Мораль — это особая культурно-нормативная форма небиологической регуляции человеческих отношений. Мораль — сложное образование. В сфере морали различают такие элементы, как моральное сознание, моральные отношения, моральные поступок.
Специфические особенности морали как формы культуры наиболее четко проявляются в сопоставлении нравственности с обычаем и правом.
Поведение, опирающееся на моральные нормы, и поведение, опирающееся на обычай, на первый взгляд сходны. В самом деле, и мораль, и обычай регулируют человеческие отношения. И мораль, и обычай не институализированы, т. е. они не исходят от какого-то особого учреждения, которое добивалось бы их принудительного исполнения. И мораль, и обычай определяют то, что мы называем нравами, — привычные, широко распространенные в определенном сообществе нормы поведения. Но между поведением на основе обычая и моральным поведением есть существенные различия.
Обычаи — это устойчивые, исторически сложившиеся стереотипные формы массового поведения. Обычай, как правило, требует буквального исполнения, в отличие от морали он не нуждается в индивидуальной интерпретации и не предполагает ее. Обычай может требовать от представителей различных социальных групп совершения тех или иных действий. Требования же морали одинаковы для всех. Так, например, по обычаю древних ацтеков пить вино разрешалось только старикам. Молодой же человек, нарушивший обычай, должен был быть наказан. Наказания также не были одинаковыми для всех за один и тот же проступок. Чем выше социальное положение провинившегося, тем тяжелее было наказание. Обычай находится в большей зависимости от общественного мнения, нежели мораль: нарушение обычая вызывает общественное осуждение. Нарушение же моральной нормы могло пройти незаметным для окружающих. С этой особенностью обычая связана и его большая, по сравнению с моралью, внешняя оформленность. Обычай не затрагивает человеческой души, он в известной степени есть «деятельность напоказ». Обычай не ставит перед человеком перспективной задачи личного совершенствования, что характерно для морального сознания. Требования морали («должное») часто расходятся с повседневной человеческой жизнью («сущим»). Для морального совершенствования порой надо преодолевать рутину повседневности, выходить за рамки привычного, обычного, повторяющегося, идти наперекор общественному мнению.
Обычай же есть сгущение стереотипности, повторяемости жизненных событий, это объективизация общественного мнения, коллективной ответственности. Обычай носит внеличностный характер, в нем совпадают должное и сущее. Обычай так же нормативен, как и мораль, но обоснование этой нормативности иное: «так должно поступать, потому что так поступают все».
Правовое требование обосновывает свою принудительность ссылкой на государственную волю, закрепленную в законах, соблюдение правовых норм предполагает меры государственного принуждения.
Но право, как и обычай, тесно связано с моралью. Известно, что незнание закона не освобождает от ответственности. Это обусловлено тем, что в основе правовых норм лежат нормы нравственности, известные всем: «не убий», «не укради», «не лжесвидетельствуй». Обычай также включает подобные запреты. Право обладает наибольшей принудительной силой, поскольку обеспечивает исполнение норм, являющихся основой общественной безопасности. По словам русского мыслителя В. С. Соловьева, право не рассчитывает на личное совершенствование, не требует нравственного выбора. Право есть принудительное требование минимального добра, право имеет дело не с «идеальным совершенством некоторых, а с реальной безопасностью всех».
Для характеристики морали выделяется совокупность признаков: соотношение моральных норм и обычаев, характер санкций, соотношение поступка и его мотива, в конечном итоге — степень самостоятельности, автономности субъекта нравственности, зрелость личности. Эти характеристики по-разному проявляются в различных типах обществ. Так, например, страх перед наказанием за совершенный поступок (самая простая форма социального контроля) распространяется даже на коллективные взаимоотношения в биологических популяциях. В ранних человеческих обществах чувство страха преобладало по отношению к чужим, потенциально враждебным иноплеменникам.
По отношению к «своим» внутри группы действует механизм стыда. В чувстве стыда выражена уже простейшая форма социального контроля, отделившаяся от ее группового носителя и ставшая самооценкой индивида. Стыд — это страх осуждения «своими». Стыд не предполагает разграничения мотива и поступка. Стыдиться можно и случайной ошибки, гордиться (гордость — это положительная форма социального контроля этого типа) также можно случайной, немотивированной удачей, победой, не зависящей от победителя. Античная культура в основном была воплощением того типа нравственности, для которой наиболее характерной формой самооценки были «стыд» и «гордость». Человек судит себя по объективному результату, а не по мотивам поступка (таковы герои Еврипида: Федра, Геракл, Тесей). Стыд не осознавался как стыд перед собой, он как бы вынесен вовне и воплощен в образе Эриний, преследующих того, кто совершил зло.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
Неразделенность внутреннего мира индивида и его поступков отразилась на характере дружеских отношений. Наиболее тесно связывала людей в «героическую» эпоху Древней Греции не просто дружба, но дружеские отношения, скрепленные договором. Героические действия, совершенные Ахиллом под Троей, были связаны с необходимостью отомстить за гибель своего друга Патрокла. Главным в дружбе был ее «практический» характер, мотив поступка еще не отделялся от самого действия.
Другой тип нравственности характерен для сословного общества. Здесь центральным оказывается такой регулятор поведения, как честь. Чувство стыда трансформируется в чувство бесчестья. Понятие чести выражает не столько персональную репутацию индивида, сколько значимость той общности, к которой он принадлежит. Понятие чести воплощается в корпоративных «кодексах чести». Идеалом дворянского сословия было сознательное изгнание страха и утверждение чести как основного «законодателя» поведения индивида. Дуэль — процедура по восстановлению чести. С этих позиций храбрость — самоцель дворянина и критерий его самооценки, а не средство для других, внешних целей, например для служения Отечеству, государству. В отличие от более ранних типов нравственности в данном случае поражение или победа не есть критерий нравственного поступка. Главное — личное бесстрашие, следование закону чести, что предполагает уже индивидуальную мотивацию, внутреннюю решимость, а не только успешный внешний результат. Дуэль, способность добровольно взглянуть в лицо смерти, становится особым «очищающим» ритуальным действием, смывающим печать личного бесчестья. Причем индивидуальному решению в дуэли отводится серьезная роль: необходимо решить, достаточно ли только простого вызова, или «обозначения» боя (выстрел в воздух), или же оскорбление необходимо смыть кровью? Для низших сословий понятие чести часто связывалось с уровнем мастерства, с трудом как самым достойным человека занятием.
Понятие достоинства становится центральным в нравственном сознании уже в Новое время. Достоинство мыслится как то, что должно быть присуще каждому индивиду, должно носить всеобщий характер. С этой точки зрения дуэль — лишь ритуализированное убийство, унижающее человеческое достоинство действие. Достоинство предполагает расхождение между должным и сущим, что открывает простор для самосовершенствования. Понятие человеческого достоинства означает ощущение индивидом себя как представителя «рода человеческого». Чувство собственного достоинства предполагает вариативность поведения индивида, открывает возможность различных его интерпретаций. Диапазон интерпретации понятия достоинства находится между полюсами безграничного самоутверждения индивида и ощущением огромной ответственности за свои поступки перед человечеством. Основополагающим для истолкования идеи человеческого достоинства является принцип гуманизма.
Принцип гуманизма наиболее ярко выражен в так называемом «золотом правиле нравственности». История становления этого принципа как основы нравственного поведения одновременно является историей становления нравственности. В современном его значении «золотое правило» начинает использоваться в XVIII в.
Изначально, в условиях родоплеменной общности, действовал универсальный обычай кровной мести — талион («око за око, зуб за зуб»), суть которого сводится к идее равного воздаяния: «возмездие по отношению к представителю другого рода должно быть равно причиненному им ущербу тебе или членам твоего рода». Этот жестокий с современной точки зрения обычай ограничивал вражду родов, вводил ее в определенные рамки, ибо требовал строго равного воздаяния. В талионе отражена спаянность рода и отчужденность межродовых взаимодействий.
Разрушение родоплеменных отношений вело к невозможности четкого разделения на «своих» и «чужих». Внеродовые экономические связи порой оказывались важнее связей родственных. Как индивид уже не желает отвечать за прегрешения родственников, так и родовая общность не стремится брать на себя ответственность за проступки своих членов. В этих условиях талион, рассчитанный на действия в рамках взаимоотношений «свои — чужие», теряет свою эффективность. Возникает необходимость формирования нового принципа регуляции межиндивидуальных отношений, не зависящего от родоплеменной принадлежности индивида.
Таким принципом стало «золотое правило», упоминания о котором встречаются уже в VI–V вв. до н. э.: в учении Конфуция, в памятнике древнеиндийской культуры «Махабхарата», в изречениях семи греческих мудрецов, в Ветхом и Новом заветах. Например, в Евангелии от Матфея «золотое правило» звучит следующим образом: «Итак, во всем как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними...» В отличие от приведенной «позитивной» существует и «негативная» формулировка «золотого правила»: не делай другому того, чего не желаешь себе. «Другой» в «золотом правиле» — это любой человек, ближний или дальний, знакомый или незнакомый.
«Золотое правило» в скрытой форме содержит представления о равенстве всех людей. Но равенство это не принижает людей, не делает их одинаковыми. Это равенство в свободе, равенство возможностей бесконечного совершенствования. Это равенство в тех человеческих качествах, которые индивид считает наилучшими; равенство в отношении норм поведения, оптимальных для каждого человека.
«Золотое правило» дает возможность каждому из нас встать на место другого человека: я к себе могу отнестись как к другому, к другому — как к себе. Такое отношение и есть основа связи между людьми, которая называется любовью. Отсюда — другая формулировка «золотого правила»: «люби ближнего, как самого себя». «Золотое правило» требует отношения к другому человеку, как к себе, в перспективе совершенства, т. е. как к цели, но никогда — как к средству.
Нравственное сознание носит ценностный характер, т. е. любая моральная норма и действие, совершенное на ее основе, соотносятся с некоей абсолютной системой координат — благом, добром, справедливостью — и оцениваются в зависимости от того, насколько они близки к совершенству.
Мораль не есть только система представлений об абсолютном благе, моральное сознание понуждает человека стремиться к этому благу, нравственный императив говорит «ты должен», моральному сознанию внутренне присущ момент долженствования, оно предписывает и запрещает.
Моральные санкции — идеальны, они не имеют характера внешнего насилия — материального или духовного. Когда к Христу привели грешницу, Он спросил ее обвинителей: кто первым бросит в нее камень, зная, что сам без греха? Никто не решился на это. Христос, единственный, кого не коснулся грех, остался в конце концов с женщиной наедине. Но и Он не стал осуществлять наказание, предписанное обычаем, а сказал только: «И Я тебя не осуждаю, иди и впредь не греши». Христос — носитель подлинного нравственного сознания, поэтому Он стремится пробудить чувство вины и раскаяния в душе самой грешницы.
Система реальных наказаний и наград или угроза наказания в потустороннем мире — это внеморальные санкции. Даже общественное осуждение имеет, как правило, характер внешнего давления на совершившего аморальный поступок. В сфере морали «высший судия» человеку — он сам. Но только тогда внутренняя санкция, примененная человеком к самому себе, будет выражением нравственности, когда он осудит себя с позиций абсолютного добра и абсолютной справедливости, т. е. с позиций всеобщего закона, который он нарушил. Но, как правило, в действительности дело редко ограничивается моральной оценкой. К ней могут добавиться общественное осуждение или одобрение, юридические санкции, санкции церковно-религиозного характера.
Нравственное сознание и поведение носят всеобщий и безусловный характер. Нравственные предписания должны выполняться всеми без исключения и без всяких условий. В морали нет «исполнителей» и «законодателей»; не существует «подходящих» для нравственного поведения ситуаций и «неподходящих».
Нравственный поступок всегда является осознанным. Нельзя совершить добрый поступок ненароком, случайно. Мотив поведения, а не только и не столько его внешний результат становится объектом нравственной оценки. Конечно, это осознание отлично от размышлений теоретика. Достаточно сказать себе, что я поступаю так, потому что не могу иначе или потому что мучает совесть. Но всякий носитель нравственного сознания понимает, что он совершает поступок свободно, т. е. исходя из собственных внутренних моральных побуждений, а не из соображений выгоды, чувства страха, вызванного внешней угрозой, или из тщеславного желания заслужить одобрение окружающих. В произведении английского писателя О. Уайлда «Портрет Дориана Грея» главный герой Дориан, ужаснувшись тому видимому облику своей порочной души, который магическим образом хранил его портрет, решил изменить свое поведение. Но побуждения Дориана Грея не выходили за рамки желания лишь казаться другим; он не хотел по-настоящему преобразиться. И волшебный портрет — лицо его души — не изменился. Только в чертах портрета появилось выражение хитрости и фальши.
Таким образом, сущностной характеристикой морали является свобода воли носителя нравственного сознания, его автономность по отношению к природе и социальному окружению.
Свобода воли есть как бы итог перечисленных выше особенностей нравственности. Она включает осознанность поведения, способность быть самому себе высшим судией, преодолевать силу привычки, обычая, общественного мнения, «не замечать» влияния природных и социальных обстоятельств.
Конечно, свобода воли не предполагает абсолютную независимость от внешних обстоятельств. Как раз наоборот, подлинный субъект нравственного сознания порой действует, зная, что результаты его поступка будут сведены к нулю неумолимой силой внешних обстоятельств, что он скорее всего не сможет спасти утопающего, у него не хватит сил выручить из беды друга. Тем не менее нравственный человек действует, несмотря на обстоятельства.
Однако свобода воли — это характеристика достаточно развитой нравственности, присущей обществу, которое может положиться на авторитет моральных императивов. Простейшей, исторически наиболее ранней формой социального императива являются частные предписания и оценки.
Частное предписание диктует человеку совершение определенных поступков в конкретной ситуации. Как правило, такая конкретность предписаний связана либо с моральной незрелостью субъекта, его «нравственной ненадежностью», отсутствием сложившегося внутреннего механизма различения добра и зла, либо с внеморальным характером источника морального предписания в тоталитарном обществе («моральный кодекс строителя коммунизма»), сознательно лишающего индивида свободы воли, либо с отсутствием в обществе системы морали вообще (архаическое общество, в котором обычай, традиция оказываются основным механизмом регуляции взаимоотношений).
Основная форма морального требования, в котором выражены характерные особенности морали, — это моральная норма. Моральная норма включает долженствование и ценностные моменты, носит всеобщий характер, апеллирует к автономному субъекту. Моральная норма содержит в себе призыв совершать добро и воздерживаться от зла, следовательно, ее выполнение уже предполагает возможность самостоятельного различения человеком добра и зла, знание необходимости этого различения и способность в каждом конкретном случае выбрать добро — нравственный способ действий.
В рассказе-притче русского писателя Л. Андреева «Правила добра» один черт вдруг «возлюбил добро» и захотел жить по его правилам. Но в нем отсутствовала человеческая интуиция, способность самому отличать добро от зла, ему были необходимы «неизменные начала добра», данные раз и навсегда на все случаи жизни, для всех людей и на все времена. Черт мечтал о таких правилах, следуя которым не надо размышлять, нельзя ошибиться, не надо мучиться от сознания самой возможности ошибки. Другими словами, черт мечтал о своде частных предписаний, подобных рецептам из поваренной книги. Но ему пришлось испытать на этом пути муки, страшнее адовых. Люди ему говорят: «Твори добро!», но правил добра не дают. «Есть ли что страшнее: стремиться к добру так неуклонно и жадно и не знать ни облика, ни имени его!» Рассказ Л. Андреева является блестящей иллюстрацией к проблеме различения частного предписания и моральной нормы.
Моральная норма в «чистом виде» — нечто тривиальное: в ней налагается запрет на совершение зла и человек понуждается к добру. Но что такое добро и зло в каждом конкретном случае, человек определяет сам. В этом заключается так называемый «формализм» нравственного сознания.
Нравственные нормы — это часть культуры. Культура же оформляет человеческую жизнь, направляет смутные душевные порывы в русло выработанных форм разрешения нравственных конфликтов. Она лишь задает структуру нравственного выбора, выбирает же всегда сам человек, наполняя «формальные» нравственные структуры своими переживаниями.
Моральная норма — это форма свободы индивида от непосредственного окружения. Исполнение моральной нормы предъявляет к человеку определенные требования: он должен быть достаточно упорным, самолюбивым, выдержанным, мужественным, чтобы быть способным отстаивать свое мнение, идти порой наперекор большинству. Речь идет о моральных качествах — устойчивых чертах характера, необходимых для осуществления индивидом морального поведения. Сочетание этих качеств образует нравственный идеал совершенной личности. Процесс их приобретения имеет осознанный характер, требует индивидуальных волевых усилий в процессе самовоспитания. Нравственный идеал личности предъявляет высокие требования к обычному человеку, неспособному постоянно быть на высоте идеального исполнения нравственных норм.
Чтобы делать добро, человек должен быть способным противостоять толпе, но совсем не обязательно нравственный человек должен быть мыслителем, посвятившим всю жизнь размышлениям о природе добра.
Разум, функционирующий в нравственном сознании, имеет особые характеристики. Это «практический» разум, который позволяет человеку осознать основы своего действия, но не тормозит это действие, не уводит человека в теоретический лабиринт. Теоретика может заинтересовать вопрос, откуда берутся нравственные принципы — являются ли они природной необходимостью, даны Богом или выражают социальную потребность; он может задуматься над отдаленными последствиями своего поступка, но тогда, возможно, доброе дело никогда не будет сделано. В практической ситуации нравственного выбора теоретик становится похож на гоголевского Манилова, размышляющего о том, что хорошо бы провести от дома подземный ход или через пруд построить каменный мост, на котором стояли бы лавки и в них продавались бы разные товары, что существенно улучшило бы жизнь крестьян его деревни. Для человека как носителя нравственного сознания вполне достаточно такого обоснования своего поступка: «Я это делаю, потому что иначе меня замучает совесть».
Нравственные принципы позволяют осознать нравственность как бы в рамках самой нравственности, не сковывая поведенческой активности человека, они дают основание для наполнения норм конкретным содержанием. В качестве нравственных принципов в различных этических системах могут выступать принципы счастья, наслаждения, любви, альтруизма, равного воздаяния (справедливости), гуманизма.
Нравственные предписания, нормы, нравственные качества, идеалы и принципы — это те элементы нравственности, которые обращены ко всем. Но принципы морали могут успешно функционировать только в том случае, если совершение нравственного поступка становится особой задачей отдельной личности или конкретной социальной группы. В связи с этим особую значимость приобретает еще одна группа элементов нравственности — долг, нравственный выбор, ответственность, совесть. Эти образования являются своеобразными механизмами, с помощью которых общезначимые нравственные формулы становятся личной задачей индивида, слово претворяется в дело, мысль — в поступок. Переход нравственной нормы во внутреннюю установку, в собственное внутреннее волнение есть долг. Чувство долга — это слияние мысли (осознание нормы как своей обязанности) и воли, переживания.
Долг связан с другим элементом нравственности — нравственным выбором, самостоятельным определением своей нравственной позиции, готовностью действовать в соответствии с этим определением. Сходная с долгом категория — категория ответственности. В ней очерчиваются границы, в рамках которых я могу отвечать за содеянное, т. е. границы моего долга, взвешивается способность осуществлять свой долг в конкретных обстоятельствах, определяется, в чем я виноват и в чем моя заслуга. Чувство ответственности устанавливает баланс должного и сущего, нравственного мотива поступка и самого поступка. За что я должен отвечать — за то, что хотел сказать, или за то, что «сказалось»? За благие намерения или за их дурное исполнение? Я должен каяться (признать вину) за совершенное моим народом, классом, партией или же только за мой личный поступок? Взгляды мыслителей по этому вопросу расходятся. Одни говорят о безусловной значимости мотива независимо от степени удачности его воплощения (И. Кант). Другие же считают, что необходимо точно подсчитать «полезный эффект» поступка (представители этического утилитаризма).
Совесть — категория для обозначения наиболее сложного механизма внутренней нравственной регуляции человеческого поведения. Совесть — универсальный индикатор внутреннего «морального самочувствия» человека. Определенное состояние совести (спокойная совесть, неспокойная совесть, муки совести) есть форма самоконтроля над выполнением индивидом нравственного долга, показатель меры нравственной ответственности индивида. Требования совести всегда завышены; неумолимый голос совести в человеке свидетельствует о невозможности окончательно разрешить основное противоречие человеческой жизни — между сущим и должным. Совестливость — качество, предполагающее постоянную неудовлетворенность, осознание неспособности подняться до нравственного идеала, — свойство реальной, несовершенной, а не гипотетической идеальной личности.
В моральном сознании присутствуют и такие образования, функционирование которых требует привлечения определенных специальных (философских, социологических, экономических) знаний. Речь идет о понятиях справедливости, общественного идеала. Эти понятия предназначены не только для оценки поведения отдельного человека, но и общества в целом или определенной социальной группы. Как совместить это с постулатом, что нравственность всегда личностно обращена и может предъявлять требования к отдельному человеку, но не к обществу? Дело в том, что нравственная оценка общества все равно использует аргумент «от человека». Выражение «общество несправедливо» означает, что общество не позволяет человеку реализовать свои возможности. Следовательно, поскольку для носителя нравственного сознания человек всегда — цель, но никак не средство для достижения каких-то других целей, то несправедливое общество надо либо разрушить и создать заново, либо реформировать сообразно потребностям человека. Но, хотя оценка общества исходит из моральных принципов, достижение желаемого результата и само действие по его достижению (изменение общественных порядков) невозможны без специальных методов и привлечения знаний внеморального свойства.
Особое место в моральном сознании занимает представление о смысле жизни. Здесь на первый план выдвигаются ценностные, а не долженствовательные особенности нравственного сознания. Смысл жизни, являясь высшей ценностью для индивида, сам оказывается побудительной силой совершения отдельных нравственных поступков. Смысл жизни — это понятие, в свете которого личность определяет направление своей жизни, увязывает в единое полотно судьбы весь свой жизненный путь. Если добро — это нечто безусловное, то смысл жизни оказывается часто предметом мучительных размышлений, поисков, разочарований. Тем самым смысл жизни как осознанная доминанта человеческого бытия является одновременно и жизненной ценностной ориентацией, и предметом философских размышлений. Смысл жизни — и элемент нравственного сознания, и одновременно категория этики, одной из отраслей гуманитарного знания.
Этика — теоретическая дисциплина преимущественно философского характера, объектом изучения которой является происхождение, сущность, функции морали, структура морального сознания и поведения, взаимосвязь морали с другими формами знания и дея-тельности.
Вместе с тем этика — это не только знание о морали, но и элемент нравственного сознания. Этика включает несколько разделов:
1) описательно-эмпирические знания (например, этика бизнеса), описание и обобщение различных профессиональных этических кодексов (например, в медицине), описание исторических форм морали;
2) философско-теоретические исследования, касающиеся происхождения, сущности морали, систематизации этических категорий;
3) практическую мудрость.
Этик как носитель мудрости — уже не столько исследователь, сколько учитель, моралист, часто собственным примером помогающий освоить новый тип морального сознания. К таким «учителям мудрости» можно отнести Сократа и Диогена, Л. Толстого и А. Швейцера. Этика помогает человеку рационально оформить его неясные представления о добре и зле, долге, смысле жизни. В то же время этика помогает вписать мораль в контекст реальной жизни, помогает человеку жить в пространстве «между должным» и «сущим».
Важнейшей характеристикой современного общества является плюрализм. Человеческое сотрудничество в условиях экономического, политического, мировоззренческого, бытового многообразия выдвигает и определенные требования к этической основе межчеловеческих коммуникаций. В новых условиях такой этикой может стать этика толерантности, признающая право людей на свободу выбора, на собственную интеллектуальную и жизненную позицию, на собственное достоинство. Плюрализм становится высшей общественной ценностью, существенно влияя на нравственные оценки и нравственный выбор. Плюрализм выступает обязательным условием межкультурного диалога и общения. Однако сам диалог возможен на определенной общечеловеческой основе. Такой единой основой в условиях социокультурного многообразия является гуманизм, признание безусловной ценности человеческой личности, изначальных прав человека на достоинство и счастье.
Гуманизм — абсолютная общечеловеческая (всеобщая) ценность, абстрактность — это форма, в которой он существует, поскольку невозможно дать конкретное определение гуманизма, иначе он превращается в принудительную норму.
Основанием всеобщих моральных норм может быть только свобода, в противном случае моральные принципы теряют свою всеобщность. Кроме того, свобода является тем социально-историческим пространством, в котором только и возможна мораль. Всегда можно определить причины безнравственных поступков, нравственные же деяния безусловны. Моральные принципы невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть, ни определить их практическую эффективность. Принятие индивидом моральных норм — акт особого личностного выбора. Человек не познает мораль, человек живет в морали.
Таким образом, плюрализм, имеющий преимущества во многих сферах духовной и практической жизни человека, не может распространяться на область общих этических принципов. Нравственный закон един для всех, в этом плане он абсолютен. Гуманизм является тем пределом, за которым плюрализм теряет свое позитивное значение. Более того, плюрализм как основа новой социальности конструктивно возможен только в единстве с гуманистическим монизмом этики.
Гуманизм, таким образом, есть нравственное обоснование и одновременно нравственное ограничение плюрализма.
Эффективность нравственных оценок проявляется в сфере самооценки. Нужно быть очень осторожным в нравственном осуждении политических, религиозных, экономических действий тех или иных деятелей и организаций, поскольку такие оценки придают статут абсолютности конкретным и преходящим феноменам. Моральное осуждение закрывает путь к диалогу и компромиссу. Кроме того, подлинно нравственный человек никогда не берет на себя право вершить моральный суд. Поэтому воздержание от нравственного осуждения является действенным способом очищения нравственной атмосферы общества. Особенно опасно, когда функцию такого осуждения берет на себя государство, — это прямой путь к насилию.
Однако отсюда не следует, что политические и экономические действия должны выводиться из-под моральных оценок. На стадии экспертизы социальных реформ нравственные оценки предполагаемых действий задают предельную высшую точку отсчета. Именно она и обозначает гуманистическую перспективу человеческого бытия. И в этом отношении значимость морали в современном обществе предельно велика. Без нравственного возрождения общества невозможно никакое другое возрождение: ни экономическое, ни политическое, ни духовное.
Статью подготовила доцент кафедры социально-гуманитарных дисциплин Волгушева Алла Александровна. 
