид автократии. Его именуют также авторитарным режимом. Система власти связана с конкретным "автором", личные возможности которого позволяют ему распоряжаться поступками подчиненных ему соратников и граждан государства. Как и при любом тоталитарном режиме, авторитарная власть, власть автократа "не сдерживается конституционными нормами и ограничениями".
В российской публицистике представлена точка зрения, что авторитарный режим — это нечто отличное не только от демократии, но и от тоталитаризма. Прежде чем соглашаться с ней или возражать, заметим, что противопоставление авторитарнзма и тоталитаризма появилось в идеологии Р. Рейгана и его сподвижников. По их мнению, тоталитаризм претендует на всего человека, включая его душу, и подавляет всякую свободу; авторитарные режимы, хотя и деспотичны, однако оставляют известную долю самостоятельности индивиду. К тому же в авторитаризме заметили "способность" к перерастанию в демократию, тогда как тоталитарный режим, по мнению рейгановцев, не имеет демократического будущего.
Если иметь в виду, что с тоталитаризмом они отождествляли марксистские режимы, то намерения авторов этой доктрины становятся довольно прозрачными — Америке, соперничавшей с Советским Союзом, нужно было "приукрасить" режимы, альтернативные социализму, выделив для них льготную ячейку среди прочих "деспотий"238. Американ центризм доходит уже до того, что всякую страну готовы исключить из списка тоталитарных режимов, если она лояльна Соединенным Штатам. В январе 1997 г., обращаясь с ежегодным посланием к Конгрессу, президент Б. Клинтон заявил, что все западное полушарие (кроме Кубы, естественно) завоевано демократией. Фактически же речь идет о том, что все страны этого региона, за исключением непокорного режима Ф. Кастро, вошли в сферу влияния США. Выходит, что область демократии, по крайней мере "перспективного авторитаризма", и сфера американского господства — одно и то же, а там, где роль американцев не признана, существует тоталитаризм.
Американская идея об обособленном положении авторитаризма тем более сомнительна, что это не первый случай "двойного" подхода к иностранным режимам — США делят страны на "своих" и "чужих" и к "своим" относятся не столь критично, несмотря на царящее там бесправие и насилие. Например, в 80-х годах США покровительствовали исламскому режиму Нимейри в Судане, но обвиняли в экстремизме Ливийский режим М.Каддафи. Судан, являясь столь же недемократичным исламским государством, из бежал острой критики в свой адрес просто потому, что сохрани.'' лояльность к США.
Однако для государство ведения разница н идеологическом содержании режимов второстепенна. Если в стране утверждается "морально-политическое единство", то его марксистская основа или идея "рукунегары" (Индонезия), учение "панчаят" (Непал I960— 1990 годов) или нацистская доктрина приводят к сходным результатам. Когда уничтожена оппозиция, подвергаются казням или просто "исчезают" люди, как это водится в несоциалистической ("не-тоталитарной") Латинской Америке, то с правовой и гуманитарной точек зрения не существенно, кто возглавляет государство — проамериканский Сомоса или марксист Кастро.
Обособление авторитарного режима от тоталитаризма искусственно хотя бы потому, что сталинизм, бесспорно, был и авторитарным, и уж, конечно, тоталитарным режимом. Коллективная монография ИГПАН "Сравнительное конституционное право" так описывает авторитаризм — строгая иерархия, доминирует метод команд вышестоящих нижестоящим, а обратные связи отсутствуют. Но ведь все это совершенно не чуждо, а напротив, свойственно тоталитарному режиму. И ссылка на тоталитаризм, о котором сделано упоминание в том же абзаце монографии, выглядит вполне уместной, поскольку он естественным образом совмещается с понятием авторитарного режима.
Разделение этих двух понятий основано на слишком зыбких различиях: "хуже — лучше", "более перспективный — менее перспективный", "власть над душой человека — частичная свобода". Всякий недемократический режим властвует над душами и мыслями, хотя пределы этого контроля определяются его намерениями и возможностями. В любом самом тоталитарном режиме человек сохраняет хотя бы некоторую степень свободы или перспективу освобождения.
Авторитаризм, безусловно, существует, но не отдельно, а в русле тоталитарной власти как ее разновидность. Понятие авторитарного режима указывает на политическое господство одной личности.
Юридически не ограниченную власть аристократии, элиты, просто немногочисленной группы определяют как олигархию. В Катаре олигархическую господствующую группу составляет правящее семейство, своего рода расширенная монархическая династия или клан численностью около 10 000 членов.
Некоторые признаки олигархии имеет политический режим в Японии. При том, что японскую политическую систему нельзя безоговорочно отнести к тоталитарным, все же нужно заметить, что огромная часть политических отношений остается за пределами влияния конституции. Государственный аппарат, Либерально-демократическая партия и руководство корпораций образуют элиту, которая на принципах покровительства, через систему внутрипартийных, трудовых и служебных отношений контролирует жизнь общества, средства массовой информации, поддерживает нравственные нормы. Традиционное подчинение японца авторитету, стремление "быть покровительствуемым" имеет большее значение, чем ответственность правящих перед управляемым.
Область властного регулирования в Японии гораздо просторнее, чем в западных демократиях, идея прав человека не относится к числу первостепенных ценностей и приоритетов политики. "В этой стране нет более-менее ярко выраженного центра полномочной политической власти. Либерально-демократическая партия формирует свои правительства по номенклатурному принципу, каждый партийный босс должен в знак признания его заслуг обязательно хоть немного посидеть в кресле министра, а то и премьера... кабинет формируется на основе достаточно шаткого баланса между соперничающими фракциями внутри правящей партии". Из названных признаков следует, что в политическом режиме Японии сохраняется довольно сильное олигархическое начало.
Наконец, произвольное, бесконтрольное правление большинства называют охлократией или народным самодержавием, народным абсолютизмом (С.Франк), плебисцитарной диктатурой (Ф.А.фон Хайек), "деспотизмом толпы, безгранично властвующей не только в области общественных отношений, но и над всей частной жизнью человека...". По словам А.Токвиля, американские законы, обязывавшие под страхом наказания вплоть до казни соблюдать порядок богослужений, запрещавшие курение табака, и прочие "странные либо тиранические законы принимались отнюдь не принудительным путем: они одобрялись свободным голосованием всех заинтересованных в них граждан".
Важно заметить, что охлократия, "власть толпы", не способна существовать в чистом виде сколько-нибудь длительное время. Самая простая согласованность действий больших масс людей нуждается хотя бы в минимальной организации. Тем более без соединяющего, авторитарного начала немыслимо государство. В действительности охлократия всегда сосуществует с авторитаризмом или олигархией. Обычно она оборачивается властью харизматического, обожествленного лидера, получающего бесспорную и неограниченную поддержку большинства — "народ возвышает кого-либо одного, чтобы в его власти обрести для себя защиту"247. Конечно, эти доверие и поддержка, как правило, целенаправленно организуются, но они очевидны. На выборах 1933 г. за партию Гитлера проголосовало 92% избирателей.
В условиях охлократии диктатор, наделенный неограниченным доверием, поддерживает его всеми средствами. Утверждается принцип "salus populi suprema lex" (благо народа — высший закон). Решения диктатора воспринимаются как осуществление надежд и чаяний народа, его политика ставит целью благополучие нации, могущество государства, расширение территории, борьбу с внутренними и внешними врагами. Широкие массы населения привлечены к реализации политических мероприятий, к насилию. "Задача партии, — писал В.Ленин, — разрабатывать формы насилия, которые бы рассчитывали на непосредственное участие массы и обеспечивали бы это участие".
Примеров такого рода достаточно — цезаризм, бонапартизм, правление Гитлера, Сталина, Мао Цзэдуна, Ф. Кастро. Во всех перечисленных случаях автократическая власть возникала и существовала при очевидном одобрении подавляющей массы общества.
Вообще субъектный состав обладателей власти часто бывает сложным. Например, мыслимо сосуществование автократии и олигархии. Абсолютная монархия в средневековой Корее существенно ограничивалась, но и поддерживалась фактической властью привилегированного дворянско-бюрократического класса яньбанов. Автократическая власть и господство привилегированных политических групп в современной Мавритании находят друг у друга взаимную опору.
Возможно также сочетание охлократии с олигархией, которая вносит организующее начало в политику и пользуется относительной общественной поддержкой. В качестве примера можно назвать СССР после смерти Сталина, современный Китай.
Распространение тоталитарной власти неодинаково. Имея в виду, что социальная жизнь имеет различные сферы — политику, культуру, идеологию, экономику, — мы получаем возможность различать степени распространения тоталитаризма.
Монопольная власть может ограничиваться сферой политики. Назовем этот тип режима тоталитаризмом I степени. Его отличительной чертой является отсутствие легальной политической оппозиции, непризнание каких-либо претендентов на участие во власти, кроме одного — диктатора, монарха, партии. Способы закрепления политической монополии различны — нередко она подтверждается в нормах основных законов. В Пакистане был даже введен специальный налог в пользу господствующей партии — Джамаат-и-Ислами. Ограничиваются или подавляются те идеологические течения, которые враждебны режиму, способны выдвинуть свою идеологию, опасную для этого режима.
Тоталитаризм I степени сложился в Чили в период правления А.Пиночета. Политическая жизнь общества полностью контролировалась диктатором и его военной хунтой. Нo экономика не была огосударствлена, оставалась свободной, и режим даже способствовал ее развитию на условиях рынка, на основе частного предпринимательства. Президент Перу Фукимори предпринял попытку создать, хотя и в более скромных масштабах, аналогичную модель, то есть режим, где подавлена влиятельная политическая оппозиция и создастся свободная экономическая система.
Если же власть прямо ставит целью осуществление контроля за умами, устанавливается вторая степень тоталитаризма. Тоталитаризм II степени включает в сферу политического регулирования интеллектуальную, духовную жизнь, нравственность и даже бытовые отношения. Власть пытается выступать в роли внешней совести, делает за человека моральный выбор.
Подконтрольными становятся наука, особенно ее гуманитарные отрасли, философия, сфера религии, воспитания и образования, возможно, даже семейные отношения и нравственность. С помощью власти создаются кодексы моральных норм. В молодом советском государстве была даже предпринята попытка утвердить "половые заповеди революционного пролетариата" и на этот счет в 1923 г. издано соответствующее сочинение, идея которого получила поддержку среди некоторых высокопоставленных лиц.
Наиболее характерным признаком тоталитаризма П. степени следует считать установление единой идеологии, которая считается исключительно правильной, или государственной религии. Если в I степени тоталитаризма стеснению подвергаются враждебные режиму идеологии, но остается пространство для относительно нейтральных доктрин, вероисповеданий, то на более высоком уровне тоталитаризма все учения, не подчиненные господствующей идее, ограничиваются или подавляются. Власть, таким образом, устанавливает и поддерживает идеологическое или религиозное единообразие и пользуется этим. Образцом тоталитаризма II степени можно назвать краткосрочный режим монтаньяров, Робеспьера, который, например, ввел поклонение некоему "верховному существу", заменившее религию.
Человеку можно запретить участие в политике, высказывание личных мнений и убеждений, но потенциально он сохранит свои политические и правовые претензии, если останется экономически самостоятельным, материально независимым от государства. Если же и экономика станет принадлежностью власти, появится тоталитаризм III степени. Это наиболее прочный, неподвижный вариант тоталитаризма.
Государство перестает быть арбитром, внешним регулятором экономических отношений и становится активным участником хозяйственной жизнедеятельности. На этой стадии режиму важно включить в состав государственной собственности если не все предметы производства, то хотя бы решающие хозяйственные объекты. Говоря словами Ленина, государство должно занять "командные высоты" в экономике (банки, стратегические производства и ключевые отрасли). В результате возникает сложная иерархия отношений, когда значительная часть населения, занятого в госсекторе, находится в прямой экономической зависимости от государства; частные предприниматели зависят от государственной экономики и, будучи работодателями остального населения, выступают в роли агентов государства, используют для этого фактор зависимости своих работников. Государство проводит прямое регулирование, планирование деятельности всех, включая частных предпринимателей, задает для бизнеса жесткие рамки. Влияние на экономику таково, что, даже если в стране есть частное предпринимательство, его успех или неудача решающим образом зависят от государства.
Имея в виду общую характеристику тоталитаризма, можно рассмотреть некоторые исторически состоявшиеся типы этого режима. Конечно, наиболее яркими тоталитарными моделями стали фашистский и коммунистический режимы. Очевидны их многочисленные сходства.
По субъектному признаку эти режимы относятся к типу охлократий, возглавляемых привилегированной группой — партийной элитой, а также диктатором, в лице которого фактически объединены роли партийного и государственного лидера. В частности, организующая политическая сила объединяет большинство нации в борьбе с враждебным меньшинством, которым могут быть эксплуататоры, нечистая раса, внутренние враги. Это дает социальное оправдание репрессиям, которые оба режима широко практикуют. Трудно сказать каким из режимов впервые выдуманы концентрационные лагеря, но непременно это их изобретение.
Каждый тоталитарный режим объединяет народы какой-либо великой целью, требующей высокой степени самопожертвования; ограничения личной свободы и безусловного повиновения. Как в фашизме, так и в марксистском социализме народы действительно стремятся к мировому господству, завоеванию места под солнцем, возрождению величия родины, строят коммунизм или третий Рейх либо хотя бы не возражают против этих целей открыто. Они действительно готовы к жертвам и при поддержке большинства становится несложно ликвидировать даже личную свободу.
И социализм, и фашизм осуществляют радикальные социально-экономические реформы, более или менее искренне ориентированные на создание материального благополучия народа. Они ликвидируют безработицу, стремятся к тому, чтобы у каждого немца был свой "кусок масла", а у испанца или советского человека — квартира. Они борются против эксплуатации. Благодарность общества не заставляет себя ждать, а народовластие, организуемое партией и ее лидером, иными словами — тоталитарная власть, укрепляется.
В обоих режимах происходит сращивание монопольно господствующей партии с государством. Государство не является простым техническим приспособлением, придатком партии, выполняет важные политические функции, подобно партии, оно пользуется почитанием, поддержкой общества, претендует на всенародную любовь. Вместе с тем если задаваться вопросом о политической иерархии, то более важным институтом является партия. Причем господство партии над государством в большей мере прослеживается все же в марксистских режимах. Коммунистическая идеология ориентируется на создание без государственного общества, тогда как в фашизме государство бесспорный элемент социального идеала.
Каждый из рассматриваемых режимов воплощает тоталитаризм III степени. И марксистские режимы, и фашизм подавляют всякий намек на политическую оппозицию, а когда она полностью устранена, власть продолжает бороться с внутренним, хотя бы и выдуманным противником.
С появлением этих режимов миру стали известны фашистская и коммунистическая мораль, которая утверждалась в обществе не только партией, но и государством, его правоохранительными, репрессивными органами. Единственно истинными, вытеснившими религию стали нацизм и, соответственно, марксистско-ленинское учение (его вариации - маоизм, чучхэ). Выяснилось, например, что существуют "подлинная", то есть немецкая математика пли марксистская биология, языкознание. Таким образом, даже политически нейтральные пауки стали объектом воздействия власти. Было создано новое искусство, основанное на господствующей идеологии (метод социалистического реализма), новая литература социализма (за время правления Гитлера и Муссолини значительных литературных произведений создано не было). Фашизм поставил себе на службу религию, национал-социализм стал волеизъявлением Бога. А во время войны руководство Германии фактически запретило церковь, распространение Библии и ввело новую религию — смесь нацизма и христианства с элементами язычества250. Коммунизм, напротив, более или менее строго ограничивает религию. Так, основной закон Албании 1976 г. однозначно запрещал религиозные верования. Эти режимы внедряют особый тип семьи, межличностные отношения становятся частью политики. "Мы не признаем ничего частного, для нас все публично-правовое", — говорил В. Ленин.
Экономика, как в условиях фашизма, так и при социализме становится монополизированной и регулируется административными методами. Государство выступает в качестве самого влиятельного или фактически единственного хозяйствующего субъекта.
Весьма представительную группу в числе тоталитарных режимов составляют страны, где политику осуществляют военные. Под военным режимом подразумевается политическое господство вооруженных сил. В состав вооруженных сил могут входить помимо армии полицейские, иные, включая негосударственные, подразделения, иерархически организованные, состоящие из лиц, профессионально владеющих оружием и опытом организации и участия в боевых действиях. Так, 1962 г. в республике. Того переворот и смена президента были совершены не армией, а группой военных в 600 человек, в прошлом наемников французской армии.
Естественно, вооруженные силы возглавляет командование, и именно оно — отдельный военачальник либо генералитет — осуществляет правление. Вместе с тем именно поддержка корпуса военных и их общая заинтересованность в политическом господстве позволяет командованию властвовать в государстве.
Необходимо заметить, что элементы политического господства военных, их автономия, стремление зарезервировать за собой хотя бы отдельные сферы общественной жизни и создать status in statu (государство в государстве) или же удержать стратегическое положение в политике явление распространенное. Например, Центральный военный совет в Китае существует автономно от государства и фактически подотчетен только ЦК KПK. Армия имеет собственную судебную систему, причем суды и подотчетны не гражданским властям, а Главному Политическому управлению Центрального военного совета и нижестоящим политуправлениям.
Но в ряде государств армия становится не просто влиятельной силой, а политическим гегемоном. В результате (формируется военный режим.
Характер политического господства вооруженных сил неодинаков, и это дает основания различать виды военных режимов.
1. Прямое правление вооруженных сил. Данная разновидность военных режимов часто существует непродолжительный период, следующий непосредственно за государственным переворотом. Военная власть может осуществляться непосредственно командованием. Но чаще создается специальный правительственный орган, который состоит из представителей генералитета — например, Совет по восстановлению государственного порядка в Мьянме из 19 генералов. Федеральное военное правительство Нигерии, Временный совет национальной обороны в Гане. Возможно также, что власть вооруженных сил сосредоточивается у одного военачальника. Так, после переворота 1967 г. государство Того возглавил подполковник Эйадема, который через несколько месяцев стал генералом. Не избранный гражданами, он полностью сохранил связь с вооруженными силами и даже поселился в расположении казарм.
Военные обычно не ограничивают себя в полномочиях — издают основные законы, назначают чиновников центральной государственной администрации и территорий (губернаторов, комиссаров), руководят их деятельностью, объявляют чрезвычайное, военное положение, запрещают деятельность политических партий.
2. Для вооруженных сил иногда оказывается более удобным ввести посредника, которому формально передаются политические полномочия, и доверяется техническая сторона в осуществлении власти.
Таким посредником могут стать гражданские государственные органы, учреждаемая военными политическая партия. Армия избавляется от необходимости заниматься несвойственным ей профессиональным управлением государственными и общественными делами. Снижается вероятность неприятия обществом насильственной власти. Политическая внешность государства становится более привлекательной в глазах мирового сообщества, иностранных инвесторов. Например, в Мали 19 ноября 1968 г. военные захватили власть и образовали Военный комитет национального освобождения. По истечении одиннадцати лет правители страны предпочли более привлекательную форму правления и сделали государство республикой, учредив пост президента, национальное собрание (парламент). Отказа военных от власти, однако, не произошло, хотя бы по той причине, что руководителем (президентом) государства остался прежний политический лидер, который в чине полковника некогда встал во главе военного режима.
Военные могут закрепить власть за традиционными, архаичными гражданскими институтами. Так, в 1986 г. после военного переворота в государстве Лессто был распущен парламент, вся полнота законодательной и административной власти закреплена за королем, введено центра, званное управление территориями.
Передача власти в ведение гражданских институтов не бывает абсолютно гарантированной. Если гражданская власть приобретает излишнюю самостоятельность, не отвечает запросам вооруженных сил, прямое правление военных может быть возобновлено. Так, в 1962 г. тоголезские военные устранили прежнего главу государства Олимпио и передали власть президенту Н. Грюницкому. Но через пять лет прямое правление военных было возобновлено. В Нигерии армия формально перевела в 1979 г. страну в гражданское состояние, а в 1983 г. вновь стала непосредственно управлять государством.
3. Возможно также, что вооруженные силы и гражданские государственные органы взаимопроникают и сливаются до неразличимости. Военнослужащие становятся руководителями государства, депутатами, партийными лидерами, чиновниками, предпринимателями, но сохраняют принадлежность к армии, тесные личные и организационные связи с вооруженными силами.
Пример Индонезии позволяет наблюдать подобное проникновение военных в политику за ними зарезервировано большое количество мест в Народном консультативном конгрессе, они управляют посредством господствующей политической организации Голкар, государство возглавляет генерал, значительная часть правительства и других административных органов укомплектована офицерами, военные чиновники прямо контролируют мощный государственный сектор в экономике и даже частное предпринимательство.
Пример Таиланда представляет собой тот случай, когда сочетание военной и гражданской власти выглядит как правление армии, до недавнего времени — военных правительств под сенью монархии.
В Южной Корее военно-бюрократическое правление в послевоенный период продолжило старую тоталитарную традицию. Вот лишь один из эпизодов политической истории этой страны: "В мае 1961 г. военные совершили переворот. Военным законом была введена Хунта, Верховный Совет по Национальной Реконструкции, заменивший Национальную ассамблею, которая была немедленно распущена. Закон "О чрезвычайных мерах по национальной реконструкции" был провозглашен высшим принципом революционного режима по управлению делами государства". Подобные акции армия, полиция и бюрократия Кореи проводили неоднократно и возобновляли их по мере возникновения потребности обуздать оппозицию. Каждый такой эпизод завершался принятием конституции в новой версии, которая отменялась и приостанавливалась, если военно-бюрократический режим ослабевал. Тогда посредством переворота обществу напоминали о том, кто является действительным субъектом политической власти.
Для военных режимов в целом свойственно интенсивное использование насильственных методов воздействия. После того как фашизм и большевизм продемонстрировали миру беспредельный террор, крупномасштабные репрессии уже нельзя приписывать исключительно военным режимам. Вместе с тем, видимо, обладание оружием и профессиональные навыки в обращении со средствами насилия сами по себе провоцируют их применение военными, если им принадлежит политическое господство.
Однажды один путешественник попал в плен к амазонкам. После недолгого совещания эти отважные воительницы приняли решение убить беднягу. Однако перед этим они предложили «идущему на смерть» исполнить его последнюю просьбу. Подумал-подумал путешественник и попросил амазонок кое-о-чем. Это-то, собственно говоря, его и спасло. -так, вопрос: какую просьбу высказал обреченный»?
Статью подготовила доцент кафедры социально-гуманитарных дисциплин Волгушева Алла Александровна. 
