Формирование эффективных механизмов корпоративного контроля и управления
Переходный период в Азербайджане, связанный с преодолением экономического кризиса и трансформацией национальной экономики, убедительно показал, что слабым звеном в системе управления промышленностью остается рассогласование интересов собственников, акционеров и менеджмента. После частичной реорганизации, преодоления кризиса неплатежей и нехватки оборотных средств для многих предприятий главной становится задача крупномасштабного привлечения капитала. Однако такой традиционный путь привлечения инвестиций, как размещение выпускаемых ценных бумаг на фондовом рынке, для многих компаний практически закрыт по причине недоверия инвесторов. Во многом это объясняется не столько низкими показателями деятельности предприятий, сколько высоким инвестиционным риском и значительным ограничением прав акционеров (особенно новых), рискнувших вложить свои средства в акции этих предприятий-эмитентов.
Как показывает опыт промышленно развитых стран Запада, а также практика ведущих фирм Азербайджана и других стран СНГ, полноценное корпоративное управление может быть сформировано на предприятии любого размера, но наибольшие возможности создания благоприятного инвестиционного климата имеются в крупных объединениях корпорациях. Именно на этом уровне могут быть сформированы эффективные механизмы контроля и управления один из важнейших факторов конкурентоспособности, экономического роста и активизации инвестиционного процесса в условиях глобализации и интенсивного международного обмена технологиями. Поэтому в последнее время наблюдается естественное стремление динамично развивающихся предприятий к объединению в крупные структуры холдингового типа.
Традиционная неоклассическая теория фирмы не проводит различий между управляющими компанией, ее кредиторами и владельцами. Фирма рассматривается как гомогенная форма организации, главной целью которой является повышение ее совокупной стоимости путем максимизации ожидаемых дисконтированных денежных поступлений. Предполагается, что проблемы внешнего финансирования и корпоративного контроля не оказывают на этот процесс никакого влияния. Внешнее финансирование корпораций как со стороны банков, так и за счет выпуска акций или облигаций рассматривается лишь в качестве одного из элементов затрат в производственном процессе, не воздействующего на целеполагающую функцию компании.
Однако на практике деятельность крупной фирмы и прежде всего аспекты, касающиеся корпоративного контроля и внешнего финансирования, нельзя описать простой производственной функцией, представленной в большинстве учебников по микроэкономике. Это связано с тем, что ее акционеры, менеджеры и кредиторы имеют, как правило, разные представления о том, как должны использоваться ресурсы компании.
Так, акционеры, основываясь на своих предпочтениях, стремятся просто максимизировать стоимость акционерного капитала компании, независимо от объема ее долговых обязательств.
Кредиторы склонны поддерживать инвестиционные решения фирмы, которые в наибольшей степени обеспечивают возвратность выданных ссуд.
Менеджеры заинтересованы в политике (направленной, например, на увеличение размера фирмы), которая ведет к росту их оплаты при менее интенсивной работе. Они могут уклоняться от ответственности или отвлекать ресурсы в личных интересах, а не в интересах акционеров (предпочитая, в частности, большие по размеру офисные помещения). В крупных фирмах ситуация усложняется тем, что среди их владельцев находятся, как правило, не только простые акционеры, но и владельцы долговых обязательств компании, различные предпочтения которых могут привести к конфликтам интересов.
Тем не менее в современной корпоративной практике сформировался ряд механизмов, способных устранять возникающие противоречия. Наиболее важный из них высокая степень концентрации финансовых требований фирмы. Существенный пакет акций или кредитных обязательств в руках относительно малого числа инвесторов дает им возможность контролировать деятельность управленческого персонала как посредством осуществления своих голосующих прав, так и путем представительства в совете директоров. Рынок капиталов через механизм слияний и поглощений, сопровождаемых обычно сменой управленческого звена, также может эффективно воздействовать на поведение менеджеров в интересах акционеров.
Юридические и институциональные особенности механизма корпоративного контроля, характерные для развитых стран, можно разделить на две группы. К первой относятся ограничения разной степени тяжести для крупных инвесторов, содержащиеся в национальном антимонопольном, налоговом, антитрестовском законодательстве, а также в законодательстве, регулирующем портфельные инвестиции финансовых институтов. Американское и английское законодательства, например, традиционно более рестриктивны по отношению к инвесторам, желающим приобрести крупные пакеты акций одной фирмы.
Вторая группа охватывает различные формы ограничений на использование небанковских источников внешнего финансирования, что сдерживает развитие национального рынка корпоративных ценных бумаг и снижает возможность привлекать иностранные источники финансирования. В Японии и Германии юридическая и институциональная среда традиционно гораздо более дискриминационна по отношению к таким источникам финансовых ресурсов, чем в англосаксонских странах.
В Японии и Германии финансовые институты имеют в целом более широкие возможности приобретения акций и установления контроля над крупными фирмами, чем в Великобритании и особенно США.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
В США до последнего времени банкам было запрещено владеть пакетами акций компаний за счет своих средств (с недавних пор происходит некоторое смягчение запретов на их операции с ценными бумагами). Банковские холдинги не могут владеть более 5% капитала одной фирмы, причем в "пассивной форме". Трастовым департаментам банков разрешено приобретать акции предприятий лишь в интересах своих клиентов, но и в таком случае они не могут инвестировать в одну компанию более 10% своих средств.
Другие финансовые институты также сталкиваются с существенными ограничениями возможностей инвестирования в акции нефинансовых компаний.
Так, согласно законодательству штата Нью-Йорк, применимому к 60% всех активов компаний страхования жизни, такие компании не могут вкладывать в акции нефинансовых фирм более 20% своих активов (более 2% активов в акции одной фирмы) или более половины прибылей. Компаниям страхования имущества запрещено владеть фирмами вне страхового бизнеса. Взаимные фонды подвергаются налоговым штрафам, если приобретают более 10% капитала одной фирмы. Пенсионные фонды обязаны диверсифицировать свои активы, они не могут покупать контрольные пакеты акций в сторонних компаниях и более 10% акций своих акционеров.
В дополнение к регулированию деятельности конкретных финансовых институтов законодательство США по ценным бумагам препятствует концентрации в руках инвестора активного пакета акций. Все юридические и физические лица, приобретающие пять и более процентов акций одной компании, обязаны информировать Комиссию по ценным бумагам о своих дальнейших планах, раскрывая характер владения и источники финансирования. Законодательство об операциях инсайдеров запрещает крупным, активным акционерам краткосрочные операции со своими акциями. Период между продажей и покупкой акций должен составлять не менее шести месяцев. Крупные акционеры в соответствии с законодательством по ценным бумагам не могут также обмениваться между собой информацией о своей политике, планах и формах управления.
В Великобритании существует меньшее количество формальных ограничений на приобретение юридическими и физическими лицами контрольного пакета акций в нефинансовых корпорациях, однако воздействие этих ограничений на инвестиционную практику остается значительным. Хотя здесь нет формальных правил, запрещающих финансовым институтам владение акциями нефинансовых корпораций, банки, как правило, обязаны получать согласие Центрального банка Англии на приобретение существенного пакета акций в таких фирмах. Кроме того, банковские связи с нефинансовыми компаниями довольно жестко регулируются различными юридическими нормами косвенного действия, оказывающими негативное влияние на состояние собственных банковских активов, если банк владеет пакетом акций нефинансовой компании в 20% и более. Подобные инвестиции должны вычитаться из суммы активов при расчетах показателя риска. Эти косвенные ограничения ("правила благоразумное") в большой степени сдерживают вклады английских финансовых институтов в акционерный капитал нефинансовых компаний.
Страховые компании и пенсионные фонды работают по правилам, аналогичным существующим у американских пенсионных фондов, которые обычно инвестируют в одну компанию около 2%, но не более 5% своих активов. Установлен также 5%ный предел владения этими финансовыми институтами акциями, выпущенными в обращение. Аналогичным ограничениям подвергаются инвестиции взаимных фондов.
В Японии сложилась несколько иная ситуация, чем в англосаксонских странах. Финансовые институты, приобретающие крупные пакеты акций предприятий или намеревающиеся установить контроль над ними, подвергаются меньшим ограничениям. Так, коммерческим банкам не запрещено покупать акции сторонних предприятий или использовать уже имеющиеся у них акции для установления контроля. Однако согласно антимонопольному законодательству таким банкам не разрешено приобретать более 5% акционерного капитала одной фирмы. Страховые компании в Японии также не могут владеть более чем 10% капитала одной фирмы.
Основу институциональной структуры финансовой системы Германии составляют, универсальные банки. Они имеют право предоставлять широкий спектр услуг как в области коммерческого кредитования, так и инвестирования, включая вложения в акции за счет собственных средств. Универсальные банки могут приобретать пакеты акций любого размера и любой нефинансовой компании по своему усмотрению (для специализированных банков имеются некоторые ограничения). Существующие косвенные правила не связывают значительно их инвестиционную активность. Наиболее обременительным из таких является требование, чтобы объем "правомочных" инвестиций в акции или объекты недвижимости не превышал размер собственного банковского капитала ("правомочные" инвестиции дают банку долю в капитале фирмы, превышающую 10%). Антитрестовское законодательство в Германии обычно не используется для запрета перекрестного владения акциями, как это имеет место в США.
Основные модели корпоративного контроля. Юридические и институциональные различия существенно влияют на структуру корпоративной собственности.
Структура владения обычными акциями
Обращает внимание тот факт, что финансовые институты (особенно банки) в Японии занимают гораздо более значительное место во владении акциями, чем в США. Кроме того, в Японии и особенно в Германии заметно выше роль нефинансовых компаний по сравнению с англосаксонскими странами. В свою очередь США отличаются самой большой долей индивидуальных владельцев акций. В целом же за последние 25 лет структура владения акциями претерпела существенные изменения прежде всего в США и Великобритании, где заметно увеличился удельный вес корпораций за счет снижения роли индивидуального сектора.
В Японии и Германии рынки корпоративных ценных бумаг до последнего времени были развиты недостаточно. Одна из причин исторически сложившиеся предубеждения институционального и юридического порядка против небанковских форм финансирования корпораций.
Вплоть до середины 80-х годов в Японии и до недавних пор в Германии существовали серьезные препятствия для компаний, желающих получить внешнее финансирование, альтернативное банковскому.
В Японии, например, корпоративный сектор долгое время не имел прямого доступа к рынкам капитала.
Внутренний рынок облигаций был открыт лишь для очень ограниченного числа государственных компаний, а также для фирм, производящих электроэнергию. Специальный правительственный комитет по выпуску облигаций установил строгие требования на выпуск корпоративных облигаций посредством введения детального набора жестких аудиторских критериев.
В дополнение к ограничениям на небанковское финансирование до середины 80-х годов в Японии существовал жесткий контроль за процентными ставками как средство побудить банки и других финансовые институты приобретать низкодоходные государственные долговые обязательства. Благодаря удерживаемым на низком уровне депозитным процентным ставкам банки имели возможность получать прибыль даже предоставляя займы по ставке ниже рыночной.
Кроме того, широкое распространение получила практика субсидирования займов целевым отраслям со стороны государственных финансовых институтов. Все это делало потенциально альтернативные источники финансирования неконкурентоспособными.
В Германии до последнего времени также действовали значительные ограничения на небанковское финансирование. Был затруднен выпуск коммерческих ценных бумаг и долгосрочных облигаций главным образом из-за сложной разрешительной процедуры и налогов на передачу ценных бумаг.
Развитие небанковских источников финансирования в Германии и Японии тормозили также относительно менее жесткие по сравнению с США и Великобританией требования к раскрытию финансовой информации фирмами, намеревающимися выпускать акции в открытую продажу. По данным ОЭСР, 2/3 обследованных американских и 3/4 английских фирм полностью соблюдали стандарты на раскрытие производственной информации, остальные раскрывали ее частично. В Германии же ни одна из обследованных компаний не применяла полностью указанные стандарты, а в Японии их соблюдал всего 1% фирм.
Для понимания механизма контроля над деятельностью менеджеров корпорации наиболее важными являются два фактора: структура владения корпорацией (в частности степень концентрации прав собственности) и наличие крупных акционеров. В структуре владения компаниями существуют заметные страновые различия. Степень концентрации собственности примерно одинакова в США и Великобритании на пять крупнейших акционеров там приходится в среднем соответственно 1/5 и 1/4 всех выпущенных акций каждой из рассматриваемых в выборке корпораций. В Японии и особенно в Германии степень концентрации собственности значительно выше на долю пяти крупнейших акционеров приходится более 40% акций каждой из рассматриваемых в выборке крупных корпораций. Это более чем в 2 раза превышает степень концентрации собственности для английских фирм, на 60% выше, чем для американских, и на 25% выше, чем для японских компаний.
Другая характерная черта, выделяющая Германию среди остальных стран, большой удельный вес компаний, имеющих одного крупного собственника, который владеет более 50% находящихся в обращении акций фирмы. Доля таких компаний в Германии составляет более 25%, в США, Великобритании и Японии она значительно ниже и находится примерно на одном уровне.
Аналогичные тенденции обнаруживаются во владении корпоративном долгом, хотя статистические данные на этот счет гораздо менее репрезентативны.
Одним из показателей могут служить различия в уровнях ограничений на выдачу банками ссуд одному заемщику, которые гораздо менее жестки в Германии и Японии, чем в США и Великобритании. В США банки не могут предоставлять одному заемщику ссуду, превышающую 15% их капитала, в то время как в Японии и Германии ограничения составляют соответственно 30 и 50%. В Великобритании формальных ограничений в этом плане нет, однако банковские ссуды, превышающие 10% собственного капитала банка, подлежат тщательной проверке государственными органами.
Существуют также юридические и институционные различия в отношении пределов, в которых инвесторам разрешается приобретать пакеты акций и долговых обязательств в одной и той же фирме.
Так, при обследовании больших японских компаний оказалось, что в 40% случаев крупнейший кредитор являлся одновременно и крупнейшим акционером. В среднем крупнейший кредитор владел почти 1/4 корпоративного долга и более чем 5% акционерного капитала компании, в то время как пять крупнейших кредиторов владели более 50% ее долга и почти 20% акционерного капитала. В противоположность этому из 500 наиболее значительных американских корпораций лишь в нескольких случаях крупнейшие акционеры фирмы владели значительным размером ее долга.
Приобретение одной компанией контрольного пакета акций другой часто рассматривается в качестве эффективного потенциального механизма обеспечения необходимой управленческой дисциплины. Если менеджеры не максимизируют стоимость активов компании, возникает угроза приобретения ее любым юридическим или даже физическим лицом с последующей сменой корпоративной политики.
Одна из наиболее отличительных черт англосаксонской финансовой системы частота слияний и поглощений из-за недостатков в управлении. В США и Великобритании рынок слияний и поглощений намного активнее, чем в Японии и Германии.
Тот факт, что корпорации США при осуществлении корпоративного контроля полагаются в основном на механизмы внешнего рынка, не означает, что механизмы внутреннего контроля здесь вообще отсутствуют. Они существуют, но действуют слабее и медленнее, чем в ряде других стран.
Волна увольнений в последние годы высших управляющих, вызванная внутренними причинами, свидетельствует об определенной роли советов директоров в организации корпоративного контроля. Однако эта роль еще слаба, если учесть, что такие увольнения произошли лишь спустя многие годы после появления в компаниях первых финансовых проблем и только после того, как были зафиксированы миллиардные потери акционеров. Неудивительно поэтому, что фирмы в большей степени склонны полагаться на внешние механизмы корпоративного контроля, в частности на механизм слияний и поглощений.
Вместе с тем это не означает, что банки и другие финансовые институты не устанавливают прямого контроля за корпорациями в случаях, разрешенных законом. Так, американское законодательство позволяет банкам играть более активную роль в управлении теми компаниями, которые оказываются банкротами и не в состоянии возвратить предоставленные этими банками кредиты.
Таким образом, американские корпорации, испытавшие финансовые трудности, приобретали некоторые черты типичных японских или германских компаний высокий уровень концентрации собственности, большой пакет активов и долговых обязательств, принадлежащий банкам и другим финансовым институтам, а также представительство банков в совете директоров.
Конкретные механизмы корпоративного контроля в значительной степени обусловлены характером юридической и институциональной среды, в которой приходится работать фирме и инвесторам. Однако юридические и институциональные системы имеют свои недостатки политического и экономического свойства, подверженные изменениям во времени под влиянием меняющихся экономических интересов, финансовых инноваций и других рыночных преобразований.
Япония наиболее типичный пример такого феномена. Будучи до начала 80-х годов практически неизменной институциональная и юридическая структура финансовой системы страны стала постепенно трансформироваться под давлением внутренних и внешних факторов. С точки зрения корпоративного контроля наиболее важным аспектом японского дерегулирования можно считать постепенное устранение ограничений на внебанковское финансирование. Строгие ограничения на кредитном рынке в пользу банковского финансирования, характеризующие финансовый ландшафт вплоть до начала 80-х годов, показали свою несостоятельность перед лицом растущей конкуренции со стороны европейских рынков и в условиях снижения прибыльности внутреннего банковского кредитования после устранения контроля над процентными ставками.
В настоящее время накопилось много доказательств ослабления связей между банками и крупными японскими корпорациями после того, как последние получили свободный доступ к европейским финансовым рынкам и внутреннему рынку облигаций. Это может означать, что банки и другие финансовые институты, теряя контроль над компаниями по линии предоставления кредитов, усилят такой контроль в качестве крупных акционеров.
Германская юридическая и институциональная среда тоже переживает в последнее время существенную трансформацию. Правительство страны, пытаясь оказать конкуренцию Великобритании в качестве финансового центра, ослабило многие ограничения в области корпоративного финансирования. Последствия такой либерализации в Германии могут быть иными, чем в Японии. Корпоративный контроль здесь в большей степени основывался на роли банков как держателей голосующих прав по доверенности других инвесторов, чем на их роли в качестве источников кредита. Поэтому германская модель может оказаться более гибкой по отношению к происходящим изменениям и, следовательно, более устойчивой в долгосрочной перспективе по сравнению с японской системой.
Финансовые системы США и Великобритании также меняются, хотя и более медленно. В США дискутируется вопрос, препятствуют ли ограничения роли финансовых институтов в качестве активных инвесторов повышению эффективности механизма корпоративного контроля. Большинство специалистов сходятся во мнении, что любые изменения в этой области должны носить скорее эволюционный, чем революционный характер.
Трансформация институциональной среды в Германии, сочетающая повышение доступности рынка капитала с традиционным отсутствием ограничений в отношении активных инвесторов, позволяет предположить, что в долгосрочной перспективе именно такая система окажется наиболее жизнеспособной и к ней будут двигаться остальные страны.
Как видим, каждая система корпоративного контроля имеет сильные и слабые стороны. Сильная сторона германской и японской систем использование менее затратного прямого мониторинга деятельности управленческого персонала со стороны банков и крупных акционеров по сравнению с более "дорогими" методами слияний и поглощений, применяемыми для тех же целей в США и Великобритании. В то же время ограничения на небанковское финансирование в Германии и Японии означали формирование неликвидного рынка капиталов, более высокие издержки для институциональных инвесторов при торговле ценными бумагами, замедление перелива капитала между медленно и быстро растущими секторами экономики, повышение издержек диверсификации.
В перспективе, видимо, произойдет взаимопроникновение основных элементов корпоративного контроля обеих систем, направленное на поиск их оптимального сочетания для конкретной компании. Для США и Великобритании это будет означать ослабление ограничений на деятельность крупных инвесторов, приобретающих большие активные пакеты акций в промышленных корпорациях, для Японии и Германии открытие рынка корпоративных ценных бумаг, что в значительной степени уже происходит. В такой "смешанной" системе одни фирмы будут решать проблемы корпоративного контроля, привлекая к этому процессу крупных акционеров, другие полагаться в основном на активные силы рынка.
Рассмотренные тенденции представляют большой интерес для стран СНГ, где идет формирование эффективной национальной модели корпоративного управления. Это является сегодня главным условием создания благоприятного инвестиционного климата в стране и важнейшим элементом конкурентоспособности отечественных компаний.
Особенности развития корпоративного управления в странах СНГ
Проблема корпоративного управления, связанная с установлением баланса интересов разных групп акционеров, менеджеров компании и ее работников, государственных органов актуальна для большинства стран мира. Вопрос выработки норм корпоративного управления стал центром внимания и международных организаций. Так, советом Организации экономического сотрудничества и развития утверждены Принципы корпоративного управления, которые носят рекомендательный характер и являются своеобразным ориентиром для создания правой базы корпоративного управления на государственном уровне, а также для оценки и выработки компанией собственной практики.
В документе изложены положения, относящиеся к пяти областям:
1) права акционеров;
2) равноправие акционеров;
3) роль заинтересованных лиц в управлении корпорацией;
4) раскрытие информации и прозрачность;
5) обязанности совета директоров.
Стопроцентный уровень реализации этих принципов не достигнут нигде. Ближе всего к нему наиболее развитые страны, в первую очередь принадлежащие к англо американской правовой семье США, Гонконг, Канада. За ними следуют страны континентального права, в особенности те, чье право опирается на Кодекс Наполеона.
Для Азербайджана и других стран СНГ наиболее значимо сравнение с так называемыми возникающими рынками. Но здесь мы видим, что утверждения об уникальности «ужасов» корпоративного управления в этом регионе, о которых любят рассказывать своим читателям западные журналисты, не более чем миф. С такими же проблемами инвесторы сталкиваются в Индонезии, Корее, Бразилии, Мексике, Аргентине, Турции, Чехии, Индии.
Вторым мифом, который пора развеять, является мнение об отсутствии в новых независимых государствах законов, регулирующих сферу корпоративного управления. Для сравнения юридической базы корпоративного управления в этом регионе достаточно взять страны «большой семерки» и 15 крупнейших возникающих рынков 4 страны Латинской Америки (Аргентина, Бразилия, Мексика, Чили); 2 страны Европы (Греция, Португалия); 8 стран Азии (Южная Корея, Филиппины, Индонезия, Малайзия, Тайвань, Таиланд, Индия, Турция); 1 страна Африки (ЮАР).
Как видим, существующее в Азербайджане и большинстве других стран СНГ законодательство уже адаптировало ряд важнейших мер по защите акционеров (практически не хватает введения обязательных дивидендов и права меньшинства акционеров от менять решения менеджмента, Корпоративное управление регулируется, во-первых, гражданскими кодексами, во-вторых, национальными законами «Об акционерных обществах», «О рынке ценных бумаг», «О защите прав и законных интересов инвесторов на рынке ценных бумаг»; в-третьих, нормативными актами национальных комиссий по рынку ценных бумаг и некоторых других ведомств. Однако главная причина проблем нашего региона плохое исполнение законодательства. По этому параметру СНГ серьезно отстает от большинства других стран переходной экономики.
К наиболее характерным недостаткам корпоративного управления относятся нарушения:
• права акционера на участие в общем собрании и в ходе реорганизации и консолидации компаний (особенно в ходе перехода на единую акцию);
• «размывание», («разводнение») капитала;
• требований на раскрытие раскрытия информации;
• вывод активов в «дружественные» компании;
• трансфертное ценообразование;
• совершение заинтересованных сделок с нарушением установленного порядка;
• осуществление фиктивных банкротств с последующей скупкой продаваемых активов.
Анализируя эти и подобные им случаи, можно придти к следующим выводам.
Принцип «одна акция один голос» действует не всегда. Акционер реализует право на участие в управлении компанией посредством участия в общем собрании акционеров высшем органе управления АО. Но использовать это право он может не всегда. Согласно закону, право на участие в собрании может быть осуществлено акционером как лично, так и через представителя. Но упоминание в законе о том, что доверенность должна содержать паспортные данные в условиях борьбы за контроль приобретает силу оружия. Сторона, желающая не пустить «противника» к участию в собрании, под паспортными данными принимает любую запись в паспорте. Доверенность представителя акционера на формальном основании отклоняется, а представитель не допускается к участию в собрании.
Нарушаются сроки подготовки к проведению собрания, и, как следствие, акционер не успевает принять участие в нем. Законное право на обжалование в суде может быть отклонено, если голосование данного акционера не могло повлиять на результаты голосования, а допущенные нарушения не являются существенными и не причинили убытки акционеру.
Новая эмиссия ценных бумаг становится синонимом нарушения прав акционера. Примером служат известные конфликты последних лет в нефтяных российских компаниях ЮКОС (перевод средств из дочерних компаний, «размывание» долей миноритарных акционеров), СИДАНКО (попытка выпуска и размещения конвертируемых облигаций по цене ниже рыночной для размещения аффилированным лицам), «Сибнефть» (перевод активов в холдинг и дискриминация мелких акционеров дочерних компаний при переходе на единую акцию). Удары пришлись в том числе и по «олигархам» РАО «ЕЭС России», ОАО «Сибнефть», ХК «Дальморепродукт», ОАО «НОСТА», АО «Томскнефть» и др.
Особенно часть советы директоров, используя законную возможность принимать решения об увеличении уставного капитала, размещали акции путем закрытой подписки аффилированным лицам по явно нерыночной цене, даже не ставя в известность об этом акционеров. Условия размещения определялись по принципу «узкого горлышка» так, чтобы исключить или существенно затруднить акционерам возможность приобретения акций. Например, размещение акций крупного эмитента осуществлялось только один день, и при этом для заключения сделки требовалось личное присутствие акционера.
Целью реорганизаций является перевод прибыльного бизнеса «контролирующим» акционерам в новые компании. Финансовые проблемы «старой» компании наследовались оставшимися в ней акционерами. Либо, наоборот, осуществлялось вытеснение отдельных акционеров в новые компании с неблагополучным финансовым состоянием. В частности, руководство РАО «ЕЭС России» при поддержке государства как владельца контрольного пакета акций попыталось провести реструктуризацию компании без учета интересов миноритарных акционеров, которым удалось пресечь эту попытку. Для предотвращения таких нарушений ФКЦБ России внесла в свои нормативные акты ряд положений, направленных на защиту прав акционеров в процессе эмиссии ценных бумаг. Среди них решение о размещении акций путем закрытой подписки может приниматься только общим собранием АО. Позднее это положение был закреплено в федеральном законе «О защите прав и законных интересов инвесторов на рынке ценных бумаг». Установлено также требование об обязательном привлечении независимого оценщика для определения цены размещения ценных бумаг в случае размещения их ОАО с числом акционеров 1 тыс. и более, а также ОАО, государственная регистрация выпусков ценных бумаг которых осуществляется ФКЦБ России, путем закрытой подписки лицам, не являющимся акционерами этого АО, или не всем акционерам общества.
Важная роль в системе корпоративного управления отводится советам директоров. Предполагается, что этот орган должен обеспечивать управление компанией с учетом интересов всех акционеров путем поиска возможного баланса. Однако на практике во многих случаях совет директоров отстаивает интересы только крупного (обладающего контрольным пакетом) акционера, а также свои собственные, порой противоречащие интересам акционеров компании, как это случается с эмиссией акций.
В последние годы с помощью советов директоров в некоторых компаниях осуществляется перераспределение активов без учета интересов мелких акционеров (имущество АО передавалось в дружественные к управляющим компании организации либо материнскую компанию). Устанавливались неоправданно большие оклады и вознаграждения членам советов директоров и исполнительных органов управления в условиях, когда не выплачивались дивиденды и заработная плата. Осуществляется противодействие независимому аудиту финансовой деятельности АО, на котором настаивают неаффилированные акционеры (предложение Б.Федорова о проведении независимого аудита отношений компании «ИТЕРА» и ОАО «Газпром»).
Вместе с тем следует вспомнить, что существование коллизии интересов акционеров и совета директоров явление объективное, и мировой опыт уже выработал некоторые меры для ее разрешения. Например, путем включения в состав совета так называемых независимых директоров лиц, не связанных с компанией деловыми отношениями. Другой метод включение в состав совета директоров представителей миноритарных акционеров. Внутри совета целесообразна организация комитетов по аудиту, по вознаграждению руководства, по связям с акционерами и т.д. В настоящее время это представляет серьезную проблему в России: лишь в некоторых компаниях в составе совета директоров имеются подобные комитеты.
Менеджеры и акционеры: неправомерное использование полномочий. Повседневное руководство деятельностью акционерным обществом осуществляется исполнительным органом общества, который вправе решать любые вопросы деятельности фирмы, не отнесенные к исключительной компетенции общего собрания и совета директоров. Поэтому принципиальное значение имеет вопрос о том, какой орган управления компетентен формировать исполнительный орган, так как от этого зависит, кому подотчетен исполнительный орган. К сожалению, исполнительные директора внесли огромный вклад в создание отрицательного мнения о российском корпоративном управлении. При их непосредственном участии, а иногда и по инициативе происходит вывод активов из акционерного общества. При приватизации предприятий управленческий состав, как правило, не подвергался изменению, но в результате смены собственника появлялись новые акционеры, ранее не имевшие отношения к данному предприятию, и, как результат, «старые» менеджеры всячески противодействовали участию новых собственников в деятельности компании. Эти конфликты со временем частично удалось преодолеть, но не успели остыть поля былых сражений, как появились новые нерыночные сделки с имуществом компаний, отказ в предоставлении необходимой информации акционерам, противодействие приходу новых управляющих.
К примеру, сведения и вознаграждении членов органов управления акционерного общества отдельная страница в истории и отечественного корпоративного управления. Само собой разумеется, что акционеры имеют право знать, во сколько обходится управление компанией, куда и как используются их деньги. С этой целью, основываясь на мировой практике, в частности, ФКЦБ России установила требования о раскрытии упомянутой информации в проспектах эмиссии ценных бумаг и ежеквартальных отчетах эмитентов. Данное положение оказалось одним из самых критикуемых большинством эмитентов и некоторыми так называемыми профессиональными участниками рынка ценных бумаг. Из 25 российских крупнейших компаний только 6 раскрыли такую информацию.
И все же в этой сфере наблюдается явный прогресс, о чем свидетельствуют следующие факты:
• постановлением правительства РФ введен Кодекс корпоративного поведения». Несколько десятков крупнейших российских компаний, в основном в сырьевом секторе экономики, заявили о своей приверженности к кодексу;
• на уровне правительств создана российско-канадская программа по корпоративному управлению для преподавателей, которая выявила очень высокий интерес преподавателей к проблематике корпоративного управления;
• ФКЦБ России приняла ряд нормативных актов, конкретизирующих состав информации, включаемой в ежеквартальные отчеты эмитентов и сведения о существенных фактах их финансово-хозяйственной деятельности;
• ФКЦБ России получила полномочия по наложению штрафных санкций за правонарушения в области раскрытия информации;
• обучение корпоративных директоров по краткосрочной программе ведется Российским институтом директоров (РИД). В рамках программы «Профессиональный корпоративный директор» РИД берет на себя инициативу по формированию Реестра корпоративных директоров, который предназначен для использования руководящими органами и собственниками компаний при подборе кандидатур в советы директоров;
• РИД приступил к разработке Профессионального стандарта корпоративных директоров, цель которого сформулировать основные требования, предъявляемые к корпоративным директорам: к их профессиональному опыту и знаниям, потенциалу использования, репутации и др.;
• установлен запрет на публичное обращение ценных бумаг эмитентов, не раскрывающих информацию в объеме и порядке, предусмотренном законодательством. В результате число размещенных на сервере раскрытия информации ФКЦБ России ежеквартальных отчетов эмитентов выросло с 71 до более чем 7 тыс. документов, т.е. более чем в 100 раз.
Основные причины проблем с корпоративным управлением и, как следствие, потерь инвесторов сводятся к следующему:
• Продолжающаяся на ряде компаний борьба за контроль над предприятиями.
• Возможность пересмотра итогов приватизации отдельных предприятий.
• Неудовлетворительная система правоприменения в России, в т.ч. неэффективная работа многих судов.
• Пассивная и, зачастую, неясная позиция правительства РФ. В ряде случаев государственные ведомства были инициаторами нарушения прав акционеров (например, Минимущество РФ в случае с Ломоносовским фарфоровым заводом), Отсутствие ясной политики реструктуризации естественных монополий (РАО «ЕЭС России», ОАО «Газпром», телекоммуникационная индустрия).
• Разобщенность инвесторов и пассивная позиция ряда миноритарных акционеров, позволяющая избрать поистине независимых директоров. В результате менеджмент компаний оказывается зависим от владельцев крупных пакетов акций.
• Пробелы в законодательстве. Например, отсутствие обязательного преимущественного права акционеров на покупку акций новых эмиссий и института групповых (коллективных) исков.
• Недостаточно глубокий due diligence (независимая комплексная проверка) перед осуществлением инвестиционных решений, в частности в России необходимо предварительно проверить:
- прозрачность и законность применения менеджерами финансовых схем;
- существование «плохой истории» по отношению к акционерам, наличие связей с олигархами и криминалом;
- существование юридических «мин», как, например, в случае с ОАО «МГТС», когда в соответствии с приватизационным законодательством у общества существовала безусловная обязанность увеличить уставный капитал и передать контрольный пакет акций победителю инвестиционного конкурса;
- отношение менеджеров с местными властями.
• Специфические побудительные мотивы деятельности менеджеров и крупных акционеров, состоящие не в борьбе за рост капитализации или прибыльности компании, а за контроль над управлением АО или за вывод финансовых потоков.
Прекратилась реализация плана по реструктуризации РАО «ЕЭС России», победа иностранных акционеров Ломоносовского фарфорового завода в судах над «национализаторами» из Мингосимущества РФ, произошли обнадеживающе сдвиги вокруг нефтяной компании ЮКОС и ее дочерних предприятий. Государственная дума РФ активизировала работу по подготовке ряда законодательных актов о защите прав акционеров и др.
Рекомендации инвесторам. Опыт работы в России показывает, что только активные действия по защите своих интересов дают наибольший результат. В этой связи можно выделить ряд ключевых моментов в деятельности инвесторов которые позволяют обеспечить успех.
Во-первых, более тщательная, по сравнению с другими странами, независимая комплексная проверка перед осуществлением инвестиционных решений.
Во-вторых, активность в защите своих прав (в том числе через СМИ и обращение в государственные и судебные органы, быть более настойчивым в рамках работы Консультационного совета по иностранным инвестициям);
В-третьих, объединение своих сил с другими инвесторами, в том числе путем создания ассоциаций (союзов) инвесторов, так как это экономит средства и повышает эффективность проводимых мероприятий.
Опыт показывает, что в действительности успех достигается только при сочетании всех указанных мероприятий и, главное, жесткого управления (контроля) процессом борьбы за права инвесторов. Для эффективной защиты или восстановления прав инвесторов необходим комплексный (системный) подход к решению таких вопросов. В том числе на основе обращения в специализированную консультационную фирму по защите прав инвесторов для поручения ей выполнения всех выше перечисленных действий.
Корпоративное управление в Западной Европе
С окончанием противостояния Восток-Запад появились новые государства и рынки. Международные торговые потоки потребовали от многих стран адаптировать свои хозяйственные структуры. Ряд ведущих промышленных стран Европы испытали замедление темпов роста по сравнению с США, Японией и другими странами Юго Восточной Азии, включая Китай, и вынуждены были заняться перестройкой всего рынка в некоторых традиционных хозяйственных областях. В последнее время опасения относительно перспектив конкурентоспособности Европы высказывают не только политики многих стран региона, но и руководители предприятий, инвесторы и ученые. В целом среди них доминирует известная неудовлетворенность конкурентоспособностью промышленности в глобальном контексте конкурентной борьбы, что объясняется наряду с прочими факторами качеством управленческих решений вообще и особенно в области капиталовложений, научных исследований и приобретения предприятий.
В ходе необходимой в таких случаях реструктуризации всегда проводится системное сопоставление различных структур корпоративного контроля с точки зрения их эффективности. При этом различают системы с рыночной ориентацией, как это принято в США и Великобритании, и системы с сетевой ориентацией или с ориентацией на отношения между партнерами, используемые в странах континентальной Европы и Японии.
В результате длительного послевоенного развития Германии и Японии, выдвинувшего их в число ведущих экономических держав вслед за США, сформировалась убежденность в том, что системы корпоративного контроля этих двух стран обладают очевидными преимуществами по сравнению с англосаксонскими. Однако в последнее время усиливаются сомнения, являются ли системы с ориентацией на отношения в периоды структурных преобразований столь же эффективными, как и системы с рыночной ориентацией. В то время как США и Великобритания успешно перестраивают свою экономику, в Германии и Японии необходимые реформы не реализуются с должной скоростью. Среди стран континентальной Европы наибольший прогресс в хозяйственной перестройке пока демонстрируют Дания и Нидерланды. Причина недостаточной адаптационной способности усматривается в господствующих структурах корпоративного контроля.
Концептуализация структур корпоративного контроля требует различения между внутренними и внешними (с позиции предприятия) механизмами контроля. К важнейшим внутренним относят функцию контроля наблюдательного совета, конкурентные отношения между отдельными руководящими органами предприятия и контрольно-управленческую функцию наиболее значительных по доле участия и потому более активных собственников. Под внешними контрольными механизмами понимают «рынок фирм», влияние крупных кредиторов (например, банков) или конкуренцию на рынках готовой продукции. При этом следует учитывать, что внутренние и внешние контрольные механизмы не исключают друг друга. Наоборот, один из неэффективно работающих механизмов заменяется или дополняется другим. Например, внешний механизм «рынок фирм» в англосаксонских странах дисциплинирует менеджеров, тогда как во многих странах континентальной Европы эту задачу берут на себя собственник или наблюдательный совет. Но и среди этих стран можно отметить определенные различия: так, в Германии одни предприятия часто являются собственниками других предприятий той же отрасли, тогда как в Бельгии непропорционально большое влияние имеют холдинговые структуры, а в Италии крупные банки.
В континентальной Европе акционеры часто рассматриваются в качестве групп интересов наряду с сотрудниками, поставщиками и клиентами. В странах региона принудительные покупки фирм редки по разным в каждом случае причинам. Широко практикуемое в Германии перекрестное владение акциями является в известной степени защитой от внешнего контроля. В Нидерландах правовое регулирование направлено на сдерживание принудительных покупок предприятий. Как следствие, от страны к стране меняется и эффективность различных дисциплинирующих механизмов. Если в Великобритании широко практикуется принудительная продажа фирм, то в континентальных странах Европы соответствующие контрольные функции обычно принадлежат крупным акционерам и наблюдательному совету. Знание страновых различий подобного рода позволяет оценить их влияние на инвестиционную активность и результаты деятельности предприятий.
Преимущество акционерных компаний в том, что их устав допускает дробление собственности на многие мелкие единицы. Это дает инвесторам возможность по собственному усмотрению ограничивать риск ответственности. Одновременно акционерная компания получает также возможность привлекать рисковый капитал в такой мере, какой не обладают никакие другие правовые формы предприятий.
Делегирование управления фирмой наемным менеджерам позволяет участвовать в хозяйственных делах фирмы акционерам, которые сами по себе не являются предпринимателями или не обладают необходимыми для этого специфическими способностями. Функционирующие рынки прав на участие в предприятии предоставляют акционерам возможность в любое время и по своему желанию ликвидировать свой вклад в его капитал. Ради такого преимущества акционеры отказываются от прямого права распоряжаться своей собственностью, своими капиталовложениями. Этим обусловлены значительные проблемы стимулирования инвестиций, поскольку считается, что только собственник с правом прямого распоряжения своей собственностью может ее эффективно использовать.
Разделение собственности и контроля рассматривается в качестве первопричины неэффективности применения ресурсов на акционерных предприятиях открытого типа, управляемых наемными менеджерами. Последние определяют и контролируют большую часть деятельности предприятия. Менеджеры, не являясь собственниками вложенных капиталов, распоряжаются предоставленными им средствами более расточительно и неосмотрительно, чем собственники. Контроль со стороны собственников оказывается неполным или не проводится вовсе, так как акционеры, как правило, ничего не понимают в делах, а координация усилий акционеров по согласованному контролю менеджеров из-за широкой распыленности пакета акций весьма затруднительна. Когда действенный контроль со стороны акционеров отсутствует, они зачастую довольствуются дивидендами, назначаемыми менеджерами, которые могут преследовать при этом свои цели во вред собственникам. В результате происходит разграбление предприятия: дефицитные ресурсы компании наемные менеджеры часто используют в личных целях.
Проблема разделения собственности и контроля до 80-х годов дискутировалась почти исключительно в англосаксонских странах, так как англо-американская система финансирования характеризуется в основном рыночным механизмом контроля в форме рынка акций, чтобы капитал работал наиболее продуктивно. Основная черта этой системы наличие активных рынков акций с высокой степенью капитализации и акционерных компаний с широкой распыленностью акционерного капитала. Угроза продажи предприятия и попадания на рынок труда для менеджеров в случае неудачи (что связано с потерей репутации и шансов на успешную карьеру) должна дисциплинировать их и максимизировать суммы поступлений от вложенного акционерами капитала.
С усиливающейся интернационализацией конкуренции дискуссии о контроле над предприятиями в полной мере развернулись и в континентальной Европе. Здесь считают, что при немецкой системе финансирования, характеризуемой высокой концентрацией акционерного капитала и низкой биржевой капитализацией, обеспечивается более сильный контроль предприятий собственниками и банками, чем в условиях функционирования системы с рыночной ориентацией. Малые и средние предприятия являются в основном семейной или групповой собственностью. Многие крупные компании имеют только одного крупного акционера, который, как правило, держит контрольный пакет акций. Компании с большим количеством мелких акционеров, что обычно для англосаксонской системы, являются исключением. Сама структура собственников в Германии с течением времени практически не меняется. Между промышленными предприятиями, банками и страховыми компаниями, наряду с перекрестным владением акциями и широкими полномочиями наблюдательных советов, устанавливаются тесные связи. Немецкую систему акционерных компаний часто определяют как банковскую или сетевую.
Конвергенция систем контроля. Современные дискуссии относительно адекватности механизмов контроля над предприятиями выявляют определенную конвергенцию обеих систем. Так, в ходе дискуссий в Германии и других странах высказывается требование активнее применять рыночный подход, чтобы достичь более полного обеспечения рисковым капиталом новых, малых и инновационных предприятий, а инвесторам гарантировать более высокие прибыли. Эта критика подкрепляется такими обстоятельствами, как слабый экономический рост, высокий уровень безработицы, недостаток предпринимательской инициативы и недостаточный объем инвестиций в новые технологические отрасли.
В свою очередь рыночные системы также подвергаются критике в том отношении, что не обеспечивают эффективный контроль над предприятиями, игнорируют интересы акционеров, ориентируют менеджеров в их работе только на короткие сроки (квартальные отчеты) и обусловливают лишь малорискованные инвестиционные проекты с расчетом на быстрое получение наличности.
Сопутствующие обстоятельства, связанные с добровольной и принудительной продажей предприятий на рынке США в 80-х годах, подорвали доверие к «рынку фирм» и его дисциплинирующему воздействию на менеджеров предприятий, а проблема разделения собственности и контроля вновь обрела актуальность. Поэтому ряд критиков американской системы требует ее сближения с сетевой. В частности, предложено разрешить банкам более широкое участие в собственном капитале промышленных предприятий. Большие надежды связываются с повышением концентрации капитала собственников. Вольно или невольно американская система (регулирование сделок с ценными бумагами, правила публикаций статистических данных) повышает ликвидность активов предприятий на рынке в ущерб качеству управления. Правила же, которые защищают инвесторов, не поддерживают ликвидность, к тому же они вбивают клин между менеджерами и акционерами. Вместо того чтобы привлекать долгосрочных вкладчиков, которые концентрируют свои средства в капитале немногих компаний, осуществляя квалифицированный надзор и участвуя в их руководящих органах, правила системы стимулируют распыление акционерного капитала, сужая перспективу его использования.
В современной литературе по организации и финансированию компаний большое внимание уделяется вопросам контроля над предприятиями. В частности, отмечается, что высокая концентрация акционерного капитала ограничивает произвол в действиях менеджеров, позволяет проводить инвестиционную политику, ориентированную не только на максимизацию результатов компании в краткосрочной перспективе.
Дискуссия по вопросам концентрации акционерного капитала и контроля над предприятиями помогает в рамках представленного здесь проекта провести эмпирическую проверку соответствующих условий в большинстве стран континентальной Европы, а также в Великобритании, США и Японии. Тема исследования в целом может быть сведена к следующему: каким образом различные системы корпоративного контроля (т.е. различные структуры владельцев капитала, различные рамочные правовые условия и т.п.) влияют на рентабельность, инвестиции и финансирование и тем самым на международную конкурентоспособность промышленных предприятий.
Корпоративная этика социально-трудовых отношений в Азербайджане
Формирование корпоративного сознания в новых независимых государствах трудно понять вне связи с изменениями, которые происходят как внутри предприятия, так и в его внешней среде. Ведь предприятие это не только место производства продукта (товары, услуги), хозяйствующий субъект рыночных отношений, самостоятельно принимающий решения и несущий за них полную ответственность. Предприятие это еще и результат организации и координации усилий различных групп людей (собственники, акционеры, менеджеры, служащие, рабочие), участвующих в общеэкономической деятельности предприятия и формирующих корпоративное сообщество, а, следовательно, и корпоративное объединение, включающее экономическую и социальную функции. При этом все эти функции имеют важное социальное содержание; причем эта ответственность предприятия возрастает в условиях социального государства, возникшего в Европе после второй мировой войны. Среди основных факторов производства решающим становится не просто труд, а труд высококвалифицированный, опирающийся на научные знания.
Как известно, на советском предприятии деятельность директора оценивалась не только по результатам выполнения государственного планового задания, но и по тому, сколько построено жилья для работников, есть ли на заводе или фабрике поликлиника, дом отдыха, пионерский лагерь и т.п. Отношения социального патернализма государства и администрации предприятий находили отражение в коллективных договорах, заключавшихся между администрацией и профсоюзом трудящихся. Директор предприятия в какой-то степени должен был считаться с мнением коллектива в лице партийного и профсоюзного комитетов. Советское предприятие должно было быть «социально-патерналистским».
Созданы ли сейчас условия для формирования новой корпоративной этики социально-трудовых отношений на предприятиях?
С одной стороны, нельзя отрицать сдвиги, происшедшие в законодательстве. В Азербайджане и ряде других стран членов СНГ задача формирования социального государства поставлена в конституциях, закреплена в трудовых кодексах, общенациональных и региональных законах. С другой стороны, многие законодательные акты, принятые в последнее десятилетие, носят характер «каталога надежд на будущее», явно входящим в противоречие с реалиями в сфере трудовых отношений. Экономия на оплате труда и социальных расходах до сих пор остается основным конкурентным «преимуществом» большинства азербайджанских предприятий. Подобная ситуация явно противоречит тем тенденциям, которые происходят в рыночном хозяйстве передовых стран.
Первоочередной задачей, вероятно, является существенное повышение оплаты труда, без чего невозможно формировать здоровую этику социально-трудовых отношений на азербайджанских предприятиях. Достойный уровень зарплаты должен соответствовать профессионализму и квалификации работников и, конечно, связан с производительностью труда. Скажем, если общеобразовательный профессиональный уровень наемных работников в Азербайджане в целом соответствует общемировым стандартам, то производительность труда составляет 1/5 американской. Естественно, что даже в теоретическом плане сегодня нереальной была бы заявка на оплату труда азербайджанских работников по уровню минимальной почасовой оплаты, существующей в США (5,5 долл., в час). Но даже с учетом разницы в производительности труда, паритета покупательной способности рубля минимальная оплата труда в Азербайджане должна быть минимум 1 долл., в час, что в большей мере соответствовало бы условиям страны, экономику которой мировое сообщество уже признало в качестве рыночной. Конечно, предлагаемый минимальный размер оплаты труда (МРОТ) это ориентир на ближайшее будущее. Совершенно справедливо азербайджанские профсоюзы в качестве первого шага требует МРОТ, который хотя бы был на уровне прожиточного минимума.
Весьма показательно, что даже упоминание подобного минимума зарплаты многие азербайджанские предприниматели расценивают как абсолютно нереалистичное. Их основные доводы: уровень рентабельности низок, оборотных средств у предприятий нет, дебиторская задолженность велика, где же взять деньги? Наша же логика рассуждений противоположна: рентабельность низка потому, что нет современных конкурентных преимуществ, что предприятия не ориентированы на «мягкие факторы» конкуренции, которые могут быть достигнуты только на основе квалифицированного и более высокооплачиваемого труда. В стране и на предприятиях деньги есть. Конечно, их будет значительно меньше, если учесть, что, даже по официальным данным, 20-25% ВВП страны формируется в теневой экономике, а теневые доходы трансформируются в личные счета в оффшорных зонах и в гипертрофированные масштабы личного потребления «нуворишей». Пока деловые люди не осознают, что инвестиции в человеческий капитал являются одной из важнейших стратегических задач, одним из средств выживания хозяйствующих субъектов, трудно говорить о новой этике социально-трудовых отношений.
Важен и имидж предпринимателя в глазах работников. Этот аспект особо значим с учетом культурных традиций нашей страны, которые до сих пор сказываются на отношениях между работодателями и наемными работниками. Для азербайджанского менталитета характерны пренебрежение к частной собственности, неприязнь к богатым, создающим личное благополучие, но игнорирующим принцип общего блага и т.п. Поэтому для нашего общества особую угрозу представляет растущая социальная поляризация между олигархами и малоимущими слоями, многократный разрыв в доходах руководства предприятия и рядовых работников.
В то же время законы конкуренции пробивают себе дорогу, подталкивают отечественный бизнес к формированию более здоровой основы предпринимательской этики.
Определенным рубежом в эволюции современного бизнеса стал финансово-экономический кризис. Именно после печально известного финансового дефолта в России многие общественные организации предпринимателей начали разрабатывать и принимать моральные кодексы.
Вряд ли следует считать моральные кодексы очередной, быстро проходящей модой. Вероятно, это объясняется закономерностью эволюции рыночных отношений: предприниматель в еще большей мере должен обращать внимание на интересы потребителей и партнеров. Именно они являются основным содержанием формирующейся корпоративной этики. Однако предстоит сделать и дальнейший шаг: соединить деловую этику с этикой социально-трудовых отношений.
Есть надежда, что корпоративная этика станет одним из магистральных направлений совершенствования системы социального партнерства на азербайджанских предприятиях. Прежде всего за последнее десятилетие существенно изменился их состав. На смену номенклатурщикам, представителям прежнего директорского корпуса и выходцам из криминальной среды на предприятия приходят не только более молодые и динамичные люди, но и более профессиональные менеджеры. Растет число специалистов с учеными степенями. Например, среди 11,6 тыс. специалистов, выполняющих в Азербайджане научные исследования и разработки, высшее образование имеют 10,3 тыс. человек, в том числе ученую степень доктора или кандидата наук более 4 тыс.
На смену «изобретателей» финансовых пирамид приходят специалисты по проблемам стратегии, бухгалтера меняют на квалифицированного аудитора, снабженца на грамотного маркетолога, хорошего хозяйственника на современного менеджера, способного эффективно управлять социальными отношениями и т.д. Команда в таком обновленном составе выдвигает социальный менеджмент как приоритетный во всей системе корпоративного управления.
Оптимизм относительно перспектив формирования корпоративной этики социально-трудовых отношений связан и с тем, что для азербайджанского менталитета характерны не только упомянутые выше аспекты, затрудняющие отношения социального партнерства. По нашему мнению, становление социального менеджмента в Азербайджане имеет ряд преимуществ по сравнению, например, с американским или европейским. Многолетняя традиция социальных отношений сложилась не на основе индивидуального эгоизма, а на приоритете общего блага и коллективизма, не на узком экономическом рационализме, а на особой духовности, в которой морально-нравственные ценности ставились выше материальных.
Различные группы людей, участвующих в деятельности предприятия, несмотря на неидентичные интересы, тем не менее образуют определенное социальное сообщество в рамках корпорации. Все вместе они заинтересованы в производстве продукта. Но какого? Потребитель сегодня обращает внимание не только на цену продукта, но и на то, что называют ценностью продукта для потребителя. Он требует продукта «наилучшего качества», «доставленного точно в срок», престижной и уникальной товарной марки, отличающегося новизной, дизайном, гарантированным сервисным обслуживанием и т.п.
Новые требования потребителя обострили и осложнили условия конкурентной борьбы. Теперь предприятие уже не может экономить на социальных расходах как прежде: новые факторы конкуренции заставляют его быть более социальным, так как его жизнеспособность в большей степени зависит от квалифицированного и хорошо оплачиваемого труда, от высокого профессионализма команды специалистов, от сплоченности всего персонала.
Если продукт не будет востребован обществом, т.е. останется нереализованным, то предприниматель не получит доход, акционеры дивиденды, менеджеры вознаграждение, рабочие зарплату. Под воздействием объективных факторов конкуренции начинает формироваться общая заинтересованность всех участников экономической деятельности в реализации совместной миссии предприятия.
Подобную совместную миссию нельзя сводить исключительно к получению прибыли. С самого возникновения предприниматель наряду с экономической (получение прибыли) выполнял и социальную функцию: зарплата была средством существования наемных рабочих и членов их семей, создавались новые рабочие места, внедрялась новая технология, отчислялись налоги в государственные бюджеты и т.д. В индустриальном обществе, конечно, социальная функция не была определяющей. Но природа предпринимателя не изменилась, меняется его поведение, отношение к персоналу, от которого он в большей степени становится зависимым сегодня. Чтобы реализовать экономическую выгоду, предприниматель должен платить работникам достойную заработную плату, не относить социальные расходы к чистым издержкам производства, рассматривать их как рентабельные инвестиции в человеческий капитал. Практика все более убеждает в том, что удовлетворить запросы более требовательного потребителя он может только опираясь на команду высокооплачиваемых специалистов, на сплоченность всех участников хозяйственной деятельности, на основе чего и формируется социальное сообщество в рамках предприятия.
Конечно, полной социальной гармонии не будет. Она и невозможна, так как частные интересы каждой из групп, участвующих в хозяйственной деятельности предприятия, не идентичны: предприниматель стремится к предпринимательскому доходу, акционеры надеются на дивиденды, менеджеры на вознаграждение, рядовые работники на стабильное рабочее место и достойную заработную плату. Но реализация этих видов экономической выгоды зависит от одного общего для всех условия: предприятие должно быть конкурентоспособным, т.е. прибыльным. Именно растущая обусловленность экономической функции от социальной создает объективную основу для корпоративного мышления высокого качества на уровне предприятия.
Важнейшим компонентом социального предприятия является современная этика социально-трудовых отношений. Дело не в том, что предприниматель стал более «гуманным» и «демократичным» по отношению к своим работникам. Он как и прежде стремится к экономической выгоде, но чтобы достигнуть этого, он должен иметь инструмент, позволяющий сплотить корпоративное сообщество, осознающее общность интересов.
Корпоративная этика социально-трудовых отношений возможна при определенных условиях, когда:
• предприниматель понимает растущую роль социальной функции, что находит отражение в четко сформулированной миссии корпорации;
• все участники предприятия непосредственно заинтересованы в конечном результате хозяйственной деятельности корпорации;
• распределение результатов хозяйственной деятельности происходит по принципу обоюдного и добровольного согласия «Do ut des» «даю, чтобы и ты мне дал». Иными словами, предприниматель готов платить значительно больше, но при условии, что труд будет высококвалифицированным и эффективным.
Опыт стран развитой рыночной экономики свидетельствует о том, что такие условия уже существуют на многих предприятиях, которые называют социальными. Конечно, не надо преувеличивать масштабов этого явления: далеко не все предприятия даже в таких странах как, Германия, Швеция, Франция и др., можно отнести к числу социальных. Однако это новая и устойчивая тенденция, особенно характерная для наиболее конкурентоспособных и передовых предприятий стран Запада.
С точки зрения социального предприятия корпоративная этика приобретает новые черты:
• по содержанию она выходит далеко за рамки деловой этики и охватывает интересы наемных работников;
• в ее рамках социально-трудовые отношения становятся узловым звеном;
• она более сложна, чем деловая этика хотя бы потому, что должна учитывать неидентичные интересы различных социальных групп, участвующих в хозяйственной деятельности корпорации;
• меняется социальный климат во внутренней среде: каждый ощущает свою сопричастность с корпоративной деятельностью, а корпорация проявляет заинтересованность в своих работниках;
• является органической частью социального партнерства, признавая равноправие профсоюза трудящихся и его прерогативу на ведение переговоров по заключению коллективных договоров и соглашений;
• ориентирована на сопричастный стиль управления как более эффективную форму социального менеджмента;
• спускается не сверху в виде этических норм, единолично устанавливаемых работодателем, а должна стать результатом добровольного согласия участников корпорации, т.е. быть отражением корпоративного мышления.
Корпоративная этика опирается на нравственные нормы, которые позволяют каждому ощущать себя личностью.
В первую очередь они связаны с базовыми (материальными) потребностями наемного работника:
• оплата квалифицированного труда должна быть не ниже доходов средних слоев населения;
• корпорация берет на себя ответственность за определенную стабильность занятости, а в случае вынужденного увольнения выплаты соответствующей компенсации;
Отношение работника с корпорацией во многом определяется этическими нормами более высокого порядка и не в последнюю очередь такими, как:
• уважение человеческого достоинства независимо от социального статуса, занимаемого в иерархической лестнице предприятия;
• гарантии повышения квалификации и профессионального продвижения;
• свободное высказывание суждений о деятельности корпорации;
• сопричастность в подготовке и принятии решений, затрагивающих интересы работников;
• резкое осуждение таких явлений в системе трудовых отношений, как доносительство, противопоставление одних групп работников другим;
• прозрачность финансовой деятельности корпорации, исключающая любые формы теневых операций.
Конечно, и в корпоративной этике определенная общность корпоративных интересов не может ликвидировать специфических интересов различных групп людей. Конфликты на предприятии могут возникать. Однако корпоративная этика позволяет управлять конфликтной ситуацией, придавать ей не разрушительный, а функциональный характер, т.е. использовать ее как первый сигнал появления проблемы, которую необходимо решать в рамках системы социального партнерства.
Корпоративная этика признает и право наемных работников в определенных случаях прибегать к забастовкам. Но надо различать возможность такой акции и ее реальное использование. Как крайняя форма решения конфликта это проявление социальной демократии, но ее применение свидетельство того, что в корпоративной этике допущены грубейшие ошибки, ставящие под угрозу нормальное функционирование всей системы корпоративных отношений предприятия.
Вывод
Конкретные механизмы корпоративного контроля в значительной степени обусловлены характером юридической и институциональной среды, в которой приходится работать фирме и инвесторам. Однако юридические и институциональные системы имеют свои недостатки политического и экономического свойства, подверженные изменениям во времени под влиянием меняющихся экономических интересов, финансовых инноваций и других рыночных преобразований.
Для Азербайджана и других стран СНГ наиболее значимо сравнение с так называемыми возникающими рынками. Но здесь мы видим, что утверждения об уникальности «ужасов» корпоративного управления в этом регионе, о которых любят рассказывать своим читателям западные журналисты, не более чем миф. С такими же проблемами инвесторы сталкиваются в Индонезии, Корее, Бразилии, Мексике, Аргентине, Турции, Чехии, Индии.
Осознание общих корпоративных интересов, на которые опирается корпоративная этика, никоим образом нельзя сводить к узкому и весьма опасному корпоративизму. Лозунг «что выгодно корпорации, то выгодно стране» чаще всего используется тогда, когда интересы корпорации находятся в явном противоречии с национальными интересами. Корпоративный же интерес широкого социального плана и взаимодействия в наибольшей мере совпадает с общенациональными направлениями предпринимательской деятельности.
Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. 
