Монополия и монополистическое накопление

Определение монополии

Процесс экономии рабочего времени, вызвавший такие перемены в стоимости, изменяет не только характер и структуру затрат на производство товаров, но и саму организационную форму производства товаров, а также способ получения и присвоения прибавочной стоимости, гармонизируя прежние антагонизмы. В рамках статического подхода преобладающей организационной формой капиталистического предприятия становится монополия.

В принципе причины образования и функционирования монополий с точки зрения минимизации затрат на создание товара понятны и на первый взгляд широко освещены в западной литературе. Однако следует заметить, что генезис монополий рассмотрен в ней довольно поверхностно. В этом отношении марксистско-ленинская теория монополий намного глубже раскрыла механизм их образования. Правда, эта теория рассматривала данный процесс с позиций максимизации прибавочной стоимости и ее накопления, что предполагало подчинение экономии рабочего времени созданию относительной прибавочной стоимости. И это было верно на тот момент исследований. Сейчас появилась возможность применения диаметрально противоположного подхода к оценке монополий, что вытекает из главенства процесса экономии рабочего времени.

При сравнении марксистско-ленинской теории с современным западным анализом монополий может показаться, что эта теория неверна, да и аппарат экономике более изощрен в плане построения стройных математических конструкций. Конечно, не стоит отрицать его пользу, поскольку математика нужна в экономическом анализе. Но простое изучение графика спроса монополии, задаваемого функциями среднего и предельного дохода, обнаруживает полное игнорирование закона стоимости, заключающееся в признании возможности продажи товара в малых количествах по большим ценам. То, что монополиями накоплен огромный производственный потенциал, что монополии должны производить в целях его окупаемости достаточно большие объемы продукции, не принимается в расчет. Другими словами, проигнорирован исторический аспект. Впрочем, сразу можно заметить, что в описываемом случае норма прибыли будет настолько большой, что создаст стимулы для проникновения других компаний, для которых оставлена большая доля неудовлетворенного спроса. Конечно, не все так плохо в западной теории монополий, поэтому предпринимаемый далее анализ постарается соединить те положительные моменты, которые выработаны каждой из указанных теорий.

Очевидно, что также должны соотноситься между собой процессы экономии рабочего времени и создания прибавочной стоимости. Это означает, что процесс капиталистического производства теперь является способом реализации процесса экономии рабочего времени на микроуровне. Следовательно, с этой точки зрения произошедшая на определенном этапе монополизация капиталистического производства послужила ступенью в развертывании процесса экономии рабочего времени. Поэтому не случайно, что монополии в своей деятельности обнаруживают такие стороны, как, например, планирование спроса, не свойственные мелким капиталистическим предприятиям. Собственно, такая внутренняя метаморфоза в процессе прибавочной стоимости, состоящая в выдвижении на первый план экономии рабочего времени, определила дискуссию о прежней значимости основного закона капиталистического производства, развернувшуюся в последнее время в западной литературе.

Произошедший переход приоритета к процессу экономии рабочего времени позволяет, кроме того, увидеть, что известные процессы концентрации и централизации капиталов оказываются в конечном счете способами реализации именно процесса экономии рабочего времени, позволяющими осуществить экономию в наиболее полном объеме. Ранее считалось, что, наоборот, экономия рабочего времени служила производству относительной прибавочной стоимости, дающей преимущества капиталисту, получающему ее, и позволяющей накапливать капитал для конкурентной борьбы. При этом производство относительной прибавочной стоимости предъявляло определенные требования к масштабам применяемого капитала, поэтому концентрация и централизация капиталов рассматривались как процессы, сопровождающие именно процесс производства относительной прибавочной стоимости.

С точки зрения экономии рабочего времени процессы концентрации и централизации капиталов важны не только потому, что создают условия для наиболее полного функционирования самого процесса экономии рабочего времени. Они важны еще и потому, что позволяют на микроуровне раскрыть формы обусловленного процессом экономии рабочего времени отделения собственности от управления. На макроуровне, если вспомнить, отделение собственности от управления обусловило такой способ регулирования общественного производства, который предполагал не установление общественной собственности на средства производства, а задействование косвенных рычагов управления.

Как видно из сделанных замечаний, в настоящей работе полагается, что нынешние теории монополии нуждаются в доработке и переработке. Конечно, здесь может возникнуть вопрос, почему речь идет только о монополии, ведь существуют еще и олигополии. Но рассмотрение генезиса олигополий относится к динамическому подходу, следовательно, не стоит спешить. Все будет рассмотрено в свое время.

Чтобы продолжить исследование, необходимо все-таки понять, что в работе понимается под монополиями. В западной литературе общепринято считать, что «монополия — это рынок одного продавца и множества покупателей». В дополнение к данному определению вводится также понятие монопсонии как рынка «со множеством продавцов и лишь одним покупателем», однако во избежание путаницы в анализе сейчас следует отложить рассмотрение монопсонии.

Естественно, что в пору перехода к новым стереотипам отечественная наука незаметно взяла на вооружение именно такое определение монополии. Трудно понять, как стал возможным отказ от глубинных основ изучения монополии и переход к поверхностным взглядам, но факт остается фактом. Здесь основную негативную роль сыграли кризис марксистско-ленинской экономической науки и крах советского социализма, а также последовавшие за этим обращение к популизму и поиск новых принципов и парадигм экономической науки. И все равно думается, что настоящих ученых такие перемены не должны были сбивать с истинного пути.

Возвращаясь к приведенному выше определению монополии, можно и нужно увидеть в нем методологический прием, который используется в западной литературе: определение дается с позиций рынка или, точнее, с позиций товарного обмена. Это давний прием, с помощью которого западные экономисты по возможности уводили исследование из сферы производства, где действительно заложены основы любого экономического строя.

В результате такого подхода монополиями признаются не только мелкие предприниматели, но даже врачи, когда те, получая неодинаковый гонорар от бедных и богатых, выступают в соответствии с отобранными признаками монополии примером «дискриминирующей монополии». Собственно, поэтому допускается возможность выпуска монополиями достаточно малого количества товаров или услуг. Это находит отражение в графиках спроса на монопольные товары. Если так ставить вопрос, можно считать, что монополии существовали всегда, следовательно, и монополистический капитал тоже функционировал во все времена. Наверно, немногие согласятся с этим. Поэтому стоит посоветовать большинству современных экономистов, в том числе и ренегатам от марксистской экономической науки, почитать критику антимарксистских учений о монополии.

Выделение единственного продавца на рынке какого-нибудь товара — это вторичный или третичный признак монополии. Может быть, робинзонада в качестве примера в каких-то случаях помогает понять сущность рассматриваемого примера, но только не в случае с монополией. Монополия на производство одного товара родилась не сразу и не сама по себе. Поэтому якобы единственный производитель товара не может производить этот товар в малых количествах, как это рисуется в учебниках экономике. Монополия обретается в жесткой конкурентной борьбе и обеспечивается постоянным накоплением капитала. «Капиталист не сможет сохранить свой капитал в борьбе с другими капиталистами, если не будет непрерывно увеличивать его, а делать это может только путем все возрастающего накопления». При этом больший капитал сам превращается во вполне осязаемое преимущество в последующей конкурентной борьбе, поскольку «чем крупнее капитал, тем чаще он может покупать новые лучшие машины». Кроме того, крупный капитал всегда находится в предпочтительных условиях при получении кредита, нежели мелкий капитал. Ввиду этого Й. Шумпетер характеризовал процент как способ передачи капитала в наиболее эффективное использование, поскольку действительно кредит отдавался монополиям как более эффективным вкладчикам капитала. Кредит в этом случае «становится... страшным орудием в конкурентной борьбе».

Если правильно понимать генезис монополий, который детально рассмотрен марксистами, то определение монополий, данное ими, более чем адекватно отражает первичные признаки монополии. Другое дело, что ленинское определение монополии исходит из главенства закона прибавочной стоимости, что иначе характеризует роль монополии, нежели в случае, если определение монополии давать с позиций приоритета закона экономии рабочего времени. Для марксистов монополия является в конечном счете организационным способом эксплуатации рабочих, созревшим материальным условием, подготавливающим обобществление капитала. С точки зрения процесса экономии рабочего времени монополия является формой, в которой наиболее полно реализуются внутренние закономерности данного процесса. Учитывая это различие, можно привести первоначальное определение монополии, подлежащее последующей корректировке.

Самое читаемое за неделю
Введение ковидных паспортов в 2021 году
Должен знать каждый: Сильное повышение штрафов с 2021 года за нарушение ПДД
Введение продуктовых карточек для малоимущих в 2021 году
Доллар по 100 рублей в 2021 году
Новая льготная ипотека на частные дома в 2021 году
Продление льготной ипотеки до 1 июля 2021 года
35 банков обанкротятся в 2021 году

Итак, изначально капиталистическая монополия в производстве есть захват крупнейшим предприятием, фирмой значительной доли производства и сбыта того или иного товара, но прежде всего сосредоточение огромных ресурсов, обеспечивающее господство на рынке и извлечение монопольно высокой прибыли.

Из этого определения вытекает, что размер указанной доли является объективным показателем монополизации производства. Монополизация капитала позволяла сосредоточивать ресурсы в единых руках и, следовательно, добиваться технологического обновления производства и снижения прямых затрат.

Снижение прямых затрат на производство единицы товара явилось во времена зарождения капиталистической монополии средством борьбы с такими же пока еще некрупными товаропроизводителями. Причем снижение прямых затрат служило средством конкурентной борьбы ввиду малого размера получающихся вмененных затрат, которыми можно было пренебречь. Очевидно, что малый объем приведенных затрат был следствием незначительного научно-технического прогресса. Однако с возрастанием объема ресурсов, концентрирующихся в единых руках, пропорционально росло значение вмененных затрат, в связи с чем стал меняться объем и характер затрат на производство товара. Если вспомнить, феномен вмененных затрат, а значит и приведенных затрат, связан с сокращением прямых затрат. С определенного момента времени стоимость товара, производимого укрупняющимися фирмами, стала определяться приведенными затратами. Поэтому с этого момента стоимость монопольного товара стала не падать, а расти.

В литературе, как уже было показано, объяснения этому процессу роста цен на монопольную продукцию нет. Вообще-то оно есть, но базируется на том, что цены растут благодаря растущему господству монополий. Другими словами, рост монопольных цен предполагается как следствие господства на рынке. Получается, что несмотря на снижающиеся прямые затраты, цены растут, отрываясь от стоимости. Так выглядит суть вопроса о монопольном ценообразовании у марксистов-ленинцев.

Парадокс такого объяснения состоит в том, что, ратуя за закон трудовой стоимости, они сами его отвергают, отрывая монопольную цену от стоимости. Спрашивается, чем отличается данное объяснение монопольной цены от предлагаемого западными экономистами, когда те допускают высокие цены на малые объемы производимого товара или же в унисон марксистам определяют суть монопольной надбавки в цене монопольным положением товаропроизводителя.

Все это вытекает из незнания приведенных затрат. Действительно, учитывая только прямые затраты, невозможно объяснять монопольное ценообразование, оставаясь на позициях закона трудовой стоимости. Здесь или соблюдаешь его условия, или завуалированно их отвергаешь. Западные экономисты не признают трудовую теорию стоимости и их задачи упрощаются.

Противоречие разрешается благодаря приведенным затратам. Тогда рост монопольных цен вновь согласуется с законом стоимости, ибо последнюю конституируют приведенные затраты, которые в части прямых затрат действительно уменьшаются, а в части вмененных затрат и в целом увеличиваются. В таком случае цена на товары, производимые мелкими предпринимателями, не падает, что позволяет им хотя бы окупать свои затраты и продолжать существовать на рынке. Конечно, их продукция и технология ее производства будут качественно хуже, чем на крупных предприятиях, но теперь закон экономии рабочего времени действует так, чтобы сохранить на рынке и средние и мелкие предприятия, тогда как изначально этот закон, наоборот, содействовал зарождению и укреплению крупных предприятий и устранению мелких предприятий. В целом же можно констатировать, что процесс экономии рабочего времени в итоге обусловил функционирование на рынке всех типов предприятий: от монополий до малых фирм.

Естественно, что и стоимость товара, производимого предприятиями различных размеров, обрела, так сказать, ряд распределения. Как ни парадоксально, самый высокий уровень цен оказался у монополий, а самый низкий, что тоже парадоксально, у мелких предприятий. А вот что оказалось не парадоксальным, так это то, что качество товара наиболее высоким стало у монополий, а самое низкое — у малых фирм. И поскольку именно максимальный уровень прямых затрат у мелких предприятий стал нижней границей стоимости в условиях функционирования монополий, можно считать, что именно доля прямых затрат в общем объеме приведенных затрат должна служить одним из показателей учета и роли совершенной конкуренции, так как действие совершенной конкуренции связывается с феноменом прямых затрат, следовательно, и деятельностью мелких товаропроизводителей. Естественно, при этом надо сделать поправку на долю прямых затрат, осуществляемых монополиями, но это уже другой вопрос.

С другой стороны, отношение приведенных затрат к прямым затратам должно показать степень технологической оснащенности, задействованности научно-технического потенциала при монопольном способе производства по сравнению с тем, как осуществляется производство в мелких предприятиях. Между тем данное отношение или его модификация в литературе преподносится как индекс Лернера, который будто бы показывает уровень монопольной власти на рынке. Конечно, если не знать сути явления и базировать свои знания о предмете лишь на форме его проявления, можно считать такую интерпретацию указанного соотношения серьезным успехом. Такого рода успехами, проистекающими только из анализа сферы товарооборота, всегда была столь богата нынешняя западная наука, что возникает вопрос, стоит ли вообще применять диалектический метод познания, если стали популярными поверхностные взгляды, которые у нас пропагандируются Я.А. Певзнером, С.В. Брагинским, В.М. Гальпериным и др. Наверное, стоит, поскольку, зная приведенные затраты и получающийся ряд распределения стоимости у продукции, произведенной монополистами и мелкими товаропроизводителями, можно понять, почему монополисты продают, казалось бы, аналогичную продукцию по завышенной цене и почему покупают сырье у мелких производителей по более низким ценам, нежели если бы они закупали такое же сырье у монополиста.

Тест "На сколько вы активны" Тест "Подходит ли Вам ваше место работы" Тест "На сколько важны деньги в Вашей жизни" Тест "Есть ли у вас задатки лидера" Тест "Способны ли Вы решать проблемы"

Тест "Для начинающего миллионера" Тест который вас удивит Семейный тест "Какие вы родители" Тест "Определяем свой творческий потенциал" Психологический тест "Вы терпеливый человек?"

Ответ теперь ясен. Дешевизна закупаемого сырья у мелких предприятий определяется их более низким качеством по сравнению с тем, что могла бы обеспечить монополия, осуществляй она добычу и выработку этого сырья. Мелким предприятиям не     под силу обеспечить в полной мере авангардность своего производства, поэтому стоимость их сырья или продукции будет низкой. Следовательно, монопольно высокие цены продаваемой продукции и монопольно низкие цены закупаемой продукции — эго не плод монопольного господства на рынке, а реальная стоимость, определяемая приведенными затратами. Очевидно, что если один монополист будет скупать сырье у другого монополиста, производящего это сырье, стоимость последнего будет зависеть от уровня приведенных затрат на выработку сырья у монополиста, называемого монопсонистом, но никак не от переговоров, сила которых так подчеркнута во всех учебниках по экономике.

Выявление основы монопольно высоких и монопольно низких цен позволяет возвратить теорию вновь на рельсы закона стоимости, оторванную от него ленинской теорией империализма и западной наукой. Обмен товарами должен производиться по их стоимости, и монополии, как видно, в этом акте также подчиняются данному закону подобно мелким производителям. Это самое важное, что необходимо было доказать при раскрытии механизма монополистического ценообразования.

Одновременно с этим становятся известными следующие процессы. Оказывается, что монополии в своем развитии проходят не один этап. На нынешний момент четко проявляются два этапа. На первом этапе происходит формирование и укрепление монополий. Данный отрезок их истории характеризуется тем, что монополия утверждает себя при помощи снижения стоимости производства. Демпинг в обычном смысле этого слова служит орудием конкурентной борьбы или традиционной ценовой конкуренции. При этом следует обязательно принять во внимание, что стоимость в ту пору определялась прямыми затратами. Второй этап отличается от первого тем, что монополии уже существуют как элемент рыночной структуры, в которой находится место для функционирования также мелких и средних компаний. Только теперь у монополий средством усиления своего господства служит не снижение стоимости традиционных товаров, а предложение на рынке нового, более качественного товара, цена которого выше. Акценты конкурентной     борьбы смещаются от меньшей стоимости к высокому качеству. Конечно, было бы ошибкой считать, что уровень затрат при производстве товаров перестает играть какое-либо значение. Закон экономии предполагает, как и прежде, снижение прямых затрат. Однако этот же закон предполагает рост вмененных затрат, так что растут приведенные затраты, а значит, и стоимость. Прежнее средство конкурентной борьбы, стало быть, сохранилось, но оно оказалось частью более совершенного средства, которое внутренне определяется ростом приведенных затрат, а внешне воплощается в обеспечении наиболее качественного продукта. Качество, точнее, его повышение — вот что стало девизом современного производства, и в первую очередь монополий. Эти изменения в конкурентной борьбе в свое время отметил Э. Чемберлин, а Й. Шумпетер использовал их при построении собственной теории «эффективной конкуренции». Правда, его теория носит все же поверхностный характер, и вот почему. Дело в том, что феномен приведенных затрат обусловливает свое бытие через вложения в передовые в технологическом плане проекты, позволяющие достичь производства более качественных продуктов. Следовательно, нововведения есть только способ реализации тех внутренних закономерностей, порожденных неценовыми способами конкурентной борьбы взамен ценовой конкуренции. Однако Й. Шумпетер начинает свою теорию именно с процесса нововведений, тем самым не вскрывая причин перерождения форм конкурентной борьбы, да и самого генезиса монополий.

Стоимость товара отображается в ценниках на него. Смотря на цены, люди различают дорогие и дешевые товары. Чтобы различать качество товаров, населению требуются другие приемы. Им нужна информация иного рода. На рынке постоянно соседствуют однотипные товары, различаясь, естественно, по качеству и по стоимости. Покупатели интуитивно чувствуют, что низкая цена — это признак менее качественного экземпляра предлагаемой продукции. Но не всегда человеку ясны преимущества более дорогой продукции. Конечно, существуют товары, качество и различия дешевых и дорогих экземпляров которых легко определить. Однако в большинстве случаев продавцу     необходимо разъяснять покупателям отличия их товара по качеству от другого подобного товара, т.е. заниматься рекламой. Способы и формы рекламы достаточно разнообразны, но сейчас дело не в них, а в самой рекламе. Получается, что новый этап монополистической конкуренции порождает не только борьбу за качество, но и способ представления этого качества. Реклама и раньше являлась двигателем торговли, но только спорадически, тогда как в современном мире она выполняет эту роль постоянно и во все возрастающих масштабах.

Однако следует отметить, что росту рекламы послужило не просто смещение акцентов современного производства, а становление приведенных затрат. При этом недостаточно только учитывать в приведенных затратах элементы потребительной стоимости. Феномен приведенных затрат, кроме того, предполагает определенную компоновку товарного мира. Другими словами, рассматриваются не сами по себе товары, а их различные наборы — наборы благ.

Это означает, что приведенные затраты внутренне задают необходимость производства наборов товаров. Поэтому современные предприятия, в первую очередь монополии, подчинись законам производства, вынуждены осуществлять выпуск своей продукции в многообразной гамме, наборами. Разнообразие товара достигается ими и с помощью изменения различных первоначальных характеристик, что приводит к так называемой дифференциации товаров монополий, описанной еще Э. Чемберлином. Следовательно, дифференциация, комплектация товаров представляют собой не предпосылки разного рода монопольного ценообразования или суть монополистической конкуренции, а следствия процесса образования современной стоимости. В таком случае соответствующая ценовая политика монополий выступает не в качестве ценовой дискриминации, как повсеместно считают, а выражает внутренние закономерности современного способа производства. Кстати, генезис ценовой дискриминации, рассмотренной Дж. Робинсон, описывается не стоимостью III, а стоимостью IV.

Непрерывная дифференциация товара служит еще и способом преодоления границ в размерах монополии. Достигая относительной полноты в создании одного товара, монополия, обладая достаточными ресурсами, продолжает расти, но уже осваивая выпуск другого, может быть, и более качественного однотипного товара, одновременно диверсифицируя производство. Тем самым захватываются возможные направления в производстве товаров. Поэтому прав Р. Коуз, заметивший этот способ преодоления монополией границы роста, задаваемой условиями производства лишь одного товара. Имеется в виду проблема оптимального размера фирмы, якобы препятствующая экспансии монополий.

Постоянное обновление и расширение ассортимента выпускаемой монополиями продукции, диктуемое законом экономии рабочего времени, т.е. законом современного производства, заставляют их столь же регулярно объяснять преимущества новых видов продукции, их уникальность в огромном мире товаров, иначе говоря, осуществлять во все больших объемах рекламу. Неподчинение же этим законам, игнорирование их действия грозит монополиям ослаблением и утратой их монопольного положения. Таково видимое действие монополий, провоцируемое невидимым действием приведенных затрат, что и требовалось доказать.

К сказанному следует добавить уже известный факт. Рост объемов выпускаемой продукции имеет свои границы. В равновесии А. Лейонхувуда был определен механизм ограничения этого роста, связанный с характером потребления. Принимая во внимание также необходимость учета монополиями и качественных характеристик предлагаемых товаров, можно действительно увидеть отмеченную ранее реальную перемену в деятельности монополий по отношению к производству и сбыту своих товаров.

Нет надобности лишний раз детализировать причину этих перемен. Она кроется в изменении структуры стоимости. Поэтому становление отношений между монополистами и покупателями является просто отражением процессов, происходящих на генном уровне в экономике. В совокупности все указанные перемены представляются так, как будто именно появление этих отношений повлияло на целевые установки в деятельности монополий. Легче всего объяснять происходящее тем, что монополии, осуществляющие производство практически всей продукции, теперь вынуждены вступать в отношения не с остальными товаропроизводителями, а с покупателями, вследствие чего должны изучать вкусы покупателей, их потребности и т.д. Но прежнее классическое отношение между товаропроизводителями положительно упраздняется благодаря феномену приведенных затрат, и это надо помнить.

Феномен приведенных затрат позволяет объяснить и другие особенности функционирования современных монополий. Отмеченное выше равновесие А. Лейонхувуда, т.е. равновесие производства и потребления, строго говоря, не обладает свойством Парето оптимальности. Чтобы доказать это, достаточно вспомнить, как детерминировался глобальный характер экономии. Вложения в развитие производства осуществлялись в тех отраслях, в которых локальный эффект превосходил суммарные локальные потери экономии и приращения затрат в других отраслях. Размер приведенных затрат определялся из условий, когда улучшение процесса экономии достигалось за счет ухудшения отдельных его участников. Такое состояние никак не может быть Парето оптимальным. Оно может иметь характеристики, которые встречаются в равновесиях по Нэшу. Следовательно, и равновесие на монопольном рынке не может и не будет обладать свойствами Парето оптимальности, но понимание этого факта зиждется на совсем других основаниях, нежели в общепринятой концепции.

С существованием равновесия А. Лейонхувуда связано отсутствие не только Парето оптимальности, но и кривой предложения монополии в одном квадранте вместе с кривой спроса. Важным фактором для объяснения диалектики форм монополий является глобализация всего производства, проистекающая из действия закона экономии рабочего времени, а значит, и из феномена приведенных затрат. В плане взаимо переплетения различных отраслей эта глобализация обусловливает появление на микроуровне многоотраслевых монополий. Образование многоотраслевых монополий служит еще одним способом преодоления границ собственного роста, т.е. еще одним способом претворения мысли Р. Коуза.

Следующая особенность функционирования современных монополий состоит в том, что благодаря приведенным затратам, порождающим в процессе своего становления отделение собственности от управления, в самих монополиях также происходит соответствующее отделение собственности от управления. При этом необходимо принять во внимание, что становление приведенных затрат предполагает и укрупнение масштабов производства. Поэтому отделение собственности от управления происходит вместе с процессом объединения и увеличения производства.

Процесс увеличения размеров индивидуальных капиталов, основанный на капитализации части прибавочной стоимости, есть процесс концентрации капитала. Процесс объединения (сосредоточения) уже сложившихся капиталов в руках одного или группы капиталистов есть процесс централизации капиталов. Отделение собственности от управления на микроуровне есть отделение капитала собственности от капитала функции, состоящее в передаче собственности своего капитала в управление. Наиболее развитой формой такой передачи является акционерная форма капитала.

В этом акте существуют две стороны. Первая — это акционеры, объединившие свои капиталы и владеющие ими в долях, пропорциональных внесенному капиталу. Свидетельством владения определенной долей в общем капитале является соответствующее количество акций. Акция есть ценная бумага, не только свидетельствующая о внесении ее владельцем пая в капитал акционерного предприятия, но и дающая ему право на получение дохода от этого предприятия. Доход, получаемый владельцами акций, называется дивидендом. Размер дивидендов зависит от размеров получаемой прибыли, т.е. от размеров роста капитала.

С ростом капитала связана также величина процента. Поэтому на право получения процента должна существовать и существует отличная от акции ценная бумага. Поскольку при этом процент предполагает временное ссуживание денег, то данная ценная бумага должна обладать уже известными свойствами: она должна подлежать выкупу у ее обладателя по стоимости, содержащей в себе заранее известный процент, называемый купоном, или купонной ставкой. Сама же такая ценная бумага называется облигацией. Из существа облигации вытекает, что она является свидетельством о займе и праве на процент, но никак не свидетельствует о пае в акционерном капитале.

Пай имеет определенную величину, и акционерное общество заранее определяет размер пая, лежащего в основе так называемой номинальной стоимости одной акции. Например, если номинальная стоимость акции составляет 100 руб., или 100 долл., или 100 евро, то эта акция есть свидетельство того, что в общий капитал акционерной компании было внесено 100 руб., или 100 долл., или 100 евро.

Акции, как впрочем и облигации и другие ценные бумаги, представляют собой титулы собственности, дающие право на доход в виде дивиденда или процента. Иными словами, они представляют собой не реальный капитал, воплощенный в зданиях, оборудовании, сырье, рабочей силе — стоимость, функционирующую в производстве и создающую прибавочную стоимость, а бумажное отражение или дубликаты этой стоимости, т.е. фиктивный капитал. Очевидно, что фиктивность здесь не отражает фикцию, ибо рассмотренный фиктивный капитал имеет вполне реальное наполнение и реальную стоимость.

Вместе с тем развитие общественного производства приводит к тому, что благодаря раздвоению стоимости раздваивается и вещественная форма самого товара, причем все это происходит параллельно. Товар и стоимость — это ведь не просто явления, а явления, представляющие собой общественные отношения. И если эти отношения потребовали учета не только прямых связей, но и связей, которые могли быть установлены как альтернативные, то и эти явления обрели двойственность, став отчасти реальными, а отчасти фиктивными.

Это приводит к тому, что стоимость товарной массы складываются из стоимости реальной товарной массы и стоимости обращающихся на рынке ценных бумаг. Поэтому требующая для нормального обращения денежная масса в современном мире состоит из двух частей. Одна часть денег требуется для обращения реальных товаров, вторая — для обращения фиктивного капитала. В сумме эта требующаяся масса денег определяет категорию спроса на деньги. Поскольку предложение денег как вторая сторона денежного рынка, представленная двойственным агрегатом (наличные деньги + депозитные деньги), то в принципе на данный момент исследования можно начать полный анализ денежного рынка. Однако здесь еще не до конца рассмотрена монополия, поэтому анализ денежного рынка следует пока отложить.

Сделанные же чуть ранее замечания дают понимание того, что в целом происходящий процесс все большей концентрации и централизации монополий должен сопровождаться процессом их акционирования, т.е. процессом передачи управления от реальных собственников монополий к лицам, способным ими реально управлять. Конечно, отдельные собственники могут вполне эффективно управлять своими монополиями, но для этого они должны быть настоящими профессионалами в этом деле. Нужна соответствующая квалификация, и если они ею обладают, то возможно управление и самими собственниками. Но если собственники не обладают необходимыми знаниями, управление монополиями объективно переходит в руки менеджеров, специалистов высшей категории. Так или иначе отделение собственности от управления, т.е. отделение капитала собственности от капитала функции, уже имеет место.

Феномен акционерного капитала как одно из последствий феномена приведенных затрат должен служить тем же целям, которые вытекают из действия процесса экономии рабочего времени. И если данный процесс предполагает расширение объемов производства, поскольку это выступает способом экономии затрат, указанное расширение становится одним из важнейших параметров, предопределяющих успешность протекания исследуемого процесса. В силу этого ключевым признаком монополии являлась именно растущая доля такого предприятия в общем объеме производства определенного товара. И поскольку феномен акционерного капитала связан в первую очередь со становлением монополий, то акционерный капитал начинает также служить расширению сферы действия монополий.

Благодаря появлению акций становится возможной и теперь уже необходимой скупка акций других компаний и установление контроля над ними. При этом захват контроля над другими компаниями не должен ограничиваться рамками одной отрасли. Такой захват уже осуществлялся на ранних стадиях развития монополистического производства. Однако межотраслевой характер приведенных затрат предполагает именно диверсификацию производства, т.е. охват «монополиями различных отраслей, не имеющих прямой производственной связи или функциональной зависимости от основной отрасли, где они господствуют». Поэтому образование многоотраслевых концернов, т.е. совокупности ряда формально независимых предприятий, но находящихся под единым контролем, является необходимым этапом в развитии монопольного производства. При этом, как отмечалось, образование многоотраслевых концернов происходит не только в процессе скупки акций, но и в процессе организации монополией производства в других отраслях.

Универсализация всегда приходит через специализацию. Стало быть, нет ничего удивительного, что наряду с появлением многоотраслевых концернов образуются и такие типы объединений, которые включают предприятия, специализированные на определенных видах производства, и называются консорциумами.

Таким образом, благодаря акциям происходит заложенное в приведенных затратах расширение объемов контролируемого производства. В принципе для установления контроля в каком-то акционерном обществе требуется, как известно, владение 50% всей массы и еще одной акцией. Но в действительности эта цифра иная. Реальная власть в монополии должна характеризоваться теми же цифрами, что и другие экономические явления. Поскольку в их основе лежит новая стоимость, в которой только менее 10% затрат являются реальными, явными, в какой-то мере не фиктивными, то может показаться простым совпадением, что именно менее 10% акций оказываются сейчас достаточным пакетом для установления реальной власти.

Скупка одной компанией контрольных пакетов акций в других компаниях определяет так называемую «систему участий», которая схематически отражается в следующем. Головная компания, имеющая капитал в 100 млн. долл., обращает его на покупку контрольных пакетов акций других предприятий. В принятом выше предположении для этих целей необходимо приобрести около 10% акций других компаний. В результате данных операций головная компания берет в свои руки контроль над 10 компаниями, каждая из которых может иметь капитал до 100 млн. долл. Следовательно, у головного предприятия появляются 10 дочерних компаний с общим капитал в 1 млрд. долл. В свою очередь дочерние компании могут осуществить те же самые действия, так что под контролем головной компании окажутся и компании-внуки, правнуки и т.д. В итоге получается, что система участий обеспечивает головной компании совершенно иной, нежели собственный, масштаб общественного производства.

С системой участий связана еще одна форма установления монопольного господства — так называемая личная уния, которая выражается в том, что крупные акционеры компаний привлекаются в состав директоров и членов правления других компаний. Кроме того, родственные и установившиеся деловые связи между владельцами различных компаний тоже являются важной стороной «личной унии», существенно расширяя круг контролируемых предприятий. В том, что личностный аспект выказывает себя в процессе установления монопольного господства, ничего удивительного нет. Приведенные затраты конституируют личностный аспект, который уже ярко проявился в движении ссудного капитала и затем в кредитных деньгах.

Монополизация производства требует концентрации и централизации (т.е. той же самой монополизации) денежных средств и объединения рычагов и ресурсов для осуществления такой монополизации. Процесс монополизации денежных средств очевидным образом предполагает укрупнение институтов, аккумулирующих и предоставляющих денежную массу, т.е. банков. В результате в экономике начинают действовать банковские монополии, представляющие собой объединения банков или банки гиганты опять же в форме акционерных обществ. Наиболее развитыми разновидностями банковских монополий являются банковские концерны и консорциумы.

Объединение же рычагов и ресурсов для монополизации общественного производства определяет процесс слияния монополистического промышленного капитала с монополистическим банковским капиталом, характеризуемый в литературе как процесс образования финансового капитала. Нетрудно увидеть, что образование финансового капитала позволяет экономить затраты общественного труда при осуществлении производства, следовательно, финансовый капитал есть наивысшая форма капитала, предопределенная объективными закономерностями современного способа общественного производства.

Описанная выше концентрация и централизация средств осуществления монопольного производства приводит к тому, что значительная часть финансового капитала сосредоточивается в руках немногочисленной части капиталистов-монополистов, которые и господствуют в экономике. Эти рулевые капиталистического производства образуют всем известную финансовую олигархию. Финансовая олигархия, стало быть, есть объективное олицетворение тех микроэкономических процессов, которые до сих пор порождала экономия рабочего времени.

Как было уже выяснено, в современном производстве феномен приведенных затрат порождает отделение собственности от управления. Вследствие этого управление хозяйственной деятельностью акционерного общества передается в руки лиц, способных наиболее эффективным образом осуществлять производство прибавочной стоимости.

Следовательно, вторая сторона, участвующая в процессе отделения капитала функции от капитала собственности, — это люди, осуществляющие менеджмент предприятия, т.е. управленцы. Масштабы монополий и их производства таковы, что управление ими требует высококлассных специалистов. Собственно, масштабы производства есть лишь одна сторона реализации приведенных затрат, поэтому более точно следует сказать, что именно феномен приведенных затрат обусловил то, что управлением современного производства, организационно представленного монополиями в форме акционерных обществ, должны заниматься высококвалифицированные специалисты.

В общем случае эти специалисты должны быть отделены от собственности, т.е. должны быть наемной рабочей силой. Вместе с тем капитал-функция как все же капитал предполагает реальное производство прибавочной стоимости, т.е. люди, осуществляющие реализацию капитала функции, дефакто закупают средства производства и исполнительную (не управляющую) рабочую силу и получают монополистическую прибыль, следовательно, участвуют в присвоении прибавочной стоимости. В этом отношении дает о себе знать родственная связь капитала собственности и капитала функции как способов существования капитала. Присвоение управленцами части прибыли в форме бонусов и тантьем, наряду с акционерами заставляет их стремиться к максимизации получаемых компаниями прибылей. Целевая функция их такого управления адекватна сущности капитала. Это дало основание Й. Шумпетеру называть капиталистами менеджеров, а не собственников акционерного капитала.

Различие же капитала собственности и капитала функции определяет статус менеджеров и как наемной рабочей силы, поэтому их доход складывается из двух частей: с одной стороны, из прибылей, а с другой — из заработной платы. Данное различие обусловливает совершенно противоположную задачу в деятельности менеджеров. Наемный труд есть продажа и потребление рабочей силы в определенных целях. Потребление рабочей силы, в свою очередь, есть процесс достижения некоторых производственных параметров, будь то производство определенного объема товаров или услуг, но никак не получение прибыли, тем более достижение максимальной прибыли. Для менеджеров их труд в таком случае означает достижение поставленных перед ними определенных целей. Поэтому цели работы менеджеров разделены. Ю.В. Сухотин назвал это условным распоряжением. В западной литературе эта проблема носит название «принципал — агент» и рассматривается в разделах о рынках с ассиметричной информацией.

Все рассмотренные в данной статье обстоятельства в итоге заставляют направить предстоящий анализ на раскрытие механизма производства прибавочной стоимости. Теория прибавочной стоимости в том виде, в котором она создана К. Марксом, внушает неистребимый страх западным экономистам. Но она верна, как бы этому ни сопротивлялись. Другое дело, что развиваемая далее теория прибавочной стоимости, хоть и будет опираться на труды К. Маркса, покажет, что время страха перед ней прошло. Новые ее принципы, базирующиеся на приведенных затратах, обусловливают совсем иные требования к способу получения прибавочной стоимости. На простом языке это означает, что теперь капиталистическое производство может успешно функционировать и развиваться только на путях заботы о рабочей силе: в плане создания условий как для ее деятельности, так и для ее улучшения и развития.

Действительно, современная стоимость есть стоимость, основанная на феномене приведенных затрат. Купля-продажа товаров и услуг предопределена законами реализации именно такой стоимости. В свою очередь приведенные затраты — это затраты, получаемые в процессе саморазвития рабочей силы. Поэтому вполне понятно, почему современное производство как производство на базе саморазвития рабочей силы должно способствовать генерированию условий данного саморазвития. Следовательно, законы стоимости и прибавочной стоимости должны заставлять капиталистов-монополистов по-другому относиться к современной рабочей силе. Как относиться — покажет новая теория прибавочной стоимости.

Производство прибавочной стоимости

Стоимость рабочей силы

Предыдущий анализ возвратил все на рельсы закона стоимости, учитывая при этом действие закона экономии рабочего времени. Это было самой главной его целью, поскольку до сих пор считается, что монополии продают свои товары вопреки закону стоимости. Если доказано, что монополии сбывают выпускаемую продукцию по стоимости, то получается, что все товары продаются по стоимости, как это и должно быть. Следовательно, и наемная рабочая сила как товар должна продаваться по стоимости.

Тогда возникает вопрос, откуда берется прибавочная стоимость. В данном случае, как показал К. Маркс, рождается противоречие всеобщей формулы капитала, заключающееся в том, что имеющая место прибавочная стоимость (прибыль) не может возникнуть из эквивалентного обмена, и в то же время она не может возникнуть вне этого эквивалентного обмена (обращения). Сам же К. Маркс и разрешил это противоречие, доказав, что прибавочная стоимость создается в процессе потребления рабочей силы. В этом состоит суть его теории прибавочной стоимости. Собственно, далее она и будет использована.

Однако сейчас еще трудно представить, насколько, сохранившись по форме, указанная теория изменится внутренне. И снова благодаря феномену приведенных затрат.

Если приняты такие условия, то необходимо определить стоимость рабочей силы. Очевидно, что прежнее определение стоимости рабочей силы требует своего пересмотра, поскольку ранее имела значение сама способность к труду как таковая. От человека, продающего свою рабочую силу, по сути требовалось достижение им определенного трудоспособного возраста и обладание нормальной трудоспособностью. В этом случае формирование и поддержка нормальной трудоспособности означало обеспечение процесса воспроизводства человека как носителя рабочей силы. Поэтому стоимость товаров, служащих обеспечению нормальной жизнедеятельности (воспроизводства) рабочего и его семьи, определяла стоимость товара «рабочая сила». Изменения в стоимости товаров естественным образом сказывались на стоимости рабочей силы. Это была эпоха прямых затрат, оттого и стоимость рабочей силы, как и любого другого товара, тогда определялась прямыми затратами.

Действие закона экономии рабочего времени породило такие перемены в общественном производстве, в результате которых «современному рабочему недостаточно лишь достичь трудоспособного возраста и прийти на рынок труда. Его пригодность... теперь обусловливается предварительной общеобразовательной подготовкой, определенным минимумом научных и технических знаний как основы будущей квалификации». Другими словами, от современного рабочего требуется не просто способность к труду, а способность к высококвалифицированному труду, по большому счету, способность к творческому труду. Поэтому стоимость рабочей силы будет включать в себя не только стоимость товаров для ее воспроизводства в прежнем понимании, но и стоимость всех товаров, позволяющих создать условия для формирования способности к высокопроизводительному труду, т.е. для развития рабочей силы. Отсюда следует также, что полезность современной рабочей силы состоит не только в способности к труду, но и в наличии элементов развития этой способности, как это случилось с любой полезностью или потребительной стоимостью.

Очевидно, что чем качественнее рассматриваемая способность, тем выше стоимость рабочей силы. Имеется в виду, что способность к более высококвалифицированному труду, определяемая как более качественная рабочая сила, стоит больше, чем способность к менее квалифицированному труду.

Увеличение стоимости в данном случае предопределяется следующими обстоятельствами. Во-первых, требуются дополнительные прямые затраты для повышения качества рабочей силы. Во-вторых, поскольку указанные затраты могли быть использованы в других целях, закон экономии рабочего времени обусловливает появление альтернативных издержек, превращающихся в конечном счете во вмененные затраты, так что в стоимости рабочей силы, в которую вложены хоть какие-то затраты на ее развитие, обязательно существуют дополнительные вмененные затраты.

Конечно, вполне может показаться, что вложенные затраты в развитие рабочей силы не приведут к реальному ее развитию. На первый взгляд получившая развитие рабочая сила на самом деле не осуществила нужное развитие. Следовательно, ее настоящая стоимость должна быть ниже той, в которую она предварительно оценивается, судя по затратам. Правда, это может выявиться только в процессе потребления рабочей силы, в результате чего произойдет корректировка стоимости такой рабочей силы. Но в этом нет никакого противоречия. Рабочая сила определенного качества стоит ровно столько, во сколько оцениваются затраты на формирование рабочей силы данного качества. Излишние затраты отсекаются. Поэтому в целях упрощения анализа следует принять, что вложенные затраты полностью оправдывают себя, обусловливая появление более качественной рабочей силы.

Тогда необходимо признать, что самой высокой стоимостью будет обладать не просто способность к наивысшему производительному труду, а способность творить, способность создавать новые товары, способность эффективно управлять. Априори можно допустить, что именно формирование такой способности требует наибольших затрат.

И действительно, способности творить и управлять предполагают владение индивидом более широким кругом знаний, нежели у других индивидов, а постижение этой суммы знаний основано на больших дополнительных затратах, что делает стоимость наиболее качественной рабочей силы выше остальной менее качественной рабочей силы.

Но человек не всегда предсказуем. Его талант может и не потребовать больших затрат для достижения наивысшего качества рабочей силы, т.е. появление гениального специалиста в каком-то деле может не стоить ничего по сравнению с тем, сколько бы это стоило для формирования такого же уровня специалиста из менее талантливого человека. И то, что предварительная стоимость суперспециалиста может оказаться ниже его реальной стоимости, выправится в процессе его работы. Следовательно, и в случае недооценки рабочей силы можно принять, что любая рабочая сила адекватным образом оценена.

Другое дело, что гении — это не просто своего рода штучные товары, это феномены природы, невоспроизводимые личности, а потому очень сложно оценить реальные затраты, т.е. стоимость рабочей силы в их лице. Затраты в силу такой единичности имеют свойство неопределенности. При неопределенности же затрат главным фактором формирования стоимости выступает полезность. Поэтому принимается, что стоимость суперспециалиста, гения в своем деле зависит в первую очередь от его полезности в процессе производства. При этом стоимость будет выше, чем у рабочих, квалификация которых достижима в результате обычного их обучения, но не безгранична, поскольку не может быть больше получаемой прибавочной стоимости. Иначе теряет смысл само производство прибавочной стоимости. Впрочем, гений может оценивать себя и выше этих пределов, но в таком случае ему нужно быть самому капиталистом, как например, Билл Гейтс или Джордж Сорос. Возможен и противоположный вариант, когда полезность гения не признана в рассматриваемый момент времени. То, что многие гении жили и живут в нищете, можно узнать из биографий великих людей.

Современное производство, дифференцируя рабочую силу по качеству, предполагает, что каждому уровню рабочей силы соответствует умение принимать необходимые производственно-управленческие решения, которые усложняются для более высокого уровня рабочей силы. Усложнение процесса принятия решений связано с растущей сложностью самого общественного производства. Увеличивается количество информации, которую должен обрабатывать специалист, следовательно, изменяются способы решения, казалось бы, известных задач, однако настроенных на меньший объем входной информации. Все это требует новых и новых знаний и их постоянного постижения специалистами, результирующихся в повышении их квалификации.

В этой связи необходимо отметить важнейшую роль информации как источника генерирования новых знаний, служащей базой для принятия эффективных коммерческих решений. Если этой информации нет, процесс принятия решений в условиях неопределенности объективным образом затрудняется. Поэтому обладание информацией в современном общественном производстве является, можно сказать, определяющим моментом в его управлении. Кто обладает информацией, тот управляет миром. Информация становится особым товаром. И в том, что в производстве наряду с материальным, трудовым, технологическим и т.д. обеспечением занимает свое законное место информационное обеспечение, ничего удивительного уже нет. Было бы удивительным, наоборот, если бы отсутствовало информационное обеспечение.

При раскрытии роли информации как необычайно важного ресурса все-таки не следует ее отделять от человека, поскольку только человек способен овладеть этим ресурсом. Без специалиста информация бесполезна. Какой от нее толк, если не знать, как ею воспользоваться. Конечно, что-то здесь утрировано, так как любая информация может обусловить определенные попытки ее распознания. Однако суть изложенного выше такова: главным ресурсом является трудовой ресурс, и информационный ресурс служит средством повышения его эффективного использования. Собственно, мысль о том, что человек является главной производительной силой в современном общественном производстве проходит красной нитью через все настоящее исследование. Причем не просто человек, а человек, способный повысить свою квалификацию, т.е. саморазвивающийся человек, который сейчас рассматривается как носитель рабочей силы.

К. Маркс в томе I «Капитала» показал, как стоимость рабочей силы трансформируется в заработную плату, т.е. как стоимость рабочей силы принимает форму цены труда, поэтому далее вместо понятия стоимости рабочей силы будет использовано понятие заработной платы как цены труда. Вследствие этого все вышесказанное можно резюмировать в положение, что более качественная рабочая сила имеет более высокую заработную плату.

В соответствии с законом экономии рабочего времени прибавка в заработной плате за более высокое качество рабочей силы должна служить не просто компенсацией дополнительных затрат, но еще и источником окупаемости данных затрат. В самом деле дополнительные затраты, с одной стороны, просто переносятся на стоимость создаваемого товара, т.е. входят в часть указанной прибавки в заработной плате, причем их перенос должен быть распределен на все предполагаемое время трудоспособной деятельности индивида, как амортизация. С другой стороны, в прибавке учтены и вмененные затраты, образующие так называемую экономическую ренту в заработной плате, которые со временем должны окупить сделанные затраты, другими словами, принести своего рода дополнительный доход.

Последнее вытекает из анализа эффективности использования ресурсов, вскрывающего существование таких категорий, как норма эффективности ресурсов и срок окупаемости затрат, сопровождающих действие вмененных затрат.

Имея дело с приведенными затратами, следует помнить, что их величина в конечном счете определяется итеративным способом, лежащим в основе нахождения равновесия спроса и предложения по Лейонхувуду. В этом отношении не является исключением современная стоимость товара «рабочая сила», которая ввиду наличия в ней вмененных затрат должна быть в конечном счете скорректирована спросом на рабочую силу. В соответствии с природой приведенных затрат эта корректировка осуществляется следующим образом. В зависимости от численности рабочих и объемов вкладываемых в их развитие средств рассчитывается стоимость рабочей силы на стороне предложения. Последняя служит показателем, на основе которого определяется спрос на рабочую силу. Несовпадение предлагаемой численности с запрашиваемой рождает новый итерационный цикл нахождения стоимости рабочей силы. Очевидно, что при этом все указанные действия производятся в цело общественном масштабе с учетом дифференциации товара, т.е. внутри «неконкурирующих друг с другом групп работников». Цело масштабность же расчетов предполагает две вещи. Во-первых, существование отраслевых и иных различий в подготовке и функционировании рабочей силы, что обусловливает различную, например, отраслевую заработную плату, или известные в западной литературе уравновешивающие, компенсационные (компенсирующие) различия в заработной плате. Во-вторых, существование различий в определении заработной платы по макроэкономическому и внутриотраслевому подходам, что вызывает необходимость государственного регулирования этого процесса.

Далее, феномен приведенных затрат обусловливает объединение собственников товара, будь этим товаром рабочая сила или обычная вещь, преследующее цель — установление монопольного господства. Поэтому нет ничего удивительного в том, что повышение и дифференциация заработной платы сопровождаются созданием профсоюзов рабочих по разным признакам и отстаиванием этими профсоюзами высокой заработной платы его членов, и что такая борьба профсоюзов представляется как несовершенная конкуренция только уже на рынке труда.

Человеческий капитал

Под человеческим капиталом в литературе понимают меру воплощенной в человеке способности приносить доход. В данном определении воплощенная способность означает развитие рабочей силы, которое в свою очередь подразумевает саморазвитие человека с помощью образования или повышения квалификации. Следовательно, введенные ранее в рассмотрение дополнительные затраты в развитие рабочей силы представляют собой не что иное, как затраты на образование будущих специалистов или повышение квалификации действующих специалистов, и они в литературе называются инвестициями в образование.

С народнохозяйственной точки зрения инвестиции в образование имеют смысл, если в конечном счете они способствуют экономии рабочего времени общества. Кроме народнохозяйственной точки зрения есть еще и точка зрения самого монополиста-капиталиста. С его позиций инвестиции в образование оправданны, если только они приводят к дополнительным прибылям. Но есть еще и позиция самого рабочего, в образование которого собственно и делаются эти инвестиции. Для него высокий смысл и чужие интересы — пустые слова, для него важно лишь его собственное благополучие. Ради повышения этого благополучия он (или его родители) вкладывает деньги в образование, а затем становится членом профсоюза. Статистика свидетельствует, что лишь немногим суждено быть настоящими капиталистами, поэтому сказанное касается основной части населения.

Повышение благополучия рабочего, как следует из предыдущего анализа, связано с получением экономической ренты в заработной плате. Сама эта рента невозможна без соответствующего развития рабочего, точнее, его саморазвития. Поэтому такое саморазвитие, или пополнение знаний, в некоторых работах не без основания рассматривается именно как формула человеческого капитала. Действительно, врожденные способности, талант, образование, приобретенная квалификация — это слагаемые человеческого капитала, но их недостаточно для полного определения человеческого капитала. Надо специально указать и другую сторону человеческого капитала, которая состоит в создании и использовании этих слагаемых. В народнохозяйственном аспекте последние, как было указано, служат экономии рабочего времени, т.е. повышению эффективности общественного производства, в связи с чем «человеческий фактор является главным фактором экономического роста». В этой связи первоначально приведенное определение человеческого капитала следует откорректировать: необходимо принесение не просто дохода, а большего, чем до осуществления инвестиций, дохода. Как видно, речь идет о получении экономической ренты, которая и является реальным условием появления категории человеческого капитала. И поскольку содержание экономической ренты в заработной плате как прибавки в жалованье за более высокую квалификацию или платы, превышающей издержки альтернативного использования рабочей силы, рассмотрено выше, можно показать, какой эффект приносит более высокий доход для рабочей силы.

Очевидно, что указанная рента должна со временем покрыть все издержки, связанные с получением образования. Образование — это труд, на который требуется определенное время, поэтому возникает проблема альтернативного использования времени. Альтернативой обучению, если не принимать во внимание праздность, безделье, является обыкновенная работа в качестве необразованного специалиста, которая оплачивается соответствующей заработной платой. Следовательно, неполучение такой заработной платы включается в издержки, связанные с получением образования. Конечно, они могут быть уменьшены, но это не меняет основную компоненту данных издержек. В издержки должны быть включены и такие расходы, которые не предусмотрены нормальным течением обучения. Это оплата дополнительного репетиторства, но отнюдь не плата за учебники.

Уменьшение же издержек происходит за счет налогов и в случае, если человек во время учебы получает дополнительные доходы. Поскольку учеба — это труд, то за нормальную учебу принято платить стипендию, а за очень хорошую учебу — повышенную стипендию. Так что тяготы обучения совсем не бескорыстны даже в момент обучения. Поэтому из сумм издержек требуется вычитать стипендии. Уменьшению издержек также способствуют другие заработки, которые студенты могут получать во внеучебное время. Студент всегда выкроит от учебы время, в течение которого он может веселиться, а может подрабатывать в кафе, ресторанах, гостиницах и т.д. Правда, из суммы заработков необходимо вычесть разного рода налоги.

В конечном счете получается какая-то величина издержек, окупить, возместить которые и призвана экономическая рента. Окупаемость издержек, естественно, достигается не сразу, а через некоторое время работы, но по истечении этого времени рабочий начинает получать суммы денег, которые можно трактовать как доход или разницу превышения суммарно полученной экономической ренты над суммарными издержками. К концу трудовой деятельности рабочий получит определенный доход, но по годам этот доход может различаться. В зрелые годы ежегодный доход будет выше ежегодного дохода в пред пенсионные годы. Графики финансовых последствий обучения широко известны, в первую очередь благодаря работам Г. Беккера, поэтому нет смысла их здесь переоткрывать. 

Экономическая рента в заработной плате не является единственной статьей дохода, лежащего в основе человеческого капитала. Жизнь человека в большинстве случаев не заканчивается на работе. Люди уходят на заслуженный отдых и получают пенсию. Получавшие до выхода на пенсию высокую заработную плату рабочие получают и более высокую пенсию. Поэтому экономическую ренту, но уже из пенсии также необходимо включать в доход на человеческий капитал. Стало быть, пожизненный доход составляет основу для выделения категории человеческого капитала.

В связи с определением дохода возникает вопрос, почему здесь в издержки не включены прямые затраты на обучение, или инвестиции в образование. Ответ на этот вопрос дан после анализа процесса экономии рабочего времени, в ходе которого было выяснено, что дополнительные затраты, т.е. прямые затраты на развитие, просто-напросто переносятся в стоимость создаваемого труда, амортизируются. В данном случае часть прибавки к заработной плате, не составляющая экономическую ренту, возмещает осуществленные инвестиции в образование, и об этом было уже сказано. Однако инвестиции в образование все же содержатся в доходе на человеческий капитал, но включены они в него только как произведение с нормативом эффективности, которое и определяется как содержание экономической ренты. Это означает, что приведенный выше способ расчета дохода и составляющих издержек отличен от предлагаемого в литературе способа. Впрочем, для дальнейшего анализа эти уточнения не столь важны. Важней сейчас отметить, что пока инвестиции в образование осуществляют сами рабочие, а также то, что инвестиции в образование открывают человеку возможность самостоятельного осуществления производства либо такого видения процесса, которое недоступно никому, будь то в форме ноу-хау или открытия. Конечно, речь не идет о каждом человеке, но это обстоятельство необходимо иметь в виду, поскольку, как нетрудно увидеть, речь идет об интеллектуальной собственности, обладателем и носителем которой в данном случае является рабочий.

Очевидно, для собственного ведения дела человеку требуются определенные средства. Чтобы предложить хороший товар, необходимы крупные средства, которыми обладают в основном монополии. Низкокачественный товар, для производства которого достаточны и небольшие вложения, находит спрос у небольшой части населения, поэтому у мелкой фирмы практически нет средств соперничать с монополиями. Деятельность же монополий позволяет выплачивать такую заработную плату своим высококвалифицированным рабочим, что она намного превышает доходы мелких предпринимателей. Более высокий доход рабочих в крупных компаниях, чем доход мелких капиталистов, удерживает этих рабочих от собственного дела. Поэтому даже лучшим специалистам приходиться продавать свою рабочую силу, а вместе с ней и свои мозги, свою интеллектуальную собственность.

Однако продажа рабочей силы и продажа интеллектуальной собственности — это две разные вещи, хотя и сочетаются в одном носителе. Поэтому специалист будет получать и заработную плату и доход от интеллектуальной собственности. Первый случай проанализирован, а второй еще предстоит рассмотреть. Капиталист же, нанимая такого специалиста, должен предусмотреть не только способ его обустройства, но и способ завладения его интеллектуальной собственностью, вследствие чего капиталист старается захватить права на любые результаты деятельности высококлассного специалиста или исполнителя.

С ростом инвестиций в образование и в связи с этим ростом вероятности появления множества специалистов со своими ноу-хау капиталисты начинают претендовать на все конечные результаты деятельности нанимаемых специалистов, и это превращается в основное условие их найма.

Но даже таким образом получаемый доход от собственной интеллектуальной собственности является еще одной статьей дохода на человеческий капитал, так как обнаруживает следы результативности инвестиций в образование. Это значит, что доход от интеллектуальной собственности может либо самостоятельно, либо совместно с экономической рентой в заработной плате определять доход на человеческий капитал, но этот пункт почему-то выпал из проведенных исследований.

Разумеется, человек, обладающий каким-либо ноу-хау, может и не продавать свою рабочую силу, а продать лишь само это ноу-хау. Собственно, так поступают многие музыканты, продающие право на свои творения. В этом случае человека нельзя отнести к наемной рабочей силе, но получаемая часть дохода от использования данного ноу-хау, если только это ноу-хау рождено инвестициями в образование, должна быть включена в доход на человеческий капитал, естественно, за вычетом проанализированных издержек и, кроме того, прямых затрат на образование.

В заключение можно назвать еще одну потенциальную статью дохода на человеческий капитал. Дело в том, что образование опосредованно, т.е. через многократное повышение квалификации, дает возможность людям занимать высокие менеджерские посты, вплоть до CEO (chief executive officer), позволяющие на разных уровнях внутрифирменной иерархии руководить производственным (маркетинговым, логистическим и т.д.) процессом или участвовать в реализации капитала-функции. Поэтому вознаграждение в виде бонусов и тантьем должно быть также учтено при определении источников анализируемого дохода. На этом, думается, можно закрыть на некоторое время тему человеческого капитала. Имеется в виду, что проведенный анализ еще не коснулся вопроса о доходе государственных служащих, гонораров за научную деятельность, но это сейчас и не требуется.

Строго говоря, формирование человеческого капитала как источника указанного дохода, основанное на инвестициях в образование, не совсем полно отражает данный процесс. Формирование человеческого капитала предполагает и соответствующие инвестиции в здравоохранение, организацию досуга и отдыха населения, спорт и т.п., т.е. в здоровье человека. Конечно, человек и сам обязан следить за своим здоровьем — для этого предусмотрена часть заработной платы, касающаяся покупки необходимых средств для поддержания нормального воспроизводства рабочей силы. Но здесь подразумеваются дополнительные усилия по укреплению здоровья и его развитию, которые, несомненно, будут способствовать более успешной работе, а значит, и возможно большим доходам. Правда, современному производству скорее нужны не мышцы, а мозги, по никому до сих пор не мешала еще большая выносливость организма, к тому же если она также помогала умственному труду. Так, шахматная борьба чемпионов мира А. Карпова с Г. Каспаровым почти всегда заканчивалась в пользу Г. Каспарова, если только партия длилась более 5 ч, поскольку сказывалась, кроме факторов возраста соперников, и усталость А. Карпова и лучшая физическая подготовка Г. Каспарова.

Предыдущий анализ показал прямые выгоды от человеческого капитала, от инвестиций в образование. В их подтверждение в литературе обычно приводятся расчеты, показывающие наивысшую эффективность инвестиций в образование среди прочих инвестиций. Так, считается, что инвестиции в образование обусловливают 10%-ю эффективность. Тогда получается, что инвестиционный анализ в той своей части, касающейся направлений наивыгоднейшего вложения, должен обязательно учитывать это обстоятельство. Имеется в виду, что инвестиции в реальное производство, в акции и другие ценные бумаги должны сравниваться по эффективности с инвестициями в образование. И если действительно существует наивысшая отдача от инвестиций именно в образование, люди будут вкладывать свои средства не в акции, а в образование. Тем самым должен быть скорректирован и спрос на деньги, точнее, его компоненты.

Однако существуют и непрямые выгоды от человеческого капитала. Самая важная выгода состоит в том, что рост дохода на человеческий капитал позволяет обогнать инфляцию — самый главный бич заработной платы. Поскольку это единственный способ противостоять инфляции и ее победить, постольку не только этот аспект человеческого капитала, но и весь человеческий капитал обретает первостепенную значимость для экономики. В литературе всегда рассматривается случай, когда повышение цен на товары при сокращении прежнего уровня заработной платы обусловливает снижение объема благ, которые можно приобрести на такую заработную плату. Конечно, со временем заработная плата будет пересмотрена, но за определенный период вследствие инфляции установленная договором заработная плата относительно сократится. В таком случае различают номинальную и реальную заработную плату. Очевидно, что выше речь идет о сокращении реальной заработной платы.

Так вот, сокращению реальной заработной платы или инфляции можно противостоять путем продвижения по службе, сопровождающегося повышениями в заработной плате, точнее, таким приростом реальной заработной платы, который обгоняет темп инфляции. Человек на более высокой позиции обеспечивает себе и своей семье более высокий уровень потребления несмотря на инфляцию. Однако повышение по службе не происходит само по себе. Для этого от кандидата требуется совершенно другой уровень квалификации, достижимый лишь при работе над собой в плане дальнейшего саморазвития. Поэтому саморазвитие как фактор человеческого капитала в конечном счете и позволяет победить инфляцию.

Но как инфляция постоянна, так и саморазвитие, т.е. рост человеческого капитала, должно происходить постоянно. Получается, что человеку всю жизнь необходимо самосовершенствоваться в целях постоянного повышения квалификации и служебного роста. От человека это требует не только постоянной самоотдачи, но и времени. Данное требование изменяет внерабочий распорядок человека, предполагая нахождение им такого времени, в течение которого он будет заниматься саморазвитием.

Необходимость постоянного саморазвития обусловливает не только новый распорядок жизнедеятельности человека, изменяется и характер биологического воспроизводства человека, определяющий так называемый закон народонаселения. Вынужденное саморазвитие подразумевает, что человеку нужно больше времени уделять самому себе, а не другим людям, в том числе и своему потомству. В этом случае рождение детей и уход за ними могут рассматриваться как сокращение свободного времени, поэтому уже сам этот факт предполагает сокращение количества детей в семье.

Конечно, на сокращение количества детей в семье влияет не только необходимость постоянного саморазвития. Увеличение количества детей в семье имело смысл в раннем капитализме, когда простой детский труд приносил определенные доходы семье. В высокоразвитом производстве детский труд ввиду его неквалифицированности не востребован. При этом необходимо осуществлять достаточно высокие вложения в ребенка с тем, чтобы через много лет он не только вырос, но и превратился в специалиста, способного вступить в производство.

Данный фактор несмотря на рост заработной платы родителей заставляет их минимизировать состав семьи, так чтобы полученных доходов хватило на образование детей как условие их будущего благополучия. Абсолютным минимумом является отсутствие детей, но такого индивид не может себе позволить, так как надо кому-то передать накопленное благосостояние. Необходимость потомства порождается поэтому и экономическим фактором, но тот же экономический фактор заставляет создавать не многодетные семьи.

При анализе новой ситуации с законом народонаселения следует обязательно учитывать и такое обстоятельство, как растущую долю умственного труда в общественном производстве, что влечет экспансию женского труда, способного в большей степени, чем мужской, осуществлять умственный труд. Саморазвитие женщин и повышение цены женского труда        обусловливает не только рост его предложения и спроса, но опять же сокращение детей в семьях. Как тут ни вспомнить предположения К. Маркса и Ф. Энгельса о положении женщин при коммунизме. Невольно приходят мысли и о грядущем возврате матриархата.

Таким образом, закон экономии рабочего времени, проявляясь в том числе и в росте человеческого капитала, порождает новую тенденцию в характере роста населения. Г. Беккер конкретизировал эту тенденцию, показав, что в современном обществе закон народонаселения действует в форме обратной зависимости между рождаемостью и доходом. Прямая же зависимость между рождаемостью и доходом была отмечена при раннем капитализме и описана Т.Р. Мальтусом в его работе «Опыт о законе народонаселения». Следует только отметить, что экономический механизм действия закона народонаселения впервые был раскрыт К. Марксом в «Капитале». И пусть не смущает тот факт, что почти везде в настоящем исследовании приходится отстаивать приоритет К. Маркса в разработке того или иного вопроса. Ведь неизвестно, например, насколько хорошо знают Марксов анализ экономических кризисов, и в частности кризисов перепроизводства, коль первенство в этом вопросе отдают вовсе не ему, а К. Жугляру.

В обобщенном виде новый характер роста населения количественно предстает в моделях экономического роста как рост населения с темпом в 1%  . Это означает, что население растет с темпом 1% не экзогенным образом, как зачастую полагается в литературе. Наоборот, именно указанные внутренние, эндогенные экономические причины диктуют необходимость 1%-го темпа роста населения.

Резюмируя сказанное о человеческом капитале, можно видеть, что проблемы человеческого капитала заслуживают большего внимания, чем то, которое было уделено ей в современных исследованиях. Для последующего же анализа было важно показать, что рабочая сила дефицитна тогда, когда она является носителем и человеческого капитала. Без него рабочая сила как фактор производства сродни придатку к технике. Собственно, категории «развитая рабочая сила», «высококвалифицированный специалист» и «человеческий капитал» представляют собой практически одно и то же.

Большинство людей интуитивно знают, что современный механизм извлечения максимума прибыли совершенно иной, чем раннекапиталистический, домонополистический. Но в чем состоят произошедшие изменения, они строго научно ответить не могут. И не только простые люди, но и ученые. Пришла пора дать ответы на эти вопросы.

Производство прибавочной стоимости

В настоящее время как-то не принято придерживаться Марксовой теории прибавочной стоимости. Это даже считается антинаучным, дурным тоном. Действительно, современные экономические реалии не слишком согласуются с выводами данной теории относительно нечеловеческой эксплуатации труда капиталом, обнищания рабочего класса и т.д. и т.п. Поэтому в моде совсем другие теории прибавочной стоимости и теории прибыли, которые по большей части опираются на иные предпосылки, в числе которых, разумеется, не фигурирует теория трудовой стоимости.

Все это так. Однако предшествующее исследование показало, может быть, для кого-то и недоказательно, что современные реалии товарно-денежного мира с достаточной строгостью объясняются с помощью теории трудовой стоимости. Естественно, не в старой своей трактовке, а с учетом феномена приведенных затрат. По крайней мере, проблемы раскрытия сущности современных денег, объективной инфляции были разрешены в отличие от всех известных рецептов их решения. Поэтому далее, что вполне логично и согласуется с принципами монизма, анализ будет опираться, несмотря ни на что, на Марксову теорию прибавочной стоимости.

Только не следует думать, что будет предпринята очередная попытка реанимирования данной теории. Ее не нужно реанимировать. Просто надо понять, что в прежнем виде она объясняет только ранний капитализм, равно как и старая теория трудовой стоимости. Микроэкономические основы современного общественного производства должна раскрывать новая тория прибавочной стоимости. Однако новизна связана не с устранением с арены научной мысли ортодоксальной Марксовой теории, а с перестройкой ее содержания на предмет учета феномена приведенных затрат. Внешне, формально теория трудовой стоимости сохранила свои постулаты, содержательно же все в данной теории изменилось, что и позволило многое объяснить из нынешней жизни. Точно так же Марксова теория прибавочной стоимости как будто формально останется прежней, но внутренне это будет уже другая теория.

Главным принципом упомянутой теории является признание того, что прибавочная стоимость создается трудом наемных рабочих, но никак не капиталом, овеществленным в средствах производства, т.е. прибавочная стоимость создается не постоянным, а переменным капиталом. В силу двойственного характера труда стоимость средств производства просто переносится на создаваемый товар. Это происходит благодаря конкретному труду рабочих, использующих постоянный капитал. Одновременно с переносом старой стоимости происходит создание новой стоимости товара, которая по своей величине согласно К. Марксу превосходит стоимость рабочей силы, приходящейся на единицу товара, в связи с чем и образуется прибавочная стоимость. К. Маркс при этом показал, что в процессе потребления товара «рабочая сила» капиталист использует купленную рабочую силу не до момента ее окупаемости, а сверх данного момента, что не противоречит условиям закона стоимости, поскольку рабочая сила оплачена полностью, а как потреблять этот товар — дело самого капиталиста. Поэтому производство прибавочной стоимости осуществляется на основе закона стоимости: капиталисты покупают средства производства и рабочую силу по стоимости и продают созданный товар тоже по их стоимости. Только вот даже полностью оплачивая стоимость рабочей силы, капиталист все равно извлекает из труда рабочих прибавочную стоимость. Это означает, что «получение прибавочной стоимости — не случайное явление, а объективный закономерный процесс капиталистического производства».

Часть рабочего дня, в течение которой рабочий производит эквивалент стоимости рабочей силы, К. Маркс назвал необходимым рабочим временем. Труд, затраченный в это время, называется необходимым. Остальная часть рабочего дня составляет прибавочное рабочее время. Соответственно образуется категория прибавочного труда. Введение в анализ рабочего дня сделано из удобства рассмотрения процесса производства прибавочной стоимости, ибо «труд, изо дня в день приводимый в движение совокупным капиталом общества, можно рассматривать как один-единственный рабочий день».

Вводя в рассмотрение указанные категории, следует отметить принципиальную разницу в содержании этих категорий при раннем капитализме и сейчас. Тогда необходимый труд (необходимое рабочее время) на такой величине стоимости рабочей силы, которая предполагала условия простого воспроизводства рабочего без его саморазвития. Следовательно, необходимый труд (необходимое рабочее время) теперь заключает и производство стоимости условий по саморазвитию, обеспечению творческой жизнедеятельности рабочего.

При этом важно отметить такое обстоятельство. Поскольку деление рабочего дня на необходимое и прибавочное рабочее время затрагивает реальное астрономическое время, то возникает вопрос об учете вмененных затрат при расчете необходимого рабочего времени. Проблема разрешается следующим образом. Начиная свой рабочий день, рабочий каждый новый час (минуту) производит стоимость, которая определяется не только прямыми затратами, но и вмененными затратами. И вот то реальное астрономическое время, в течение которого воспроизводится стоимость, эквивалентная стоимости рабочей силы, уже предопределенной приведенными затратами, и есть истинное необходимое рабочее время.

Монополия, равно как и другое капиталистическое производство, обязана увеличивать, максимизировать свою прибавочную стоимость. К. Маркс описал два способа увеличения прибавочной стоимости, один из которых состоит в удлинении рабочего дня, что приводит при условии сохранения стоимости рабочей силы к получению растущей абсолютной прибавочной стоимости, а второй — состоит в сокращении стоимости рабочей силы, достигаемого за счет роста производительности общественного труда, что приводит к сокращению необходимого рабочего времени и, соответственно, удлинению прибавочного рабочего времени и увеличению относительной прибавочной стоимости. Но применимы ли эти способы в монополии?

Для ответа на данный вопрос следует все-таки освежить в памяти содержание указанных способов увеличения прибавочной стоимости, основательно забытых в настоящее время.

Способы увеличения прибавочной стоимости

Способ I. Удлинение рабочего дня.

Условия: стоимость постоянна и определяется в прямых затратах.

Когда стоимость постоянна и, стало быть, стоимость товара «рабочая сила» не изменяется, то увеличение прибавочной стоимости возможно в случае удлинения прибавочного рабочего времени, что адекватно удлинению рабочего дня в целом. Очевидно, что в течение большего прибавочного рабочего времени создается большая масса прибавочной стоимости, которая называется абсолютной прибавочной стоимостью.

Это — самый простой способ увеличения прибавочной стоимости, поэтому он первым был опробован капиталистами. Всем известны 18, 16-часовые рабочие дни при раннем капитализме. Последовавшая за этим борьба рабочего класса за сокращение длительности рабочего дня привела к тому, что сейчас законодательно ограничена продолжительность рабочего дня. Поэтому данный способ не может быть задействован, в том числе и монополиями.

В случае с монополией отречение от рассматриваемого способа связано не столько с законодательными ограничениями, сколько с условиями получения монопольной прибыли. Поэтому увеличение монопольной прибыли диктует необходимость не удлинения, а наоборот, сокращения рабочего дня. Статистика последних десятилетий как раз свидетельствует о таком обороте дел. Следовательно, первый способ увеличения прибавочной стоимости, годный для монополий на первой стадии их развития, оказывается непригодным для них на второй стадии.

Способ II. Снижение стоимости рабочей силы.

Условия: стоимость, определяемая прямыми затратами, уменьшается.

К. Маркс показал, что в случае роста производительности общественного труда снижается стоимость товаров. Разумеется, чтобы стоимость снижалась, необходимо ее определение в прямых затратах, что и было осуществлено в описываемые К. Марксом времена. Такое снижение стоимости товаров приводило к снижению стоимости рабочей силы, что вело к сокращению необходимого рабочего времени и, соответственно, к удлинению прибавочного рабочего времени в рамках законодательно закрепленной продолжительности рабочего дня. Такое удлинение прибавочного рабочего дня приводило к получению еще большей прибавочной стоимости, которая характеризовалась при данном способе как относительная прибавочная стоимость. Поскольку в основе получения относительной прибавочной стоимости лежала растущая производительность общественного труда, значит, и постоянная экономия рабочего времени на создание единицы товара, стремление капитала к максимизации своей прибыли обусловило переворот в технических условиях общественного производства, выразившийся в развитии машинного производства взамен сначала простой кооперации, а затем и мануфактуры.

Несмотря на, казалось бы, очевидное подтверждение эффективности данного способа для прироста прибыли и его влиянии на перемены в производстве, в том числе и для появления приведенных затрат, следует отметить опускаемый в исследованиях факт.

А именно то, что снижение стоимости означает производство в единицу времени товаров с меньшей стоимостью. Если бы производительная сила труда, или его плодотворность, оставалась бы неизменной, то для создания эквивалента даже снизившейся стоимости рабочей силы требовалось бы не меньшее, чем прежде, необходимое рабочее время. И лишь только увеличивающаяся плодотворность труда позволяет создать за меньшее необходимое рабочее время эквивалент стоимости рабочей силы за счет производства большего количества товаров. Увеличение производительности труда и следующее за этим увеличение размеров производства служит основой сокращения необходимого рабочего времени. Аналогичная ситуация складывается и с прибавочным рабочим временем. Если производительность труда останется неизменной, то даже удлинение прибавочного рабочего времени не сможет принести дополнительной прибавочной стоимости из-за снижения стоимости производимого товара. Конечно, производительность труда растет, что продекларировано в условиях рассматриваемого способа, поэтому для увеличения прибавочной стоимости требуется, чтобы рост производительности труда обгонял темпы снижения стоимости производимого труда. Только в этом случае у капиталиста появляется стимул к внедрению технических новшеств. Обычно данное обстоятельство упускается из виду. Но оно очень важно для объяснения следующих явлений.

Во-первых, ввиду снижения стоимости капиталисту каждый раз все труднее обеспечивать прирост прибыли. Он подрывает свои основы: добиваясь снижения стоимости товаров, он затрудняет процесс увеличения прибавочной стоимости. Вот почему К. Маркс в конечном счете фиксировал тенденцию снижения нормы прибыли.

Во-вторых, снижение стоимости рабочей силы, а значит, заработной платы, приводит к сужению потребления даже несмотря на снижение стоимости товаров. Тогда требующийся рост производства товаров приходит в противоречие с сократившейся способностью к потреблению. Данное противоречие капиталистического производства и потребления находит свое разрешение в наступлении кризисов перепроизводства, усиливавшихся с каждым разом, что дало К. Марксу повод говорить о грядущем конце капитализма.

Таким образом, второй способ увеличения прибавочной стоимости имел очень опасную для капитализма основу в виде снижения стоимости. Поскольку постоянный рост производства и снижение стоимости, определяемой прямыми затратами, могли обеспечиваться зарождающимися монополиями, то, очевидно, что данный способ обрекал монополии на постоянные кризисы, что ставило под угрозу само их существование. Но тот же способ, породивший проблемы для монополий, создал и условие для их разрешения, выразившееся в появлении приведенных затрат.

Способ III. Увеличение стоимости товаров.

Условия: стоимость, определяемая приведенными затратами, растет; прямые затраты уменьшаются (парадокс Варги).

Конечно, сам К. Маркс и не предполагал развития своей теории на случай увеличения стоимости ввиду того, что при росте стоимости, определяемой только прямыми затратами, росла бы соответственно стоимость рабочей силы и постоянно уменьшалась бы прибавочная стоимость, вплоть до обнуления, что вообще бы противоречило существу капитализма, однако это так, поскольку предыдущий ход мыслей однозначно привел к новому способу производства прибавочной стоимости, основанному на феномене приведенных затрат и парадоксе Варги. Этот способ, служащий источником монопольно высоких прибылей, кардинально перевернет все прежние представления о Марксовой теории прибавочной стоимости. Он выбьет из рук революционных марксистов самую главную основу — ссылки на теорию Маркса о гибели капитализма. Поэтому его открытие явится событием политического характера. Теоретическая же значимость анализа данного способа состоит в том, что после его рассмотрения можно будет вести речь о создании более полной, обобщенной теории прибавочной стоимости, которая уже никого не напугает своей революционностью.

Феномен приведенных затрат обусловливает следующий механизм роста прибылей. Для раскрытия этого механизма придется напомнить о том, как определяется необходимое рабочее время, если стоимость конституируется приведенными затратами. Было сказано, что начиная свой рабочий день трудящийся каждый новый час производит стоимость, детерминируемую не только прямыми, но и вмененными затратами, т.е. стоимость большую, чем в случае, если бы она состояла только в прямых затратах. Далее было указано, что реальное астрономическое время, в течение которого производятся товары, стоимость которых эквивалентна стоимости рабочей силы, и составляет истинное необходимое рабочее время.

Отсюда вытекает очень важное следствие: в течение прибавочного рабочего времени производится еще большая прибавочная стоимость, так как она определяется наряду с прямыми затратами также и вмененными затратами. И чем выше стоимость производимых товаров, тем более высокая прибавочная стоимость создается. Это означает, что в современном общественном производстве капиталисты получают априори большую прибавочную стоимость, чем тогда, когда занимался исследованиями К. Маркс, что изменяет все прежние закономерности и тенденции и, кстати, объясняет, почему Марксова теория прибавочной стоимости в своей классической постановке не годится для раскрытия нынешних экономических реалий.

Увеличить стоимость товара можно двумя путями: либо улучшить качество товара, но не просто, а осуществив известную его дифференциацию, либо нанять самую квалифицированную рабочую силу, поскольку чем более квалифицированные специалисты участвуют в производстве товара, тем более высокая стоимость создается. Если учесть, что параллельно с ростом стоимости товара увеличиваются объемы его производства в силу роста производительности труда, то получается ежедневно наблюдаемая картина.

Ее суть заключается в том, что поскольку обеспечить производство наиболее качественных товаров, да еще в большом объеме, и привлечь высококлассных работников могут только монополисты благодаря накопленным огромным ресурсам, то именно и монополии присваивают большую, чем раньше, прибавочную стоимость, обретающую характер монопольной прибыли, создавая при этом иллюзию, что получают они эту большую, нежели средние и мелкие предприятия, прибыль в силу того, что занимают господствующее положение на рынке.

Как видно, монополии присваивают высокую монопольную прибыль постоянно и закономерно вне зависимости от того, имеет место на рынке равновесие или неравновесие. В этом утверждении содержится ответ или возражение выводам Я.А. Певзнера о природе прибыли, который предполагал следующее: «...в рамках неоклассической теории прибыль и прибавочная стоимость, равная нулю в ситуации равновесия, возникают в результате нарушения такого равновесия, вызванного внутренними или внешними причинами, и проявляются на рынке до тех пор, пока конкурентный механизм не устраняет с помощью перелива ресурсов это неравновесие. При этом, поскольку причины, порождающие такого рода неравновесие, появляются постоянно, являясь индикатором того, насколько значительные изменения происходят в экономической системе и насколько быстро идет процесс накопления.

В отличие от такого рода понимания абсолютная и относительная прибавочная стоимость у Маркса (в отличие от добавочной) существует также и в условиях равновесия между спросом и предложением. Как соотнести это с результатами неоклассического анализа? На наш взгляд, единственная возможность согласовать эти два вида анализа заключается в том, чтобы признать, что теория Маркса тоже предполагает неравновесие, но иного типа, чем конструкция Шумпетера или Маршалла».

Впрочем, Я.А. Певзнер не одинок в своих рассуждениях. Достаточно послушать Л.К. Туроу, чтобы понять, что и он того же мнения относительно неравновесия в качестве причины высоких прибылей. «Применяемая экономистами концепция равновесия полезна, поскольку она описывает долговременное направление экономических сил, но эта концепция не приносит пользы, если надо описать экономическую реальность в данный момент. В каждый данный момент времени экономика действует в периоде кратковременного динамического неравновесия, двигаясь по направлению к равновесию. Но при этом динамические изменения слишком быстры по отношению к промежуткам времени, нужным для достижения равновесия, так что периоды кратковременного неравновесия никогда не могут превратиться в периоды долговременного равновесия.

В течение таких периодов неравновесия часто бывает очень высокая заработная плата и очень высокая прибыль на инвестированный капитал. Фирма «Интел», опередив других на одно поколение в изготовлении микропроцессоров, получала доход в размере 23% продажной цены и имела чистую прибыль на активы в 17% несмотря на то, что ей пришлось затратить почти 500 миллионов долларов, чтобы покрыть затраты на исправление дефекта в микросхеме «Пентиум». Поскольку фирма «Майкрософт» одним скачком вырвалась вперед в программном обеспечении, ее чистый доход составлял 24% от суммы продаж. Эти прибыли выше уровня равновесия сделали Билла Гейтса, которому еще не было и сорока лет, самым богатым человеком в Америке, с чистой стоимостью активов 15 миллиардов долларов.

Такие прибыли невозможно получать в течение неопределенно долгого времени (в экономике их называют неравновесными квази рентами), но они могут длиться много лет — доходы «Интел» держатся намного выше средних уже больше десяти лет. Эти возможности получать такие доходы составляют современный эквивалент открытия Эльдорадо — города золота. Очень приятно получать их, пока это возможно, и они порождают постоянное богатство, которое не исчезнет, когда золотая жила выдаст последнюю унцию золота. Такие события определяют судьбу отдельных людей и наций».

Как следует из приведенного отрывка, Л.К. Туроу согласен определять монопольные прибыли неравновесными квази рентами.

Выявление истинного источника монопольно высоких прибылей ставит под сомнение и саму марксистскую теорию по данному вопросу, несмотря на то, что открытие способа III базировалось на ней. Разве можно теперь согласиться со следующим утверждением относительно «источников сверхприбылей монополий»:

«Прибыль, присваиваемая монополиями, по своей величине выходит за пределы прибавочной стоимости, производимой на монополистических предприятиях.

Она включает следующие элементы:

1.            Избыток прибавочной стоимости, созданной на предприятиях монополий вследствие того, что там производительность труда, а поэтому и степень эксплуатации выше, чем на немонополистических предприятиях.

2.            Часть стоимости рабочей силы, отнимаемая монополиями у рабочих путем оплаты их труда по цене ниже стоимости рабочей силы и путем продажи им предметов потребления по ценам, превышающим стоимости и цены производства этих предметов. Присвоение монополиями части стоимости рабочей силы обнаруживается в разрыве между стоимостью рабочей силы и уровнем заработной платы, выплачиваемой монополиями, а также в расхождении между динамикой производительности труда на предприятиях монополий, производящих предметы потребления, и динамикой цен на эти товары. Производительность труда растет и, следовательно, стоимость предметов потребления снижается. Но цены на них монополии постоянно повышают.

3.            Часть той прибавочной стоимости, которая производится на немонополистических капиталистических предприятиях, но присваивается монополиями через сферу обращения путем продажи этим предприятиям своих товаров по высоким ценам и закупок их продукции по искусственно заниженным ценам».

Если с первым пунктом приведенного отрывка еще как-то можно смириться, посчитав все-таки, что он отражает скорее способ II, а не способ III, стало быть, что первый пункт значим на первой стадии развития монополий, то с остальными пунктами вопрос ясен: они дают совершенно превратное представление о содержании исследуемого процесса.

Рост стоимости товаров, между прочим, порождает следующий парадокс. Поскольку рост стоимости товаров обусловливает рост стоимости рабочей силы, то последнее вроде бы должно приводить к увеличению необходимого рабочего времени, а значит, и к уменьшению прибавочной стоимости. Если еще учесть, что росту стоимости товаров предшествует рост производительности труда, то ситуация вообще выглядит непонятной. Капиталист всегда знал, что введение новшеств, сулящих повысить производительность труда, должно в конечном счете при вести к получению добавочной прибыли, а тут получается, что в итоге можно не только не получить этой добавочной прибыли, но и уменьшить уже имеющуюся прибыль. Результат прямо-таки обескураживающий для капиталиста. Остается надежда на рост прибыли за счет удлинения рабочего дня. Однако капиталист по закону этого не может делать, а монополист тем более и не из-за закона. Монополист оказывается в замкнутом кругу. Казалось бы, чтобы он ни делал, прибыль не увеличится. Кстати, в том, что росту производительной силы труда сейчас соответствует рост стоимости, также проявляется парадокс, но уже самого закона экономии рабочего времени.

Только нынешний капиталист-монополист уже твердо усвоил, что в действительности прибыль можно увеличить не путем удлинения продолжительности рабочего дня, напротив, он ищет сам способы его постоянного сокращения. И вопреки вышесказанному, наш герой, называя себя теперь пошумпетеровски предпринимателем, вкладывает инвестиции в улучшение качества товаров и развитие работников и смело осуществляет разного рода новации, приводящие, как ни странно, к росту прибавочной стоимости на фоне роста стоимости рабочей силы. И знать он ничего не хочет о вышеуказанных пессимистических выводах теории насчет снижения прибыли. И действительно, зачем ему такая теория, которая неправильна.

Разрешить данную проблему помогает все тот же парадокс закона экономии рабочего времени. При этом не следует думать, что какая-то из предпосылок данного парадокса отбрасывается.

Они сохраняются, ибо имеют место на самом деле. То, что стоимости товаров и рабочей силы растут, — общеизвестный факт. С другой стороны, не вызывает сомнения реальность роста производительности общественного труда. Но именно эта предпосылка и создает условия для роста прибавочной стоимости.

Тогда этот парадокс анализировался как парадокс Варги. Суть последнего отражается в следующем: уменьшается доля прямых затрат, но увеличивается доля вмененных затрат, так что стоимость в целом растет. Очевидно, что это лишь иная интерпретация парадокса закона экономии рабочего времени, поскольку рост производительности труда при выполнении требований сравнительной эффективности означает как раз сокращение прямых затрат. В итоге получается, что несмотря на растущие качество и стоимость товара реальное астрономическое время на изготовление товара уменьшается.

Реальным астрономическим временем измеряется и необходимое рабочее время, поэтому сокращение прямых затрат приводит к сокращению необходимого рабочего времени. Одновременно с сокращением прямых затрат происходит опережающий рост вмененных затрат, поэтому получается, что в течение меньшего необходимого рабочего времени создается большая стоимость, которая будет эквивалентной выросшей стоимости рабочей силы.

В итоге, как видно, ситуация разрешается в пользу увеличения прибавочного рабочего времени, в силу чего такую прибавочную стоимость можно характеризовать так же как относительную прибавочную стоимость II. Его удлинение позволяет предпринимателю в силу меньших прямых затрат увеличить объем производимого в данный отрезок рабочего дня товара, стоимость которого дана теперь в приведенных затратах, в связи с чем растет и растет относительная прибавочная стоимость II. А вот это уже то, что надо.

Учитывая, что такой двойственный эффект достижим и может быть увеличен по сути только благодаря более высокой квалификации работника и его способности вследствие этого создавать более высокую добавленную стоимость, монополист обязан по-новому относиться к своему работнику, поскольку последний по сути и есть курочка Ряба, несущая для монополиста золотые яйца. Если ранний капитализм отличался бездушным отношением к живому труду, его расточительством на фоне рачительного отношения к средствам производства, к прошлому труду, бесчеловечной эксплуатацией, то в современном производстве отношение капитала к живому труду характеризуется как бережное, заботливое. И действительно, если монополист не будет заботиться о развитии своих специалистов, т.е. о повышении их квалификации, он перестанет получать прирост прибавочной стоимости. А конкуренция жесточайшая. Конечно, монополист должен также не забывать и об экономном использовании средств производства, однако речь сейчас идет о другом, о том, что осуществляется гармонизация отношения между капиталом и трудом. Впрочем, гармонизация данного отношения проявляется не только в этом или в росте заработной платы. Происходят и другие перемены, которые будут рассмотрены чуть позже.

Рост прибавочной стоимости может быть получен и при увеличении необходимого рабочего времени вследствие расширения круга потребностей. Последнее весьма реально. Тогда требуется такое повышение стоимости вышеуказанного товара, которое обгонит увеличение необходимого рабочего времени. И все же чутье монополиста заставляет его снижать необходимое рабочее время, так как это соответствует законам прибавочной стоимости и экономии рабочего времени.

Затронув тему роста стоимости рабочей силы, или ее превращенной формы — заработной платы, нельзя пройти мимо такого важного факта, что рост заработной платы представляет собой также и способ стабилизации спроса на создаваемые товары. Из опыта известно, а неоклассической моделью потребления доказано, что потребление выигрывает от роста бюджетного ограничения, сформированного в данном контексте заработной платой. Прежнее разрушение базиса потребления ликвидируется, позволяя капитализму преодолеть причину кризисов перепроизводства, т.е. противоречие между расширяющимся производством и суживающимся потреблением. И действительно, «сейчас практически исчезло перепроизводство в товарной форме». Конечно, кризисы перепроизводства исчезли не только из-за увеличения потребительского бюджета, но и благодаря маркетинговой политике монополий, позволившей изучать объемы спроса, что заложено опять же в феномене приведенных затрат. И поскольку в конечном счете феноменом приведенных затрат обусловлен анализируемый рост стоимости рабочей силы, получается, что все исходит из действия закона экономии рабочего времени, породившего приведенные затраты.

Итак, монополист в современном мире увеличивает свою прибыль не иначе как через повышение эффективности своего производства, т.е. способом, составляющим основу получения относительной прибавочной стоимости II. Он добивается поставленной цели несмотря на общее постепенное сокращение продолжительности рабочего дня. Тем более это сокращение опять же на руку монополисту. Играет свою роль и более быстрое, нежели сокращение продолжительности рабочего дня, сокращение необходимого рабочего времени.

Здесь следует особо отметить вот что. Все указанные действия по увеличению прибавочной стоимости может осуществить лишь крупный капитал, поэтому наш капиталист, или предприниматель, есть монополист. Но, строго говоря, под монополистом подразумевается крупный акционерный капитал. Внимание к крупному капиталу, к монополии приковывается потому, что позволяет разглядеть положительность, прогрессивность монополий не только в их способности обеспечить настоящее развитие общественного производства, но и в том, что отмеченная гармонизация отношения капитала с трудом по плечу именно монополиям. Там, где доля прямых затрат в стоимости выпускаемого товара высока, а это имеет место на мелких и средних предприятиях, увеличение прибыли связано с прежними способами производства абсолютной и относительной прибавочной стоимости I, обусловливающими эксплуатацию наемного труда. Не случайно, что стремление к увеличению рабочего дня характерно именно для таких компаний. К тому же достаточно провести сравнение положения рабочих на крупных, средних и мелких предприятиях, чтобы понять истинную ценность монополий в придании капитализму человеческого лица. И поскольку монополии занимают в современном общественном производстве главенствующее, преобладающее место, очеловечивание последнего есть замеченный всеми процесс.

Собранные воедино перемены в отношении монополистического капитала к труду позволяют отразить важнейшее отличие нынешней системы наемного труда. Если прежде она справедливо характеризовалась как система наемного рабства, то теперь система наемного труда обретает черты сотрудничества монополистического капитала с трудом.

Подобный взгляд на данные вещи в советское время назвали бы не иначе как буржуазной ревизией Марксовой теории прибавочной стоимости. Но что поделаешь, если общественный прогресс привел именно к такому стечению обстоятельств, сделал взгляды К. Маркса относительно эксплуатации труда капиталом верными лишь для периода раннего капитализма. С другой стороны, наконец-то капиталистам-монополистам не стоит бояться Марксова учения, а современным экономистам можно спокойно опираться не на субъективные предпосылки анализа, пусть даже выбранные в целях апологетики капитализма, а на объективные предпосылки, которые в конечном счете приводят к совершенно противоположному взгляду на общественное производство, нежели у К. Маркса. Парадоксально, что этот взгляд вытекает формально из прежней теории прибавочной стоимости К. Маркса. Плохо от таких выводов будет только коммунистам, продолжающим верить в марксистские лозунги о бесчеловечности капитализма. Для них изложенная теория — реальный удар.

Таким образом, увеличение монопольной прибыли, как следует из предшествующего анализа, основано на парадоксе закона экономии рабочего времени, возникшего из развития рабочей силы и результирующегося в увеличении прибавочного рабочего времени, в течение которого в силу роста производительности труда растут как объем, так и стоимость выпускаемого товара. В совокупности данные механизмы приводят к росту прибавочной стоимости, или монопольной прибыли. Этот вывод, кстати, совсем не согласуется с известным положением ныне модных курсов экономике, будто «основой монопольной прибыли является сокращение объема производства, сверхконкретные цели и перераспределение ресурсов».

Собственно, рост объемов производства был заложен в феномене приведенных затрат, равно как и рост стоимости. Но теперь данный рост объемов производства рассматривается и как средство извлечения монопольной прибыли и расширения присутствия монополии на рынке (экспансии). Это означает, что усиливающаяся монополизация капиталистического производства представляет собой объективный процесс, отмеченный еще К. Марксом и В.И. Лениным, правда, с других позиций.

Однако увеличение объемов производства, в частности, одного какого-нибудь товара и рост его стоимости не может быть беспредельным. Поиск такого предела составляет отдельную тему исследования, заключающуюся в построении модели максимизации монопольной прибыли.

В преддверии ее рассмотрения напрашивается небольшое резюме вскрытых способов увеличения производства прибавочной стоимости.

После стольких лет изучения К. Маркса никто не заметил того, что указанные им способы действительны в условиях постоянной и снижающейся стоимости. В современном же производстве имеет место случай растущей стоимости, для которого способы увеличения прибыли совсем другие. Они описаны выше.

В итоге получилось как в геометрии. Сначала была создана евклидова геометрия, действительная для плоскости, и в параллель ей ставится случай с постоянной стоимостью. Затем были созданы варианты неевклидовой геометрии: геометрия Лобачевского и геометрия Римана, действительные для выпуклых и вогнутых поверхностей. Правда, в отличие от геометрии в политэкономической науке до сих пор используется только теория со снижающейся стоимостью. Настал черед растущей стоимости, что и было сделано.

Все сложное в конце концов оказывается простым. Вот и сейчас кажется, что способ III не представляет ничего сверхъестественного. И это действительно теперь так. Между тем следует помнить, что его открытие стало возможным благодаря доказательству феномена приведенных затрат. Без данного феномена и парадокса Варги было бы невозможным обобщение теории прибавочной стоимости. Поэтому К. Маркс и не мог в XIX в. описывать способ III. Тогда не действовали приведенные затраты. В этом и заключается проявившийся частичный характер его теории. Обобщение же Марксовой теории прибавочной стоимости возвращает в экономическую науку, как это и должно быть, принцип Бора, который совершенно отсутствует в курсах экономике.

Научно-технический прогресс

Стремление крупного капитала к максимизации своей прибавочной стоимости путем повышения стоимости товаров определяет новый этап в развитии общественного производства. Монополии, накопив все необходимые колоссальные ресурсы, сделали этот этап явью, изменившей коренным способом лицо капитализма и перевернувшей старые представления о сути капитализма.

Предыдущий анализ показал, что увеличение стоимости товаров, необходимое для максимизации прибыли, первоначально достигается за счет улучшения качества товара, создания принципиально новых образцов. Конечно, основой данного процесса должен служить и служит рост производительности труда. Сочетание этих условий порождало потребности в создании таких образцов техники, которые были бы способны выполнить поставленные цели, а также обладать способностью быстрой перестройки для создания различных модификаций товара в целях развития индивидуализированного потребления.

Особые требования к производству порождались необходимостью постоянного наращивания объемов производства. Мало того, требовались принципиально новые как средства труда, так и предметы труда, из которых изготовлялись товары. Прежние предметы труда, т.е. сырье, уже были ограничены, поэтому ставилась задача создания искусственного сырья, производство которого не знало бы пределов.

Этот период монополистического капитализма характеризуется, как и прежде, совершенствованием технического базиса общественного производства, хотя теперь изменились формы конкуренции: ценовая конкуренция стала замещаться неценовой.

Вместе с развитием технического базиса стала зарождаться необходимость овладения этим техническим базисом работниками монополий. С другой стороны, дальнейшее развитие технического базиса становилось невозможным без ведения соответствующих научных разработок по поиску как новых материалов и товаров, так и новых образцов техники. На главное место в обеспечении развития производства стал выходить человек, способный решить все эти вопросы. Нужно было только вложить в его развитие, образование определенные средства.

Овладевая колоссальными средствами, монополии в то же время не обладали достаточным капиталом для вложений в человеческий капитал. Но это было велением времени и закона прибавочной стоимости. Поэтому монополии стали вкладывать, пусть и незначительные, средства в развитие науки и техники, ожидая необходимых результатов и готовясь к их немедленному внедрению в свое производство. Такие действия монополий опровергали все бытовавшие о них суждения, в том числе и ленинский вывод, что монополия «порождает стремление к застою и загниванию. Поскольку устанавливаются, хотя бы на время, монопольные цены, постольку исчезают до известной степени побудительные причины к техническому, а, следовательно, и ко всякому другому процессу, движению вперед; постольку является далее экономическая возможность искусственно задерживать технический прогресс». Правда, в те времена было трудно по-другому мыслить.

Результаты не заставили себя ждать. Их пионерный характер обрел значение научно-технической революции. Но поскольку капиталисту нужен был постоянный и нарастающий поток научно-технических открытий, способных каждый новый раз модернизировать производство, цепь преобразований превратилась в непрерывную научно-техническую революцию или, проще, в научно-технический прогресс. Его поддержание стало возможным благодаря все новым и более крупным вложениям со стороны монополистического капитала, причем сами эти вложения оказались возможными благодаря полученным прибылям от внедрения новшеств, полученных от предыдущих вложений.

В процессе научно-технического прогресса свершились самые важные перемены в общественном производстве, которые заключались в следующем. Поскольку теперь стали требоваться определенные знания для участия в общественном производстве, получение которых связано с длительным образовательным процессом, стал ненужным детский и даже подростковый труд. Капитализм, вовлекший в производство детей и эксплуатировавший их, отказался от детского труда, но не благодаря широкой душе капиталистов, а благодаря тому же закону прибавочной стоимости, в котором отразилось действие закона экономии рабочего времени.

Далее, в связи с вытеснением тяжелого физического труда из производства и возвышением роли умственного труда реальное равноправие, а то и отмеченное ранее преимущество, обрел женский труд, точнее женский труд в умственной сфере. Как было сказано, сам капитализм вызвал к жизни новое соотношение физического и умственного труда ввиду необходимости научно-технических преобразований, вследствие чего и стала возможной новая роль женщины в общественном производстве, и соответственно иная оплата ее труда. Поэтому создание робототехники и других направлений научно-технического прогресса, облегчающих труд, привело именно к таким изменениям в производстве. Опять-таки капитализм повернулся лицом теперь к женщинам.

То, что дети перестали быть источником прямого дохода, а наоборот, стали требовать времени и средств, послужило еще одним фактором снижения численности семей, т.е. фактором нового, современного закона народонаселения. Этому же послужила, как видно, и более высокая востребованность в женском труде, а также повысившаяся оплата женского труда, поставившая женщин перед выбором, ибо в период рождения и ухода за ребенком их доходы падают.

Усилив роль творческого труда как труда, единственно способного доставлять капиталу требуемые перемены, ведущие к росту получаемой прибыли, тот же капитал оказался вынужденным дать человеку еще большую свободу, поскольку творчеством по большому счету могут заниматься только свободные люди. Это нашло отражение в законодательных актах, уменьшающих зависимость труда от капитала. Но, достаточно освободив потенциальных рабочих, капитал постарался получить право на результаты их творческого труда, а также сам стал участвовать в переподготовке кадров. Конечно, просто так капитал не может уже отбирать плоды их интеллектуальной собственности, поэтому заработная плата современных работников включает в себя определенную долю в получаемой прибыли, и способ такой оплаты характеризуется как «системы участия работников в прибылях и создании рабочей собственности».

Интенсификация труда, потребность в постоянном образовании свободного времени в целях дальнейшего саморазвития человека обусловило необходимость сокращения трат времени на самостоятельное обеспечение многих жизненных потребностей человека. Это дало импульс развитию сферы услуг, и она ныне превратилась в одно из крупнейших подразделений общественного производства, в котором занята значительная часть трудоспособного населения. Рост заработных плат позволял людям все шире и шире пользоваться многочисленными услугами, что в свою очередь стимулировало появление все новых и новых услуг.

Потребности в саморазвитии рабочей силы обусловили и небывалый рост образовательной и научной деятельности. Эта сфера также получила значительное место в системе общественного производства.

Наконец, перманентное научно-техническое совершенствование производства, вылившееся не просто в техническую модернизацию, а в возвращение человека на главную роль, обусловило такой поток научно-технической и экономической информации, которая потребовала создания невиданных прежде средств их обработки с целью получения необходимых решений для развития компаний. Подобного рода перемена в общественном производстве породила новый элемент машинной технологии, состоящий в наличии компьютерного начала в осуществлении производства. С другой стороны, сама информация превратилась в такой ресурс и товар, появление которого позволило характеризовать современное общество как информационное общество.

Указывая на положительные стороны научно-технического прогресса, нельзя обойти вниманием и отрицательные его стороны. Являясь детищем монополистического капитализма, научно-технический прогресс не смог, да и не должен был, разрешить проблему безработицы. Безработица, как доказал К. Маркс, — это неотъемлемая часть капиталистического производства. Это — резервная армия труда для капитализма в моменты подъема, когда требуется большее количество рабочей силы. С другой стороны, это — стимул к конкуренции среди работников, средство давления на них. Поэтому монополистический капитал продолжает формировать определенный процент безработицы. Опять же, с одной стороны, он высвобождает все большую и большую часть работников вследствие внедрения новых технологий. Вместе с тем капитал создает все новые и новые производства, нанимая рабочую силу и тем самым снижая остроту безработицы. Причем нанимается все больше и больше работников умственного и управленческого труда, в связи с чем в монополиях отмечаются раздутые штаты менеджерского корпуса. Безработица частично устраняется и за счет развития производственной и непроизводственной инфраструктуры, т.е. сферы услуг, что снова обусловлено самим развитием монополистического капитала. Но целиком капитализм в любой своей форме не может полностью ликвидировать безработицу, наоборот, она ему нужна. И тот процент трудоспособного населения, который находится в состоянии безработицы, определяет так называемый естественный процент безработицы.

Увеличение нагрузок на работников, новый характер их труда, преимущественно умственный, порождает новое психическое их состояние, которое подвержено всевозможным стрессам, неизвестным работникам домонополистического капитала. Научно-технический прогресс приносит новые болезни человечеству. Их появление в свою очередь дало новый толчок развитию медицины, которая, правда, и без этого начала еще интенсивнее развиваться в связи с необходимостью заботы о здоровье современной рабочей силы.

Не избавился капитализм в результате научно-технического прогресса и от своего основного противоречия, заключающегося в противоречии между общественным характером процесса производства и частнокапиталистической формой присвоения его результатов. Это противоречие проявляется и в том, что все научно-технические достижения рассматриваются не как средства повышения эффективности общественного производства в целом, а через призму их способности приносить еще большую прибыль, обусловливая тем самым вопрос об экономических границах внедрения новшеств, решенный К. Марксом.

Кроме того, что общественный вклад в увеличение стоимости товаров, т.е. в развитие научно-технического прогресса, реализуется во взимании налога на добавленную стоимость, который одновременно является рычагом косвенного управления обществом частного капитала. По отношению к государству, взимающему налог на добавленную стоимость, поскольку налог повышает цену товара, и это сказывается на эффективности, происходит консолидация интересов капиталистов и рабочих, выражающихся в стремлении снизить налог, но   обо всем этом будет сказано при анализе государственного регулирования экономики.

В принципе можно и дальше по примеру К. Маркса перечислять все направления и уже имеющиеся результаты научно-технического прогресса, изменившие лицо общества, но вызванные к жизни крупным капиталом и им же ассимилированные в целях максимизации собственной прибыли, однако сейчас такой острой необходимости в этом нет.

Исходя из этих соображений сразу делается самый главный вывод о научно-техническом прогрессе. Как следует из новой теории прибавочной стоимости, научно-технический прогресс был вызван не внешними, а внутренними причинами самого капитализма, поэтому капитализм овладел и овладевает всеми его достижениями. Другими словами, научно-технический прогресс был обусловлен законом прибавочной стоимости, и поэтому в системе капитализма уже существовал необходимый хозяйственный механизм для освоения результатов данного прогресса. Таким образом, получается, что на макроуровне необходимость научно-технического прогресса и внедрения его результатов только декларируется, и лишь микроуровень экономики обеспечивает требуемую ассимиляцию научно-технических достижений.

До сих пор считалось, что научно-технический прогресс возник сам по себе, в силу собственных закономерностей науки и техники, т.е. без побудительных причин со стороны моноподиетического капитала. Поэтому возникали сравнения по поводу возможностей капиталистической и социалистической систем в управлении научно-техническим прогрессом. И когда рухнуло советское государство, в качестве одной из главных причин краха признавалась неспособность его экономики освоить достижения научно-технического прогресса.

Однако все намного глубже, чем это выглядит на поверхности явлений. Как теперь стало ясным, советское государство проиграло в сражении за адаптацию научно-технических достижений потому, что в принципе не имело хозяйственного механизма для освоения результатов указанного прогресса. В силу этого советская экономика была обречена на постоянную затратность. Никакие лозунги типа «экономика должна быть экономной» не могли ей помочь. И совсем не потому, что в советском государстве отсутствовала частная собственность. Сама по себе частная собственность, имеется в виду мелкая и средняя частная собственность, не побуждалась законом прибавочной стоимости к научно-техническому совершенствованию, особенно к человечному отношению к рабочей силе.

Необходимый для научно-технического прогресса хозяйственный механизм был создан загодя монополистическим капиталом. Поэтому, как это ни горько осознавать советскому человеку, советское государство и его экономика были с самого начала обреченными на неудачу социально-экономическим экспериментом, ввергшим сотни миллионов людей в тяжелые испытания и опорочившим саму идею коммунизма. К счастью, настоящий коммунизм — это не модель советского государства, а потому идеи социально справедливого строя остались человеческой мечтой, подкрепляемой ныне строительством экономически эффективного базиса в лице современного капитализма.

Все это говорит о том, что открытый К. Марксом основной закон движения и развития капитализма — закон прибавочной стоимости — только при домонополистическом капитализме, обусловил хищническое лицо капитализма. Ныне его действие привело к совершенно иным результатам, изменившим в корне отношения между трудом и капиталом. Поэтому его анализ становится как никогда актуальным, поскольку «распределение средств производства и рабочей силы между различными сферами хозяйства, пропорции между ними, масштабы и темпы развития производства, изменение его структуры, создание новых отраслей хозяйства и сфер деятельности, применение научных открытий в производстве, совершенствование техники и направлений ее использования, степень занятости работников наемного труда — все это определяется законом прибавочной стоимости». Тем более что марксистская революционная ангажированность теперь с него снята. И, конечно, учтено действие закона экономии рабочего времени.

Представив обобщенную теорию К. Маркса к его 185-летию, можно наконец ответить его многочисленным новоявленным хулителям. В качестве примера такого рода критики приведем следующие суждения В.Н. Костюка: «Трагедия Маркса-исследователя состояла в том, что созданная им социально-экономическая теория объединяет в единое целое несовместимые альтернативы. При анализе каждой из альтернатив Маркс проявляет себя незаурядным исследователем, вносящим вклад в развитие экономической мысли. Однако пользоваться его теорией как целым опасно, поскольку это целое ложно (логически несовместимое, как утверждает логика, не просто ложно, оно необходимо ложно). А из логически ложной теории можно получить, не совершая при этом никаких логических ошибок, любые (какие хочешь) утверждения, что было известно уже древним софистам. Этим и занимались впоследствии марксисты, пока не обнаружилось, что теория Маркса бессильна, потому что она ложна.

Отмеченные «прорехи» в учении Маркса нельзя объяснить недостатком его научной проницательности, так как Маркс обладал выдающимися исследовательскими способностями. Скорее всего, их появление вызвано тем, что он хотел быть не просто ученым, а пророком, вещающим неведомую остальным Истину. Но то, что позволено Христу, не доступно человеку».

Воистину в некоторые головы мысль приходит умирать. И это касается не только В.Н. Костюка, но и других критиканов К. Маркса. Однако даже если пошла мода на всякого рода субъективные теории, выдаваемые за объективный экономике, настоящего ученого это не должно сбить с толку. Поэтому в ответ можно вспомнить известное в советские времена изречение: «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно».

Монополистическое накопление

Применяемый анализом статический подход в настоящем исследовании предполагает рассмотрение общественного производства в двух моментах. И поскольку производство прибавочной стоимости охватывает ситуацию, происходящую только в эти моменты, остался за кадром промежуточный процесс, состоящий в применении самой прибавочной стоимости в качестве капитала. Этот процесс обратного превращения прибавочной стоимости в капитал называется накоплением капитала. Другими словами, до сих пор выяснялось, как капитал порождает прибавочную стоимость, поэтому далее следует выяснить обратное: как капитал возникает из прибавочной стоимости, точнее, монополистический капитал — из монопольной прибавочной стоимости.

Как известно, накопление капитала является частью процесса расширенного капиталистического воспроизводства, поэтому предварительно необходимо хотя бы вкратце описать, что вообще представляет собой капиталистическое воспроизводство.

Основой жизни общества при любых социально-экономических формациях является производство благ, требующихся для существования людей. Люди не могут прекратить производство даже на самый короткий период, поскольку им постоянно нужны новые и новые массы благ. Так же как общество не может перестать потреблять, не может оно и перестать производить. Следовательно, для того чтобы общество могло существовать, производство должно быть непрерывным.

Для того чтобы общественное производство было непрерывным и не уменьшалось в своем объеме, нужно известную часть общественного продукта превращать в средства производства, т.е. в элементы нового цикла производства, что находит отражение в межотраслевом балансе. Эта часть общественного продукта представляет собой товары для производительного использования.

Но общественное производство может осуществляться только при воздействии живого труда на средства производства. Поэтому оно предполагает постоянное воспроизводство рабочей силы как главного элемента производительных сил. И если все эти факторы наличествуют постоянно, то «процесс производства, рассматриваемый в постоянной связи и в непрерывном потоке своего возобновления, является в то же время процессом воспроизводства». Иначе говоря, воспроизводство представляет собой непрерывно повторяющийся процесс создания благ, будь то средства производства, предметы потребления или услуги. При этом производство носит общественный характер, в силу чего и воспроизводство носит общественный характер. Следовательно, «если производство имеет капиталистическую форму, то и воспроизводство имеет такую же форму». Отсюда вытекает, что наряду с воспроизводством факторов производства необходимым образом происходит воспроизводство отношения капитала с трудом, т.е. воспроизводятся капиталистические общественно-производственные отношения.

Воспроизводство может быть простым и расширенным. Простое капиталистическое воспроизводство имеет место тогда, когда прибавочная стоимость не служит увеличению капитала. Ранее считалось, что простое воспроизводство имело место, когда прибавочная стоимость поступала полностью в личное потребление капиталиста. Однако было отмечено, что прибыль сейчас необходимым образом распадается на предпринимательский доход и процент. Далее, сам предпринимательский доход может быть частично использован на выплату бонусов, тантьем и премий тем менеджерам, которые участвовали в осуществлении капитала-функции, т.е. в управлении трудом. Кроме того, происходят различные выплаты, в том числе и выплаты гонораров, за использование ноу-хау в производстве. Наконец, часть прибавочной стоимости уходит по каналам систем участия рабочих в прибылях. Так что если все направления использования прибавочной стоимости в конечном счете не приведут к увеличению действующего капитала, например, весь банковский процент будет выдан работникам банка в виде заработной платы (не для бизнеса), только в этом случае произойдет простое капиталистическое воспроизводство.

Марксов анализ показал, что при простом капиталистическом воспроизводстве обнаруживается, что капиталист не является кредитором, что, наоборот, рабочий авансирует капиталиста своим трудом. Но это происходило при домонополистическом капитализме и на ранней стадии монополистического капитализма. В современном общественном производстве монополист осуществляет инвестиции в развитие работников, так что роль кредитора постепенно переходит к капиталисту. Однако этот факт не меняет самого главного: в процессе воспроизводства рабочий каждый раз вынужден заново продавать рабочую силу несмотря на то, что теперь его заработной платы хватает не только на обыкновенное обеспечение своей жизнедеятельности, но и на приобретение даже большего количества жизнеобеспечивающих благ. Поскольку только в монополиях человек может получать наивысшую заработную плату, он заново продает им свою рабочую силу, тем самым воспроизводя монополистическое отношение. Только теперь в силу возможности лучшего потребления, чем при работе вне монополии, и в первую очередь заинтересованности крупного капитала в своем высококвалифицированном работнике, другой ему не нужен, воспроизводится не прежнее отношение эксплуатации, а, как отмечалось, отношение сотрудничества капитала с трудом, или гармонизированное капиталистическое отношение.

Конечно, никуда при этом не деться от того факта, что со временем всякий капитал превращается в накопленный капитал, или в капитализированную прибавочную стоимость, т.е. созданную полностью трудом рабочих стоимость, тем не менее монополистический капитал в силу нового характера капиталистического отношения превращается в средство закрепления сотрудничества капитала с трудом. И то, что капитал противопоставлен труду как неоплаченная стоимость, есть просто неизбежность, которую необходимо принять, если принять во внимание общественные функции, возложенные на капитал по организации и развитию общественного производства.

Для капитализма с присущей ему прибавочной стоимостью типично расширенное воспроизводство, которое от простого капиталистического воспроизводства отличается тем, что «предполагает систематическое присоединение определенной части прибавочной стоимости к функционирующему капиталу путем покупки добавочных средств производства и найма дополнительной рабочей силы». Очевидно, что данный процесс способен осуществиться, если имеются дополнительные средства производства, дополнительные предметы потребления и дополнительные свободные трудовые ресурсы. Выполнение первых двух условий расширенного капиталистического воспроизводства требует, чтобы часть прибавочного продукта создавались в виде средств производства, а другая — в виде предметов потребления и услуг. Расширенное же монополистическое воспроизводство дополнительно предполагает создание не прежних, а улучшенных средств производства и предметов потребления, т.е. не только количественное расширение, но и качественное улучшение производства. Тогда и воспроизводимое монополистическое отношение капитала с трудом будет означать не простое увеличение на противоположных его полюсах капитала и рабочей силы, связанных теперь сотрудничеством, а качественное совершенствование данного отношения, состоящее во все большей заботе более крупного капитала о своих работниках. В этом случае говорят об интенсивном типе расширенного воспроизводства наряду с экстенсивным его типом.

Однако здесь следует помнить, что третье условие расширенного капиталистического производства обусловливает существование резервной армии труда, из которой и будут черпаться дополнительные работники. Кроме того, необходимо учитывать, что развитие техники приводит к высвобождению рабочих из процесса производства, и лишь создание новых производств обратно вовлекает рабочих, но уже в другой пропорции, в общественное производство. Последнее означает, что увеличение числа занятых в монопольном производстве, хотя и сопровождается сокращением числа незанятых, тем не менее безработица сохраняется. Следовательно, совершенствование отношений между монополистическим капиталом и высококвалифицированной рабочей силой при расширенном монополистическом воспроизводстве затрагивает не всю трудоспособную массу, а лишь тех специалистов, которые наняты монополиями.

От этого факта никуда не деться, как и от другого отрицательного для капитала момента, что дополнительный капитал, сформированный из указанной части прибавочной стоимости, оказывается с самого начала результатом присвоения чужого неоплаченного труда. Однако у любого явления, процесса наряду с положительными сторонами существуют также отрицательные стороны, и при оценке этих явлений нельзя исходить только из их негативных сторон. Поэтому выделение отрицательных сторон не должно приводить к устранению всего явления или процесса, если положительные стороны более чем компенсируют, т.е. перевешивают отрицательные стороны. Значит, если саморазвитие общественного производства, его прогресс имеет своей основой функционирование института частной собственности, то приходится сталкиваться не только с ее положительными сторонами, но и с отрицательными сторонами.

Систематическое присоединение определенной части прибавочной стоимости в виде части предпринимательского дохода к функционирующему капиталу путем покупки добавочных средств производства подразумевает как прямую покупку средств производства, так и опосредованную их закупку с помощью приобретения акций. Предыдущий анализ показал, что укрупнение капитала сопровождается развитием акционерной формы капитала, и покупка акций означает не только доступ к капиталу, но и инвестирование в реальное производство, если вырученные от продажи акций деньги пойдут на закупку дополнительных средств производства и рабочей силы. В этом процессе наряду с самим капиталистом участвуют и работники компаний, если часть их доходов инвестируется в акции, или в рабочие, инвестиционные, пенсионные фонды, занимающиеся покупкой акций и т.д. и т.п. Это же касается и направлений использования процента, только он может идти на цели накопления либо путем дальнейшей капитализации банковского капитала, либо путем кредитования проектов. Следует отметить, что покупка акций, позволяет осуществляться не только концентрации собственного капитала, но и его объединению с другими капиталами, т.е. централизации. Кроме того, необходимо учесть, что если приобретаются уже задействованные средства труда, то стоимость их покупки будет определяться стоимостью воспроизводства, или восстановительной стоимостью. Соответственно и стоимость акций будет учитывать стоимость воспроизводства.

Из определения расширенного капиталистического воспроизводства вытекает, что прибавочная стоимость необходимо распадается на фонд накопления и фонд потребления уже не только одного капиталиста, как это было раньше, но и работников, которые часть своих доходов от «участия в прибыли» могут также тратить на личное потребление. При этом необходимость накопления состоит в том, что благодаря накоплению капиталист может получать еще большую прибыль, т.е. лучше исполнять свою историческую роль. Кроме того, капиталист не сможет сохранить свой капитал, если не будет непрерывно его увеличивать посредством все большего и большего накопления — конкуренты раздавят. Для монополиста же накопление означает возможность дальнейшего развития своего производства, следовательно, возможность наращивания объема и повышения стоимости выпускаемых товаров, а конечном счете увеличения монопольной прибыли. Поскольку в этом процессе повышается стоимость рабочей силы и ей перепадает часть прибыли, работники становятся заинтересованными в монополистическом накоплении. Их индифферентность к накоплению во времена раннего капитализма, обусловленная тогдашним снижением стоимости рабочей силы и неучастием в распределении прибыли, таким образом, исчезает.

Размеры накопления, как известно, зависят от соотношения между собой необходимого и прибавочного рабочего времени, роста производительной силы труда, разницы между применяемым и потребляемым капиталом и величины функционирующего капитала. Очевидно, что если растет доля прибавочного труда в течение рабочего дня, то увеличивается создаваемая прибавочная стоимость. Но если раньше этот процесс сопровождался снижением стоимости рабочей силы, то теперь он сопровождается, наоборот, ее ростом. Точно так же все ясно и с повышением производительной силы труда. Анализ способов получения относительной прибавочной стоимости раскрыл роль данного фактора для увеличения прибавочной стоимости, следовательно, и для возможностей более масштабного накопления. И опять-таки следует делать поправку не на снижение стоимости товара, а на ее рост.

Значимость повышения производительности труда для эффективности общественного производства тогда еще больше возрастает. Если и раньше указанное повышение было единственным способом максимизации прибыли, так как компенсировало снижение стоимости товаров, то теперь, поскольку рост стоимости товаров может происходить и без повышения производительности труда, оно приобретает для общества первостепенную важность.

Действительно, рост стоимости товаров может происходить без повышения производительной силы труда, если в стоимости товаров будут отражаться не общественные, а индивидуальные затраты теперь уже монополистического капитала. Собственно, всем известные графики по максимизации монопольной прибыли построены на основе индивидуальных затрат, что говорит об их субъективности. В самом первом определении стоимости такая возможность уже заключалась, и лишь конкуренция не позволяла определять стоимость через высокие индивидуальные издержки, не подкрепленные достаточным уровнем производительности труда. Рост монополизации производства хотя и ужесточает конкурентную борьбу, но все-таки сужает ее, что позволяет монополиям взвинчивать цену сверх и без того объективно высоких монопольных затрат. Такой чрезмерный рост цен позволяет монополиям максимизировать прибыль путем не наращивания, а наоборот, сокращения производства. Поскольку данный способ получения сверхприбыли наиболее прост, он побуждает монополии к таким неправедным действиям. Но это — аномальная ситуация, поэтому требует включения неконкурентных механизмов сдерживания ненормального роста цен, подвластных только обществу. В задачи антимонопольного регулирования должны быть включены задачи определения объективного роста цен и выявления и устранения фактов их необъективного роста.

Вместе с тем следует особо отметить, что рост цен невозможно устранить. Существует объективный темп их роста, и об этом уже говорилось. Значит, ситуация одновременно продолжающегося роста цен и сокращения производства вполне реальна и без субъективных действий монополий. Только тогда, когда сокращается производство, рост цен просто замедляется. Эта ситуация называется стагфляцией. Отсюда следует, что расширение поля конкуренции не решило бы вопроса об искоренении стагфляций. И олигополии это доказывают. Монополии же просто усугубляют ту же стагфляцию из-за более узкой конкуренции.

Поскольку стагфляция оказывается противоестественной ситуацией для развития производства, то отсюда вытекает, что подъем как фаза экономического цикла, разрешающий противоречия стагфляционного кризиса — другой фазы экономического цикла, обретает свойства главной, определяющей фазы новейших экономических циклов.

В отличие от причин классических кризисов перепроизводства, в основе которых лежал отрыв покупательной стоимости от объемов производства, из причин стагфляции этот отрыв устранен. Причиной наступления стагфляции служит сокращение прибыльности производства, другими словами, опережение динамикой роста заработной платы динамики нормы прибыли. Конечно, и насыщение потребительского спроса имеет немаловажное значение для наступления стагфляции, что тоже было заложено в стоимости III, поэтому совокупное осуществление данных факторов и определяет реальное наступление кризиса.

Возвращаясь к теме роста производительности труда как фактора расширения накопления, важно также отметить, что рост производительности труда оказывает воздействие не только на новый, добавочный капитал, но и на первоначальный капитал, уже находящийся в процессе производства, что проявляется в постоянном совершенствовании действующих факторов производства. Что касается разницы между применяемым и потребляемым капиталом, влияющей на размеры накопления, то сейчас эта проблема трактуется как воспроизводственный эффект амортизации. Наконец, выше было показано, что чем крупней капитал, тем больше у него возможностей развития производства, соответственно, получения большей прибыли и осуществления роста накопления. К изложенному выше остается добавить, что крупный капитал, наращивая объемы производства, может извлекать созданную прибавочную стоимость, только продавая все это количество товаров, что заставляет капитал постоянно отвоевывать все новые и новые доли рынка. Процесс захвата долей рынка с определенного момента становится процессом монополизации, т.е. тем процессом, который все это время анализировался. Итерация анализа, таким образом, завершилась. Продолжение анализа просто повторит проведенное исследование.

Резюмируя итоги рассмотрения закона накопления капитала, можно сделать вывод, что, несмотря на сохранение определенных отрицательных сторон в функционировании капитала, в том числе и сохранение безработицы, историческая тенденция капиталистического накопления обрела совсем другую направленность. Прежде эта тенденция дала основание написать К. Марксу знаменитые слова о будущем капитализма: «...развивается кооперативная форма процесса труда в постоянно растущих размерах, развивается сознательное техническое применение науки, планомерная эксплуатация земли, превращение средств труда в такие средства труда, которые допускают лишь коллективное употребление, экономия всех средств производства путем применения их как средств производства комбинированного общественного труда, втягивание всех народов в сеть мирового рынка, а вместе с тем и интернациональный характер капиталистического режима. Вместе с постоянно уменьшающимся числом магнатов капитала, которые узурпируют и монополизируют все выгоды этого процесса превращения, возрастает масса нищеты, угнетения, рабства, вырождения, эксплуатации, но вместе с тем растет и возмущение рабочего класса, который постоянно увеличивается по своей численности, который обучается, объединяется и организуется механизмом самого процесса капиталистического производства. Монополия капитала становится оковами того способа производства, который вырос при ней и под ней. Централизация средств производства и обобществление труда достигают такого пункта, когда они становятся несовместимыми с их капиталистической оболочкой. Она взрывается. Бьет час капиталистической частной собственности. Экспроприаторов экспроприируют».

Новая тенденция монополистического накопления позволяет капитализму с уверенностью смотреть в будущее. Он преодолевает детские болезни своего становления и обретает нормальное человеческое лицо. Нищета, угнетение, рабство, вырождение, эксплуатация имеют место только тогда, когда капитализм не до конца развит. Когда же он достаточно развит, о чем свидетельствует наступление второго этапа монополистического капитализма, все эти явления изживаются, конечно, не сразу, но изживаются. Частная собственность доказывает свою эффективность. Норма прибыли, как нетрудно доказать, обретает тенденцию расти, а не сокращаться, как было в XIX в. Тем самым капитализм не подрывает, а укрепляет и расширяет свой базис. И если грядет наступление какого-то нового общественного строя, он включает в себя такой капитализм.

Есть еще одна причина для оптимистичного взгляда на будущее капитализма. Она состоит в феномене акционирования крупного капитала. В связи с тем, что акции выкупаются наемными работниками, становящимися акционерами, пусть и миноритарными (мелкими), их труд оказывается в определенной мере и трудом на себя. Частная форма собственности и распыленность акционеров превращают такой труд в труд и на других членов общества. Появляются так называемый перекрестный характер труда: на себя и на других, в связи с чем капитал перестает быть тривиальной кражей чужого времени. В результате очевидным образом изменяются как характер необходимого и прибавочного труда, так и содержание монополистического отношения, которое все менее и менее становится противостоянием одного или нескольких физических лиц всему обществу.

Как тут ни вспомнить мысль Ю.Б. Рубина, что «акционерная экономика весьма привлекательна — ведь для того, чтобы стать собственником, гражданину достаточно купить ценную бумагу той фирмы, совладельцем которой он хотел бы стать. И, не штурмуя Зимний дворец, из пролетария — в индивидуальные инвесторы, капиталисты». Конечно, кое-что здесь утрировано, ведь не каждому дано купить акции лучших компаний, и все же суть вопроса передана.

Следует особо отметить, что в акционировании заключено не просто перерождение монополистического отношения как прежнего капиталистического отношения. Поскольку с монополией вступает в отношение все общество в качестве потребителя, а за монополией теперь также начинает обнаруживать себя общество, но уже в качестве акционера-производителя, то налицо превращение монополистического отношения в отношение общества к самому себе, т.е. то самое отношение, которое опосредует процесс экономии рабочего времени общества и является исходным на макроуровне экономики.

Прибыль монополии

Издержки производства в целом

Экономия рабочего времени обусловливает не только возрождение роли человеческого фактора в качестве первостепенного. Экономия рабочего времени вызвала необходимость взаимоувязанного развития обоих факторов, т.е. живого и прошлого труда. Поэтому, строго говоря, стоимость II и стоимость III должны включать в себя не только определение живого труда, но и определение прошлого труда, в связи с чем учет затрат овеществленного труда не носит характер обретения содержанием стоимости своей формы, а являет собой закономерный этап в эволюции стоимости. Другими словами, уже начиная со стоимости II стоимость должна быть единством затрат живого и прошлого труда.

Относительная самостоятельность прошлого и живого труда при этом означает не просто их совместный учет. Все дело в том, что за категориями живого и прошлого труда скрыты люди, стоящие на разных полюсах объединяющего их участия в производстве общественного отношения. Поскольку за прошлым трудом скрываются владельцы средств производства, или просто капиталисты, а за живым трудом, востребуемым этими капиталистами, — наемные рабочие, то стоимость II в отличие от стоимости I, как видно, заключает в себе капиталистическое отношение.

Очевидно, что все вышесказанное касается и стоимости III, являющейся предметом проводимого исследования. Стало быть, стоимость III представляет собой не просто живой труд на производство данного товара в форме приведенных затрат плюс амортизация средств труда и стоимость предметов труда, а капиталистическое отношение, точнее монополистическое отношение.

Известно: то, во что обходится обществу производство товара, совершенно отличается от того, во что обходится аналогичное производство частному капиталу. В первом случае речь идет о стоимости товара, во втором же случае речь идет об издержках капиталистического производства. Раскрывая смысл категории издержек капиталистического производства или просто издержек производства, К. Маркс показал, что в данной категории затраты живого труда представлены не целиком, а лишь той частью, которая количественно адекватна размерам заработной платы. Часть живого труда, не учтенная в издержках производства, образует категорию прибавочного труда, лежащего в основе прибавочной стоимости, или прибыли, и это было показано.

Если кто-то и считает, что неоплаченный прибавочный труд перестал быть источником прибыли, пусть объяснит почему. Например, это относится к В.Ф. Юрову, написавшему, что «под влиянием развития науки и техники утрачивается абсолютная значимость теории трудовой стоимости, согласно которой у прибыли только один источник — неоплаченный труд». Думается, что точка зрения В.Ф. Юрова о многофакторности природы прибыли несмотря на его ссылки на П. Самуэльсона неоправданна. Достаточно привести его мнение об одном из таких факторов: «Размер прибыли зависит и от умения убедить покупателей в том, что им стоит заплатить за товар более высокую цену, поскольку он им полезнее, чем они «сами поначалу так думали». В первоисточнике позиция В.Ф. Юрова выглядит следующим образом: «Прибыль представляет в высшей степени разностороннюю категорию». Предварительно П. Самуэльсон разъясняет свою мысль, называя в качестве источников прибыли: доход от факторов производства, вознаграждение за предпринимательскую деятельность и введение технических усовершенствований, вознаграждение за риск, монопольный доход, доход покупателя. Но давно известно, что в концепции многофакторности прибыли западная наука старалась отрицать марксистские взгляды на природу прибыли. Что ж, каждый вправе видеть одно и то же явление по-своему.

Под издержками производства можно понимать и себестоимость товара. Правда, категория себестоимости в советской литературе связывалась с издержками социалистического производства. Но исходя из предшествующего анализа, допустившего определенные элементы социалистической экономики в качестве посткапиталистических, думается, не будет криминалом будущее использование себестоимости в качестве одного из синонимов капиталистических издержек производства. Только для точного количественного соответствия этих понятий следует отметить, что себестоимость отражает средние издержки производства.

Если вспомнить, различают совокупные издержки производства, средние издержки производства и предельные издержки производства. Каждый тип издержек, хоть и связан с другими, имеет свое собственное назначение. В частности, средние издержки производства представляют собой удельные затраты капитала на создание единицы товара, рассчитанные как частное от деления совокупных издержек на объем выпускаемой продукции. Аналогичным образом вычислялась себестоимость. Несовпадение стоимости с себестоимостью, между прочим, различает использованный в настоящем исследовании способ задания приведенных затрат от такого их определения, которое базировалось на экономии себестоимости.

В зависимости от размеров совокупных издержек и объемов изготовленного товара средние издержки производства, или себестоимость одного и того же товара могут варьироваться, поэтому составляются соответствующие таблицы и графики значений средних издержек производства. Однако при их составлении в западной литературе обычно не учитываются следующие обстоятельства, вытекающие из разного подхода к определению монополии.

Компания, осуществляющая производство в статусе монополии, владеет большой долей рынка своей продукции. Эта доля завоевана ею в процессе ожесточенной борьбы с конкурентами и в результате их вытеснения (может быть, и неполного) с рынка, а обеспечена накоплением большого объема капитала. Такая компания априори обладает огромным количеством средств производства и ресурсами для найма соответствующего этому количеству средств производства объема рабочей силы. В принципе можно считать, что необходимая рабочая сила уже нанята. К. Марксом капитал, овеществленный в средствах производства, назван постоянным, а в заработной плате рабочих — переменным. Данное различение капитала имеет, как известно, основой противоположный характер изменения с точки зрения процесса увеличения стоимости: постоянный капитал не изменяет своей стоимости, в то время как переменный капитал изменяет, увеличивает свою стоимость. Марксов подход отличен от общепринятого ныне, согласно которому затраты капитала, т.е. издержки производства, делят на постоянные и переменные в зависимости от того, изменяет ли свой объем вкладываемый капитал по мере увеличения размеров производства. Следовательно, и характер изменения издержек монопольного производства анализируется исходя из предпосылки постоянного наращивания объемов выпускаемого товара.

В настоящем исследовании принимается во внимание иная предпосылка, рассмотренная выше, а именно: монополия уже владеет капиталом, достаточным для производства определенного объема товара, способного обеспечить практически весь существующий на него спрос. Стало быть, предполагается не только наращивание объемов производства в случае расширения спроса или захвата новых долей рынка, но и уменьшение объема производства в случае сокращения спроса. В последнем случае ситуация со стоимостью совершенно иная, чем в случае наращивания капитала дальше накопленной границы. И это будет показано ниже.

Итак, монопольный капитал имеет возможность произвести товар в объеме, обусловленном техническими параметрами закупленных средств производства. Изменение издержек производства тогда, когда капитал увеличивается, в литературе описано. Если же вследствие различных причин приходится уменьшать объем выпуска товара при сохранении, например, размеров постоянного капитала, происходит следующее.

Перенесение стоимости средств труда в форме амортизации будет теперь осуществляться на меньшее количество товара, в результате чего амортизация на единицу товара увеличится, следовательно, возрастает индивидуальная себестоимость товара. При этом стоимость товара не изменится, так как ее определяют общественно необходимые затраты труда, рассчитываемые из условий задействования имеющихся ресурсов без учета их недогрузки. Точно так же не изменится общественная себестоимость товара, поэтому превышение индивидуальной себестоимости над общественной себестоимостью просто приведет к тому, что прибыль уменьшится на величину данного превышения. Конечно, если недогрузка вызвана сокращением общего спроса, то стоимость может измениться, и это вытекает из модели Лейонхувуда. Следовательно, изменение индивидуальной себестоимости не всегда сопровождается изменением стоимости товара, и данное обстоятельство всегда нужно иметь в виду.

Растет индивидуальная себестоимость товара не только в части амортизации, но и в связи с омертвлением части капитала, овеществленного в предметах труда. Разумеется, если данная часть переходит в категорию запасов, себестоимость не изменяется. Однако если эти предметы труда не удается заново использовать в производственном процессе или продать, индивидуальная себестоимость становится выше, чем прежде. Все это свидетельствует о том, что затраты прошлого труда на единицу производимого товара растут при уменьшении объемов производства и неизменности объемов ресурсов.

Без сомнения, снижение объемов производства скажется и на том, как будет окупаться капитал, затраченный на оплату рабочей силы, т.е. переменный капитал. Поскольку теперь нужно будет производить меньшее количество продукции, то удельный вес заработной платы в стоимости единицы товара естественным образом увеличится. Другими словами, себестоимость товара в части заработной платы в силу указанных причин также повысится. Избежать данного роста себестоимости можно путем увольнения части рабочих. Однако мгновенное увольнение рабочих становится почти невозможным и к тому же может сопровождаться различными выплатами, так что на определенный период себестоимость все-таки вырастает. При этом следует учитывать, что в первую очередь увольнение затрагивает рабочих, имеющих в монополистическом производстве самую низкую квалификацию по сравнению с другими рабочими, а значит, и самую низкую заработную плату. Поэтому сам факт увольнения части рабочих может и не так сильно препятствовать росту себестоимости.

В общем вырисовывается такая же зависимость размера себестоимости от объемов производства, какая обычно приводится в курсах экономике. Но несмотря на внешнее сходство данной зависимости приходится констатировать, опираясь на вышеуказанные обстоятельства, что для монополии выведение этой зависимости должно осуществляться в пределах некоторой области определения объемов производства. Надо твердо представлять, что монополия не может себе позволить нулевого или единичного и т.д. выпуска продукции. Как уже было ранее показано, монополия планирует примерные объемы производства какого-нибудь товара, предварительно изучив объемы спроса на этот товар, которые весьма значительны. Следовательно, в расчет берутся сразу большие объемы производства с определенными средними издержками производства. И хотя на практике допускается выпуск небольших пробных партий нового товара с целью изучения спроса на него и ценовой эластичности, однако теоретически принимается, что объем спроса и его ценовая эластичность приблизительно известны, значит, монополия производит соответствующий объем товара, затрачивая необходимый в этих целях капитал. Поэтому способы отражения зависимости средних издержек производства (себестоимости) без учета отмеченной области определения, так часто приводимые в современной литературе, требуют некоторой корректировки. Корректировка состоит в том, что условия для ценовой дискриминации, преследующей цель продажи товара по разным ценам разным категориям потребителей, еще не созрели. Они будут иметь место при стоимости IV. Может быть, кому-то данный нюанс покажется несущественным, но только тому, кто не хочет понимать важности качественного (не количественного) анализа.

Модель максимизации монопольной прибыли

Увеличение объемов производства, диктуемое требованиями закона прибавочной стоимости, как нетрудно видеть, имеет два предела. Первое ограничение роста объемов производства связано с тем, сколь велик будет спрос на изготовленный товар. Если предложение будет превышать спрос, естественно, расширение производства следует прекратить. Между тем спрос зависит не только от того, сколько покупатели смогут потреблять. Важнейшим фактором спроса выступает цена выпускаемого товара. Механизм определения объемов спроса в зависимости от цены и уровня доходов был уже рассмотрен в равновесии Лейонхувуда. Поэтому в процессе поиска равновесия менялись не только объемы производства, но и стоимость товара, т.е. его цена. В свою очередь для монополиста цена сигнализирует о том, какой может быть величина его прибыли. Поэтому свои объемы производства он рассчитывает исходя не из условий равновесия Лейонхувуда, а из условий максимизации прибыли. Цена при этом интересует монополиста таким образом, чтобы она была не меньше себестоимости, т.е. средних издержек производства, которые совсем не одинаковы при разных объемах производства.

Также необходимо принять во внимание, что цена, или стоимость товара в целом определяется не только живым трудом, но и включает в себя перенесенную стоимость средств производства. Если теперь сопоставить движение стоимости и издержек производства данного товара в связи с изменением количества выпускаемого товара, можно рассчитать объем производства, позволяющий получить максимальную массу прибыли.

При сопоставлении динамик стоимости и издержек следует иметь в виду, что стоимость товара при увеличении объемов его производства может как уменьшаться, так и увеличиваться. Случай уменьшающейся стоимости учтен во втором способе увеличения прибавочной стоимости. Исторически этот случай имел место при становлении монополистического производства, в то время, когда стоимость детерминировалась прямыми затратами, и потому доминировала ценовая конкуренция. Случай с растущей стоимостью товаров служит основой третьего способа увеличения прибавочной стоимости и завязан на определении стоимости через приведенные затраты. Исторически же случай с увеличивающейся стоимостью присущ зрелому этапу развития монополий, характеризующемуся еще и неценовой конкуренцией. В связи с тем, что фаза подъема сейчас является главной в экономическом цикле, в которой проявляются содержательные процессы монополистического производства, изучение кризисов XX столетия подтверждает замечание относительно историчности приводимых случаев и заложенной в них динамики стоимости.

Следует четко осознавать, что случай с понижающейся стоимостью товаров имел место, когда монопольное производство пробивало себе дорогу путем внедрения массового производства! Соответственно культивировалось массовое потребление. В противовес этому монопольное производство, базирующее свое развитие на росте стоимости товара путем дифференциации последнего, уже использует другой подход к изготовлению товара, вызывая по большей части индивидуализированный спрос и удовлетворяя его.

Существование двух описанных случаев, характерных для двух разных способов получения относительной прибавочной стоимости, тем не менее не находит полного отражения в приводимой в курсах экономике модели максимизации монопольной прибыли. Если формульная запись указанной модели в принципе индифферентна к характеру изменения стоимости товара, то из прилагаемых к модели графиков ясно видно, что современной экономической теории по сути известен только случай с понижающейся стоимостью. Это еще раз свидетельствует о том, что нынешняя наука до сих пор живет в мире прямых затрат, как бы она ни отпиралась от этого нелицеприятного факта. И то, что западная наука знает об альтернативных затратах, еще ни о чем не говорит. Замечание об однобокости иллюстраций модели максимизации монопольной прибыли важно еще и потому, что выявляет и однобокость современной теории монополий. Поэтому и был выражен скептицизм в начале настоящей статьи относительно изощренности, продвинутое и содержательности западной теории монополий, в том числе и в плане адекватности предложенных математических конструкций.

Таким образом, полнота теории монополии связана с включением в рассмотрение и случая с увеличивающейся стоимостью в процессе расширения объемов производства. Конечно, только обнаружением данного случая не исчерпывается полнота теории. В этих целях предварительно требуется доказательство феномена приведенных затрат. Когда же это осуществлено, можно говорить о реальной силе такой теории монополии.

Чтобы завершить построение математической модели максимизации монопольной прибыли, следует, как было сказано, отобразить и динамику издержек производства. Из предшествующего анализа однозначно вытекает, что основным фактором, от которого зависит масса прибыли, является размер заработной платы. И сопоставление величины именно создаваемой стоимости с величиной изменения в стоимости рабочей силы, обусловленным ростом объема производства, внутренне задает механизм максимизации монопольной прибыли.

Однако полная стоимость товара должна включать в себя и перенесенную стоимость, т.е. прошлый труд, и хотя перенесенная стоимость в нормальном течении процесса не влияет на величину прибыли, модель должна отразить движение полной стоимости и полной себестоимости, или всей величины издержек производства.

Правда, более привычной записью данной модели является запись, при которой издержки производства не расчленены на два множителя, что, очевидно, сути модели не меняет, однако приведенная выше формула, думается, больше соответствует содержанию процесса.

Кроме того, теперь сам объем выпускаемого товара становится результатом соединения в процессе производства двух его факторов: средств труда и рабочей силы. Однако эти факторы в капиталистическом хозяйстве обретают определенную экономическую форму, поэтому правильнее говорить о соединении части постоянного и переменного капитала, или основного и части оборотного капитала (заработная плата). В таком случае, кстати, необходимо различать техническое, стоимостное и органическое строение капитала. Последняя в литературе носит название производственной функции и имеет много конкретных выражений, например, всем известная производственная функция Кобба-Дугласа. При использовании аппарата производственных функций следует также учесть проблему учета в них того обстоятельства, что рабочая сила с ростом своей квалификации (значит, и с ростом заработной платы) становится более производительной.

Решение модели  хорошо известно, так что нет смысла его заново открывать. Да и не ставится такой задачи. Достаточно отметить, что формулировка решения требует введения в рассмотрение категорий предельного дохода и предельных издержек, которые должны быть равны между собой в тот момент, когда наращивание производства доставит максимальный объем прибыли.

Исходя из этого решения в литературе обычно ставится вопрос об оптимальном размере компании. Однако, во-первых, следует отметить, что в данном случае речь идет о производстве одного вида товара; во-вторых, нужно напомнить, что данное ограничение на объем производства легко обходится монополией как путем дифференциации создаваемого товара, так и путем диверсификации капитала компании, направляемого тогда в другие отрасли, о чем предупреждал Р. Коуз.

В завершение анализа модели максимизации монопольной прибыли, точнее, качества известных графических ее иллюстраций, необходимо особо отметить, что кривая спроса на продукцию монополий никак не может фигурировать в одном квадранте с кривой монопольного предложения, поскольку спрос зависит от цены, а цена зависит от объема предложения, и нет возможности их обычного графического задания.

Кроме того, увлечение категориями предельных издержек и дохода к раскрытию сущности процесса максимизации монопольной прибыли не приведет.

Заканчивая статью о монополии, было бы наивным полагать, что в общественном производстве действуют одни лишь монополии. В той же мере, в какой существуют и будут существовать прямые затраты в структуре приведенных затрат, будут занимать свою нишу на рынке мелкие и средние капиталистические предприятия. Конечно, произошедшие с капитализмом перемены не могли отразиться на судьбе этих предприятий. Им приходится продавать продукцию, отличающуюся невысоким качеством, по низким ценам, при этом выплачивая достаточно высокую заработную плату, минимум которой законодательно установлен. Поэтому прибыль этих компаний невысока, вследствие чего их хозяева живут даже хуже, чем работники крупных компаний. Но в целом экономика мелкого и среднего предпринимательства или экономика совершенной конкуренции достаточно изучена как в трудах марксистов, так и в работах западных ученых. Поэтому сложив воедино знания о крупных, средних и мелких компаниях и их связях, можно получить полное представление о капиталистическом общественном производстве в эпоху доминирования монополий.

Также напоследок следует особо отметить, что изложенная выше теория монополии обладает только относительной законченностью, так как предстоит ее динамизирование. Тогда, в частности, можно будет учесть и возражение Е. Бём-Баверка по поводу отсутствия в Марксовой теории прибавочной стоимости элементов дисконтирования доходов.

Назад | | Вверх