Интересы, выраженные в фактическом владении вещью, будь то законное владение или беститульное, независимо от предписаний объективного права нуждаются в защите от виндикационного иска собственника либо от самоуправных действий собственника или неуправомоченных лиц. Поэтому в рамках диссертационного исследования разумно будет рассмотреть точки зрения на природу виндикационного иска как правового средства, направленного на защиту фактического владения вещью титульным владельцем - собственником, а также ограничение виндикации как правового средства защиты фактического владения беститульного владельца от требований собственника.
Виндикационный иск направлен на защиту владения. По словам О.Ю. Скворцова, оно «является, пожалуй, базовым в конструкции права собственности. Владение имуществом есть непременное условие для его использования и предпосылка для распоряжения имуществом. Утрата собственником владения имуществом лишает его, собственника, возможности реально осуществлять правомочия пользования и распоряжения».
В последнее время в литературе всё больше внимания уделяется проблеме защиты владения, и всё больше исследователи говорят о необходимости выделения права владения в качестве самостоятельного субъективного права. Действующее российское гражданское законодательство не позволяет сделать такого вывода, но ряд норм свидетельствует о данной тенденции. Например, А.В. Коновалов говорит, что владение занимает центральное место среди правомочий собственника, субъекта ограниченного вещного права, титульного и давностного владельца. Соответственно, он приходит к выводу, что владение как вещное правомочие особого рода, входящее в состав различных субъективных прав, легитимирует субъекта права владения на использование средств вещно-правовой защиты.
Итак, основанием виндикационного иска является признание права владения, как отмечают В.А. Тархов и В.А. Рыбаков. В литературе высказана и иная, основанная на позиции законодательства, точка зрения. В частности, А.П. Сергеев говорит, что в качестве юридического основания виндикационного иска выступает не само владение, а право, из которого вытекает правомочие владения, так как в отечественном гражданском праве нет особого права владения.
Следует отметить, что в современной отечественной цивилистике в настоящее время наблюдается устойчивая тенденция к возрождению самостоятельного права владения. Например, известный современный исследователь проблем собственности и ограничения права собственности В.П. Камышанский говорит, что «владение можно рассматривать не только как один из элементов триады права собственности (наряду с пользованием и распоряжением), но и отдельно от права собственности.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
В этом случае право отдельного владения представляет собой право, основанное на законе или договоре (законное владение), либо факт, не имеющий законного основания, или противоречащий действующему законодательству (незаконное владение»). В рамках данной тенденции выделяется также разработка предложений по предоставлению всемерной защиты фактическому владельцу.
Название рассматриваемого иска происходит от латинских слов «vim dicere» - «объявляю о применении силы». Использование данного термина не случайно. Первоначально в римском праве собственник имел право с помощью силы истребовать свою вещь всюду, где она оказывалась. Со временем, с развитием права, этот институт усложнялся, приобретал процессуальную форму и становился подлинно юридическим. При этом «самовольное изъятие вещи было устранено, и претор предоставлял защиту (интердиктом) всякому добросовестному владельцу».
О.Ю. Скворцов называет виндикационный иск смежным институтом материального и процессуального права. Будучи способом защиты нарушенного права, виндикационный иск является разновидностью иска, средством приведения процесса в движение. В то же время предметом виндикационного иска являются спорные правоотношения сторон по поводу истребуемого имущества, правоотношения, находящиеся в плоскости гражданского права, то есть имеющие материально-правовой характер.
В римском праве пределы виндикационного иска не ограничивались: не проводилось для виндикации различия между движимыми и недвижимыми вещами, не были разработаны критерии добросовестности приобретателя.
Исследование института владельческой защиты следует начать с наследия юристов Древнего Рима. Истории разработки института поссесорной защиты в римском праве посвящено столько трудов выдающихся отечественных и зарубежных цивилистов XIX и XX столетий, что добавить что-либо новое едва ли возможно, но мы попытаемся сделать некоторые обобщения.
Начнем с того, что конструкции современных вещных исков, вобрав в себя двухтысячелетний опыт развития континентальной юриспруденции, сохранили, однако, и главный недостаток древнеримского виндикационного и негаторного процессов, заключающийся в необходимости доказывания вещного права истца в качестве факта активной легитимации. Если для современного собственника недвижимости сложность этой задачи снимается регистрацией вещных прав, то собственник движимого имущества в случае производного его приобретения должен представить в суд доказательства законного получения имущества от прежнего собственника, а того - от предыдущего и так далее либо до момента изготовления вещи, либо в течение срока, необходимого для приобретения права собственности по давности владения, что еще средневековые юристы назвали «дьявольским доказательством» - probatio diabolica. Проблема становилась еще более сложной в отсутствие в правовой системе института приобретательной давности, как это было в советский период отечественной истории: суд мог потребовать, в принципе, доказательства законных переходов имущества со времени Октябрьской революции.
В то же время вещные права требуют подчас защиты быстрой и эффективной, пусть даже упрощенной и имеющей предварительный (провизорный) характер. Ответ на это требование был дан опять же римским правом в виде владельческой (поссесорной) защиты. В римском праве владельческая защита носила полицейский характер. В административном по сути поссесорном процессе не требовалось доказывания права собственности, более того, ссылки на право вообще не допускались, а истец должен был доказать лишь факт своего владения. Такой порядок приводил порой к парадоксальным с точки зрения частного права выводам: так, поссесорный процесс вполне мог привести к отнятию имущества у собственника и передаче его лицу заведомо неуправомоченному по той лишь причине, что владение последнего было прекращено самовольно, в обход существующей судебной процедуры. Публичный характер владельческой защиты подчеркивался и ее особым процессуальным порядком: в Риме она осуществлялась посредством интердиктов - административных по сути приказов претора, чье «вмешательство в область частных отношений выросло из функций чисто полицейских — из обязанности охранять гражданский мир и порядок». Древнеримский интердикт в литературе традиционно определяется как «приказ судебного магистрата, принятый в общих интересах по просьбе одной стороны для скорейшего разрешения частноправового спора». Здесь, пожалуй, необходимо заметить, что провизорный характер интердиктной защиты позволяет сомневаться в том, что такими мерами защищалось именно владение, а не собственность.
С.А. Муромцев следующим образом показывает происхождение поссесорного процесса: «Нередко нарушение исходило от лица, которое не высказывало никаких явных претензий на самое право, так что недостойно было бы собственника начинать с таким противником формальное состязание об этом праве. Исстари в самоуправстве признавали чувствительное дополнение к судебным искам, защищавшим право собственности; но безграничное пользование этим средством противоречило требованиям общежития. И вот, неизвестно как и когда (VII столетие?), пришли к той мысли, что собственнику следует дозволить ссылаться просто на факт своего владения вещью и, не требуя от него никаких доказательств его права, защищать его как владельца. ... Судебная защита владения, как владения, стала вспомогательным институтом при судебной защите права собственности: собственник стал защищаться в двух своих положениях, как собственник и как владелец; он выбирал, смотря по обстоятельствам, между иском о собственности и иском о владении».
Как видно, у С.А. Муромцева упоминается не только о провизорной защите собственности, но о защите общественного спокойствия от самоуправных действий собственника. С современных позиций защита публичных интересов по инициативе отдельных граждан, а не специально уполномоченных для этого лиц, может показаться странной, но не стоит забывать, что мы говорим о Древнем Риме, где и уголовный процесс неизменно придерживался принципа частного обвинения. Дело в том, что, в отличие от государств Нового времени, которые с некоторой долей условности, разумеется, могут рассматриваться как юридические лица, существующие независимо от их граждан, имеющие собственные интересы, выражаемые специально уполномоченными на то лицами и только ими, римское государство (по крайней мере, республиканского периода) можно было уподобить, скорее, товариществу, построенному на частно-правовых принципах, каждый участник которого - римский гражданин — чувствовал себя частью государства и осознавал свое право выступать от его имени.
История развития поссесорной защиты характеризуется двумя следующими направлениями. Первое направление выражается в распространении владельческой защиты на тех лиц, которых римские юристы относили к держателям (detentores), т.е. таких лиц, которые получили имущество от собственника на основании договора и не приобрели права собственности. Существенную роль при этом имела конструкция actio spolii (actio redintegranda) , разработанная средневековыми юристами, которая предполагала восстановление любого нарушенного владения, в том числе и тогда, когда это владение являлось незаконным, либо даже законным, но зависимым, то есть на чужое имя. Уместно по этому поводу привести мнение Г. Дж. Бермана, который пишет: «Принцип состоял в том, что лицо, способное доказать, что оно было обманом лишено владения, должно было иметь право на предварительную реституцию по судебному решению до рассмотрения всех аспектов дела». Указанный автор полагал, что средневековые канонисты, как и римские преторы, заботились не столько о защите владения как такового, сколько о предотвращении самосуда и недобросовестности.
Статью подготовил ведущий корпоративный юрист Шаталов Станислав Карлович. 
