Постиндустриальное общество характеризуется следующими признаками:
• в экономике преобладает сектор, связанный с производством знаний, обработкой и распространением информации;
• доля продаж технической информации в общем объеме внешней и внутренней торговли превышает доли продукции аграрного, добывающего и обрабатывающего секторов экономики;
• доля населения страны, занятого в создании, обработке и распространении информации, превышает численность рабочей силы, занятой в сельском хозяйстве и промышленности;
• формируется глобальная сеть телекоммуникаций, а также Интернет.
Согласно классификации Д. Белла, постиндустриальный тип общества начал складываться в последние десятилетия ХХ в. в США, Японии, ряде стран Западной Европы. Главным звеном в системе общественного производства становится труд, направленный на получение, обработку и хранение информации. Для этого общества характерно развитие техники на основе научных достижений. В рамках постиндустриального типа общественной организации впервые взамен отношений человека с природой выходят отношения между людьми.
В последние десятилетия социологи говорят о возникновении нового типа общества — постиндустриального.
Основой постиндустриального общества является информация, что в свою очередь породило информационное общество. Сторонники теории информационного общества считают, что это общество характеризуется процессами, противонаправленными тем, что имели место на предшествующих фазах развития обществ даже в XX в. Вместо централизации налицо регионализация, вместо иерархизации и бюрократизации — демократизация, вместо концентрации — разукрупнение, вместо стандартизации — индивидуализация. Все эти процессы обусловлены информационными технологиями.
Люди, предлагающие услуги, либо предоставляют информацию, либо ее используют. Например, преподаватели передают знания студентам, ремонтники используют свои знания для обслуживания техники, а юристы, врачи, банкиры, летчики, дизайнеры продают клиентам свои специализированные знания законов, анатомии, финансов, аэродинамики и цветовых гамм. В отличие от заводских рабочих в индустриальном обществе они ничего не производят. Вместо этого они передают свои знания другим или используют их для оказания услуг, за которые готовы заплатить другие.
Как уже говорилось, в обществах прошлого первые технические новшества принесли с собой поразительные перемены. Что произойдет с нашей культурой? Возможно, будущие социологи-аналитики будут говорить о нынешних изменениях как о четвертой революции. Часто называемая информационной революцией, она базируется на технологиях обработки информации. В частности, компьютерный чип — это изобретение, которое трансформирует общество, а вместе с ним и наши социальные отношения. Список перемен, обусловленных этим техническим достижением, практически бесконечен.
Исследователи уже применяют термин «виртуальное общество» для описания общества современного типа, сложившегося и развивающегося под воздействием информационных технологий, прежде всего интернет-технологий. Виртуализация (т.е. замещение реальности ее симуляцией/образом) общества является тотальной, так как все элементы, составляющие общество, виртуализируются, существенно меняя свой облик, свой статус и роль.
Виртуальная реальность обладает определенными свойствами, среди которых:
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
• порожденность — виртуальная реальность продуцируется активностью какой-либо другой реальности, внешней по отношению к ней;
• актуальность — виртуальная реальность существует только «здесь» и «сейчас»;
• автономность — виртуальная реальность имеет свое время, пространство, свои законы существования;
• интерактивность — виртуальная реальность может активно взаимодействовать с другими реальностями и оказывать на них влияние.
Если учесть изложенное, постиндустриальное общество, т.е. «постэкономическое», можно определить как такое, в котором экономическая подсистема утрачивает свое главенствующее значение, а труд перестает быть основой всех социальных отношений.
Человек в постиндустриальном обществе утрачивает свою экономическую сущность и уже не рассматривается как «человек экономический», поскольку он ориентирован на новые, «постматериалистические» ценности. Акцент смещается на социальные, гуманитарные проблемы, и в качестве приоритетных выступают вопросы качества и безопасности жизни, самореализации индивида в различных социальных сферах. На основе этого формируются новые критерии благосостояния и социального благополучия.
Иногда постиндустриальное общество называют «постклассовое». В таком обществе теряют свою устойчивость социальные структуры и идентичности, устойчивые по своему характеру в индустриальном обществе. Статусные характеристики индивида в постклассовом обществе уже не определяются всецело его классовой принадлежностью, а зависят от множества факторов, среди которых возрастающую роль играют образование, уровень культуры (то, что П. Бурдье назвал «культурным капиталом»). Конечно, еще рано говорить о «смерти» классового общества и окончательной смене статусных приоритетов, однако, несомненно, происходят существенные изменения в структуре общества, связанные в первую очередь с изменением роли знания и его носителей в обществе — интеллектуалов.
Концепция постэкономического общества разработана отечественным исследователем В.Л. Иноземцевым. Здесь под постэкономическим обществом понимается качественно новый тип социума, представляющий собой следующую за постиндустриальной стадию развития социальной жизни. Основные черты постэкономического общества составляют «выход индивидуальных интересов человека из сугубо материальной плоскости и колоссальное усложнение социальной действительности, умножение многообразия моделей общественной жизни и даже вариантов ее развития во времени». В постэкономическом обществе в отличие от экономического, ориентированного на материальное обогащение, главной целью для большинства его членов становится развитие их собственной личности.
Теория постэкономического общества предполагает новую периодизацию истории человечества, в которой выделяются три масштабные эпохи — доэкономическая, экономическая и постэкономическая. В основе данной периодизации лежат такие критерии, как тип человеческой деятельности и характер соотношения интересов личностей и общества. На ранних этапах истории деятельность людей мотивировалась в основном инстинктивными побуждениями, как у всех биологических существ. По мере развития человеческой психики мотивы деятельности приобретали все более осознанный характер. Сознательный характер деятельности неразрывно связан с ее целенаправленностью, а целью стал материальный продукт труда. Наконец, новый виток развития привел к формированию предпосылок деятельности постэкономического типа, ориентированной на совершенствование себя как личности, своих неповторимых индивидуальных качеств и способностей. Таким образом, налицо типология исторических форм деятельности: пред трудовая инстинктивная активность — труд — творчество.
Другой критерий — характер соотношения интересов личностей и общества. В ранние периоды истории коллективный интерес группы или сообщества в целом жестко доминирует над индивидуальными интересами. На стадии экономического общества, в основе которого лежит труд, личный материальный интерес доминирует над интересами сообщества; все люди являются актуальными или потенциальными конкурентами, поскольку их частные экономические интересы взаимно исключают друг друга. Наконец, постэкономическое общество характеризуется отсутствием борьбы личных интересов, так как стремление к материальному успеху уже не составляет главного интереса большинства. Мир становится поливариантным и многомерным, личные интересы людей переплетаются и вступают в неповторимые сочетания, больше не противоборствуя, а дополняя друг друга.
Постэкономический тип общества определяется следующим образом: «Под постэкономическим обществом мы понимаем такой тип социального устройства, где хозяйственная деятельность человека становится все более интенсивной и комплексной, однако не определяется более его материальными интересами, не задается традиционно понимаемой экономической целесообразностью».
Экономическую основу такого общества образуют деструкция частной собственности и возврат к собственности личной, состоянию неотчужденности работника от орудий производства. Постэкономическому обществу присущ новый тип социального противостояния — противостояние информационно-интеллектуальной элиты и всех не вошедших в нее людей, занятых в сфере массового производства и вытесненных в силу этого на периферию общества. Однако у членов такого общества есть возможность самим сделать себя элитой, поскольку принадлежность к элите определяется способностями и знаниями.
Признаки постиндустриального общества
Этот тип общества, как и любой другой, имеет свои характерные признаки. Среди них стоит выделить следующие:
- доминирование абстрактных, теоретических знаний над практичными;
- увеличение общего числа "интеллектуалов" (представителей науки, исследователей);
- бурное развитие новейших технологий и инноваций;
- усиление значимости информации во всех сферах жизни и деятельности;
- доминирование сферы услуг в структуре экономики; разработка и внедрение ресурсосберегающих, экологичных производств;
- постепенное стирание классовых границ и различий;
- формирование экономически устойчивой прослойки общества, так называемого среднего класса;
- возрастание роли науки и образования в жизни общества;
- изменение роли женщины в жизни общества (феминизация);
- плюрализм мнений и точек зрения в политике и культуре.
Концепцию о постиндустриальном обществе разработал ученый Даниель Белл еще в далеком 1919 году. Его труд так и назывался: "Грядущее постиндустриальное общество".
Признаки его, согласно теории Белла, просматриваются, прежде всего, в размере и структуре ВВП государства. По его мнению, этап постиндустриального цивилизационного развития должен начаться как раз в XXI веке. Как мы видим, его прогноз оказался точным.
Этот этап обусловлен развитием новейших коммуникационных технологий и сервисов, внедрением инноваций, переходом к электронике на всех уровнях производственной деятельности. Еще одной важной особенностью постиндустриальных обществ является высокий уровень развития сферы услуг в экономике. Изменения при переходе от индустриального к постиндустриальному этапу развития затрагивает все сферы человеческой жизни, включая культурную, научную и образовательную.
Так, культура постиндустриального общества характеризуется зарождением качественно новых течений, в частности постмодернизма. Этот культурный феномен зиждется на трех главных принципах: гуманизм, плюрализм и иррационализм. Постмодернизм как новое течение проявился во многих сферах жизни человека: в философии, литературе, изобразительном искусстве.
Черты постиндустриального общества
Постиндустриальное общество лишило человека его экономической сущности, ориентировав на другие, постматериалистические ценности. Акценты смещаются на гуманитарные, социальные проблемы, приоритетами становятся качество и безопасность жизни, а также самореализация каждого индивида в разнообразных социальных сферах. Поэтому формируются совершенно новые критерии социального благополучия и благосостояния как характерные черты постиндустриального общества.
Политологические, социальные, экономические концепции этого столетия занимают главенствующее место в теории, на принципах которой выстраивается новая жизнь.
Черты постиндустриального общества узнаются по представлению трёхсекторной модели производства, которая ещё в 50-х годах прошлого века разграничила национальную экономику на секторы:
Таким образом, был получен значительный экономический рост к началу 60-х годов, но отождествлять секторы экономики с этапами развития цивилизации всё-таки не нужно. Формирование единства индустриального общества было весьма популярной идеей в 60-х среди многочисленных технократов. Также ими рассматривалась и теория конвергенции, в которой с унифицированных позиций представлялось противостояние восточного и западного блоков. Черты постиндустриального общества в то время ещё не были достаточно прояснены.
Профессор Белл из Гарварда в 1959 году впервые употребил этот термин в том значении, которым он наполнен сегодня. Он обозначил данным понятием переход к постиндустриальному обществу, где социум отодвигает роль индустриального сектора на второй план посредством возросшей технологизации, выводя на первый план науку как производительную силу. Поэтому потенциал общественного развития всё более стал определяться теми масштабами знаний и информации, которыми общество располагает.
В середине 70-х годов появились более частные термины, которые подчёркивали важнейшие тенденции социального развития. Наиболее широко стали использоваться определения, характеризующие постиндустриальное общество как информационное, конвенциональное, организованное и даже программируемое. Полное и комплексное установление характера этого понятия научно определить не удалось, все попытки отличались частностью и не стали научно состоятельными, хотя их было (да и сейчас) необычайно много: постиндустриальное общество называли и активным, и справедливым. Это, в принципе, правдой не является.
Итак, всесторонний и качественный анализ новой ситуации, появившейся в развитых индустриальных странах к 70-м годам прошлого века, сформировал теорию постиндустриального общества.
Характерные черты были выявлены в течение следующих десятилетий:
• Радикально ускоряется технический прогресс.
• Роль материального производства снижается.
• Уменьшается доля материального производства в совокупности общественного продукта.
• Широкое развитие информации и сектора услуг.
• Мотивы и характер деятельности индивидума изменяются.
• Появляются новые вовлекаемые в производство ресурсы.
• Существенно модифицируется вся социальная структура.
Современное общество
Оно в целом уже вполне постиндустриальное, если рассматривать основные параметры, предложенные теорией. Главное — полный переход от преимущественного производства товаров к производству услуг. Проведение исследований, повышение качества жизни, организация системы образования — тоже характерные черты постиндустриального общества.
Класс техников-специалистов сделался главной профессиональной группой общества, где любое внедрение нововведений, прежде всего, зависит от количества и качества теоретических знаний. В постиндустриальном обществе возник новый — интеллектуальный класс, чьи представители выступают даже в качестве политических консультантов, а также экспертов и технократов.
Постиндустриальное информационное общество
Концепция постиндустриального общества была выдвинута американским социологом и политологом Даниелом Беллом (р. 1919), профессором Гарвардского и Колумбийского университетов. В его книге «Грядущее постиндустриальное общество» в качестве критерия отнесения государства к такого рода обществу был положен размер внутреннего валового продукта (ВВП) на душу населения. На основе этого критерия была предложена и историческая периодизация обществ: доиндустриальное, индустриальное и постиндустриальное. Идеологической основой такой классификации Белл считает «аксиологический детерминизм» (теорию о природе ценностей). Для доиндустриального общества характерны низкий уровень развития производства и малый объем ВВП. К этому разряду относятся большинство государств Азии, Африки и Латинской Америки. Страны Европы, США, Япония, Канада и некоторые другие находятся на этапе индустриального развития. Постиндустриальный этап начинается в ХХI веке.
По мнению Белла, этот этап связан главным образом с компьютерными технологиями, телекоммуникацией. В его основе лежат четыре инновационных технологических процесса. Во-первых, переход от механических, электрических, электромеханических систем к электронным привел к невероятному росту скорости передачи информации. Например, оперативная скорость современного компьютера измеряется наносекундами и даже пикосекундами. Во-вторых, этот этап связан с миниатюризацией, т.е. значительным изменением величины, «сжатием» конструктивных элементов, проводящих электрические импульсы. В-третьих, для него характерна дигитализация, т.е. дискретная передача информации посредством цифровых кодов. Наконец, современное программное обеспечение позволяет быстро и одновременно решать различные задачи без знания какого-либо специального языка. Таким образом, постиндустриальное общество представляет собой новый принцип социально-технической организации жизни.
Белл выделяет главные преобразования, которые были осуществлены в американском обществе, вступившем в пору постиндустриального развития:
а) в сферу услуг включились новые отрасли и специальности (анализ, планирование, программирование и др.);
б) коренным образом изменилась роль женщины в обществе – благодаря развитию сферы услуг произошла институционализация равноправия женщин;
в) совершился поворот в сфере познания – целью знания стало приобретение новых знаний, знаний второго типа;
г) компьютеризация расширила понятие «рабочее место».
Основным вопросом перехода к постиндустриальному обществу Белл считает успешную реализацию следующих четырех равновеликих факторов:
1) экономическая активность;
2) равенство социального и гражданского общества;
3) обеспечение надежного политического контроля;
4) обеспечение административного контроля.
Согласно Беллу, постиндустриальное общество характеризуется уровнем развития услуг, их преобладанием над всеми остальными видами хозяйственной деятельности в общем объеме ВВП и соответственно численностью занятых в этой сфере (до 90% работающего населения). В подобного рода обществе особенно важны организация и обработка информации и знаний. В основе этих процессов лежит компьютер – техническая основа телекоммуникативной революции.
По определению Белла, эта революция характеризуется следующими признаками:
1) главенство теоретического знания;
2) наличие интеллектуальной технологии;
3) рост численности носителей знания;
4) переход от производства товаров к производству услуг;
5) изменения в характере труда;
6) изменение роли женщин в системе труда.
Концепция постиндустриального общества обсуждалась также в трудах Э. Тоффлера, Дж. К. Гилбрейта, У. Ростоу, Р. Арона, З. Бжезинского и др. В частности, для Элвина Тоффлера (р. 1928) постиндустриальное общество означает вхождение стран в Третью волну своего развития. Первая волна – это аграрный этап, продолжавшийся в течение около 10 тыс. лет. Вторая волна связана с индустриально-заводской формой организации социума, приведшей к обществу массового потребления, массовизации культуры. Третья волна характеризуется преодолением дегуманизированных форм труда, формированием нового типа труда и соответственно нового типа рабочего. Уходят в прошлое подневольность труда, его монотонность, потогонный характер. Труд становится желаемым, творчески активным. Рабочий Третьей волны не является объектом эксплуатации, придатком машин; он независим и изобретателен. Место рождения Третьей волны – США, время рождения – 1950-е гг.
В эпоху постиндустриального общества существенной трансформации подверглось и понятие капитализма. Характеристика капитала как экономической категории, соизмеряющей различные формы социального воспроизводства, исторически обусловлена становлением общества индустриального типа. В постиндустриальном обществе экономические формы капитала как самовозрастающей стоимости по-новому раскрываются в информационной теории стоимости: стоимость человеческой деятельности и ее результатов определяется уже не только и не столько затратами труда, сколько воплощенной информацией, становящейся источником добавочной стоимости. Происходит переосмысление информации и ее роли как количественной характеристики, необходимой для анализа социально-экономического развития. Информационная теория стоимости характеризует не только объем информации, воплощенной в результат производственной деятельности, но и уровень развития производства информации как основы развития общества. Социально-экономические структуры информационного общества вырабатываются на основе науки как непосредственной производительной силы. В этом обществе актуальным агентом становится «человек знающий, понимающий» – «Homo intelligeens». Таким образом, экономические формы капитала, так же как и тесно связанный с ними политический капитал, который играл важную роль и ранее, все больше зависят от неэкономических форм, прежде всего от интеллектуального и культурного капитала.
Д. Белл называет пять основных проблем, которые решаются в постиндустриальном обществе:
1) слияние телефонных и компьютерных систем связи;
2) замена бумаги электронными средствами связи, в том числе в таких областях, как банковские, почтовые, информационные услуги и дистанционное копирование документов;
3) расширение телевизионной службы через кабельные системы; замена транспорта телекоммуникациями с использованием видеофильмов и систем внутреннего телевидения;
4) реорганизация хранения информации и систем ее запроса на базе компьютеров и интерактивной информационной сети (Интернет);
5) расширение системы образования на базе компьютерного обучения; использование спутниковой связи для образования жителей сельских местностей; использование видеодисков для домашнего образования.
В процессе информатизации общества Белл усматривает и политический аспект, считая информацию средством достижения власти и свободы, что предполагает необходимость государственного регулирования рынка информации, т.е. возрастание роли государственной власти и возможность национального планирования.
В структуре национального планирования он выделяет такие варианты:
а) координация в области информации (потребности в рабочей силе, капиталовложениях, помещениях, компьютерной службе и пр.);
б) моделирование (например, по образцу В. Леонтьева, Л. Канторовича);
в) индикативное планирование (стимулировать или замедлить методом кредитной политики) и др.
Белл оптимистически оценивает перспективу мирового развития на путях перехода от «национального общества» к становлению «международного общества» в виде «организованного международного порядка», «пространственно-временной целостности, обусловленной глобальностью коммуникаций». Однако он отмечает, что «...гегемония США в этой области не может не стать острейшей политической проблемой в ближайшие десятилетия». В качестве примера Белл приводит проблемы с получением доступа к компьютеризованным системам, разработанным в развитых индустриальных обществах, с перспективой создания глобальной сети банков данных и услуг.
Даниел Белл называл себя социалистом в экономике, либералом в политике и консерватором в культуре, являлся одним из видных представителей американского неоконсерватизма в политике и идеологии.
Развитие постиндустриального общества
В основе концепции постиндустриального общества лежит разделение всего общественного развития на три этапа:
• Аграрное (доиндустриальное) — определяющей являлась сельскохозяйственная сфера, главные структуры — церковь, армия;
• Индустриальное — определяющей являлась промышленность, главные структуры — корпорация, фирма;
• Постиндустриальное — определяющим являются теоретические знания, главная структура — университет, как место их производства и накопления.
Аналогично, Э. Тоффлер выделяет три «волны» в развитии общества:
• аграрная при переходе к земледелию;
• индустриальная во время промышленной революции;
• информационная при переходе к обществу, основанному на знании (постиндустриальному).
Д. Белл выделяет три технологических революции:
• изобретение паровой машины в XVIII веке;
• научно-технологические достижения в области электричества и химии в XIX веке;
• создание компьютеров в XX веке.
Белл утверждал, что, подобно тому, как в результате промышленной революции появилось конвейерное производство, повысившее производительность труда и подготовившее общество массового потребления, так и теперь должно возникнуть поточное производство информации, обеспечивающее соответствующее социальное развитие по всем направлениям.
Постиндустриальная теория, во многом, была подтверждена практикой. Как и было предсказано её создателями, общество массового потребления породило сервисную экономику, а в её рамках наиболее быстрыми темпами стал развиваться информационный сектор хозяйства.
Переход к постиндустриальному обществу
Пока Европа и Япония восстанавливали разрушенную войной экономику, в США в 50–60-е годы вызревали предпосылки и создавались механизмы для практического перехода к новому, информационному этапу развития.
К середине 50-х годов занятость в сфере услуг окончательно превысила занятость в индустриальной сфере. Стремительно сокращалось число рабочих мест, требующих низкой квалификации, а, следовательно, росли требования к образовательному уровню рабочей силы. Все больше внимания стало уделяться исследованиям, связанным с изучением человека. Причем результаты подобных исследований носили не абстрактно-теоретический характер, а были непосредственно востребованы бизнесом и стали объектом вложения капитала.
Индустриальное общество со своей промышленной основой предполагало массовое производство сравнительно однотипной продукции, а значит, и массовое ее распределение, и массовое же потребление. Другими словами, индустриальное общество предполагало наличие сравнительно однотипных потребителей и относительно ненасыщенный и неразвитый спрос, способный поглотить массово произведенную продукцию. Насытив же рынок своими товарами и развив мощнейшую промышленную базу, составлявшую немного менее половины мировой, американские корпорации столкнулись с относительно новым для себя явлением – изменчивым и привередливым потребителем. Центр тяжести стал смещаться от производителя к потребителю, что заставило компании заняться изучением потребительских привычек населения и закономерностей их изменения. Экономика США стала быстро адаптироваться к так называемому «обществу потребления».
Именно поэтому на 60-е годы пришелся расцвет маркетинга. Если ранее идеология производства была проста – произвести как можно больше, а затем как-нибудь продать выпущенную продукцию, то теперь приходилось предварительно изучать, что, собственно, потребителю нужно, и только после этого приступать к производству.
В это же время повышенное внимание стало уделяться инвестициям в перестройку системы управления компаниями, вложениям в человеческие технологии.
На отработку новых систем управления, новых подходов к мотивации персонала потребовалось несколько десятилетий. Поскольку готовых рецептов здесь никто предложить не мог, пришлось нащупывать новые подходы методом проб и ошибок. Застаиваться американцам не давали и их конкуренты, которые стремительно сокращали разрыв с Соединенными Штатами. Это заставило менеджеров приступить к внимательному изучению опыта своих конкурентов и адаптации положительных примеров к своей системе управления.
Под влиянием растущих азиатских стран, в первую очередь Японии, в рамках американской системы ценностей были развиты новые подходы к управлению персоналом и работе со смежниками. С конца 60-х годов стали внедряться активные схемы участия работников в прибылях компаний, в том числе на основе концепции «народного капитализма», были развиты программы выкупа работниками акций своих предприятий. Новый подход к системе внутрикорпоративных взаимоотношений выразился в разработке концепции фирмы-команды, в результате чего крупные фирмы стали ломать существовавшие ранее перегородки между высшими менеджерами и работниками. Система управления крупнейшими компаниями становилась более «плоской», аппараты управления сокращались, активно внедрялась матричная управленческая структура.
Изучение опыта работы со смежниками японских компаний привело к внедрению многими компаниями системы поставки «точно в срок» – американского аналога японской системы «канбан».
С 70-х годов в США стали интенсивно развиваться инновационные технологии в финансовой сфере. Основными инвесторами в этой стране являются не столько коммерческие банки (как, например, в Германии), сколько акционеры, различные инвестиционные фонды и другие финансовые институты контрактного типа.
Поэтому в финансовой системе США огромную роль играет торговля ценными бумагами и производными финансовыми инструментами на биржах и внебиржевых торговых площадках. Поскольку же с 70-х годов в мировой экономике резко возросла неопределенность, то возникла острая потребность в разработке теории финансовых рисков и отработке механизмов рыночного страхования. В результате стремительно стал расти круг финансовых инструментов, с которыми могли бы работать ведущие торговые площадки. Если до 1972 г. в мире существовали только товарные фьючерсы, то с этого времени появились валютные, в 1976 г. – процентные фьючерсы на краткосрочные облигации федерального казначейства, в 1978 г. – процентные фьючерсы на долгосрочные облигации, а в 1982 г. совершенно новый инструмент – индексные фьючерсы.
Америка превратилась в мировой центр по обработке финансовой информации и генератор инновационных технологий в этой сфере. В дальнейшем финансовые, консультационные и аудиторские услуги стали важной статьей дохода американских компаний.
Серьезные изменения произошли и в производственной сфере Америки.
В 70-е годы, когда стало окончательно ясно, что ряд отраслей американской экономики является неконкурентоспособным, в этих отраслях провели массовую «чистку» и сотни предприятий ликвидировали. К примеру, только в текстильной промышленности было закрыто более 200 предприятий. Однако появились новые отрасли, которые и определяют лицо современного мира. Хотя в США больше нет национальных производителей телевизоров, но что такое ИБМ, «Интел», «Микрософт» знают даже неспециалисты. Сборку компьютеров могут производить в Корее или Гонконге, но ключевые высокотехнологичные и наукоемкие компоненты производятся в США.
К тому же США, пользуясь своими преимуществами в уровне жизни и объемах финансирования научных исследований (расходы на НИОКР в США превышают аналогичные расходы Японии, Германии, Великобритании и Франции вместе взятых), создали мощную систему по отбору высококвалифицированных кадров в остальной части мира. В результате Америка превратилась в центр, откуда распространяются современные инновационные технологии, которые за соответствующую плату дозволяется имитировать другим странам, в первую очередь союзникам. США постоянно имеют положительное сальдо в размере 7–8 млрд. долл. по балансу передачи технологий в составе платежного баланса.
Изменение условий развития общества в постиндустриальную эпоху заставило и государство пересматривать свои «внутренние» взаимоотношения, в первую очередь распределение полномочий и, стало быть, финансовых потоков между местными и федеральными органами власти. В 70-е годы стала активно внедряться концепция «нового федерализма», переносящая центр тяжести в принятии общественных решений на местные органы власти и предполагающая активное развитие системы самоуправления на местах (например, в вопросах принятия жителями районов решения о строительстве школ, детских садов и т.п.).
Система регулирования экономики центральными органами также была модифицирована. Если в послевоенный период активно использовались меры фискальной политики в борьбе с безработицей и инфляцией, то в 70-е годы они перестали работать. Кейнсианские рецепты государственного регулирования вполне соответствовали индустриальной стадии развития общества: они стимулировали совокупный спрос в экономической системе, а, следовательно, и развитие промышленности, способной его удовлетворить. Активная фискальная политика вполне соответствовала понятию «общества всеобщего благосостояния», активно внедряемому в общественное сознание в 60-е годы.
Но подобные концепции совершенно не обращали внимания на предложение, эффективность производства. В результате применения кейнсианских рецептов стал стремительно расти дефицит бюджета и государственный долг. Кроме того, в условиях открытого информационного общества со свободой движения товаров и капиталов в мировой экономике меры государственного воздействия и непомерная налоговая нагрузка на национальных производителей стали приводить к бегству из страны капиталов, а, следовательно, и производственных мощностей, и рабочих мест.
К концу 70-х годов в США изменился подход к регулированию государством хозяйственной конъюнктуры. Политика рейганомики, основанная на рецептах неоконсерваторов, привела к тому, что основное внимание в области государственного регулирования стали уделять монетаристской политике, отпустив ставки процента в свободное плавание и позволив им искать равновесный уровень самостоятельно.
В результате ставки процента действительно нашли свой равновесный уровень, но он оказался очень высоким. В начале 80-х годов он достигал 20%, что оказало самое серьезное воздействие на остальной мир. Во-первых, в Соединенные Штаты направился поток капитала из развитых стран, в результате чего американцы провели санацию своей экономики, используя накопления. Во-вторых, рост ставок процента, резкое торможение инфляции и переориентация мировых потоков капитала в США послужили спусковым крючком для развертывания мирового долгового кризиса развивающихся стран.
В период либеральных реформ были проведены налоговые реформы, позволившие снизить налоговое бремя и повысить привлекательность американской экономики. Были сняты ограничения на ведение инвестиционного бизнеса коммерческими банками США, которые действовали еще с 30-х годов и существенно ограничивали конкуренцию на финансовом рынке. Все эти меры позволили оздоровить экономическую ситуацию в стране и подготовить ее к периоду длительного экономического роста, который начался в 1982 г. и продолжался до 1989 г. После замедления роста в начале 90-х годов американская экономика продолжила свое движение вперед.
Постиндустриальный тип общества
Границу индустриальной и постиндустриальной цивилизаций определяет научно-техническая революция середины XX в. Человечество вступило в фазу постиндустриального, информационного общества.
Современная цивилизация - тип общества, сложившийся к середине XX в. преимущественно в странах Запада и распространившийся благодаря научно-технической революции по всей планете. Имеет черты постиндустриального общества и постепенно приобретает черты информационного общества.
Постиндустриальное общество — историческая стадия развития общества, на которой в экономике преобладает сфера услуг, наука и образование стали главной производительной силой. Для него характерны университет и наука как специфические формы социальной организации, высокий статус ученых и менеджеров. Достигается синтез начал частной инициативы и общественного регулирования в экономике. От непримиримой борьбы классов общество переходит к урегулированию конфликтов на основе согласования интересов. Создатели теорий постиндустриального общества - Д. Белл, О. Тоффлер, А. Турен, У. Ростоу.
Информационное общество - историческая стадия развития, на которой компьютерные информационные технологии становятся ведущей производительной силой, обеспечивающей ускоренный прогресс всех сфер жизни общества. Информация не знает границ. Обладание информацией - один из важнейших объектов собственности и власти. Современные технологии облегчают достижение единства человечества, расширяют наднациональные функции управления. Информационное общество начало складываться в конце 1970-х гг. в экономически развитых странах - США, Японии, в государствах Западной Европы.
Цивилизационный и формационный подходы не отрицают, а дополняют друг друга. Если формация концентрирует внимание на универсальном, общем, повторяющемся, то цивилизация — на локально региональном, уникальном, своеобразном. Цивилизационный подход результативен при изучении долгосрочных процессов, сложных явлений, формационный целесообразен на "короткой дистанции" и применительно к экономике Запада.
Сравнительная характеристика основных типов обществ:
Линии сравнения
Традиционное
(доиндустриальное)
Индустриальное
Постиндустриальное
(информационное)
Основной фактор производства
Земля
Капитал
Знания
Основной продукт производства
Пища
Промышленные изделия
Услуги
Характерные черты производства
Ручной труд
Широкое применение механизмов, технологий
Автоматизация производства, компьютеризация общества
Характер труда
Индивидуальный труд
Преимущественно стандартная деятельность
Резкое повышение творческого начала в труде
Занятость населения
Сельское хозяйство — около 75%
Сельское хозяйство — около 10%, промышленность — 85%
Сельское хозяйство — до 3%, промышленность — около 33%, услуги — около 66%
Основной вид экспорта
Сырье
Продукты производства
Услуги
Социальная
структура
Сословия, классы, включенность всех в коллектив; замкнутость социальных структур; низкая социальная мобильность
Классовое деление; упрощение социальной структуры; подвижность и открытость социальных структур
Сохранение социальной дифференциации; рост численности среднего класса; профессиональная дифференциация в зависимости от уровня знаний, квалификации
Продолжительность жизни
40—50 лет
Свыше 70 лет
Свыше 70 лет
Воздействие человека на природу
Локальное, неконтролируемое
Глобальное, неконтролируемое
Глобальное, контролируемое
Взаимодействие с другими странами
Несущественное
Тесная взаимосвязь
Открытость общества
Политическая жизнь
Преобладание монархических форм правления; политические свободы отсутствуют; власть выше закона, для нее не нужны обоснования; сочетание самоуправляющихся общин и традиционных империй
Провозглашение политических свобод, равенства перед законом, демократические преобразования; власть не воспринимается как данность, от нее требуется обоснование права на лидерство
Политический плюрализм, сильное гражданское общество; возникновение новой формы демократии — «демократии консенсуса»
Духовная жизнь
Господствуют традиционные религиозные ценности; однородный характер культуры; преобладает устная передача информации; малое количество образованных людей; борьба с неграмотностью
Утверждаются новые ценности прогресса, личного успеха, веры в науку; возникает и занимает лидирующие позиции массовая культура; подготовка специалистов
Особая роль науки, образования; развитие индивидуализированного сознания; непрерывное образование
Теория постиндустриального общества
Постиндустриальное (информационное) общество — социально-общественный порядок, приходящий на смену индустриального общества. Интеллектуальный капитал доминирует над промышленным, а ценности качества жизни — над материальным уровнем. Сформировалось в конце 20 в. в результате информационно-технологической революции, когда в международных отношениях стали доминировать процессы неолиберальной и экономической глобализации. В международных экономических отношениях на первое место выходит производство интеллектуального продукта (богатства).
Главной производительной силой постиндустриального (информационного) общества является думающий человек, который в Восточной Европе остается смертельным врагом власти.
Теория постиндустриального общества представляет собой дальнейшее развитие концепций индустриального общества и стадий экономического роста. Даниел Белл и другие американские социологи (Маршалл Мак-Люен, Герман Кан, Элвин Тоффлер, Джон Несбит, Фрэнсис Фукуяма) выдвинули и обосновали теорию постиндустриального общества с доминирующей ролью производства услуг и информации. Важнейшим институтом нового общества становятся университеты и исследовательские центры. Власть переходит от капиталистической олигархии и корпораций к технократической элите, владеющей новой технологией принятия решений. В постиндустриальном обществе трансформируется природа собственности на средства производства. Традиционная частная собственность теряет свое значение, а её место занимает интеллектуальная собственность, основанная на умственном труде личности.
Основоположником теории постиндустриального общества является выдающийся американский социолог Даниель Белл. Ученый окончил Колумбийский университет, преподавал в Чикагском и Колумбийском университетах, с 1969 профессор социологии Гарвардского университета. По мнению Белла в доиндустриальном обществе жизнь была игрой между человеком и природой, где люди взаимодействовали с естественной средой (земля, вода, лес). В индустриальном обществе работа стала игрой между человеком и искусственной средой. В постиндустриальном (информационном) обществе работа становится игрой человека с человеком и природа устраняется из трудовой и обыденной жизни. Люди учатся жить друг с другом.
Работая над прогнозами социального развития капитализма, ученый в 60-70-е годы сформулировал концепцию постиндустриального общества. Научно-техническая революция вызвала глубокие изменения в различных областях жизни, что привело к преобразованию капитализма. Основными признаками постиндустриального общества Белл считал дополнение старой машинной технологии растущим применением «интеллектуальной технологии», использующей вычислительную технику. В экономике преобладающее значение приобретает сфера услуг, а важнейшим институтом нового общества становятся университеты и исследовательские центры. Власть переходит от капиталистической олигархии и корпораций к технократической элите, владеющей новой технологией принятия решений. В постиндустриальном обществе трансформируется природа собственности на средства производства. Традиционная частная собственность теряет свое значение, а её место занимает интеллектуальная собственность, основанная на умственном труде личности.
Американский экономист Питер Фердинанд Дракер многие годы был профессором Клермонтского университета в Калифорнии. Его первая книга «Конец экономического человека» выдержала более двадцати изданий. Бестселлерами стали труды: «Будущее индустриального человека», «Теория корпорации», «Невидимая революция», «Новые реалии» и «Посткапиталистическое общество». Дракер считает основным преимуществом развитых стран большое количество высококвалифицированных работников умственного труда. Пренебрежение к поддержке высшего образования и финансированию научных исследований, типичное для постсоветских стран, является чрезвычайно опасным не только для их будущего, но и всего мирового сообщества.
Теория устойчивого развития — третий путь социально-экономического развития на принципах гуманизации общества и экономики, эффективного использования природных ресурсов Земли в интересах человечества, соблюдения гражданских прав, социальной защиты населения на основе более равномерного распределения доходов и капиталов.
Коммунитарная теория «третьего пути» — учение «нового социализма» о развитии гражданского общества. В 90-е годах начала испытывать серьезный кризис модель общества всеобщего благоденствия или социальной рыночной экономики. Произошла трансформация западной социал-демократии, отказавшейся от лозунга перехода к социалистическому общественному строю. Огромные расходы на социальные нужды и другие благотворительные нужды стали непомерным бременем в государственных бюджетах. Расходы на социальное обеспечение, пенсии, здравоохранение увеличиваются и в связи с демографическим фактором старения населения и притоком иммигрантов. Поэтому стал формироваться новый подход к труду. «Новые демократы» в США, «новые лейбористы» в Англии и «новые социал-демократы» в Германии начали осваивать идеологию «третьего пути». Ключевым элементом жизнедеятельности объявляется не индивид и не общество, а отношения (коммуникации) между людьми на различных уровнях социальной иерархии. Коммунитаристы выбирают «третий путь» для гражданского общества между государственным коллективизмом и неолиберальным индивидуализмом. «Третий путь» порывает с тэтчиризмом и кейнсианской концепции, основанной на удовлетворении спроса. Меняется отношение к формам частной собственности. Главный секрет успеха в экономике все больше зависит не только от физического и финансового капитала, но и от набирающего силу интеллектуального богатства, измеряемого знаниями, идеями и творческим трудом. Принцип равенства в распределении социальных благ или знаменитая христианская заповедь «Кто не работает — тот не ест» трансформируется на новый «Кто не работает — тот не получает пособия».
Маршал Голдман — известный американский специалист в области глобалистики, один из лидеров западной советологии, профессор Центра российских исследований при Гарвардском университете. Наиболее известные его труды: «Советская экономика: мифы и реальность», «На чем споткнулась перестройка» и «Упущенный шанс: почему экономическая реформа в России столь трудна».
Голдман считает технологии источником наиболее существенных перемен и в будущем. Но вполне возможно, что некоторые страны вновь обратятся к коммунистической модели общества. В первые десятилетия своего существования советская модель продемонстрировала эффективный путь развития централизованного планового хозяйства, стратегию аккумулирования капитала для индустриализации в относительно бедной стране на основе мобилизации ресурсов. Советский Союз создал массовое производство относительно дешевых продуктов. Но в условиях ускорения технического прогресса гигантские предприятия оказались монстрами, создающими неконкурентоспособные на внешнем рынке продукты. Совокупный груз неэффективной экономики и гонки вооружений оказался смертельным для коммунистического режима.
Один из ведущих американских ученых в области глобальной экономики Лестер Карл Туроу является профессором Массачусетского технологического института (Кембридж, США). Среди наиболее известных его трудов: «Инвестиции в человеческий капитал», «Порождая неравенство: механизмы распределения в американской экономике», «Лицом к лицу: будущая экономическая схватка между Японией, Европой и Америкой», «Будущее капитализма». Книги Туроу переведены на все западноевропейские языки, издавались в Латинской Америке, Японии, Китае и других странах АТР.
Профессор Туроу считает, что если в конце Х1Х века локальные хозяйственные системы были заменены национальными экономиками, то в конце ХХ века на их смену приходит глобальное хозяйство. Доходы будут зависеть от степени интегрированности в новую глобальную экономику. Стратегическим ресурсом ХХI века станут знания, и способности человека их использовать.
Неоклассические теории экономического роста используется для объяснения долгосрочных тенденций роста промышленно развитых стран на основе повышения капиталовооруженности и научно-технического прогресса.
Теория технологических революций предложена американским социологом и футурологом Элвином Тоффлером и изложена в трилогии «Шок будущего», «Третья волна» и «Метаморфозы власти» и других книг, ставшими мировыми бестселлерами. «Третья волна» была запрещена в некоторых странах. В Китае книга обвинялась в распространении западного «духовного загрязнения», но в дальнейшем стала Библией для архитекторов китайских реформ и издавалась огромными тиражами. Ученый исследует три технологических «волны». Первая волна (аграрная революция), Вторая волна (промышленная революция) и Третья волна — информационная революция. В Советском Союзе индустриализация была осуществлена за счет народа, принадлежавшего к Первой волне. Переоценка материального производства и недооценка продуктов ума (за исключением сферы ВПК) привели к краху советской системы. Ученый обрисовывает будущее общество как возврат к доиндустриальной цивилизации на технологическом фундаменте, предупреждает о трудности психологической адаптации людей к ускорению социальных изменений. Происходит трансформация власти. Высококачественная власть формируется на основе знания. В постиндустриальном обществе новые знания выступают в качестве заменителей традиционных ресурсов и видов транспорта и ускоряют время, выступающее в качестве важного экономического ресурса. В политике знание является самым демократическим источник власти высочайшего качества. Здесь знание одновременно выступает в качестве интеллектуального продукта и средства коммуникации. Одновременно, новая экономика, основанная на знании, потенциально опасна для всех держателей власти. В бизнесе особенно актуально выдвижение знания или идеи, которую можно превратить в необходимую и выгодную производительную деятельность.
Теория информационализма рассматривает информационные технологии как материальную основу постиндустриального общества. В нем производство благ, осуществление власти и создание культурных кодов стало зависимым от информационно-технологических возможностей общества. Информационные технологии стали необходимым инструментом для эффективной социально-экономической реструктуризации общественных отношений в рамках капитализма и социализма. Автором теории ииформационализма или информациональной/глобальной экономики является известный западный социолог Мануэль Кастельс (р. 1942, в Испании), который получив образование в Париже, с 1979 г. является профессором Калифорнийского университета (Беркли). Теория изложена в фундаментальном труде в трех томах «Информационная эпоха», переведенным на многие европейские и другие языки.
Неоэкономическая модель развития предусматривает приоритет духовных технологий над материально-практическими (традиция великих восточных культур). Здесь интеллигенция является социальной прослойкой профессионалов духовного производства, служащих истине. Интеллигенция ценит неформальное призвание выше официальных статусов и наград.
В постиндустриальную эпоху знание и время превращаются в важнейшие экономические ресурсы. Знание рождается во время движения мысли. Знания не являются механической суммой или высшем уровнем информации, и по своему определению ближе к понятию «мудрость». Знаниями нельзя управлять так же как информацией. Новые знания и информационные технологии ускоряют время, а значит оборачиваемость капитала. Интеллектуальное богатство становится главный товар постиндустриальной эпохи, измеряемый знаниями, идеями и творческим трудом. Интеллектуальный труд, связанный с созданием новых технологий, новых образцов продукции и совершенствованием производства, создает интеллектуальную ренту — добавочный продукт от использования научного опыта, особого умения добывать и перерабатывать информацию.
Эпоха постиндустриального общества
Эпоха «постиндустриального общества» - наивысшая стадия развития цивилизации. В экономике здесь преобладают такие виды деятельности, как распространение всевозможных услуг, торговля, финансы, страхование, операции с недвижимостью и т.п. В дальнейшем получают приоритетное развитие здравоохранение, образование, наука, индустрия развлечений.
Основным производственным ресурсом всё больше становится квалификация людей.
Характерной чертой постиндустриального общества является относительное повышение роли малого и среднего бизнеса. Снижается значение массового производства, которое перемещается в другие регионы.
Цивилизационный подход к истории человечества – человеческая история представляет собой не что иное, как совокупность не связанных друг с другом человеческих цивилизаций.
У истоков этой концепции, впрочем, как и предыдущей, был русский мыслитель Н. Я.Данилевский. «Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германо-романскому».
По мнению Данилевского, естественная система истории заключается в различении культурно-исторических типов развития, имевших место в прошлом. Именно совокупность этих типов и составляет историю человечества.
В хронологическом порядке выделяются следующие культурно-исторические типы:
1) египетский,
2) китайский,
3) ассирийско-вавилоно-финикийский, халдейский, или древнесемитический,
4) индийский,
5) иранский,
6) еврейский,
7) греческий,
8) римский,
9) ново-семитический, или аравийский,
10) германо-романский, или европейский.
К ним можно, пожалуй, причислить еще два американских типа: мексиканский и перуанский, погибшие насильственною смертью и не успевшие совершить своего развития.
Именно народы этих культурно-исторических типов совместно делали историю человечества.
Преемственными типами были: египетский, ассирийско-вавилоно-финикийский, греческий, римский, еврейский и германо-романский, или европейский. Без преемственности: китайская и индийская цивилизации, которые существовали и развивались совершенно уединенно.
Для развития культурно-исторических типов, или цивилизаций должны соблюдаться определенные условия:
1) наличие одного или нескольких языков, при помощи которых племя или семейство народов могли бы общаться друг с другом;
2) политическая независимость, создающая условия для свободного и естественного развития;
3) самобытность каждого культурно-исторического типа, которая вырабатывается при большем или меньшем влиянии чуждых, ему предшествовавших или современных цивилизаций;
4) цивилизация, свойственная каждому культурно-историческому типу, тогда только достигает полноты, разнообразия и богатства, когда разнообразны этнографические элементы, его составляющие, – когда они, не будучи поглощены одним политическим целым, пользуясь независимостью, составляют федерацию, или политическую систему государств;
5) ход развития культурно-исторических типов всего ближе уподобляется тем многолетним одноплодным растениям, у которых период роста бывает неопределенно продолжителен, но период цветения и плодоношения – относительно короток и истощает раз навсегда их жизненную силу.
У Шпенглера единой мировой культуры нет и не может быть. Всего немецкий философ насчитывает 8 культур: египетская, индийская, вавилонская, китайская, аполлоновская (греко-римская), магическая (византийско-арабская), фаустовская (западно-европейская) и культура майя. На подходе формирующаяся русско-сибирская культура.
Возраст каждой культуры зависит от ее внутреннего жизненного цикла и охватывает приблизительно тысячу лет. Завершая свой цикл, культура умирает и переходит в состояние цивилизации. Принципиальное отличие культуры от цивилизации заключается в том, что последняя выступает синонимом бездушного интеллекта, мертвой “протяженности”, в то время, как первая – это жизнь, творческая деятельность и развитие.
Рождение культуры есть пробуждение внешней души. Когда огонь души затухает, она вступает в свою последнюю стадию - стадию цивилизации, признаки которой: космополитизм, города-гиганты, безверие, масса вместо народа.
У Тойнби цивилизационный подход проявляется в осмыслении общественно-исторического развития человечества в духе круговорота локальных цивилизаций.
Тойнби отрицает существование единой истории человечества и признает лишь отдельные, не связанные между собой замкнутые цивилизации. Вначале он насчитал 21 цивилизацию, а затем ограничил их число до 13 без учета второстепенных, которые не состоялись или не получили должного развития.
Все существовавшие и существующие цивилизации проходят один и тот же цикл развития – возникновение, рост, надлом и разложение, в результате чего она гибнет.
Движущей силой общественного развития выступает “творческое меньшинство”, или “думающая элита”.
Развитие и расцвет цивилизации напрямую зависит от способности “творческого меньшинства” служить своеобразным образцом для инертного большинства и своим интеллектуальным, духовным и административным авторитетом увлекать его за собой.
Тойнби выделяет два пути возникновения цивилизаций: через мутацию примитивного общества и через отчуждение пролетариата от правящего меньшинства ранее существовавших цивилизаций.
В двадцатом столетии, по Тойнби, сохранилось всего пять основных цивилизаций – китайская, индийская, исламская, русская и западная.
Труд в постиндустриальном обществе
Технологической базой постиндустриального общества является наука и теоретическое знание. Информация - основной производственный ресурс, а знания остаются внутренним источником его прогресса.
Новый характер труда определяет и новый характер отношений во взаимодействии и общении, в диалоге личности. Если ранее основу социальной дифференциации составляла частная собственность, то в постиндустриальном обществе общественный статус человека зависит от его здоровья и образовательного уровня. Появляется креативный класс. Под креативностью принимается понимается способность создавать значимые новые формы. Он представляет работников, определяющих рынок квалифицированной рабочей силы, замены которой в настоящее время не существует, что свидетельствует о внеконкурентных новых образованиях.
В качестве обособленности социальной группы стали выделять «работников интеллектуального труда». В одна тысяча девятьсот пятьдесят восьмом году они составляли 31 % занятых в США, а в одна тысяча девятьсот восьмидесятом году - 53,3 %.
Таким образом, фундаментом современного общества является не труд, а знания. Наиболее динамичной составляющей производительных сил являются интеллектуалы, образующие креативные группы.
Позиция В. Иноземцева: необходимо отделять такие понятия как труд и творчество. Для некоторых категорий трудящихся, включая предпринимателей, труд стал возвращаться к индивидуальным творческим формам, приобрел качество свободного, неподконтрольного.
Нематериальные ценности имеют место и в развивающихся странах: Белоруссия - 14 %, Китай - 7%, Россия - 11 %.
Из способа зарабатывания денег труд стал трансформироваться в сферу самовыражения, творчества. Но у менеджеров проблем меньше не становится. Все более актуальными становятся проблемы воздействия современного этапа трансформации на социальные отношения, социальную структуру, социальную дифференциацию.
Проблема имущественного и социального неравенства выходит на первый план во всех развитых обществах. Это может служить основой нового классового конфликта, природа которого не исследована в теории постиндустриализма.
Анализ литератора позволяет сделать вывод, что в России в настоящее время отсутствуют предпосылки успешного догоняющего развития:
а) нет громадных инвестиционных ресурсов, альтернативы курсу на восстановление обрабатывающей промышленности не существует;
б) внутри страны должен быть благоприятный инвестиционный климат;
в) Россия остается зависимой от импорта продовольствия;
г) развитие в России происходило при игнорировании науки и интеллектуального потенциала.
Производство в постиндустриальном обществе
Ко встрече с будущим нужно готовиться. И нужно готовить это будущее. В том числе и в первую очередь готовить систему образования для этого будущего. Ибо именно образованию в новом постиндустриальном обществе принадлежит ключевая роль.
Профессор Гарвардского университета Д. Белл, выступая на международном социологическом семинаре в Зальцбурге (Австрия), впервые употребил понятие постиндустриального общества в широко признанном теперь значении – для обозначения социума, в котором индустриальный сектор теряет ведущую роль. Потенциал развития этого общества во все возрастающей степени определяется масштабами информации и знаний, которыми оно располагает. Это не значит, что роль промышленности и сельского хозяйства уменьшается. Просто за счет автоматизации, внедрения высоких технологий индустрия требует все меньшей доли общественного труда, а значительная, если не большая часть занятого населения перетекает в сферы информации и услуг.
В истории развития человечества прослеживаются три большие эпохи:
1. Доиндустриальное – аграрное общество (продолжительность примерно 10 тысяч лет – с тех пор, как человечество перешло от добывания пропитания путем охоты, рыболовства и т.д. к земледелию и скотоводству).
2. Индустриальное общество – продолжительность около 300 лет - с ХVII века до второй половины ХХ века.
3. Постиндустриальное общество. Начиная со второй половины ХХ века. Будущая продолжительность неизвестна, но многие специалисты предсказывают ее в период всего нескольких десятилетий ввиду многих серьезных противоречий, порождаемых постиндустриальной эпохой.
Эту новую эпоху в развитии человечества иногда еще называют «информационным обществом», «обществом знаний» ввиду той роли, которую в ней играют знания и информация, а также «обществом услуг», так как в этом новом обществе все большая часть трудоспособного населения переходит на работу в сферу услуг.
Причины перехода в постиндустриальную эпоху:
1. На всем протяжении человеческой истории во всех странах, независимо от того, какой король правил или какая империя властвовала, была ли в стране республика, монархия, тоталитарный режим и т.д., подавляющая масса людей едва сводила концы с концами. Почти все ресурсы общества были направлены только на решение одной задачи – утоление голода.
Наиболее эффективно свои функции рыночной механизм осуществляет в условиях экономической свободы, которая подразумевает свободу предпринимательства, свободу перемещения ресурсов по разным сферам применения, свободу ценообразования, свободу выбора продавцов и покупателей. Другими словами – рыночная экономика – это саморегулирующаяся система, которая способна эффективно функционировать без прямого вмешательства государства. Она обладает определенным порядком и подчиняется определенным закономерностям, без централизованного руководства обеспечивается сбалансированность спроса и предложения.
Вместе с тем, рыночная экономика имеет и недостатки. Во-первых, это определенные потери общественного труда, поскольку невозможно всегда точно определить общественные потребности и тенденции изменения спроса – затраты могут оказаться излишними. Во-вторых, стихийное колебание цен, предложения и спроса имеет следствием неустойчивость положения участников производства – с понижением спроса часть производителей выталкивается из данной отрасли, что означает разорение для предпринимателей и безработицу для наемных работников. В-третьих, поскольку товары и услуги направляются туда, где больше денег, рынок может предписать некоторым людям голодать, другим получать несоразмерные доход. В-четвертых, рыночный механизм ориентирован на получение прибыли, поэтому он не может эффективно решать общественные задачи – социального обеспечения, образования, здравоохранения, науки, культуры, экологии и т.п. Все это приводит к необходимости определенного вмешательства общества, государства в экономическую жизнь, в основном, в сфере потребления. Но, подчас, и в сфере производства тоже вводятся некоторые ограничения той экономической свободы, о которой говорилось выше.
Тем не менее, рыночную экономику можно рассматривать как достижение человеческой цивилизации, как наиболее эффективную из всех существовавших форм организации общественного производства, как общечеловеческую ценность.
2. Коренным образом изменилась и идеология человечества. Ведь начиная с ХVIII века, с эпохи Просвещения на протяжении двухсот лет основной идеей во всем мире, доминирующей силой и главным двигателем политики была вера в спасение человечества посредством справедливого общественного устройства. Она принимала различные формы и создала различные политические течения – социализма, коммунизма, фашизма или идеи «государства всеобщего благоденствия» сначала в Германии времен О. Бисмарка, а позже в Англии, США и многих других странах
3. В последние десятилетия произошла стремительная переоценка роли науки в развитии общества. Не то, что роль науки уменьшилась. Даже скорее наоборот. Но наука переключилась на другие функции.
Начиная с эпохи Возрождения, наука, отодвинув на задний план религию, заняла ведущую позицию в организации и развитии общества. Если в прошлом выносить те или иные принципиальные суждения могли только иерархи церкви, то, впоследствии, эта роль целиком перешла к сообществу ученых. Научное сообщество диктовало обществу правила практически во всех областях жизни, наука являлась высшим авторитетом и критерием истинности. На протяжении нескольких веков ведущей, базовой деятельностью, цементирующей различные профессиональные области деятельности людей, системообразующим фактором организации общества являлась наука. Именно наука была важнейшим, базовым институтом, так как в ней формировалась и единая картина мира, и общие теории, и по отношению к этой картине выделялись частные теории и соответственные предметные области профессиональных деятельностей в общественной практике. «Центром» развития общества являлись научные знания, а производство этих знаний – основным видом производства, определяющем возможности остальных видов и материального, и духовного производства.
Но во второй половине ХХ века определились кардинальные противоречия в развитии науки:
– противоречия в строении единой картины мира, созданной наукой, и внутренние противоречия в самой структуре научного знания, которые породила сама же наука, создание представлений о смене научных парадигм (работы Т. Куна, К. Поппера и др.);
– стремительный рост научного знания, технологизация средств его производства привели к резкому увеличению дробности картины мира и, соответственно, дроблению профессиональных областей на множество специальностей;
– современное общество не только сильно дифференцировалось, но и стало реально поликультурным. Если раньше все культуры описывались в едином «ключе» европейской научной традиции, то сегодня каждая культура претендует на собственную форму самоописания и самоопределения в истории. Возможность описания единой мировой истории оказалась крайне проблематичной и обреченной на мозаичность. Встал практический вопрос о том, как соорганизовать «мозаичное» общество, как управлять им. Оказалось, что традиционные научные модели «работают» в очень узком ограниченном диапазоне: там, где идет речь о выделении общего, универсального, но не там, где постоянно необходимо удерживать разное как разное;
– но главное даже не в этом. Главное в том, что за последние десятилетия роль науки (в самом широком смысле) существенно изменилась по отношению к общественной практике (также понимаемой в самом широком смысле). Триумф науки миновал. С XVIII века до середины прошлого ХХ века в науке открытия следовали за открытиями, а практика следовала за наукой, «подхватывая» эти открытия и реализуя их в общественном производстве – как материальном, так и духовном. Но затем этот этап резко оборвался – последним крупным научным открытием было создание лазера. Постепенно, начиная с этого момента, наука стала все больше «переключаться» на технологическое совершенствование практики: понятие «научно-техническая революция» сменилось понятием «технологическая революция», а также, вслед за этим появилось понятие «технологическая эпоха» и т.п. Основное внимание ученых переключилось на развитие технологий. Возьмем, к примеру, стремительное развитие компьютерной техники и компьютерных технологий. С точки зрения «большой науки» современный компьютер по сравнению с первыми компьютерами 40-х г.г. XX в. ничего принципиально нового не содержит. Но неизмеримо уменьшились его размеры, увеличилось быстродействие, разрослась память, появились языки непосредственного общения компьютера с человеком и т.д. – т.е. стремительно развиваются технологии. Таким образом, наука как бы переключилась больше на непосредственное обслуживание практики. Если раньше в ходу были теории и законы, то теперь наука все реже достигает этого уровня обобщения, концентрируя свое внимание на моделях, характеризующихся многозначностью возможных решений проблем. Кроме того, очевидно, работающая модель полезнее отвлеченной теории.
Исторически известны два основных подхода к научным исследованиям.
Автором первого является Г. Галилей. Целью науки, с его точки зрения, является установление порядка, лежащего в основе явлений, чтобы представлять возможности объектов, порожденных этим порядком, и, соответственно, открывать новые явления. Это так называемая «чистая наука», теоретическое познание.
Автором второго подхода был Френсис Бэкон. О нем вспоминают гораздо реже, хотя сейчас возобладала именно его точка зрения: «я работаю, чтобы заложить основы будущего процветания и мощи человечества. Для достижения этой цели я предлагаю науку, искусную не в схоластических спорах, а в изобретении новых ремесел…». Наука сегодня идет именно по этому пути – пути технологического совершенствования практики;
– если ранее наука производила «вечное знание», а практика пользовалась «вечным знанием», т.е. законы, принципы, теории жили и «работали» столетия или, в худшем случае, десятилетия, то в последнее время наука в значительной мере переключилась, особенно в гуманитарных, общественных и технологических отраслях, на знание «ситуативное». Значительная часть научных исследований сегодня проводится в прикладных областях, в частности, в экономике, технологиях, в образовании и т.д. и посвящается разработке оптимальных ситуативных моделей организации производственных, финансовых структур, образовательных учреждений, фирм и т.п. Но оптимальных в данное время и в данных конкретных условиях. Результаты таких исследований актуальны непродолжительное время – изменятся условия и такие модели никому уже не будут нужны. Но, тем не менее, и такая наука необходима и такого рода исследования являются в полном смысле научными исследованиями;
– далее, если раньше мы произносили слово «знание», как бы автоматически подразумевая под этим научное знание, то сегодня помимо научного знания человеку приходиться пользоваться и знаниями совершенно иного рода. Например, знание правил пользования компьютерным текстовым редактором – это достаточно сложное знание. Но вряд ли научное – ведь с появлением какого-либо нового текстового редактора прежнее «знание» уйдет в небытие. Или же банки и базы данных, стандарты, статистические показатели, расписания движения транспорта, огромные информационные массивы в Интернете и т.д. и т.п., чем каждому человеку приходится все больше и больше пользоваться в повседневной жизни. То есть научное знание сегодня сосуществует с другими, ненаучными знаниями. Часто в публикациях авторы предлагают разделять эти понятия на знание (научное знание) и информацию.
Таким образом, наука сегодня утратила роль системообразующего фактора организации общества. Что придет ей на смену – сказать пока невозможно. Но какая-то системообразующая сила должна быть. В аграрном обществе ею была религия (церковь), в индустриальном – наука.
Переход человечества в новую эпоху существования вовсе не означает, что мир стал проще.
Появились новые острейшие проблемы:
1. Когда проблема голода была решена, появилось изобилие продовольствия, товаров, услуг, и когда, в связи с этим, стала развиваться во всей мировой экономике острейшая конкуренция. Поэтому за короткое время в мире стали происходить огромные деформации – политические, экономические, общественные, культурные и т.д. И, в том числе, одним из признаков этой новой эпохи стали нестабильность, динамизм политических, экономических, общественных, правовых, технологических и других ситуаций. Все в мире стало непрерывно и стремительно изменяться. Таким образом, нестабильность становится атрибутом времени.
В экономике динамизм проявляется в стремительном создании новых фирм, предприятий, производств, технологий и таком же стремительном их умирании. Из-за этой нестабильности происходят быстрые изменения условий жизни и труда людей, порождается боязнь потерять работу, неуверенность в завтрашнем дне, нарастание стрессовых ситуаций. Отсюда резкий рост во всем Мире самоубийств, психических заболеваний, алкоголизма и наркомании, массовой импотенции, бесплодия и т.п.
2. Развиваются мощные национальные движения во многих странах мира, причем не только в бывших социалистических странах и тех, которые раньше назывались «странами третьего мира», но и в развитых капиталистических странах: Бельгии, Великобритании, Испании, Канаде и т.д. Казалось бы, что с ростом благосостояния людей национальные различия должны были бы нивелироваться. На самом деле происходит обратное – эстонцы хотят жить как эстонцы, хорваты как хорваты и т.д.
3. Развивается международный терроризм, опасные религиозные течения.
4. Стремительно развиваются процессы глобализации. Глобализация - процесс всемирной экономической, политической и культурной интеграции, основными характеристиками которого являются распространение капитализма по всему миру, мировое разделение труда, миграция в масштабах всей планеты денежных, человеческих и производственных ресурсов, а также стандартизация экономических и технологических процессов и сближение культур разных стран. Международная интеграция была и раньше, начиная, пожалуй, с эпохи Великих географических открытий. Глобализация же началась лишь в последние десятилетия в связи с развитием авиации, информационных и телекоммуникационных технологий, в первую очередь благодаря Интернету.
В политике глобализация заключается в ослаблении роли национальных государств.
С одной стороны, это происходит из-за того, что усиливается роль влиятельных международных организаций: Всемирная торговая организация, Европейский союз, НАТО, МВФ, Мировой Банк. С другой стороны, за счёт сокращения государственного вмешательства в экономику и снижения налогов увеличивается политическое влияние предприятий (особенно крупных транснациональных корпораций). Из-за более лёгкой миграции людей и свободного перемещения капиталов за границу также уменьшается власть государств по отношению к своим гражданам.
Для экономических аспектов глобализации характерны свободная торговля, свободное движение капитала, снижение налогов на прибыль предприятий, простота перемещение промышленности между различными государствами в интересах уменьшения издержек на труд и природные ресурсы.
Для культурной глобализации характерно сближение деловой и потребительской культуры между разными странами мира, широкое использование английского языка для международного общения, рост использования Интернета для получения информации и общения, распространение по всему миру американских фильмов, телепередач и программного обеспечения, а также рост международного туризма.
Естественно, наряду с положительными сторонами этого явления, глобализация несет в себе и массу отрицательных сторон, в первую очередь из-за того, что она осуществляется под контролем США и в интересах США.
5. Появилось такое причудливое явление как явление «агрессивного меньшинства», когда сравнительно небольшие, но сплоченные группы населения своим агрессивным и последовательным поведением при пассивной позиции остальных навязывают свою волю всему обществу.
6. В последние десятилетия стремительно разрослась миграция населения из бедных стран в страны более богатые – сначала легальная в виде гастарбайтеров («гостевых рабочих»), которые приглашались Германией, Францией, Англией, другими странами Европы из Турции, североафриканских стран, из Пакистана и т.п. для занятия непрестижных рабочих мест – уборщиков, дворников, водителей грузовиков и т.д. А вслед за этим – и нелегальная миграция в массовых масштабах. Но парадокс заключается в том, что если гастарбайтеры приезжали и приезжают работать, пусть даже на непрестижных рабочих местах, то их родившиеся дети становятся полноправными гражданами Германии, Франции и т.д. Они хотят жить как немцы, как французы...., но учиться и работать как учатся и работают европейцы они не умеют и не хотят в силу других национальных менталитетов и традиций. И, к примеру, недавние выступления арабской молодежи во Франции – это уже проявление, сигнал нарастающих противоречий. Тем более что деторождаемость у мигрантов несоизмеримо выше, чем у коренного европейского населения.
В развитых странах Запада активно пропагандируется так называемая «теория золотого миллиарда» или, что тоже, но с более неясным названием – теория «глобализации информации». За этим туманным названием кроется четкая позиция наиболее развитых 7–10 стран, население которых и составляет этот «золотой миллиард» – установить деление всех стран на три сорта: постиндустриальный («интеллектуальный», «информационный»); индустриальный; сырьевой, сельскохозяйственный.
При этом постиндустриальные страны – это якобы элита, которая производит «знания» («информацию») – в том числе научные знания, создает наукоемкие технологии и т.д. Причем, в этих странах, естественно, для производства «знания» основная масса населения должна иметь очень высокий уровень образования. Эта же группа стран будет определять «дозы» передачи этого знания всему остальному человечеству.
Вторая группа стран, с более низким, естественно, уровнем образования на основе переданной «информации» будет обеспечивать материальное производство, необходимое всему человечеству, но в первую очередь, конечно, первой элитной группе стран.
Третья, самая низкая группа стран будет производить сырье, сельскохозяйственную продукцию, довольствуясь минимальным уровнем получаемой «информации», минимальным уровнем образования и минимальным уровнем жизни.
Теория «золотого миллиарда» активно пропагандируется и реализуется всеми средствами – финансовыми, военными, политическими, информационными и т.д., в первую очередь, США, так называемой «семеркой» и НАТО. Реализация этой «теории золотого миллиарда» приводит к серьезным изменениям во всем мире. Во-первых, приводит к чудовищной неравномерности потребляемых ресурсов – материальных, энергетических, водных и т.п. Экономисты называют такие цифры: всего 2 % – наиболее богатая часть населения земли потребляет 65 % имеющихся ресурсов. Приведем такой пример: средний американец (а также «новый русский») ездит на внедорожнике, сжигающем 30л бензина на 100 км. В странах Юго-Восточной Азии типичная картина, когда мотороллер, сжигающий 3л. бензина на то же расстояние везет 10 человек. Разница потребляемых ресурсов на 1 человека в 100 раз! Причем, апологеты «теории золотого миллиарда» утверждают, что такая неравномерность распределения ресурсов сложилась исторически и что-либо изменить невозможно, поскольку всех ресурсов Земли не хватит, чтобы все остальное население Планеты могло бы жить так же, как и «золотой миллиард». Но такая сложившаяся огромная разница в распределении богатств чрезвычайно взрывоопасна. И события 11 сентября – это лишь первое, или одно из первых проявлений сложившейся нестабильности в человеческом сообществе.
С другой стороны, реализация теории «золотого миллиарда» порождает деформации и нестабильность в экономике самих западных стран. Так, в США практически ликвидирована легкая промышленность, в упадке находится автомобильная и ряд других отраслей промышленности. То есть материальное производство сворачивается. Большая же часть занятого населения – около 85 % занята либо информационными технологиями, либо финансовым бизнесом т.е., по сути дела, «качает воздух». Фактически же экономика США на сегодняшний день держится только на печатании долларов и продаже их по всему миру. И чтобы сохранять эту ситуацию США вынуждены ежедневно «поглощать» 2,5 млрд. долларов иностранных инвестиций, а государственный долг этой страны составляет уже 33 триллиона долларов. Но это же долго продолжаться не может! Примерно в том же положении может быть, несколько лучшем, находится экономика стран Западной Европы.
Альтернативой «теории золотого миллиарда» является другой подход, пропагандируемый прежде всего ООН – это теория «глобализации экономики» или концепция «устойчивого развития», которая преследует иные цели. Здесь речь идет о развитии и возвышении в каждом человеке духовного и интеллектуального начала при удовлетворении разумных материальных потребностей всех людей планеты.
Характеристика постиндустриального общества
Около тридцати лет назад в западной социологической теории сформировалась новая концепция, основатели которой пришли к выводу, что к концу 60-х годов XX столетия общество стало утрачивать многие важные характеристики индустриального строя и приобретать новые признаки, позволяющие, если оценивать их в совокупности, говорить о становлении качественно иного социума. Анализируя происходящие в современном мире социальные перемены, мы полагаем возможным оценивать их как формы становления качественно нового типа общества, которое мы называем постэкономическим.
Выдающийся вклад в определение важнейших характеристик западного общества последней четверти XX века принадлежит Д. Беллу. Он, в частности, всесторонне обосновал обусловленность этих черт новой ролью теоретического знания, превратившегося в главный источник технологических нововведений, переходом от производства преимущественно товаров к производству преимущественно услуг, доминированием профессионального и технического класса над традиционным пролетариатом, а также появлением интеллектуальных технологий, дающих ключ к рациональному планированию технологического и социального развития. При этом Белл, по сей день остающийся, на мой взгляд, наиболее тонким и методологически корректным исследователем проблем постиндустриализма, отмечал, что «постиндустриальное общество является «идеальным типом», построением, составленным социальным аналитиком на основе различных изменений в обществе, которые, сведенные воедино, становятся более или менее связанными между собой и могут быть противопоставлены другим «концепциям»». Он подчеркивал, что «понятие постиндустриального общества является аналитической конструкцией, а не картиной специфического или конкретного общества».
Становление постэкономического общества представляет собой результат медленной общественной эволюции, в ходе которой технологический и хозяйственный прогресс воплощается не столько в наращивании объема производимых материальных благ, сколько в изменяющемся отношении человека к самому себе и своему месту в окружающем мире. Материальный прогресс, безусловно, выступает необходимым условием формирования постэкономического порядка; однако достаточным условием является изменение ценностных ориентиров человека, созревание ситуации, когда главным стремлением личности становится совершенствование ее внутреннего потенциала. Более чем сто лет назад А. Маршалл определил труд как «любое умственное или физическое усилие, целиком или частично направленное на получение каких-то иных благ, кроме удовольствия от самого процесса работы» соглашаясь с этим определением, можно утверждать, что постэкономическое общество возникает там и тогда, где и когда преодолевается труд как деятельность, диктуемая исключительно внешней материальной необходимостью, а на смену ему приходит активность, побудительным мотивом которой служит желание человека «стать тем, чем он может быть, его стремление соответствовать своей внутренней природе».
Постиндустриальному обществу присущи следующие признаки:
— человек выведен из непосредственного производства (как и предвидел это Маркс), становится рядом с производством, контролирует и регулирует его, используя то, что дано только человеку — разум;
— изменяется общественная организация производства в соответствии с его научно-техническим характером: массовый интеллектуальный труд требует приоритета личности работника, а это значит, что обезличенное экономическое принуждение эпохи «классического» капитализма вытесняется, поскольку становится экономически невыгодным;
— интеллектуальный труд восстанавливает доминирование работника над средствами производства, а это влечет за собой и уменьшение в жизни общества экономической значимости отношений собственности на средства производства;
— в результате возникает новая экономически однородная структура общества (ведь теперь в сфере непосредственного материального производства занято только 10—15% трудоспособного населения, тогда как 80—85% — интеллектуальным трудом и сервисным обслуживанием), это формирует и социальную однородность на основе преобладания акционерных форм производства;
— экономическая и социальная однородность порождает политическую стабильность общественной жизни;
— важным признаком постиндустриального общества выступает удовлетворение материальных потребностей основной массы населения (в еде, жилье, одежде, транспорте), а это, между прочим, единственный вид человеческих потребностей, имеющий предел насыщения (такой уровень насыщения отечественная экономическая теория связывала с приходом «коммунизма», а оказалось, что справиться с этой задачей под силу уже постиндустриальному производству).
Конечно, «постиндустриальное общество» — это не социально-экономическая характеристика: одни считают его по-прежнему капиталистическим, другие — подлинным социализмом, третьи — «смешанным» обществом, в котором имеются и капиталистические, и социалистические признаки.
Концепция постиндустриального общества
Концепция постиндустриального общества, по Беллу, включает пять основных компонент:
• в экономическом секторе — переход от производства товаров к расширению сферы услуг;
• в структуре занятости — доминирование профессионального и технического классов, создание новой «меригократии»;
• осевой принцип общества — центральное место теоретических знаний;
• будущая ориентация — особая роль технологии и технологических оценок;
• принятие решений на основе новой «интеллектуальной технологии».
Предметом исследований Кастельса является осмысление новейших тенденций в развитии общества, связанных с информационно-технологической революцией, глобализацией, экологическими движениями. Кастельс фиксирует новый способ общественного развития — информациональный, определяя его следующим образом: «В новом, информациональном способе развития источник производительности заключается в технологии генерирования знаний, обработки информации и символической коммуникации.
Разумеется, знания и информация являются критически важными элементами во всех способах развития... Однако специфическим для информационального способа развития является воздействие знания на само знание как главный источник производительности».
Информациональная теория Кастельса не ограничивается технолого-экономическим анализом (иначе она не была бы социологической), а распространяется на рассмотрение культурно-исторической, организационной, сугубо социальной сфер. Развивая идеи Д. Белла, Кастельс отмечает, что в информациональном обществе возникает особая социальная организация, в которой операции с информацией становятся базовыми источниками производительности и власти.
Другой ключевой чертой информационального общества является его сетевая структура, заменяющая прежние иерархии: «Не все социальные измерения и институты следуют логике сетевого общества, подобно тому как индустриальные общества в течение долгого времени включали многочисленные предындустриальные формы человеческого существования. Но все общества информационной эпохи действительно пронизаны — с различной интенсивностью — повсеместной логикой сетевого общества, чья динамичная экспансия постепенно абсорбирует и подчиняет предсуществовавшие социальные формы».
Совокупность исследований в области постиндустриальной теории весьма обширна, а ее границы довольно расплывчаты.
Факторы постиндустриального общества
Из всего их многообразия можно выделить четыре группы такого рода теорий (обобщенных моделей), которые являются наиболее фундаментальными. С определенной долей условности их можно было бы обозначить как социально-экономические, социокультурные, индустриально-технологические и функционалистские в зависимости от того, какие факторы в них считаются решающими для социально-исторического развития. Рассмотрим основное содержание этих теорий, учитывая хронологию их возникновения.
К числу социально-экономических теорий следует отнести, прежде всего, марксизм. С точки зрения классиков марксизма (К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина) и практически всех их последователей, решающим фактором социальных изменений в конечном счете является экономическое развитие, точнее - диалектика взаимодействия производительных сил и производственных отношений. Материальные производительные силы, которые включают в себя технические орудия и средства производства, а также непосредственного производителя — трудящегося человека, являются наиболее подвижным, динамичным элементом в системе производства, поскольку находятся постоянно в процессе совершенствования. Производственные отношения, прежде всего отношения собственности, более стабильны, малоподвижны, в этом смысле более консервативны. На определенной ступени своего развития производительные приходят в противоречие с существующими производственными отношениями. Теперь уже производственные отношения не стимулируют, а, напротив, тормозят развитие производительных сил. Тогда наступает эпоха социальной революции. Происходит переворот в способе производства, устанавливается в качестве господствующего новый тип производственных отношений, как это случилось, например, в ходе Французской революции конца XVIII в. и в ходе английской, голландской и некоторых других буржуазных революций. А вслед за изменением экономической основы общества происходит коренное изменение системы господствующих социальных отношений, преобразование государства, права, суда, а также идеологической сферы, в частности, систем ценностей, ценностных мотиваций в деятельности людей. Иными словами, установившийся в результате этих революций капиталистический способ производства обусловливает соответствующую социально-классовую структуру общества, государственный строй, господствующую систему ценностей.
Классики марксистской мысли подчеркивали, что решающая роль экономического фактора в социальных изменениях проявляется лишь в конечном счете. Вместе с тем и государственная власть, и правовая система оказывают существенное обратное воздействие на экономические условия жизни общества. Над этими сферами возвышается сфера практической морали и еще выше — различные духовно-идеологические образования: философия, религия и т. д. Все они, в свою очередь, могут оказывать обратное воздействие на экономическую, политическую и правовую системы общества. Таким образом, механизм социальных изменений в целом имеет сложный характер. Но при всем многообразии этих взаимных влияний и воздействий ведущая роль в конечном счете отводится экономическому фактору, изменениям в способе производства.
Особую роль в механизме осуществления социальных изменений марксистская теория отводит классовой борьбе между антагонистическими классами (рабы и рабовладельцы, крестьяне и феодалы, рабочие и буржуазия), которая в XIX в. дифференцировалась на три основные формы: экономическую (экономические требования), политическую (требования изменений в системе политической власти) и теоретическую, или идеологическую (разработка различных классовых программ, их пропаганда и критика, разоблачение программ и платформ враждебных классов).
Марксистская теория никогда не отрицала определенной значимости социальных реформ как специфического средства социальных изменений. Но она подчеркивала, что в условиях буржуазного общества реформы обычно проводятся либеральными представителями господствующего класса и нацелены прежде всего на сохранение и укрепление существующего строя, упрочение власти этого класса, хотя одновременно могут способствовать демократизации общества, улучшать материальное положение некоторых групп и слоев трудящихся.
Фундаментальным средством социальных изменений в истории общества классическая марксистская теория признает социальные революции. Только они способны разрешить главнейшие социальные проблемы и дать простор развитию производительных сил общества. Посредством социальных революций осуществлялся переход от первобытнообщинной формации к рабовладельческой, от рабовладельческой к феодальной, от феодальной к капиталистической и от капиталистической к социализму и коммунизму.
Имеющийся исторический и социологический материал по истории Европы, казалось, подтверждал эту схему. Октябрьская революция 1917 г. в России, революционные преобразования в Китае, а также в ряде восточно-европейских стран также длительное время воспринимались многими людьми, в том числе крупнейшими учеными и деятелями культуры не только в Советском Союзе, но и на Западе, как доказательство правоты марксизма.
Однако коренные изменения в конце 1980-х — начале 1990-х гг. в бывших социалистических странах в Центральной и Восточной Европе, распад Советского Союза, крах КПСС, глубочайший системный кризис общества в России и других странах побуждают иначе взглянуть на эту теоретическую схему, долгое время представлявшуюся в качестве непререкаемой универсальной истины. Множество догматических положений этой теории никоим образом не подтверждаются действительностью, реальным функционированием и буржуазного, и социалистического общества. Это относится прежде всего, к так называемому закону неизбежной последовательной смены общественно-экономических формаций, попытке жестко детерминировать всю человеческую историю экономическими факторами, стремлению истолковывать необходимость социальной революции как всеобщей и главным образом насильственной перестройки всех сфер жизнедеятельности общества и др. Но из этого не следует, что вся марксистская социологическая теория от начала до конца утопична и ложна. Множество серьезных ученых-обществоведов в разных странах признают научную значимость методологии марксистской экономической и социологической теории, огромное количество конкретных научных результатов в исследовании социально-классовой структуры капиталистического общества, характера его эволюции от свободной конкуренции к монополистическому капитализму и т. д. Дело ученых — объективно анализировать эту теоретическую схему, отделить политические иллюзии, заблуждения, неверные оценки действительности от подлинно научных знаний, заложенных в ней.
Социокультурные теории ставят во главу угла изменения, происходящие в социально-культурной сфере — в мировоззрениях, религиях, системах ценностей, менталитете социальных групп, обществ и целых эпох. Такие изменения считаются наиболее фундаментальными, и именно они определяют в конечном счете все остальные изменения, происходящие в обществе. С некоторой долей условности к типу таких теорий можно отнести теории циклических цивилизаций (Данилевский, Шпенглер, Тойнби), о которых уже шла речь. В настоящее время социокультурные аспекты социального развития обстоятельно исследуются отечественными и зарубежными социологами, в частности Н. И. Лапиным.
Среди этой группы теорий выделяется своей основательностью теория нашего соотечественника, изгнанного в 1922 г. из России и жившего многие годы в Америке, Сорокина о социальной и культурной динамике.
Основываясь на огромном фактическом материале изменений в больших системах, включая искусство, науку, технологию, этику, право, социальные отношения, Сорокин выделял три основных типа великих культур, имевших место в истории, прежде всего западно-европейской и некоторых других цивилизаций. Он их называл идеациональным (умозрительным), идеалистическим и чувственным типами. Каждый тип имеет собственную ментальность, религию, специфическую систему знаний, мировоззрения, морали, философии, законов и норм поведения, форм литературы и искусства, особенности экономической и политической организации, типа личности. Идсациональная (умозрительная) культура базируется на представлении о том, что основа реальности по своей природе нематериальна, духовна, скрыта от чувственных восприятий (божественная основа). Главные ценности имеют идеальный характер. Чувственная культура, напротив, основывается на чувственном восприятии реальности, на материальных потребностях и целях людей; главные ценности материальны. Идеалистическая культура — это средний тип, сочетающий элементы двух первых.
Периодическая смена одного доминирующего типа культуры другим означала коренной переворот в науке и изящных искусствах, философии и религии, этике и праве, в основных формах социальной, экономической и политической организации, большей части нравов и обычаев, образе жизни и мышлении (менталитете) людей. Такие смены, имеющие циклический характер, происходят по мере того, как доминирующий в определенное время тип исчерпывает свои жизненные возможности и вынужден уступить место другому типу. Сорокин показывает циклические ритмы социокультурных изменений на материале Древней Греции и Древнего Рима, последующей европейской истории, охватывая своим исследованием временной диапазон в более чем 2,5 тыс. лет.
Так, в Европе в Средние века интегрированная часть культуры выражала один и тот же высший принцип: бесконечность, сверхчувствснность Бога — этого всемогущего создателя мира и человека. Эту унифицированную систему культуры Сорокин и называет идсациональной (умозрительной) культурой. Закат средневековой культуры заключался в разрушении этого типа культуры, когда в конце XII в. возникает новый, совершенно отличный от предыдущего основной принцип культуры, в соответствии с которым первооснова мира материальна, чувственна. Этот системообразующий принцип культуры, соединившись с предыдущим принципом, создал почву для возникновения и расцвета нового типа культуры, который Сорокин называет идеалистическим. Его основной посылкой было признание объективной реальности частично сверхчувственной, а частично чувственной (материальной).
Однако с течением времени идеациональная культура продолжала приходить в упадок, а культура, основанная на признании материальности, чувственности мира продолжала развиваться. Приблизительно с XVI в. доминирующим стал новый принцип: объективная действительность и смысл ее чувственны, материальны. Именно этот принцип провозглашается современной культурой во всех ее основных компонентах: в искусстве и науке, философии, этике и праве, в социальной, экономической и политической организациях, в образе жизни и умонастроениях людей. Однако с конца XIX — начала XX в. обнаруживается кризис чувственной культуры, исчерпанность его интеллектуального потенциала.
Под углом зрения смены типов культур Сорокин рассматривает и социальные изменения XX в., видит в разрушении чувственной системы евро-американской культуры наиболее глубокие причины кризиса нашего времени, нынешнего поворотного момента человеческой истории. «Главный вопрос нашего времени не противостояние демократии и тоталитаризма, свободы и деспотизма, капитализма и коммунизма, пацифизма и милитаризма, интернационализма и национализма... Все эти темы не что иное как маленькие побочные вопросы — всего лишь побочные продукты главного вопроса, а именно: чувственная форма культуры против других форм... Мы живем и действуем в один из поворотных моментов человеческой истории, когда одна форма культуры и общества (чувственная) исчезает, а другая лишь появляется». Складывается новый тип культуры, который определит характер будущих социальных изменений. Однако раскрыть этот новый тип культуры пока еще невозможно.
Как видим, теория Сорокина имеет глобальный характер, стремится объяснить изменения, происходящие на протяжении веков. Но она не может дать объяснение социальных изменений более кратковременных, имеющих место в рамках отдельных обществ или конкретных регионов. Для этого нужен другой понятийный аппарат, другие теории.
Тем не менее теория Сорокина остается до сих пор одной из самых значительных, основанных на колоссальном историческом материале теорий многовековых социальных изменений.
Индустриально-технологические теории интерпретируют социальные изменения как в той или иной степени производные от изменений в технологии материального производства.
Истоки этих теорий уходят в начало XIX столетия, когда французский утопист Сен-Симон изобрел сам термин «индустриальное общество» и рассматривал основные социальные изменения своего времени (в Европе и Северной Америке) как процесс становления индустриального общества, основной движущей силой которого являются промышленники и банкиры, а материальное производство становится промышленным производством. В этом он видел коренное отличие нового общества от традиционного сельскохозяйственного.
Особое развитие теории индустриального общества получили во второй половине XX столетия. Таких теорий несколько, и они как бы с разных сторон характеризуют то общество, которое они называют индустриальным, подчеркивая, что в нем имеет место особый тип социальных связей и их изменений, обусловленных в решающей степени требованиями динамично меняющейся технологии индустриального производства.
Американский экономист и социолог У. Ростоу еще в 1960-е гг. выдвинул концепцию «стадий экономического роста». Он доказывал, что становление современных, промышленно развитых обществ проходит пять стадий, различающихся по уровню и характеру технологии, а соответственно и по характеру социальных структур и отношений. Первая стадия — традиционное общество, в котором господствует сельскохозяйственное производство, социальная структура имеет отчетливо выраженный иерархический характер, власть сосредоточена в руках земельных собственников, наука и техника находятся на доньютоновском уровне. Вторая стадия — формирование переходного общества. Это означает увеличение капиталовложений на душу населения, появление нового типа предприимчивых людей — промышленников, становящихся движущей силой общества, и возникновение централизованного государства. Третья стадия — сдвиг. Это промышленная революция. В условиях Англии — конец XVIII в., Франция и Америка находились на этой стадии в середине XIX в., Россия — в 1890-1914 гг., Китай и Индия — с начала второй половины XX в. Происходит накопление капитала, рост базовых отраслей промышленности. Четвертая стадия — зрелость. Формируется индустриальное общество, доминирует промышленное производство, возникают новые отрасли промышленности, уровень капиталовложений доходит до 20% национального дохода, городское население увеличивается до 60-90%, растет доля квалифицированного и высококвалифицированного труда. Пятая стадия — стадия «высокого уровня массового потребления». Доминирующими общественными проблемами становятся проблемы потребления, а не производства, как это было раньше, промышленность концентрируется на производстве товаров массового потребления, резко возрастает значимость сферы услуг.
Французский социолог Р. Арон акцентировал другой аспект социальных изменений в эпоху развитого индустриализма. Он утверждал, что существовавшие в 1950-1960-е гг. развитые капиталистические страны и развитые (в промышленном отношении) социалистические страны являются двумя вариантами «единого индустриального общества». Сама логика развития индустриальной технологии толкает их к определенной конвергенции, т. е. экономическому и социальному сближению. Именно эта логика должна заставить социалистическую систему заимствовать и внедрять у себя элементы капиталистической рыночной системы. В свою очередь буржуазное общество переносит на свою почву элементы государственного регулирования экономики, народнохозяйственного планирования. Эти тенденции к обоюдному сближению определяют и должны определять, согласно Арону, большинство социальных изменений.
Теория Арона была своего рода попыткой предложить вариант выхода из ситуации противостояния и противоборства, в том числе и военного, двух социально-экономических и политических систем. Тем не менее, она была очень неоднозначно встречена представителями капиталистического мира и категорически отвергнута марксистами, которые видели в ней попытку обоснования политики поглощения капитализмом социализма.
Идеи зависимости социальных изменений от научно-технических и технологических факторов производства получили наиболее обобщенное выражение в теориях постиндустриального общества, авторами которых выступил ряд западных социологов и экономистов - Д. Белл, А. Турен, Бжезинский и др. Наиболее известны в этом отношении работы американского социолога Белла.
Основная идея теории — последовательная смена в истории трех типов обществ: доиндустриального, индустриального, постиндустриального. В доиндустриальном обществе, утверждает Белл, доминирует сельскохозяйственное производство, а главными социальными институтами являются церковь и армия. В индустриальном преобладает промышленное производство, главным социальным институтом здесь становятся корпорации и фирмы. Постиндустриальное общество коренным образом изменяет социальную структуру: теперь уже доминирующую роль играет производство знаний, а университет — как их производитель и накопитель — превращается в главный социальный институт. Новая роль науки и техники определяет изменения в экономике, системе профессиональной занятости и во всей социальной структуре общества. Главными из этих изменений большинство авторов называют следующие: перемещение центра тяжести в экономике от производства товаров к производству услуг; изменения в социальной структуре и стратификации — доминирующее значение для жизнедеятельности общества приобретает не классовое, а профессиональное деление; формирование новой интеллектуальной технологии; введение контроля и планирования технологических изменений. Белл утверждал, что правящую элиту теперь представляет не класс капиталистов, а профессионалы, обладающие высоким уровнем образования. Собственность в прежнем смысле слова теряет свое решающее значение в социальной стратификации, такое значение приобретает уровень знаний и образования. Коренные изменения происходят и в характере социальных конфликтов: доминирующими из них становятся уже не классовые, а конфликты между компетентностью и некомпетентностью.
Таким образом, индустриально-технологические теории фиксируют многие реальные процессы современной действительности, помогают лучше понять и характер современных развитых обществ и характер и направленность осуществляющихся в них социальных изменений. Это относится прежде всего к выяснению социальных различий между так называемыми индустриальными и постиндустриальными обществами, что имеет особое значение при определении перспектив нынешних социальных изменений в России.
Вместе с тем из поля зрения авторов этих теорий выпадают многие другие факторы, являющиеся источниками современных социальных изменений. Вряд ли эти источники надо видеть только в меняющейся технологии производства и игнорировать, скажем, политические, экономические, этнические или морально-религиозные факторы.
Функционалистские теории значительно меньше известны широкому кругу отечественных читателей, они меньше освещались в нашей научной и научно-популярной литературе. Однако ознакомление с основным их содержанием совершенно необходимо.
Структурный функционализм, как известно, получил наибольшее развитие в середине XX в. Вместе с тем данное направление в западной социологии неоднократно подвергалось критике за то, что его авторами проблемы структуры и функций социальных систем разрабатывались в ущерб проблематике социального развития. Функционалистам, прежде всего Т. Парсонсу, пришлось корректировать общую теорию и дать функционалистское видение процессов эволюции и развития. В чем суть этого видения, рассмотрим на материале работ Парсонса.
Исходя из общих постулатов структурного функционализма, Парсонс строит модель эволюции человеческих обществ. Такая эволюция понимается им прежде всего как процесс усиливающейся структурной и функциональной дифференциации социальных систем, особенно социальных институтов и, следовательно, движение общества от относительно простой структуры к все более сложной. Но при этом всегда, в любом обществе — простом или сложном — сохраняются так называемые эволюционные универсалии, в том числе язык, религия, родственные отношения и технология.
Парсонс выделяет несколько типов досоврсмснных, доиндустриальных обществ. К ним он относит: примитивные общества (племена), живущие за счет охоты и собирательства; более развитые первобытные общества, основу которых составляют скотоводчество и (или) земледелие; промежуточные общества (цивилизованные государства) — Древний Египет, античный мир, Древний Китай, в которых возникает письменность и грамотность.
Наибольший интерес, пожалуй, представляет трактовка Парсонсом того типа общества, которое он называет современным. Такое общество стало формироваться в Европе (в ее «северо-западном углу» — имеются в виду прежде всего Англия, Голландия, Франция) в XVII-XVIII вв. и получило наибольшее развитие к середине XX в. (распространившись во многих странах мира, лидирующее положение среди которых занимают США). Процесс трансформации общества от досовременного к современному называется Парсонсом модернизацией. Для нее характерны три фундаментальных революционных сдвига: промышленная революция, демократическая революция и революция в образовании. Анализируя каждый из них, Парсонс акцентирует внимание прежде всего на социальных последствиях этих сдвигов, т. е. на изменениях в социальной стратификации, социальных институтах, социальном статусе человека, системах ценностей и норм.
Промышленная революция началась в XVII-XVIII вв. в Великобритании. Она означала мощный рост экономической производительности, который повлек за собой колоссальный сдвиг в социальном разделении труда, изменения в социальной структуре, появление новых функциональных механизмов: расширения рыночной системы и соответствующей ему дифференциации в экономическом секторе социальной структуры. Сердцевиной рыночной системы становится промышленность. Рыночные отношения проникают и в сельское хозяйство, товаром становится земля. Но решающим фактором становления рыночной системы является формирование рынков капитала и труда. Структура занятости основывается на рыночных отношениях между «нанятым лицом» и «нанимающей организацией». Развитие капитала Парсонс связывает с распространением и организованностью финансовых рынков, которые достигли кульминации к середине XIX в. Деньги все более «перерастали свою функцию средства обмена и мерила стоимости и превращались в первостепенный контролирующий механизм всего экономического процесса».
Технологические сдвиги, вызвавшие промышленную революцию, — паровой двигатель, электроэнергия, двигатель внутреннего сгорания, машиностроение и т. д., — находятся в тесной взаимозависимости с изменениями в социальной организации производственного процесса. Критическое значение в этом отношении имела дифференциация труда, т. е. выделение социальной функции труда из семейного домашнего хозяйства, а также возрастание трудовой мобильности. Эти перемены глубоко затронули структуру семьи и структуру сельских сообществ. Индустриальное общество становится урбанизированным.
Весьма показательна оценка Парсонсом роли государства в рыночной системе. В процессе промышленной революции государство становится участником рыночной системы. Государство и экономика взаимозависимы. Парсонс доказывает, что «высокоразвитая экономика свободного предпринимательства, если сравнивать ее с более примитивными формами экономической организации, нуждается в более сильной, а не в более ограниченной государственной структуре». И еще: «Недоразвитость системы власти крайне пагубна для экономики, а недоразвитость денежной и рыночной систем крайне вредна для политической организации». Как видим, американский социолог реалистично показывает огромную роль государства в становлении и функционировании рыночной экономики, и мысли эти высказаны за много лет до того, как наши отечественные «неолибералы», пришедшие к власти в начале 1990-х гг., в качестве «последнего слова» науки стали провозглашать принцип невмешательства государства в экономические дела и проводить его в жизнь.
А каково, по Парсонсу, основное содержание демократической революции? В идеологическом отношении это, прежде всего победа идей гражданского сообщества (гражданского общества) как такого сообщества, которое включает все население данной страны (например, всех французов) и ликвидирует статус «простых людей» как граждан «второго сорта», равно как и особый статус привилегированных. Знаменитый лозунг Французской революции — «Свобода, Равенство и Братство» как раз воплощал эту новую идею единого сообщества. Идея равенства, в частности, подчеркивала принцип «равенства личных возможностей» и личного достижения ценностно значимых статусов. Обретение статуса или его сохранение в условиях конкуренции могло оцениваться как награда за заметный вклад в деятельность социальной системы.
В проблеме гражданского равенства Парсонс выделяет собственно гражданский, политический и социальный компоненты. Гражданский компонент включает гарантии естественных прав человека, т. е. гарантии жизни, свободы и собственности (что зафиксировано во французской Декларации прав человека и в американском Билле о правах). Политический компонент гражданского равенства касается вопросов демократических выборов, развития представительных институтов. Европейские политические системы выработали принципиально общую конструкцию — всеобщее избирательное право, «один гражданин — один голос», тайное голосование. Социальный компонент, но Парсонсу, является «наиболее фундаментальным», но и менее развитым. Центральным принципом здесь является то, что «члены общества должны иметь не просто формальные, но реальные возможности конкурировать с другими членами, причем с достаточными шансами на успех». Причем «у конкурентной системы (т. е. социальной системы — общества, основывающегося на принципах конкуренции. - Л. М.) должен быть и "нижний порог", определяющий стандарт "благосостояния", на который претендуют все члены общества и который понимается как "право" жить на уровне этого стандарта, а не как "благотворительность"».
Наконец, революция в образовании. Одной из характерных черт этой революции было широкое распространение начального образования, а в дальнейшем и повышение уровня образованности населения за пределы элементарной грамотности. До XIX в. в любой стране элементарная грамотность имела место в среде небольшого элитарного круга. Радикальным прорывом была попытка дать грамотность всему населению. Социальный смысл этого скачка — в колоссальном сдвиге в сторону равенства возможностей, в том числе и за счет совместного обучения лиц обоего пола. Образование становится необходимым для достижения различных статусов и в сфере занятости, и в стиле жизни. Особенно это относится к ситуации, когда массовым становится высшее образование. Парсонс подчеркивает «творчески-новаторскую функцию образовательной системы». Ныне в отличие от XVIII и даже XIX в. техника стала в высшей степени зависимой от «отдачи» научных исследований.
Важнейшие социальные последствия развития образования связаны с изменением форм социальной стратификации — все большее распространение получают приобретенные социальные статусы, в отличие от приписываемых. «Самостоятельно пробившийся человек» становится самым распространенным участником социальной конкурентной системы. Главным фактором (и идеалом) становится равенство. Парсонс отмечает «утопизм» полного политического равенства, но в то же время подчеркивает, что «люди "обучаются" и отбираются в соответствии с социализированной способностью к выполнению ответственных ролей, требующих высокого уровня компетентности и влекущих за собой высокий уровень вознаграждений, включая доход, политическое влияние и, в несколько меньшей мере, власть».
И наконец, вывод: революция в образовании через развитие академического комплекса и каналов практического применения научных разработок дала старт преобразованию всей структуры современного общества.
С точки зрения Парсонса, важнейшая проблема современных обществ — интеграция социальных последствий всех трех революций — промышленной, демократической и революции в образовании. Последствия последней революции выдвинулись в последнее время на передний план. Особо острые проблемы разовьются в сфере культурных систем и их отношении к обществу, а также в сфере мотивации социальной солидарности крупномасштабного и высокоплюралистичного общества. Система современных обществ еще далека от кульминационной точки своего развития — ее можно будет ожидать «через столетия и даже больше».
Картина социальной эволюции, нарисованная Парсонсом, как уже отмечалось, акцентирует внимание на структурно-функциональных аспектах социальных изменений, и в этом ее существенное достоинство. Вместе с тем эта картина неоднократно подвергалась справедливой критике в зарубежной и отечественной социологии за явно прозападную, более того — проамериканскую ориентацию. В самом деле, кульминацией эволюционного процесса Парсонс провозглашает США, видит в них образец и лидера «современного общества», а американизацию социальной и культурной жизни других обществ считает явлением неизбежным. Вряд ли с такими утверждениями могут легко согласиться представители других стран и континентов.
Дадим общую оценку макросоциологических теории. Описанные выше теории при всех различиях между собой имеют и общие черты. К их числу можно отнести попытки представить в виде некоторой единой схемы чуть ли не все историческое развитие человечества, во всяком случае историческое развитие в Европе и послеколумбовой Америке.
Каждая из описанных теорий претендует на то, чтобы быть схемой объяснения наиболее фундаментальных социальных изменений в истории человеческого общества, исходя из определенных теоретико-методологических оснований. Конечно, само по себе такое стремление не может не вызвать уважения, поскольку предполагает колоссальную предварительную исследовательскую работу, которая проделана их авторами и сторонниками. В каждой из рассмотренных выше теорий есть свои достижения и результаты, интереснейшие наблюдения, но ни одна из них не может быть принята как единственная и объясняющая все схема важнейших социальных изменений в долгой истории человечества. Многочисленные дискуссии на эту тему в социологии продолжаются.
Особенности постиндустриального общества
Одним из основателей концепции постиндустриального общества по праву считается известный американский мыслитель, крупный специалист по вопросам теории культуры, истории классической древности, науки, технологии, экономической теории, доктор философии Даниел Белл.
Перу Д. Белла принадлежит целый ряд фундаментальных трудов, таких как «Конец идеологии», «Грядущее постиндустриальное общество», «Культурные противоречия капитализма», «Социальные науки после второй мировой войны».
По мнению Д. Белла, «общество можно аналитически поделить на три части: социальную структуру, политическую систему и сферу культуры»248. Рассуждая о культуре, которая представляется «царством экспрессивного символизма и выразительности», Д. Белл отмечает, что существуют три фактора, способные оказывать воздействия на изменения культурной среды. В первую очередь это традиция. Именно она стоит на страже незыблемости существующих устоев, определяя, что из нового следует принять, а что отвергнуть. Второй фактор, на который указывает философ, – это имманентность, выражающаяся «внутренним развитием формы». Третий фактор – синкретизм. Его можно представить как заимствование и смешение стилей и артефактов. В качестве примера можно привести спорт и массовую культуру.
В своих исследованиях Д. Белл придает большое значение феномену культуры, утверждая, что именно она должна принести в общество стабильность и преемственность. Причем сделать это можно «естественным и ненасильственным путем». Необходимая стабильность общества зиждется на прочности сохраняющихся в нем традиций. Следует учитывать существующие представления и авторитеты, чтобы определить ценность «того или иного культурного проявления».
Согласно Д. Беллу, мир можно представить себе «разделенным на три типа социальной организации» – доиндустриальный, индустриальный и постиндустриальный. Доиндустриальный тип является добывающим. Его основную базу составляют сельское хозяйство, добыча полезных ископаемых, рыболовство, заготовка леса и других ресурсов. Производственные формы являются примитивными, труд – неквалифицированный. Способности человека развиваются согласно сложившимся традициям. Это общество мало динамично в своем развитии.
Характеризуя индустриальное общество, Д. Белл отмечает, что индустриальный сектор носит, прежде всего, производящий характер. Для изготовления товаров человечество использует энергию и машинную технологию.
Автор выделяет три отличительных черты индустриального общества:
1. рост крупных корпораций;
2. отпечаток, который накладывают машины и их ритм на характер труда;
3. трудовой конфликт, воплощающий в себе противостояние классов. Положение человека индустриального общества неоднозначно. Важная особенность культуры индустриального общества – установка на научно-рациональное познание. Это относится не только к собственно науке, но и всему образу мышления.
Наука нацелена на изучение мира, каков он есть, но не ставит целью решение проблемы «как должно быть». Наука становится мировой, объединяя усилия ученых разных стран. Во многом развитие науки и техники превращается в самоцель, моральные нормы и ограничения заменяются авторитетом науки. Для индустриального общества характерны ориентации на будущее, представления о необратимости исторического прогресса (при этом под прогрессом понимается научно-технический прогресс), а также идея преобразования и подчинения человеком природы.
Со временем индустриальное общество трансформируется. Д. Белл выделяет три главных изменения:
1) модернизация предприятий благодаря управляющим (так называемая «революция менеджеров»);
2) относительное сокращение пролетариата и рост технического и профессионального слоя;
3) изменение политической системы в направлении бюрократизации и технократизации. Изменение положения человека, тесно связанного с повышением роли информации, автоматизацией и компьютеризацией производства, знаменует переход от индустриального общества к постиндустриальному.
Индустриальное общество основано на машинной технологии, в то время как постиндустриальное общество «формируется под воздействием технологии интеллектуальной». Основой постиндустриального общества является информация и знание. Постиндустриальный сектор является обрабатывающим. Именно телекоммуникациям и компьютерам отводится главная роль при обмене информацией и знаниями.
Термин «постиндустриальное общество» Д. Белл употребляет впервые в 1959 году. Определяя процесс образования этого общества, он подчеркивает, что необходимо исследовать не только хозяйственные процессы, но и «возникновение новых тенденций в социальной и духовной сферах». Очень важным в характеристике философа является то, что новые тенденции не предполагают в качестве своего непременного результата «разрушение прежних экономических и социальных форм». Кроме того, по мнению Д. Белла, пути перехода к постиндустриальному обществу могут оказаться совершенно разными для разных народов, «составляющих цивилизацию».
Постиндустриальное общество характеризуется следующими важными новыми чертами: на первый план выходят теоретические знания, происходит создание новой интеллектуальной технологии, растет класс носителей знания, происходит переход от производства товаров к производству услуг (постиндустриальное общество предлагает новый вид услуг), меняется характер труда, женщинам предоставляются более широкие возможности, наука достигает своего «зрелого состояния».
Рассматривая проблему, связанную с услугами, Д. Белл отмечает, что доиндустриальное общество характеризуется услугами личного типа. В индустриальном обществе идет расширение сферы услуг. Это связано в первую очередь с самими потребностями производства. В этой связи Д. Белл приводит в пример транспорт и распределение. В постиндустриальном обществе развивается новый вид услуг. Расширение сектора услуг «отражает рост новой интеллигенции». Речь идет об университетах, исследовательских центрах, профессиональной сфере и управлении.
Рассматривая постиндустриальное общество, Д. Белл отмечает возникновение существенного различия в концепции культуры. Для старой концепции культуры основой является преемственность, а главной ценностью считается традиция. Иное дело современная концепция культуры, которая базируется на многообразии, а в качестве идеала выбирает синкретизм.
Не менее важной проблемой становится и разрыв между настоящим и прошлым. Д. Белл рассматривает технологию в качестве одной из главных сил, которая определяет характер «социального времени». Новая технология выполняет несколько задач – приносит новую систему оценок, расширяет контроль человека над природой, трансформирует социальные отношения и восприятие людей.
Технические достижения позволяют производить больше товаров с меньшими затратами. Это дает возможность повысить жизненный уровень повсюду в мире. Развитие технологии создает новый класс – инженеров и техников. Эти люди непосредственно не участвуют в производительном труде. Их можно представить в качестве «аппарата планирования» операций, которые непосредственно образуют процесс производства.
Технологический прогресс формирует новый способ мышления. Главными становятся функциональные отношения и количественные показатели. Главными критериями становятся «эффективность и оптимизация». Развитие технологического прогресса диктует и требует, чтобы все ресурсы использовались с минимальными «издержками и усилиями». Подобное определение «функциональной рациональности имело своим следствием новые формы образования, когда количественные методы системного и экономического анализа оттесняют старые принципы, основанные на умозрительных размышлениях, традициях и внутреннем смысле».
Происходят революционные изменения в области транспорта и передачи информации. Создаются новые экономические взаимосвязи и социальные взаимодействия, возникают новые комплексы социальных взаимоотношений. В связи с этим, Д. Белл подчеркивает, что происходит «сдвиг» от родственных связей в сторону иных отношений, основанных на «профессиональных признаках и роде занятий».
Радикальные перемены затрагивают и область эстетических представлений людей. Наиболее показательны в этом плане представления о пространстве и времени. Д. Белл отмечает, что древние не знали «концепции скорости и движения» в современном ее понимании, кроме того, они были лишены такого понятия, как синоптическая концепция высоты – «вида с воздуха».
В условиях, когда автоматы способны выполнять всю нетворческую работу, на первый план выходит способность человека, во-первых, организовывать и контролировать их деятельность, а, во-вторых, становиться источником новаций. Человек, мыслящий творчески, оказывается востребован, ибо на сегодняшний день никакая машина не умеет думать, придумывать, творить. На это способен только человек, и то, не всякий. «Основным действующим лицом становится профессионал, – подчеркивает Д. Белл, – потому что его образование и опыт позволяют ему отвечать всем требованиям, предъявляемым в постиндустриальном обществе».
В числе измерений постиндустриального общества Д. Белл называет и «изменение характера труда». Жизнь человека в рамках доиндустриального общества была «игрой между человеком и природой», то есть взаимодействием людей и природных сил и ресурсов. В то время люди работали малыми группами и находились в зависимости от природы. В индустриальном обществе природу заменяет искусственная среда (машины). Основным типом взаимодействия, которое, исходя из такой классификации, свойственно постиндустриальному обществу, является игра человека с человеком. Д. Белл подчеркивает, что «люди должны учиться жить друг с другом».
Однако «игра человека с человеком» не ставит своей целью коммуникацию, ориентированную на общение. Во время этой коммуникации люди выступают только в определенных социальных ролях. Речь идет об отношениях между клерком и просителем, доктором и больным, преподавателем и учеником, то есть отношениях, имеющих сугубо практическое значение, а вовсе не завязанных ради собственного общения.
Д. Белл отмечает, что информация, которая занимает в постиндустриальном обществе центральное место, ставит человечество перед новыми проблемами. Расширяются сферы, которые требуют внимания и энергии человека. Это область политики, экономики, социальных отношений. Но большой объем информации делает ее все «менее и менее полной». Информация начинает носить все более специфический характер. Этот процесс приводит к тому, что информация становится более трудной для восприятия отдельно взятого человека. Возникает необходимость осмысления информации. Нельзя также забывать об ограниченности объема информации, которую человек способен воспринять.
Современные информационные технологии позволяют человеку получить доступ к сведениям самого различного рода, причем не только научным, но и политическим. Образование, которое должен получить человек, чтобы занять достойное место в жизни, позволяет выносить в той или мере адекватные суждения о политической ситуации и реализовывать себя в политической сфере. Однако возможность активно воздействовать на ход общественных событий оказывается, в конечном счете, иллюзорной. Д. Белл справедливо отмечает, что «сам факт повышения активности ведет к умножению числа групп, «контролирующих» друг друга и порождающих чувство безысходности», «как это ни парадоксально, повышенная степень активности в большинстве случаев ведет к росту разочарования».
Данная проблема имеет и другую сторону. Если для окружающих человек – это не более чем набор социальных ролей («модулей»), если с ним вступают во взаимодействие только как с модульным, то есть одномерным, человеком, а не как с полноценной личностью, то он привыкает к тому, что является лишь набором социальных ролей, а не уникальной личностью. Человеку просто идентифицировать себя с той или иной социальной ролью, которую он выполняет. Но кто поможет индивиду осознать, что он – нечто, гораздо большее, чем простой набор этих модулей?
Утверждая, что постиндустриальное общество является «игрой между людьми», Д. Белл пишет, что такая игра требует высокой степени координации. Здесь следует отметить несколько положений. Сама по себе политическая сфера в современных условиях заметно расширяется и вовлекает все большее количество людей. Большое значение теперь имеют «контакты». Люди чаще звонят друг другу, чаще осуществляют поездки, общаются с большим количеством разных людей. Но «повышение мобильности, пространственной и социальной, само по себе несет издержки в виде умножения взаимосвязей и круга наших знакомств».
Необходимо отметить и такое явление, как взаимодействие. Издержки свободы и мобильности должны четко регулироваться, чтобы нынешний образ жизни не стал саморазрушительным. Хорошо развитая сфера услуг позволяет человеку переложить большую часть своих повседневных забот на плечи других и заняться саморазвитием и самореализацией. В данном случае речь идет о возможности человека верно трактовать получаемую информацию. Однако сам факт того, что сведения обрушиваются на людей во все большем объеме, влечет за собой негативные последствия для развития личности. Д. Белл подчеркивает, что человек обнаруживает перед собой «колоссальный объем информации, требующей его внимания и энергии». Вряд ли можно надеяться, что подобная эмоциональная перегрузка пройдет для человека бесследно.
Очевидно противоречие между тем, какие широкие возможности открываются для человека, и тем, что механизм рыночных отношений не всегда ведет к реализации этих позитивных возможностей. Несмотря на кажущуюся бессмысленность и хаотичность этой картины, она во многом напоминает ту трудовую деятельность, которой занимается человек в течение своего рабочего дня, а именно, принятие множества мелких решений в условиях быстро меняющейся обстановки, общение с все большим числом людей при все менее глубоком взаимодействии с ними.
Внимательно анализируя перемены, происходящие в современном обществе, Д. Белл совершенно справедливо отмечает, что сами по себе «идеи и культурные стили не меняют хода истории», это не происходит одномоментно, внезапно. Тем не менее, им автор придает очень большое значение, называя их «необходимой прелюдией к переменам». Перемены в системе ценностей и моральном обосновании «толкают людей к изменениям их социальных отношений и институтов».
Рассматривая положение культуры постиндустриального общества, Д. Белл отмечает, что разделенность культуры и социальной структуры способна усугубиться. Технократическое общество едва ли можно назвать обществом, облагораживающим человека. Как пишет Д. Белл, постиндустриальное общество не может обеспечить «трансцендентальную этику» всем, а лишь «тем немногим, кто посвятил себя служению науке». Философ полагает, что возникает серьезное культурное противоречие постиндустриального общества, которое он видит в отсутствии «прочно укорененной системы моральных устоев», что и является «самым сильным бросаемым ему вызовом».
Человек в постиндустриальном обществе
По мере развертывания важнейших хозяйственных изменений, о которых говорилось в предыдущих лекциях, — увеличения доли услуг в экономике, опережающего развития производства уникальных и невоспроизводимых благ, формирования адекватных новым условиям производственных структур — создаются объективные предпосылки для трансформации системы общественных ценностей, расширения хозяйственной и личной свободы. Вместе с тем современное производство обнаруживает все большую зависимость от творческого потенциала человека. Таким образом, впервые в истории хозяйственный и технологический прогресс воплощается уже не столько в наращивании объемов производства или совершенствовании выпускаемой продукции, сколько в изменяющемся отношении человека к самому себе и окружающему миру.
В экономическом обществе абсолютное большинство людей руководствуется утилитарными стимулами, порожденными необходимостью удовлетворения материальных потребностей. Такой характер мотивации вполне адекватен функционированию индустриальных производственных систем. Он обеспечивает как определенное равновесие между интересами классов и социальных групп, так и поступательный прогресс материального производства.
Между тем к середине XX века, когда в развитых странах Запада были обеспечены высокие стандарты потребления, развитие технологий потребовало от людей, вовлеченных в хозяйственные процессы, не только первоклассного образования, но и творческих способностей. С этого момента стимулы и мотивы начали неизбежно модифицироваться. Совокупность факторов, определивших направление и интенсивность этой модификации, следует рассмотреть более подробно.
Как уже отмечалось, на основе технологического прогресса для значительной части населения постиндустриальных стран достижение материального благосостояния становится все более легким. Однако, как отмечал еще Дж. Хикс, «по мере повышения материального благосостояния оно утрачивает (или должно утрачивать) свою значимость. При низких уровнях дохода правильно будет сосредоточиться на экономике; но с увеличением богатства появляются иные критерии; потребность в получении все больших материальных благ утрачивает свою остроту. Таким образом, на первый план все чаще выходят такие проблемы, как необходимость сочетать безопасность и свободу, справедливость и ответственность».
Действительно, сегодня, с одной стороны, человек предпочитает трудиться за меньшую заработную плату, если его деятельность на рабочем месте позволяет ему максимальным образом реализовать свои способности, не выполнять рутинных операций, самостоятельно принимать решения и в конечном счете рассчитывать в будущем на культурный и профессиональный рост. С другой стороны, стремление людей посвящать как можно больше времени семье, участию в разного рода общественных организациях, самообразованию, занятиям спортом и так далее принимает массовый характер и не может более не учитываться.
Необходимо, однако, подчеркнуть, что между благосостоянием и восприимчивостью человека к новым мотивам деятельности не существует прямой зависимости. Многочисленные социологические исследования вполне ясно подтверждают это обстоятельство; в лучшем случае можно говорить о наличии слабой корреляции между экономическими успехами нации и относительно абстрактным понятием «удовлетворенность жизнью». Ориентация же на новые ценностные установки является функцией множества «переменных», и с достаточной степенью определенности можно говорить о ней лишь в пределах конкретной страны или экономической системы.
Повышение материального уровня жизни создает потенциальные предпосылки для становления новой мотивационной системы. Освободившийся от необходимости постоянного поиска средств для удовлетворения насущных потребностей, человек получает возможность приобщения ко всему многообразию ценностей, накопленных цивилизацией. Но это не означает немедленного и автоматического использования им открывающихся возможностей, и уж тем более — быстрого становления новой иерархии ценностных ориентиров в масштабах общественного целого.
Уже в этот период вполне уверенно можно было говорить о наличии «существенного имущественного расслоения по признаку образования», однако процесс только начинался. С конца 80-х годов доходы выпускников колледжей также начали падать. С 1987 по 1993 год средняя почасовая зарплата обладателя диплома четы-рехгодичного вуза снизилась в США почти на 2 процента, в то же время обладатели степени бакалавра увеличили свои доходы в среднем на 30 процентов, а докторской степени — почти вдвое. Это показывает, что в зрелом постиндустриальном обществе залогом получения высоких доходов является не просто качество профессиональной подготовки, а такой уровень образования, который значительно выше характерного на тот или иной момент для большинства граждан, составляющих совокупную рабочую силу.
В то же самое время в силу причин, которые будут рассмотрены нами позднее, возникает все большая конкуренция на рынке труда в сфере массового индустриального производства и примитивных услуг, и поэтому рабочие места для малоквалифицированной рабочей силы в промышленности сокращаются или оплачиваются по очень низкой ставке. Таким образом, степень подготовленности работника, широта его кругозора, наличие у него специальных навыков и способностей — все это фактически однозначно определяет его будущее социальное положение. В этих условиях лишь немногие из социологов могут позволить себе не согласиться с предельно категоричным заявлением Ф. Фукуямы, считающим, что «существующие в наше время в Соединенных Штатах классовые различия объясняются главным образом разницей в полученном образовании».
Умение работать с базами данных, объем и качество освоенной информации, способность генерировать новое знание становятся сегодня столь же важным источником социального признания и столь же необходимым условием включенности человека в состав доминирующих социальных групп, каким была в условиях индус-триального общества собственность на средства производства и другие материальные блага. При этом, в свою очередь, современный образованный человек стремится войти в новый господствующий класс не столько ради повышения благосостояния, сколько с целью приобщения к более интересной и насыщенной жизни. Как справедливо отмечает П. Дракер, «все большее число людей из рабочей среды обучаются достаточно долго, чтобы стать работниками умственного труда. Тех же, кто этого не делает, их более удачливые коллеги считают "неудачниками", "ущербными", "гражданами второго сорта" и вообще "нижестоящими". Речь идет уже не о деньгах. Речь идет о собственном достоинстве».
Наконец, дополнительный стимул становлению новых ценностных ориентиров дает бурное развитие информационной составляющей современного хозяйства. Так как наиболее значимым качеством работника становится его способность усваивать информацию и продуцировать новое знание, ему приходится постоянно со-вершенствовать искусство диалога (очного или заочного) с другими людьми, развивать свои коммуникативные функции. И поскольку потребление информационных продуктов во многих аспектах становится тождественным их производству, постольку стремление человека к самосовершенствованию приобретает общественно важное значение, что стимулирует воспроизводство данного явления в расширяющихся масштабах, не известных экономической системе.
Изменения, привносимые в современный мир информационной революцией, становлением новой личности и прогрессом материального производства, интегрируются в том факте, что знания служат теперь не просто совершенствованию орудий труда, что в свое время вызвало промышленную революцию, и даже не совер-шенствованию основ и принципов организации производственной и общественной деятельности, что в начале XX столетия позволило революционным образом поднять производительность труда; объектом применения знаний становятся сегодня сами знания, и это меняет все.
Таким образом, развивающиеся в постиндустриальном обществе процессы объективно ведут не столько к ограничению потребления материальных благ, сколько к вытеснению материальных стимулов их производства мотивами самореализации личности, наращивания интеллектуального потенциала и максимального его рас-крытия в общественно значимой деятельности.
Фактор личной экономической заинтересованности, представляющей собою важный побудительный мотив человеческих действий в рамках индустриального общества, объясняет лишь самые простые экономические процессы. Анализ более сложных общественных взаимодействий требует принимать во внимание мотивы неэкономического характера. Идея выделения в системе ценностных ориентиров человека как «экономических», так и «неэкономических» составляющих присутствовала еще в довоенной социологии. В 1946 году П. Дракер одним из первых начал исследование этих элементов в рамках теории управления, отметив, что «потребность [в чем-либо] в равной степени выражает как экономические, так и неэкономические потребности и желания».
Активные исследования изменений в структуре человеческих ценностей начались в США и западноевропейских странах вскоре после окончания Второй мировой войны. Именно в конце 50-х — начале 60-х годов, когда хозяйственная жизнь адаптировалась к мирным условиям, доминирующие положение экономических и материальных факторов в системе мотивации, ранее незыблемое, стало вызывать все больше сомнений.
Основанное на более глубинных причинах, изменение шкалы жизненных ценностей человека началось в развитых странах с конца 60-х годов. К этому времени возможность самореализации в профессиональной деятельности стала занимать первые позиции в шкале ценностей представителей американского среднего класса, а значение величины заработной платы оказалось лишь на пятом месте. Исследования, проведенные несколько позже, выявили усиление этой тенденции. В середине 70-х годов социологи зафиксировали, что чувство удовлетворения от проделанной работы и контактов с людьми расценивалось в качестве главного достоинства того или иного вида деятельности 68 процентами японцев, 64 процентами американцев, 41 процентом англичан и 40 процентами французов. Высокая заработная плата и безопасность условий труда оказались на первом месте у 30 процентов японских, 35 —американских, 57 процентов английских и французских респондентов.
Как это часто случается, пристальное внимание социологов к новой актуальной проблеме породило целый спектр теорий и ключевых терминов. Среди основных достоинств того или иного вида деятельности называли, в частности, ее автономность, делая упор на тесную связь между индивидуализированной деятельностью и ее высококвалифицированным характером. П. Сорокин полагал, что предметные цели уступают место непредметным. У. Митчелл акцентировал внимание на замене «внешних» целей и задач «внутренними». Д. Янкелович противопоставлял материальный успех самовыражению в деятельности. Но одним из наиболее популяр-ных на рубеже 70-х и 80-х годов стало определение Р. Инглегарта, охарактеризовавшего формирующуюся мотивационную систему как «постматериалистическую» (post-materialist). Таким образом всеми этими авторами подчеркивалось доминирование в мотивационной системе современного работника факторов внутреннего развития, рост значения межличностного взаимодействия и утрата прежней определяющей роли факторами высокой заработной платы и социальной защищенности.
На новом уровне исследований, начиная с середины 80-х годов, предпринимались попытки обобщить ранее выдвинутые теоретические положения. В частности, в научный оборот было введено понятие экспрессивизма, который «включает в себя такие ценности, как творчество, автономность, отсутствие контроля, приоритет самовыражения перед социальным статусом, поиск внутреннего удовлетворения, стремление к новому опыту, тяготение к общности, принятие участия в процессе выработки решений, жажда поиска, близость к природе, совершенствование самого себя и внутренний рост». Широкое признание получила также идея выделения трех видов деятельности — непосредственно порождаемой материальными потребностями (sustenance driven); заданной внешними, но не обязательно лишь материальными, обстоятельствами (outer driven); и вызываемой внутренними стремлениями и предпочтениями (inner directed). Этот подход оказался весьма плодотворным и был развит во многих социологических исследованиях.
В настоящее время все чаще используется понятие «постэкономической (post-economic) системы ценностей», предложенное О. Тоффлером. Именно он впервые рассмотрел современные нематериальные мотивы деятельности индивида не как неэкономическую составляющую его активности, а как элемент преодоления прежней экономической системы мотивации, как проявление не неэкономических, а постэкономических потребностей. С этой точки зрения, новая мотивационная система преодолевает стандарты экономической эпохи, а не видоизменяет их.
В контексте нашего анализа важно подчеркнуть, что какое бы направление социологического поиска мы ни взяли, в нем констатируется переход от доминирования внешних побудительных стимулов деятельности к мотивам преимущественно внутренним. Деятельность, обусловленная именно такими побуждениями, имеет своим результатом развитие и совершенствование самой личности. Оказывается, что на хозяйственный прогресс влияют не только и не столько вовлеченные в оборот информация и знания, сколько характер восприятия человеком окружающего мира, его отношение к себе самому и себе подобным. В этом эпохальном изменении скрыта квинтэссенция постэкономической трансформации. Если до последнего времени прогресс производства, всегда оставаясь фоном, на котором происходит становление нового человека, был в большей степени причиной социальных трансформаций, нежели их следствием, то сегодня положение начинает радикально меняться. Потенциал индустриальной хозяйственной системы определялся техническими возможностями производства и экономическими возможностями потребителя. Конец XX столетия ознаменовался рождением и укреплением качественно новой тенденции: и прогресс информационного производства, и характер постиндустриальной хозяйственной системы как таковой оказываются зависимы от потребностей человека в самореализации — как в производстве, так и в потреблении. В современных условиях социальное развитие определяется качествами человека именно как творческой личности — качествами, не имевшими ранее прямого отношения к хозяйственным закономерностям. Люди начинают изменять общество, изменяя самих себя: не отказываясь от развития своих способностей ради успехов конвейерного производства, а максимально совершенствуя их; не ограничивая себя ради дополнительных инвестиций, а потребляя все больше информационных благ и услуг ради увеличения интеллектуального капитала, и т. д. Значение этой трансформации трудно переоценить.
Когда материальные потребности людей удовлетворяются на приемлемом для них уровне без перенапряжения их физических или нравственных сил, простая прибавка к заработной плате означает меньше, чем возможность располагать свободным временем или разнообразить свою активность. Новые приоритеты работников идеально сформулированы в известном императиве А. Маслоу: «Человек должен быть тем, чем он может быть; он должен соответствовать своей внутренней природе».
Однако самореализация за пределами производственного процесса всегда страдает известной ограниченностью, так как профессиональная деятельность любого человека остается основным содержанием его жизни, и если неудовлетворенность ею вызывает необходимость искать более привлекательное дело в свободное время, человек вряд ли способен достичь подлинного душевного равновесия. Поэтому усовершенствование активности людей на их рабочих местах с учетом изменившихся ценностей должно было стать следующим неизбежным шагом на пути формирования новой мотивационной системы. Проявления нематериалистически обусловленной деятельности в рамках производства стали обращать на себя внимание в 60-е и 70-е годы, в эпоху перехода от индустриального общества к постиндустриальному. В то время мотив самореализации не мог еще доминировать в самом производственном процессе — индустриальная система хозяйства, способная ответить на любые запросы человека-потребителя, была не в состоянии адекватно удовлетворить потребности творческой личности. В этот период первое место на шкале ценностей заняли элементы социального и коллективного признания тех или иных достижений работника. Они не обязательно должны были сопровождаться повышением его заработной платы или продвижением по служебной лестнице; возрастающий авторитет человека и его влияние на происходящие в организации процессы, как правило, совпадали по времени с упрощением организационной структуры компаний и уменьшением количества должностных градаций.
Заметное проявление поистине неэкономических мотивов в масштабах всего общественного производства началось в 80-е годы, когда в результате информационной революции стали сокращаться рутинные операции и расширилось поле приложения творческих способностей каждого работника.
В это же время производство стало выходить за пределы собственно завода или института. Еще в конце 50-х годов отмечалось, что «профессионалы, руководящий персонал, лица с высоким уровнем образования имеют тенденцию активно заниматься профессиональной деятельностью вне границ рабочего дня». В современ-ных же условиях грань между свободным и рабочим временем, между рабочим местом и рекреационным пространством в известной степени стирается. К началу 80-х годов около 30 процентов производственной деятельности менеджеров, конструкторского персонала и информационных работников осуществлялось за пре-делами нормированного рабочего дня.
Таким образом, с одной стороны, человек все глубже втягивается в производственные процессы, с другой — деятельность на рабочем месте во все большей степени предполагает потребление информации и усвоение знаний, полученных другими людьми. В результате происходит размывание границ между производительным и непроизводительным трудом, между производственной дея-тельностью и досугом, и, в конечном счете — между производством и потреблением. Возникает переход от «чистого» производства к процессу, в котором важную роль играет потребление, от «чистого» потребления — к производительной деятельности, воспринимаемой в качестве своеобразного досуга.
Мир современного человека как субъекта производства уже не противостоит его самосознанию как потребителя или как развивающейся личности. Данный феномен квалифицируется в социологии как становление прозьюмера (этот термин образован из частей слитых воедино английских слов production — производство и consumer — потребитель), не разделяющего производственную деятельность и активное потребление благ и услуг. Важно подчеркнуть, что речь при этом идет не только о стирании границ между свободным и рабочим временем; имеется в виду гораздо более системная трансформация, проявляющаяся, в частности, в возникновении и постоянном расширении хозяйственной деятельности такого типа, который изначально предполагает, что производство благ не отделимо от потребления некоторых субъективированных факторов производства (информационных продуктов), невозможно без активной и деятельной позиции потребителя.
Прозьюмеризм возникает, прежде всего, в отраслях информационного сектора, в науке, образовании, конструкторских и опытных разработках, а также в сфере культуры, искусства, отчасти здравоохранения. Говоря иными словами, здесь преобладают субъект-субъектные взаимодействия, в которых и производитель, и потребитель блага в сопоставимой степени определяют процесс его использования. Именно специалисты, занятые в этих отраслях, составляют социальную группу, которая наиболее восприимчива к новым мотивационным факторам. Как отмечал Дж. К-Гэлбрейт, «служение целям нации, государства или общества, стремление макси-мально использовать возможности, предоставляемые занимаемым Положением для достижения намеченных целей, — таковы единственно приемлемые для этих людей мотивационные факторы». Неэкономический характер ценностей, разделяемых в интеллектуальной среде, приводит к тому, что, как мы отмечали в предыдущей лекции, корпорации в современных условиях не могут требовать от своих работников лояльности; напротив, они должны заслужить их лояльность по отношению к себе.
В интеллектуальной среде особо ценятся профессиональная автономность и независимость. Ее представители «являются не фермерами, не рабочими, не бизнесменами, а членами организаций. Они — не пролетарии и не считают, что их эксплуатируют как класс. Место их работы — будь то частная компания, больница или университет — никак не сказывается на их статусе... Работники интеллектуального труда не меняют своего экономического или социального положения. Они лишь меняют место работы». Последствия подобного положения дел рассматривались нами ранее; таким образом, рост творческой составляющей деятельности работника неумолимо ускоряет хозяйственный рост.
Технологии постиндустриального общества
Свою концепцию постиндустриального общества Дэниел Белл выдвинул на Съезде по технологическому и социальному развитию в Бостоне в 1962 г. Он последовательно рассмотрел различные аспекты будущего общества: изменение характера экономики, изменение классовой структуры общества, проблемы корпораций, социальный выбор и социальное планирование, роль политиков и «технократов», проблемы самосознания, демократии и культуры. Основной чертой наступающей новой эпохи Д.Белл считал социальные перемены в США, Японии и СССР. В своей книге Белл подверг марксизм резкой критике, на которой, впрочем, нет смысла здесь останавливаться, ибо в этой части он был далеко не оригинален. Гораздо полезнее остановиться на конструктивной части взглядов Белла. Так же, как и его предшественник Уильям Ростоу (W.W.Rostow. The Stages of Economic Growth. - Cambridge: Cambridge University Press, 1971), Дэниел Белл полагал, что страны Азии, Африки и Латинской Америки находятся ещё на стадии «доиндустриального общества». Для них характерны черты относительно низкой ступени промышленного развития: преимущественная добыча и первичная переработка сырья (сельское хозяйство, шахты, рыболовство, неквалифицированные виды труда); антиэкологический характер техники; эмпиризм при принятии решений; ориентация на прошлое при оценке перспективы и традиционализм в политике.
Вторая группа стран по классификации Белла - это Западная Европа, Советский Союз и Япония. Они относились к «индустриальному обществу». Особенностями этих стран Белл считал следующие: фабричное производство; полуквалифицированный и инженерный труд; энергетический профиль технологий; антиприродная направленность промышленной деятельности; эмпиризм и экспериментирование в основе политики; приспособленчество и прожектёрство при оценке перспективы развития; экономический рост при государственной или частной инвестиционной деятельности.
Наконец, США Белл относил к наступающей новой эпохе «постиндустриального общества» - наивысшей стадии развития цивилизации. В экономике здесь преобладают такие виды деятельности, как распространение всевозможных услуг, торговля, финансы, страхование, операции с недвижимостью и т.п. В дальнейшем получают приоритетное развитие здравоохранение, образование, наука, индустрия развлечений. Возрастает роль учёных и профессионалов. Информация приобретает ведущую роль в развитии технологии. Нормой поведения становится корректность между людьми вместо прежней конфронтационности. Основой принятия решений становится научное знание, методы моделирования, теория принятия решений и системный анализ. Перспектива оценивается на основе научного прогнозирования.
Конечно, со времён Белла в мире произошли большие перемены. Его классификация стран по уровню технологического развития во многом устарела. Теперь современную Японию уже не отнесёшь ко «второй группе стран», да и Китай демонстрирует впечатляющие успехи в научно-техническом развитии. Отдельный разговор - о кардинальных переменах в нашей стране. К настоящему времени написаны и другие книги о тенденциях мирового развития. Но в концептуальном плане книга Белла остаётся непревзойдённой. Его оценки и прогнозы во многом подтвердились. Он с нескрываемой гордостью констатировал успехи США: «Мы вступили в первую стадию постиндустриального общества. Мы стали первой нацией в мировой истории, у которой более половины занятого населения не включено в производство пищи, одежды, жилья, автомобилей и других материальных благ. Изменился и характер труда. Сокращается класс работников, занятых ручным и неквалифицированным трудом, и начинает преобладать класс интеллектуального труда». Изменяется и характер познания. Приоритет смещается в сторону теоретического познания взамен прежнего эмпиризма. Благодаря математическому описанию и мощным компьютерам, развивается моделирование экономических систем и социального поведения. Открывается возможность крупномасштабных экспериментов в общественных науках. Это открывает возможность выбора наилучших альтернатив будущего развития. Если доминирующими фигурами прошлого были бизнесмены и рабочие, то теперь их места всё больше занимают учёные, математики, экономисты и конструкторы «новой интеллектуальной технологии». Принципиальные решения, касающиеся роста экономики и её баланса, будут исходить от правительства. Но они будут всё в большей мере основываться на «шефстве исследований над государством», на анализе эффективности и выгодности, на оценке последствий принимаемых решений для жизни всего общества. «Кто будет властвовать в постиндустриальном обществе?» - ставит вопрос Белл. По его мнению, «обязательным условием доступа к власти» станет образование. Белл не утверждает, что учёная элита составит монолит и будет действовать как некая корпоративная группа. Главное, по его мнению, в том, что усиливается учёт их мнений в политике.
Последователи Белла значительно развили его теорию. Сегодня термин «постиндустриальное общество» в разных его вариациях («информационное общество», «постмодернизм» и др.) давно возведен в культ и стал своего рода признаком хорошего тона в литературе по социологии. Однако мало кто задумывается над основаниями для такого культа. Остаётся вопрос: является ли «постиндустриальное общество» чем-то более значительным, чем умозрительной конструкцией, призванной мифологизировать реальность? Появление прогностических концепций Д.Белла (а также почти одновременно Ж.Фурастье, А.Турена, А.Тоффлера и др.) возникло с целью научного противопоставления учению Карла Маркса. События ХХ века нанесли серьезный удар по ортодоксальному марксизму, обещавшему повсеместную смену капитализма более прогрессивным социалистическим строем. Оказалось, что в развитых западных странах капитализм оказался отнюдь не таким «умирающим и загнивающим», каким его изображали апологеты советской идеологии. Современный капитализм явно не вписывался в классические марксистские представления. Потребовалось объяснить оптимистические реалии капитализма 70-х годов и попытаться дать прогноз его дальнейшего развития. Эту миссию и взяла на себя теория постиндустриального общества.
По современному определению, постиндустриальное общество - это общество, в экономике которого в результате научно-технической революции и существенного роста доходов населения приоритет перешёл от преимущественного производства товаров к производству услуг. Производственным ресурсом становятся информация и знания. Научные разработки становятся главной движущей силой экономики. Наиболее ценными качествами являются уровень образования, профессионализм, обучаемость и креативность работника. Постиндустриальными странами называют, как правило, те, в которых на сферу услуг приходится значительно более половины ВВП. Конечно, со времён Белла эта картина изменилась. Ныне под этот критерий попадают, в частности, США (на сферу услуг приходится 80% ВВП), страны Евросоюза (сфера услуг около 70% ВВП), Австралия (70% ВВП), Япония (70% ВВП), Канада (70% ВВП), Россия (60% ВВП). Однако некоторые экономисты указывают, что доля услуг в России завышена неточными статистическими данными. Относительное преобладание доли услуг над материальным производством не обязательно означает снижение объёмов производства. Просто эти объёмы в постиндустриальном обществе увеличиваются медленнее, чем увеличиваются объёмы оказанных услуг. Под услугами следует понимать не только торговлю, коммунальное хозяйство и бытовое обслуживание: любая инфраструктура создаётся и содержится обществом для оказания услуг: государство, армия, право, финансы, транспорт, связь, здравоохранение, образование, наука, культура, интернет - всё это услуги. К сфере услуг относится производство и продажа программного обеспечения. Покупатель не обладает всеми правами на программу. Он пользуется её копией на определённых условиях, то есть получает услугу.
Современные приверженцы постиндустриальной теории указывают следующие причины возникновения постиндустриального общества:
- Усовершенствование технологий, механизация и автоматизация производства позволяют уменьшить долю людей, непосредственно занятых в материальном производстве.
- Современная экономика достигла такого качества, когда большинство работников должны иметь относительно высокий образовательный уровень.
- Благосостояние значительной части населения поднялось настолько, что интеллектуальный рост и совершенствование творческих способностей заняли важное место в ценностной шкале общества.
- Люди, основные материальные потребности которых удовлетворены, занятые интеллектуальным трудом, предъявляют повышенный спрос на услуги.
- Повышение доли квалифицированного труда приводит к тому, что основным средством производства становится квалификация работников. Это меняет структуру общества, а собственность на материальные средства производства утрачивает своё былое значение.
Ещё одной характерной чертой постиндустриального общества, по мнению его апологетов, является деиндустриализация. Эта констатация не лишена оснований. За последние 50 лет во всех странах мира наблюдалось снижение удельного веса занятых и доли промышленности в ВВП. В среднем по миру доля промышленности в ВВП сократилась с 40% до 28%, а доля занятых - до 21%. Деиндустриализация в первую очередь затрагивает экономически развитые страны и старые отрасли, такие как металлургия, текстильная промышленность. Закрытие заводов приводит к увеличению безработицы и появление региональных социально-экономических проблем. Но параллельно деиндустриализации происходит процесс реиндустриализации - развитие новых, высокотехнологичных производств, замещающих старые отрасли. Новые индустриальные страны первой волны, обладавшие такими конкурентными преимуществами как дешевая рабочая сила и более низкое налоговое бремя, привлекли на свою территорию новые отрасли промышленности. Это привело к глобальному переносу промышленного производства в Юго-Восточную Азию. Во многих странах этого региона и в других развивающихся странах транснациональные корпорации создают предприятия неполного цикла, производящие полуфабрикаты или осуществляющие сборку готовой продукции из импортных деталей.
Характерное для постиндустриальных стран снижение доли занятых в промышленности не свидетельствует об упадке развития промышленного производства. Напротив, промышленное производство, как и сельское хозяйство в постиндустриальных странах развиты чрезвычайно сильно, в том числе за счёт высокой степени разделения труда, что обеспечивает высокую производительность. Дальнейшего наращивания занятости в данной сфере просто не требуется. Например, в США в сельском хозяйстве уже давно работает около 5% занятого населения. При этом США являются одним из крупнейших мировых экспортёров зерновых. В то же время в отраслях транспортировки, переработки и хранения сельхозпродукции занято ещё свыше 15% работников США. Разделение труда сделало этот труд «несельскохозяйственным» — этим занялись сфера услуг и промышленность, которые дополнительно увеличили свою долю в ВВП за счёт снижения доли сельского хозяйства.
Приверженцы теории постиндустриального общества справедливо указывают, что основным производственным ресурсом всё больше становится квалификация людей. Этого можно добиться только через увеличение инвестиций в человека и усиление потребления - в том числе потребления образовательных услуг, вложений в здоровье человека и т. д. Кроме того, рост потребления позволяет удовлетворить насущные потребности человека, в результате чего у людей появляется время на личностный рост, развитие творческих способностей и т. п., то есть те качества, которые наиболее важны для постиндустриальной экономики. На сегодня при реализации больших проектов обязательно предусматриваются значительные средства не только на строительство и оборудование, но и на обучение персонала, его постоянную переподготовку, тренинги, предоставление комплекса социальных услуг (медицинское и пенсионное страхование, организация отдыха, образование для членов семьи). Подчёркивается, что характерной чертой постиндустриального общества становится превалирование знаний над капиталом. На первых этапах индустриального общества, имея капитал, практически всегда можно было организовать массовое производство какого-либо товара и занять соответствующую нишу на рынке. С развитием конкуренции, особенно международной, размер капитала не гарантирует защиту от провала и банкротства. Для успеха обязательно нужна инновация. Капитал не может автоматически обеспечить появление ноу-хау, необходимых для экономического успеха. И наоборот, в постиндустриальных секторах экономики наличие ноу-хау позволяет легко привлечь необходимый капитал даже без наличия собственного. Стоимость корпораций в постиндустриальном обществе обусловлена, главным образом, нематериальными активами — ноу-хау, квалификацией работников, эффективностью бизнес-структуры и т. д. Например, капитализация фирмы Microsoft соответствует капитализации крупнейших добывающих компаний, хотя Microsoft имеет на порядки меньше материальных активов.
Характерной чертой постиндустриального общества является относительное повышение роли малого и среднего бизнеса. Снижается значение массового производства, которое перемещается в другие регионы. Производится всё больше мелкосерийных товаров с множеством модификаций и вариантов услуг с целью удовлетворить потребности разных групп потребителей. В результате небольшие гибкие предприятия становятся конкурентоспособны не только на локальных рынках, но и в глобальном масштабе. Технологический прогресс в индустриальном обществе достигался, в основном, благодаря работе изобретателей-практиков, часто не имевших научной подготовки (например, Томас Эдисон). В постиндустриальном обществе резко возрастает прикладная роль научных исследований, в том числе фундаментальных. Основным двигателем технологических изменений стало внедрение в производство научных достижений. В постиндустриальном обществе наибольшее развитие получают наукоёмкие, ресурсосберегающие и информационные технологии («высокие технологии»). Это, в частности, микроэлектроника, программное обеспечение, телекоммуникации, робототехника, производство материалов с заранее заданными свойствами, биотехнологии и др. Информатизация пронизывает все сферы жизни общества: не только производство благ и услуг, но и домашнее хозяйство, а также культуру и искусство. К особенностям современного научно-технического прогресса теоретики постиндустриального общества относят замену механических взаимодействий электронными технологиями; миниатюризацию, проникающую во все сферы производства; изменение биологических организмов на генном уровне. Главный тренд изменения технологических процессов - возрастание автоматизации, постепенная замена неквалифицированного труда работой машин и компьютеров.
Формирование постиндустриального общества
На рубеже XX - XXI вв. появилась концепция формирования общества нового типа как следующей ступени постиндустриального общества. Оно получило название "Knowledge society", "К-общество" или "общество, основанное на знаниях". Оно характеризуется, кроме технологического, такими измерениями: социальным, этническим и политическим. Неотъемлемыми его компонентами стали новые междисциплинарные знания, генерируемые научными и социальными институтами, подготовка высококачественного человеческого капитала, которую осуществляет образование, создание дополнительных богатств экономикой знаний и формирование на этой основе интегрального вектора развития общества, ориентированного на повышение качества и безопасности жизни всех его членов.
Вместе с тем некоторые исследователи считают, что с методологической точки зрения будет неверно говорить о становлении в западных странах постиндустриального общества. Само это понятие является абстракцией очень высокого порядка. Реальное же жизнь дает различные типы обществ, которые формируются на основе постиндустриального хозяйственного уклада. Еще полтора десятка лет назад, говоря об основных центры информационного общества формируется, аналитики называли США, Западную Европу и Японию. В начале XXI в. перспективы Японии с точки зрения продвижения в этом направлении стали проблематичными. А различия между Америкой и Европой оказываются все более заметно. Поэтому можно говорить о двух моделях современного постиндустриализма - европейскую и американскую. Если взглянуть на проблему с исторической позиции, то в Европе становления индустриального общества шло не менее четырехсот лет, в Штатах - вдвое быстрее. До промышленной революции в Европе прошли века, сформировавших ее богатую, специфическую культуру. В США индустриальное общество, как и сама сугубо американская культура, создавались практически "с нуля". В Европе формирования постиндустриальных тенденций значительной мере было воспринято в контексте "антииндустриализму". В Соединенных Штатах постиндустриализм не означал ничего, кроме социального порядка, наступал "после индустриализма". Возможно, именно вследствие этого достижения обеими регионами постиндустриального уровня технологического прогресса в середине 1970-х годов имело разные последствия. В США начался экономический подъем, в 90-х годах вылилось в невиданный бум с очень высокими темпами роста валового продукта и очень низкими показателями безработицы. В Европе темпы экономического развития резко замедлились, а безработица стало подобным состояния дел периода мирового кризиса. Парадокс заключается в том, что при более впечатляющих показателях в сфере научно-технического и экономического потенциала, американская модель " менее постиндустриального ", чем европейская.
Последнее утверждение можно аргументировать тем, что успехи американской экономики в XX в. основывались во многом на разработке и производстве стандартизированных потребительских и технологических товаров: автомобилей, холодильников, телевизоров, пылесосов и другой. Позже компьютеры и другая электроника появились и получили массовое распространение, прежде всего в США. В XXI в. американские предприниматели сосредоточились на создании и выпуске массовой продукции, которая отвечает требованиям постиндустриализма, например, тиражировании компьютерных программ и других элементов информационного обеспечения. Указанное обстоятельство отчасти объясняет то, что в современной Америке до сих пор не возникло индивидуализированного потребления. А позиции массовой культуры не только не ослабли, но и укрепились.
Европейцы, напротив, по мере роста материального благосостояния все больше сосредотачиваются на диверсификации потребления и формировании нового образа жизни, повышая не столько его уровень, сколько качество. Как заметил самый известный российский исследователь постиндустриализма В. Иноземцев, "... если для покупки продуктов в магазине нужна лишь одна десятая или одна двадцатая ежемесячного дохода, то" жизнь для зарабатывания "заканчивается. Начинается жизнь ради жизни. Для одних это жизнь ради знания и содержания. Для других - ради символов. Для одних - ради отличия сегодняшнего себя от себя вчерашнего. Для других - ради отличия себя от других ".
В процессе постиндустриализации такой мотив к труду, как высокая заработная плата, сдвинулся с первого - второго места, которые он занимал еще три - четыре десятилетия назад, на пятое - седьмое среди других мотивов к труду. На первые позиции в мотивационной иерархии вышли содержание труда, возможность самореализации, перспективы профессионального и социального роста, психологический климат в фирме и другие. Разумеется, даже в высокоразвитых странах для десятков миллионов людей труд остается главным средством к существованию. Но, с другой стороны, все больше людей, что труд - это не только возможность заработать на кусок хлеба, пусть даже с маслом. Большинство респондентов во время социологических опросов отвечают, что работа способствует самореализации и приносит наслаждение, позволяет использовать свои навыки и знания. В получении удовольствия от труда европейцы видят элемент "искусства жить" (l'art de vivre). Сегодня европейцы более ориентированы на саморазвитие.
Культура постиндустриального общества
Эти настроения проявляли себя в древние времена в дионисийских оргиях, а в период раннего христианства в гностицизме, считавшем себя свободным от обязательств перед моральным законом. В современном обществе этот психологический солипсизм наиболее болезненно реагировал на попытки буржуазного общества наложить репрессивные ограничения на самопроизвольное выражение импульсивных желаний. Антиномичный импульс XIX века нашел свое культурное выражение в таких антибуржуазных течениях, как романтизм, "щегольство", "эстетизм", и других проявлениях, противопоставлявших "естественного человека" , или же "я" обществу… То, что в XIX столетии было глубоко личным и скрытым превратилось в блеске модернизма ХХ века в общественное и идеологическое. С победой модернизма современная культура стала антиинституциональной и антиномичной.
Белл связывает утверждение подобных установок с ростом класса интеллектуалов, порождающих "критические идеи", а также с возникновением молодежного движения, которое "ищет самовыражения и самоопределения в измененных формах сознания, культурном бунте и практически неограниченной личной свободе". Белл имеет в виду знаменитое движение
Контркультуры, охватившее в 60-е годы ХХ века все западные страны, но особенно активное в США.
Эпоха Контркультуры, в некотором смысле переломная для западных обществ. Именно Контркультура превратила ценность самореализации личности из элитарной, присущей ранее лишь "богеме" и части интеллектуалов, в ценность "массовую", одну из основных для культуры эпохи постиндустриализма. В эпоху постиндустриализма наметившийся ранее разрыв между "культурой" и "структурой" приобретает катастрофический характер, поскольку структура общества теряет всякое культурное обоснование. Иными словами, культура утрачивает функцию легитимации социального порядка, одну из базовых своих социальных функций.
Одной из наиболее глубинных движущих сил человека является стремление освятить социальные институты и системы верований, что сообщает смысл жизни и позволяет отрицать бессмысленность смерти. Постиндустриальное общество не в состоянии обеспечить трансцендентальную этику, кроме как тем немногим, кто посвятил себя служению науке. Антиномичные же настроения приводят к радикальному отрешению от всего земного, которое в конечном итоге разрушает узы, связующие общество, и чувство сопричастности с себе подобными. Отсутствие прочно укорененной системы моральных устоев является культурным противоречием этого общества, самым сильным бросаемым ему вызовом.
Концепция постиндустриального общества, разработанная Д.Беллом, признавала факт преемственности постиндустриальной эпохи по отношению к более раннему этапу – индустриальному обществу. Культурные особенности постиндустриального общества также органически связаны с развитием западной культуры в эпоху капитализма. Однако во второй половине ХХ века большое влияние получило теоретическое направление, подчеркиваюшее факт разрыва между типом общества, сложившимся в XIX – начале ХХ веков (современностью, модерном), и обществом, возникшем, приблизительно, в середине ХХ века (постсовременностью, постмодерном). Это направление получило название "постмодернизма".
В рамках постмодернистского теоретизирования культурная проблематика выходит на первый план, так как наиболее значимые различия между современностью и постсовременностью проявляются именно в сфере культуры.
Услуги в постиндустриальном обществе
К вопросу об услугах с позиций экономической науки начали обращаться в своих работах уже в XVII-XIX вв. Ф. Кенэ, А. Смит, К. Маркс, Ж.-Б. Сэй, А. Маршалл, Ф. Бастиа. Начиная с 30-40-х годов прошлого столетия ученые предлагали варианты обоснования сдвига экономического развития в сторону сервисного сектора. Наиболее известные концепции были разработаны А. Дж. Б. Фишером, К. Кларком, У. Ростоу, Д. Беллом.
В соответствии с теорией секторов, или теорией структурных изменений, авторами которой являются А. Дж. Б. Фишер и К. Кларк, выделяются три сектора общественного производства: первичный, вторичный и третичный. К первичному относятся отрасли, деятельность которых связана с получением первичных ресурсов, - сельское хозяйство и добывающие отрасли. К вторичному – отрасли обрабатывающей промышленности и строительства. Третичный сектор охватывает сферу услуг.
Развивая трехсекторальную модель экономики, У. Ростоу выделяет пять этапов экономического роста, определяемых уровнем развития техники, отраслевой структурой хозяйства, долей накопления в национальном доходе, структурой потребления. Первый этап, названный «традиционным обществом», отличается высоким удельным весом сельского хозяйства в производстве совокупного продукта, примитивным сельскохозяйственным трудом, низким уровнем развития техники. На втором этапе – «периоде предпосылок для взлета (подъема)» начинается активное проникновение в производство достижений наук и техники, рост производительности в сельском хозяйстве, развитие торговли. Для третьего этапа, обозначенного как «взлет», характерна промышленная революция. На следующем этапе – «движение к зрелости» - наблюдается бурное развитие науки и промышленности, возникновение новых отраслей производства, увеличение доли квалифицированного труда. И, наконец, на пятом этапе, называемом «эрой высокого массового потребления», экономика практически полностью подчинена задачам личного потребления, и на первый план выходит сервисная сфера, а не промышленность.
Основные методологические принципы теории постиндустриального общества содержатся в трудах А. Дж. Б. Фишера, К. Кларка, У. Ростоу. Дальнейшее развитие они получили в работах Д. Белла. В основе его взглядов лежат три стадии экономического развития общества – доиндустриальная, индустриальная и постиндустриальная. В доиндустриальном обществе используется рабочая сила в основном в добывающих отраслях и сельском хозяйстве. Индустриальное общество характеризуется массовым производством товаров и преобладанием класса промышленных рабочих. В постиндустриальном обществе доминирующая роль принадлежит высококвалифицированным специалистам. Переход от индустриального к постиндустриальному обществу, по мнению Д. Белла, проходит несколько этапов. На первом этапе развитие промышленности способствует экспансии транспорта и общественных служб как услуг, связанных с движением товара. Второй этап характеризуется расширением сфер распределения (оптовой и розничной торговли), финансов, операций с недвижимостью и страхованием в условиях массового потребления благ. На третьем этапе рост национального дохода сопровождается снижением доли расходов на питание, высвобождаемый остаток направляется сначала на приобретение товаров длительного пользования, а затем – предметов роскоши, на отдых и потребление разнообразных услуг.
Пятисекторальная модель Д. Белла исходит из трехсекторальной, дополненной двумя этапами – «четвертичным» и «пятеричным», отражающими этап перехода от индустриального к постиндустриальному обществу. В соответствии с этой моделью услуги относятся к трем секторам: «третичный» включает транспорт и коммунальное хозяйство, «четвертичный» - торговлю, страхование, операции с недвижимостью, финансовые услуги, а «пятеричный» - здравоохранение, образование, исследовательскую деятельность, государственное управление, отдых.
В ходе научно-технической революции наука превращается в непосредственную производительную силу, центр тяжести переносится в непроизводственную сферу. В середине 80-х годов уже свыше 70% населения США было занято в сфере услуг. В последние десятилетия услуги стали полноправными объектами международной торговли.
Одним из основополагающих актов, регулирующих международную торговлю услугами, является Генеральное соглашение по торговле услугами (ГАТС). Это соглашение направлено на «сокращение и устранение государственных мер, являющихся препятствием для свободного предоставления услуг через государственные границы или представляющих собой дискриминацию в отношении компаний по оказанию услуг, образованных с участием иностранного капитала. Соглашение обеспечивает правовую базу для решения вопросов об устранении препятствий для торговли и инвестиций в сфере услуг, включает конкретные обязательства стран-участниц всемирной торговой организации по ограничению использования ими такого рода барьеров и обеспечивает форум для дальнейших переговоров по открытию рынков услуг во всем мире. В соответствии с ГАТС, услуга включает любую услугу в любом секторе, за исключением предоставляемых во исполнение государственных полномочий.
Тенденция увеличения доли доходов от сферы услуг в структуре ВВП обозначилась в некоторых странах уже в 60-70-е годы ХХ в. В настоящее время, по оценкам Всемирного банка, эта доля составляет около 68% мирового ВВП. Однако уровень развития сферы услуг в странах весьма различен. Различия в этом показателе (доли в ВВП) и темпах его роста за последние 30 лет позволяют разделить все страны на четыре группы.
К первой группе относятся страны с наиболее высокой – свыше 70% - долей в ВВП доходов от сферы услуг. Для них этот показатель в 70-х годах уже был достаточно высок (например, США и Дания), и страны, где за этот период произошел его существенный рост (Бельгия, Франция, Нидерланды, Люксембург, Великобритания).
Страны второй группы приближаются к первой по величине доли доходов от сервисной сферы, которая достигла 65-70%. К данной группе можно отнести Австрию, Финляндию, Италию, Испанию. Примечательно, что в 70-е годы доля доходов от сферы услуг в ВВП этих стран не превышала 55%.
В третьей группе доля доходов от сферы услуг составляет 50-65%. Среди стран этой группы – Норвегия, Коста-Рика, Колумбия, Зимбабве, Марокко, Чили.
К четвертой группе относятся страны с относительно низкой, менее 50%, долей доходов от сферы услуг в ВВП. Это Бурунди, Гана, Ботсвана, Мали и др. Однако практически во всех странах этой группы наблюдается рост рассматриваемого показателя.
К развитию сферы услуг К. Лавлок, всемирно признанный авторитет в области теории управления сервисными организациями, относит: политику государства, социальные изменения, тенденции развития бизнеса, развитие информационных технологий, интернационализацию и глобализацию организаций сферы услуг.
Анализ современного состояния международной торговли товарами и услугами дает возможность выделить основные тенденции и особенности ее развития:
1. Сохраняется преимущество международной торговли услугами по сравнению с отраслями материального производства в ВВП отдельных стран и всего мирового хозяйства.
2. Под воздействием процесса глобализации и его основных субъектов — ТНК и ТНБ — происходят дальнейшие изменения в географических направлениях потоков товаров и услуг.
3. На развитие мировой торговли большое влияние оказывают региональные интеграционные объединения, соединяющие потоки товаров, услуг, капиталов, рабочей силы в единое экономическое пространство.
4. Содержанием международной торговли становится «обслуживание» нужд «глобального производства» в рамках ТНК.
5. Международная торговля товарами и услугами переплетается с международным движением капиталов.
6. Движущей силой расширения мировых потоков товаров, услуг и инвестиций все больше выступают ТНК, которых сегодня насчитывается более 65 тыс. и 850 тыс. их зарубежных филиалов.
По темпам роста во всех странах устойчиво лидирует комплекс деловых и профессиональных услуг, представленный службами маркетинга, рекламы, менеджмента, лизинга, научных исследований, а также информационно-компьютерными, консультационными, аудиторско-бухгалтерскими услугами и т.д. Его динамизм определяется содержанием деятельности, критически важным с позиции развития современной экономики, основанной на знании, и национальной конкурентоспособности.
К быстрорастущему ядру рассматриваемой сферы относятся также услуги телекоммуникаций и кредитно-финансовых учреждений.
Сравнительно высокие темпы роста отличают группу социальных услуг. Здесь лидирует обслуживание категорий населения, нуждающихся в посторонней поддержке и помощи (инвалиды, престарелые, неблагополучные семьи), но по объемам услуг эта отрасль серьезно уступает другим.
В последнее десятилетие в здравоохранении отмечается значительное возрастание роли современных биотехнологий. Более высокий приоритет отдается организации внебольничных служб, обеспечивающих доступность медицинской помощи широким слоям населения. Проблемы подготовки медицинских кадров приобрели особую значимость в связи с необходимостью повышения качества медицинского обслуживания, особенно на поликлиническом уровне.
В сфере физической культуры и спорта общей мировой тенденцией является рост интереса к высшим достижениям. Данная тенденция отражает фундаментальные сдвиги в современной культуре. Из основных мировых тенденций развития в данной области следует назвать: постоянный рост числа занимающихся массовыми видами спорта; опережающее развитие массового спорта по отношению к спорту высших достижений; эмансипация спорта; создание условий для занятий физической культурой всей семьей. Однако ни одна из перечисленных мировых тенденций развития массового спорта не стала характерной для Российской Федерации.
Высокие позиции занимает и сфера образования. К услугам этой отрасли постиндустриальное общество предъявляет все более высокие требования, диктуемые переходом к системе непрерывного образования, общим повышением места и роли образования в системе жизненных ценностей современного человека.
На сегодняшний день одной из наиболее доходных и динамично развивающихся отраслей мировой экономики является международный туризм. В начале XXI в. на долю международного туризма приходилось около 8% общего объема мирового экспорта и порядка 30—35% мировой торговли услугами. По прогнозам Всемирной туристской организации, мировой рынок туризма будет и в дальнейшем набирать обороты. Всего к 2020 г. количество международных прибытий может увеличиться более чем в 2 раза и составить порядка 1,6 млрд. чел.
Позиции услуг во внешнеторговых потоках растут во всех группах стран — богатых, бедных, со средним уровнем развития. Но доминирующее положение на внешних рынках услуг, как и в их производстве, занимает небольшая группа высокоразвитых стран, причем в торговле услугами оно выражено сильнее, чем на товарных рынках.
Показатели трансграничной торговли не дают точного представления о масштабах и темпах глобализации услуг, поскольку этот процесс более интенсивно развивается в других формах. Услуги занимают значительную долю на мировых рынках капитала, поскольку производители при этом варианте экспансии могут обойти барьеры в трансграничных операциях и использовать к своей выгоде географическую близость к потребителям и другие преимущества непосредственного присутствия на рынках. Международные слияния и поглощения фирм в последние годы концентрируются в сфере услуг.
В начале нового века активизируется такой канал глобализации услуг, как межстрановое перемещение их потребителей и производителей. Отрасли сферы услуг в процессе межстрановой динамики капитала становятся все более предпочтительными. Стабильно высокими темпами растут потоки туристов и лиц, выезжающих за рубеж с деловыми целями. Все более популярной становится практика получения за рубежом образования, медицинской помощи, и мировой рынок этих услуг формируется стремительными темпами. Иностранная рабочая сила в развитых странах заполняет часть общего спроса на услуги. Привлекаются иностранные программисты, ученые, преподаватели, медики, а также не-квалифицированные работники.
Одной из важных сторон долговременной эволюции сферы услуг является вовлечение ее отраслей в систему мирохозяйственных связей. Открытию мировых рынков перед услугами немало способствовали либерализация экономики и научно-технический прогресс, стимулируя их рыночную экспансию. Особое значение для услуг имела политика либерализации внешнеэкономических отношений, реализуемая как во многих странах, так и в рамках международных экономических объединений и организаций, прежде всего ВТО, ОЭСР, ЕЭС.
Не менее сильным ускорителем интеграции услуг в мировое хозяйственное пространство послужила научно-техническая революция и в первую очередь информационно-коммуникационные технологии. С позиций глобализации услуг принципиальное значение имеет такой результат новых технологий, как делокализация производства услуг, в результате чего многие услуги отрываются от национальной почвы, приобретают способность участвовать в торговых сделках на внешних рынках.
С конца прошлого века процесс глобализации услуг получает новое мощное ускорение с появлением Интернета, изначально ориентированного на наднациональные потоки реализации товаров и услуг.
Несмотря на явное ускорение и умножение форм глобализации услуг, по степени интеграции в мирохозяйственное пространство эта сфера пока уступает материальному производству. И барьеры в трансграничной торговле и других каналах перемещения услуг остаются сравнительно более высокими и разнообразными. В будущем можно ожидать большего прогресса в преодолении существующих препятствий и дальнейшего обогащения системы международного обмена за счет растущих потоков нематериальной продукции, в том числе и с высоким научным содержанием. Не вызывают сомнения дальнейшее усложнение технологического уровня и отраслевой структуры сферы услуг, повышение качества и разнообразия продукта, опережающее развитие наукоинтенсивных отраслей, услуг социальной и гуманитарной направленности, дальнейшее повышение действия услуг на эффективность и конкурентоспособность хозяйств, качество жизни населения. Усилится тенденция к интеграции компонентов производства и услуг в единых технологических процессах, хозяйственных комплексах и структурах. Границы между двумя секторами хозяйства будут все более размываться, их разделение становиться условным, а каждая общественная потребность удовлетворяться при самых различных комбинациях вещной продукции и услуг.
Расширение позиций и структурное усложнение сферы услуг происходит как в результате возникновения новых производств (таких как компьютерные услуги, услуги электронных информационных сетей, видеобизнес и др.), так и путем «экстернализации» услуг – выделения в самостоятельные звенья хозяйственной структуры операций, которые ранее были составной частью производства или домашнего хозяйства. Углубление специализации расширяет набор услуг, позволяет полнее и качественнее удовлетворить запросы потребителей, а экономия на масштабах ведет к относительному удешевлению продукции. В перспективе тенденция опережающего развития сферы услуг, по всей вероятности, сохранится, но по мере достижения ее отраслями высокой степени зрелости будет проявляться в более сложном взаимодействии факторов роста и его подавления; несомненно, усилится перелив ресурсов в рамках самой сферы услуг.
Статью подготовила доцент кафедры социально-гуманитарных дисциплин Волгушева Алла Александровна. 
