Начало формирования советской финансовой и налоговой политики
Придя к власти в октябре 1917г., большевики обнаружили, что у них нет плана или программы финансовой и налоговой политики, кроме самых общих мест в резолюции VI съезда РСДРП (б) «Об экономическом положении» (июль 1917 г.). Для борьбы с финансовым кризисом в ней предусматривались следующие меры: «немедленное прекращение дальнейшего выпуска бумажных денег, отказ от уплаты государственных долгов, как внешних, так и внутренних, с соблюдением, однако, интересов мелких подписчиков, преобразование всей налоговой системы путем введения поимущественного налога, налога на прирост имуществ и высоких косвенных налогов на предметы роскоши, реформа подоходного налога и постановка оценки доходов имуществ под действительный контроль как в центре, так и на местах».
Вопросы налоговой политики были теснейшим образом связаны с подходом к денежному обращению. А в этом вопросе у большевиков не было ясности. Суждения самого Ленина по этому вопросу были весьма неоднозначны. Например, в марте 1918 г. он утверждал, что «при переходе от капиталистического общества к социализму обойтись без денежных знаков или заменить их в короткий промежуток времени новыми — представляется вещью совершенно невозможной». Но уже в феврале 1919г. при подготовке новой Программы РКП (б) Ленин пишет другое: «РКП будет стремиться к возможно более быстрому проведению самых радикальных мер, подготовляющих уничтожение денег, в первую голову, замену их сберегательными книжками, чеками, краткосрочными билетами на право получения общественных продуктов и т.д.». В мае 1919 г. водном из выступлений Ленин вновь вернулся к более осторожному прогнозу: «пока деньги остаются и довольно долго останутся в течение переходного времени от старого, капиталистического общества к новому».
Для руководства финансовой политикой декретом был создан Наркомат финансов. Главой его был назначен Иван Иванович Скворцов Степанов (1870—1928) — экономист и историк, переводчик и знаток трудов К. Маркса, но к своим обязанностям он так и не приступил ввиду занятости на работе в Московском военно-революционном комитете. Вместо него наркомом стал Вячеслав Рудольфович Менжинский (1874—1934), адвокат, с 1902 г. — член РСДРП. Ему пришлось бороться с сопротивлением чиновников бывшего Минфина, которые отказывались работать на советскую власть. Часть их была уволена, другим пришлось приступить к работе. В конце декабря Менжинский одновременно назначается членом коллегий ВЧК и Наркомата юстиции и еще на ряд постов. В апреле 1918 г. он был направлен генеральным консулом РСФСР в Берлин, а с 1923 г. работал в ОГПУ, сначала заместителем председателя, а с 1926 г. — председателем.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
Задачи Наркомфина в это время заключались:
Во-первых, в «систематическом разрушении отжившего государственно-финансового и всего частно-кредитного аппарата и,
Во-вторых, в создании новых организационных форм по обслуживанию объединяемого воедино государственно-административного и народнохозяйственного советского организма».
Коренную перестройку финансовой политики должно было обеспечить финансовое законодательство, задачи которого определялись следующим образом:
1) борьба с финансовым капиталом и экспроприация буржуазии методами финансовой политики;
2) замена старого финансового и кредитного аппарата новым — в целях преобразования его в центральную бухгалтерию пролетарского государства;
3) превращение прежнего госбюджета в бюджет единого народного хозяйства РСФСР в целом и
4) установление безденежных расчетов в целях уничтожения денежной системы».
Первыми декретами, определявшими финансовую политику новой власти, были следующие:
О ликвидации Дворянского и Крестьянского банков.
О взимании прямых налогов. О национализации бывших частных банков О ревизии стальных ящиков в банках О прекращении сделок с процентными бумагами.
О выпуске в обращение облигаций «Займа свободы» в качестве дензнаков.
В первой советской конституции — Конституции РСФСР, принятой в июле 1918 г., было записано: «Финансовая политика РСФСР в настоящий переходный момент диктатуры трудящихся способствует основной цели — экспроприации буржуазии и подготовленную условий для всеобщего равенства граждан республики в области производства и распределения богатств».
В начальный период своей деятельности Наркомфин проводил в жизнь декрет о национализации частных банков и их слиянии в единый Народный банк; в условиях постоянной инфляции сделал попытку составления госбюджета на первую половину 1918 г. Это был «первый шаг на пути от полной разрухи и хаоса к планомерному расходованию государственных средств».
Налоговая работа сводилась к попыткам учитывать уцелевшие объекты прежнего обложения в виде остатков частной недвижимой собственности, частной торговли и частных капиталов и облагать их прежними видами налогов, которые были несколько повышены. Однако эти попытки закончились неудачей, т.к. в стране шел быстрый процесс разрушения старого налогового аппарата — казенных палат, податной инспекции, акцизных управлений. В то же время в процессе национализации стремительно исчезали и прежние объекты обложения. Новый налоговый аппарат начал налаживаться лишь с конца 1918 г.
В марте 1918 г. наркомфином был назначен Исидор Эммануилович Гуковский, старый партийный работник, который имел некоторый опыт финансовой деятельности. После Февральской революции он был казначеем Центрального Комитета РСДРП (б); после октября 1917 г. — чрезвычайным комиссаром по пересмотру смет всех ведомств, председателем совещания по финансированию предприятий, занимался национализацией нефтяной промышленности. Среди большевиков хозяйственников он слышал правым, т.к. выступал за более медленные темпы национализации и был противником коренной ломки финансовой системы.
На заседании ВЦИК 15 апреля 1918 г. Гуковский представил программу экономической и финансовой стабилизации. Среди его предложений — резкое сокращение государственных расходов, принятие мер к повышению производительности труда, допущение наряду с государственными частных промышленных и торговых предприятий, выработка норм, регулирующих их деятельность, четкое разграничение объектов обложения на общегосударственные и местные нужды, восстановление кредитного аппарата, оздоровление денежного обращения. Против этих тезисов возникла сильная оппозиция, был даже поставлен вопрос о смещении Гуковского. Д.П. Боголепов — зам. наркомфина — вспоминал, что на протяжении всего периода работы Гуковского наркомом он «наталкивался на глухое противодействие в своей деятельности».
Актуальным вопросам финансовой политики, в том числе нормализации денежного обращения и формированию налоговой системы, был посвящен I Всероссийский съезд представителей финансовых отделов областных, губернских и уездных советов 17—21 мая 1918 г. с участием 230 делегатов. Съезд обсудил доклады с мест, вопросы общей финансовой политики и местных финансов, развития банков и кредитного дела, работы податной инспекции и другие вопросы. С докладом выступил В.И. Ленин, который наметил основные направления финансовой политики, подчеркнув, что без ее успехов «всякие радикальные реформы наши обречены на неудачу».
Основные идеи доклада:
1) «Для плодотворности нашей работы по сознательному преобразованию страны необходима единая, строго определенная финансовая политика и исполнение предписаний сверху донизу».
2) «Правильная постановка прогрессивно-подоходного и поимущественного налога». Ленин предложил ежемесячно взимать подоходный налог со всех без исключения доходов и заработков.
3) С финансовой политикой Ленин связывал также введение всеобщей трудовой повинности и регистрацию имущих классов. «Поголовный учет имущего населения, закон, обязывающий богатых иметь рабочие, налоговые и бюджетные книжки, — вот задача, которую мы должны разрешить в первую голову», — говорил он на съезде.
4) Замена старых денежных знаков новыми. «Мы назначим самый короткий срок, в течение которого каждый должен будет сделать декларацию о количестве имеющихся у него денег и получить взамен их новые; если сумма окажется небольшой, он получит рубль на рубль; если же она превысит норму, он получит лишь часть».
Так представляли большевики финансовую политику и денежную реформу весной 1918 г., но жизнь внесла свои коррективы.
Эти же вопросы обсуждались на I Всероссийском съезде Советов народного хозяйства 25 мая — 4 июня 1918 г. С докладом «Основные положения финансовой политики» выступил Г.Я. Сокольников, с докладом о госбюджете — наркомфин Гуковский. Сокольников имел уже некоторый опыт финансовой работы, т.к. вскоре после Октябрьской революции был назначен комиссаром Госбанка, а затем участвовал в подготовке декрета о национализации частных банков и в практическом проведении его в жизнь.
В докладе Сокольникова отразились противоречивые взгляды тогдашнего советского руководства на судьбу денежного обращения. С одной стороны, он говорил о необходимости перехода к продуктообмену между городом и деревней, считал возможным отказаться от денег и банков в переходный период от капитализма к социализму, а с другой — признавал временное сохранение денег, пока национализация промышленности не доведена до конца. Гуковский был солидарен с последним положением и уточнял его: «Я должен сказать, что денежное обращение будет у нас очень долго. Во всяком случае, оно будет до тех пор, пока у нас существует товарное хозяйство, пока крестьяне являются единственными поставщиками предметов питания и потребления».
Ввиду продолжавшегося обесценения денег Сокольников предложил ввести «расчетные свидетельства» для взаимных расчетов между национализированными предприятиями. Они будут иметь товарное обеспечение, и обращаться наряду со старыми дензнаками. Их преимущество заключается в том, что они, имея товарное обеспечение, не будут обесцениваться. Эта идея была позднее использована при проведении денежной реформы 1922—1924 гг.
Позиция большевиков в отношении денег и денежного обращения была зафиксирована в новой Программе партии, принятой на съезде РКП(б) в марте 1919 г. «В первое время перехода от капитализма к коммунизму, пока еще не организовано полностью коммунистическое производство и распределение продуктов, уничтожение денег представляется невозможным». Далее говорилось о том, что Компартия «стремится к проведению ряда мер, расширяющих область безденежного расчета и подготовляющих уничтожение денег: обязательное держание денег в Народном банке, введение бюджетных книжек, замена денег чеками, краткосрочными билетами на право получения продуктов и т.п.».
Вскоре денежное обращение оказалось совершенно расстроенным. Ввиду постоянной нехватки дензнаков в обращении использовались николаевские деньги, «думские», «керенки», казначейские знаки и почтовые марки. Весной 1918 г. СНК пустил в обращение в качестве денег облигации и купоны «займа свободы», купоны государственных процентных бумаг и краткосрочных обязательств Государственного казначейства, выпущенных царским и Временным правительствами. Был разрешен выпуск местных денег, впрочем, иногда они печатались и без разрешения. В этом же году были отпечатаны со старых клише кредитные билеты Временного правительства с указанием даты «1918г.». Первые советские деньги с изображением герба РСФСР появились в марте 1919 г. под названием «расчетные знаки». Из-за постоянно растущей потребности в деньгах СНК в мае 1919 г. отменил ограничения эмиссии, и начался лавинообразный выпуск денег. Ленин подписал декрет «О выпуске новых расчетных знаков» образца 1920 г. достоинством в 1,3,5,10,25 и 50 руб. Они должны были находиться в обращении наряду со старыми дензнаками. Название декрета свидетельствует о том, что большевики избегали слово «деньги» и упорно называли их «расчетными знаками».
В нумизматическом каталоге перечислен 2181 денежный знак, имевший хождение в различных регионах России в годы Гражданской войны. Представление о денежной массе, находившейся в обращении в те годы, можно составить по данным таблицы.
Быстрое обесценение рубля приводило к натурализации хозяйственных отношений между городом и деревней. После введения продразверстки вся масса сельхозпродукции приобреталась государством почти без всякого денежного эквивалента. Темпы обесценения денег опережали темпы эмиссии. Поэтому государство постоянно испытывало денежный голод, что создавало большие трудности для народного хозяйства. Ненужными оказались кредитные функции Госбанка (Народного банка), и в январе 1920 г. он был ликвидирован.
В сфере налоговой политики у большевиков также не было четкой позиции. После октября 1917 г. и примерно по апрель 1918 г. они широко применяли конфискации и реквизиции денег и ценностей у представителей имущих классов. Такое право было у центральной власти и у местных советов. В то же время большевики пытались использовать и дореволюционную налоговую систему. 30 ноября 1917 г. Ленин подписал декрет СНК «О взимании прямых налогов», установленных еще Временным правительством: подоходного налога (по окладам, установленным Временным правительством 12 июня 1917 г.), налога на прирост прибылей торгово-промышленных предприятий и единовременного сбора с указанием конкретных сроков их уплаты. Закон предусматривал, чтобы общая сумма налогов, включая поземельный, с городского недвижимого имущества, промыслового, подоходного и местных платежей, не превышала 95% прибыли. Предполагались жесткие меры к тем, кто не внесет налога в срок: «денежные взыскания вплоть до конфискации всего имущества»; к злостным неплательщикам — тюремное заключение до 5 лет. Ленин оказался сторонником введения подоходного и поимущественного обложения богатых слоев населения. Выступая на I Всероссийском съезде представителей финансовых отделов советов 18 мая 1918 г., он заявил, что «единственно правильным с социалистической точки зрения налогом является прогрессивно-подоходный и поимущественный».
Большевики считали, что для уничтожения буржуазии как класса «пролетариат не мог обойтись без контрибуций; это правильная мера переходного времени». По декрету советской власти о ревизиях банковских сейфов все деньги, обнаруженные в сейфах, подлежали внесению на текущий счет клиента, а золото в монете и слитках конфисковалось в пользу государства. Контрибуции получили широкое распространение и носили стихийный характер. После издания декрета о едином чрезвычайном революционном налоге все ценности, находящиеся в сейфах и оцененные свыше 10 тыс. руб., были признаны поступившими в доход казны в счет уплаты этого налога. Декретом выдача ценностей из банковских сейфов и ссудных касс была окончательно прекращена; все, что в них находилось, объявлено собственностью государства.
В конце 1917 — начале 1918 г. СНК и Наркомат финансов были завалены потоком телеграмм с требованием отмены контрибуций, которые сделались в то время обычным источником доходов многих местных советов. Было издано постановление, запрещавшее местным советам облагать налогами государственные предприятия и учреждения. Тем не менее, контрибуции продолжали иметь место. К началу ноября 1918 г. В 57 губерниях местные советы собрали в виде контрибуций 816,5 млн. рублей.
В связи с конфискациями уместно вспомнить постановление ВСНХ о введении «казенной монополии на торговлю золотом» во всех видах, кроме изделий, вес которых не превышает 16 золотников. Все граждане, имеющие золото и изделия из него, обязаны были продать его государству по твердой цене — 32 руб. за золотник 96й пробы. Если в течение месяца золото не будет продано, оно конфискуется.
Конфискации были сравнительно легким способом получения денег в казну, но не могли обеспечить регулярных поступлений. Кроме того, они обостряли социальную напряженность в стране. Требовалась неотложная подготовка стабильной налоговой системы и переход к регулярному взиманию налогов.
В первый год советской власти денежное обложение все же играло некоторую роль. В то же время национализация промышленности, муниципализация городских имуществ, аннулирование бумажных ценностей при налаживании единого аппарата распределения продуктов потребления — все это означало потерю прежних объектов обложения. Абсолютные цифры всех поступлений по прямым и косвенным налогам составляли: в 1918 г. — 152,2 млн. руб., в 1919 г. — 10,2 млн., в 1920 г. 0,2 млн. руб.
Налоговая политика большевиков в годы Гражданской войны
В годы Гражданской войны налоговое обложение и примыкавшие к нему платежи развивались по четырем направлениям:
1) Контрибуции и конфискации благородных металлов (в монете, слитках, изделиях), ценных бумаг, других ценностей.
2) Попытки взимания дореволюционных постоянных налогов государственных и местных. Гос. налоги — подоходный, промысловый, подомовой, поземельный, налог на денежные капиталы, гербовый сбор, акцизы и таможенные пошлины. Местные — земский сбор, квартирный налог, попутный сбор с грузов, перевозимых по железным дорогам, трактирный сбор и др.
3) Чрезвычайные революционные налоги с имущих групп населения.
4) Введение принудительных натуральных повинностей: продразверстка, трудовая, гужевая и другие повинности правительство было озабочено скорейшей разработкой налоговой системы, т.к. в связи с началом войны потребности в средствах значительно возросли. Первым 23 сентября 1918 г. был принят декрет о подоходном налоге. После этого Наркомфин начал разработку плана новой налоговой системы.
Были намечены ее контуры:
а) устранение множественности налогов, замена их единым подоходно-поимущественным налогом;
б) усиленное обложение фундированных доходов по сравнению с трудовыми;
в) привлечение к обложению не только доходов, но и имуществ, хотя бы последние и не приносили дохода;
г) обеспечение роста поступлений в бюджет от прямого обложения, превращение его в существенный источник бюджетных ресурсов;
д) взимание налога не только деньгами, но и натурой;
е) приближение налоговых органов к плательщикам, привлечение последних к участию в оценке доходов и имуществ;
ж) приближение сроков взимания налога к срокам получения доходов плательщиками налога». Попытки использования дореволюционных налогов, а пока советская власть пыталась использовать прежние налоги; в порядок взимания некоторых из них были внесены изменения, усилившие классовый принцип налогообложения. Был дополнен декрет от 30 ноября 1917 г. о взимании прямых налогов: сумма, взимаемая по всем налогам, не должна превышать 95% общей прибыли.
Декретом СНК от 10 ноября 1918 г. был реорганизован промысловый налог. Он обязывал привлечь к обложению промысловым процентным сбором с прибыли на общих основаниях торговые предприятия 4го разряда, промышленные предприятия 7го и 8го разрядов и ярмарочную торговлю. Это значительно увеличивало сумму промыслового налога с этих предприятий, т.к. раньше они уплачивали лишь небольшой патентный сбор.
Декрет СНК от 28 декабря 1918 г. «Об отмене основного государственного промыслового налога, о повышении ставок налога с капитала отчетных и процентного сбора с прибыли не отчётных предприятий» установил взимание налога с предприятий, обязанных публичной отчетностью, в размере 25 коп. с каждых 100 руб. основного капитала предприятий, податная прибыль которых не превышает 3% на основной капитал, и 30 коп. со 100 руб. капитала при большем размере прибыли. Процентный сбор с прибыли не отчётных предприятий и промыслов, подлежащих платежу пром. налога, надлежало взимать в размере 12% с прибыли, исчисленной для обложения. К процентному сбору с прибыли привлекались все не отчётные предприятия и промыслы, которые ранее не подлежали этому сбору. Через год декретом СНК от 11 декабря 1919 г. был установлен новый порядок взимания промыслового налога, по которому не отчётные торгово-промышленные предприятия и промыслы должны были платить его по обороту текущего 1919 г. (взимался в размере 5% с оборота).
Фискальные результаты промыслового налога были ничтожны; поступления постоянно падали, свидетельствуя о «естественном умирании налога». В 1918 г. поступило 81,4 млн. руб., в 1919 г. (к началу ноября) — 6,2 млн. руб.
26 августа 1918 г. принят декрет СНК «Об обложении 5%м налогом торговых предприятий, снабжающих население предметами личного потребления и домашнего обихода», который предусматривал 5%й сбор с оборота всех без исключения торговых предприятий. Сбор взимался с кооперативных и частных торговых предприятий, а также отдельных лиц, снабжающих население предметами личного потребления и домашнего обихода. Членам потребительской кооперации сумма сбора, уплаченная ими при покупке товаров в своих кооперативах, возвращалась после утверждения годового отчета общества. Это должно было стимулировать граждан к вступлению в члены потребительских кооперативов. Сбор был упразднен декретом от 27 марта 1919 г. в связи с ликвидацией частной торговли и всеобщей обязательной кооперацией населения (повсеместным созданием потребительских коммун).
В 1918 г. патентного сбора поступило 17,6 млн. руб., в 1919 г. — 939 тыс. руб., дополнительного пром. налога с предприятий, обязанных публичной отчетностью, — 52,6 млн. руб.; в 1919 г. тех же налогов: 2 млн. и 7,3 млн. руб.
Как уже отмечалось, особое внимание большевики уделяли подоходному налогу. 23 сентября 1918 г. в старый закон были внесены существенные изменения. Прежде всего, подлежала обложению вся совокупность доходов плательщика от всех источников. Одновременно отменялась коммерческая тайна при исчислении налога, установлена публичность списков плательщиков. Предоставлялись льготы рабочим и служащим национализированных предприятий и служащим кооперативных организаций.
В дальнейшем было решено расширить контингент плательщиков подоходного налога. Декретом от 21 января 1919 г. предполагалось привлечь к уплате налога лиц из числа сельского населения, для чего создавались особые комиссии из крестьян при сельских и волостных исполкомах для составления списков плательщиков. При этом учитывались доходы от земледелия и животноводства.
Декрет установил необлагаемый прожиточный минимум, величина которого определялась по четырем классам местностей. Он был достаточно высокий, что позволило полностью освободить от обложения мелкие доходы. Все граждане, получавшие доходы выше установленного минимума, разделялись на 4 группы соответственно размерам получаемых доходов; от низшей группы к высшей процент обложения налогом резко возрастал: с 1 % до 25%. Доходы свыше 48 тыс. руб. (4й класс местностей) и свыше 96 тыс. руб. (1й класс) полностью конфисковались в пользу государства.
В результате этих изменений круг плательщиков промыслового и подоходного налогов был расширен. Однако ввиду почти полного прекращения торговли, продолжавшейся национализации промышленности (госпредприятия от налогов освобождались), растущего обесценения рубля финансовая эффективность налогов резко снижалась. За первое полугодие 1918 г. поступило подоходного налога 60 млн. руб., за второе — 49 млн. руб. За первое полугодие 1919 г. было собрано еще меньше — 30 млн. руб. По другим данным 13 млн. руб.
Из пошлинных сборов уцелел гербовый сбор. Декретом от 7 октября 1919г. ставки гербового сбора были увеличены — простой гербовый сбор в 20 раз, пропорциональный — в 10 раз. Декретом от 2 января 1920 г. сфера действия гербового сбора была сокращена — освобождены от сбора документы, подаваемые в правительственные учреждения и исходящие от них по делам: о социальном обеспечении трудящихся, о социалистическом земле-устройстве, о здравоохранении, о снабжении населения продуктами и предметами личного и домашнего хозяйства, о национализации торговых предприятий и некоторые другие. В 1919 г. поступило гербового сбора 66 млн. руб. Декретом от 15 октября 1920 г. он был отменен.
Что касается местных налогов, то наркомфин И.Н. Крестинский в полном соответствии с идейными взглядами большевистского руководства выступал за жесткую централизацию налогового дела и по существу за ликвидацию местных налогов. Он писал: «Мы стремились к уничтожению параллельного существования государственных и местных средств, вели к тому, чтобы все расходы местных советов производились за счет государства и все доходы также поступали в общегосударственный котел».
Вопреки сопротивлению Наркомфина СНК все же принял декреты от 31 октября и 3 декабря 1918 г. Первый разрешал местным советам (уездным, городским и губернским) устанавливать единовременные чрезвычайные революционные налоги на свои нужды. Этот местный налог не взимался с национализированных и муниципальных предприятий, с потребительской кооперации и сельскохозяйственных коммун. Беднейщее население было освобождено от взимания местных налогов. Второй — «Положение о денежных средствах и расходах местных советов» — устанавливал временные правила сбора местных налогов и перечислял виды налогов, которые могут взиматься на местные нужды губернскими, уездными, волостными и городскими советами. Устанавливалось право НКФ разрешать и другие местные налоги. В перечень местных налогов были включены в основном те же, что действовали до революции. Допускалось единовременное чрезвычайное революционное обложение по постановлению местных советов. «Положение» было первой попыткой урегулировать местное обложение, находившееся в 1918г. в хаотическом состоянии. Сведений о поступлении местных налогов почти не сохранилось. В июне 1920 г. местные налоги фактически отпали, т.к. все местные органы власти перешли на содержание государства, и было принято решение о слиянии местного бюджета с государственным.
Новые прямые налоги и повинности
Еще до начала Гражданской войны был составлен проект закона о новых прямых налогах. По воспоминаниям Д.П. Боголепова, Ленин потребовал его обсуждения на проходившем в то время съезде крестьянских депутатов, т.к. он касался и налогообложения крестьян. Делегаты высказались против предложенного проекта, который предусматривал обложение скота, другие обременительные платежи, и принятие закона было отложено. Примерно в это же время на одном из заседаний СНК обсуждался проект закона об отмене косвенных налогов, но принят не был.
На I Всероссийском съезде совнархозов (май — июнь 1918 г.) вопросу о налогах и налоговой политике было уделено достаточное внимание. Г.Я. Сокольников заявил себя приверженцем налоговой системы на период, пока существуют зажиточные классы. Наш бюджет «может быть и должен быть покрыт налогами», т.к. еще осталась буржуазия, мелкотоварное производство, — говорил он на съезде. Но постепенно «роль прямого обложения должна отступать на задний план. Чем больше государство сосредоточивает в своих руках промышленность, торговлю и транспорт, тем меньше будет объектов для обложения». Главным налогом он считал подоходный и предлагал также широко использовать косвенные налоги. Сокольников поставил вопрос о введении необлагаемого прожиточного минимума; однако решение этого вопроса он считал возможным лишь в будущем. Сокольников резко высказался против контрибуций: «Я считаю эти контрибуции безусловным злом... Такого рода «налоги» взимаются и расходуются без всякой системы и взыскиваемые в больших суммах дают представление о легкости взыскания и еще более отдаляют нас от организованной работы».
В августе 1918 г. И.Э. Гуковский вынужден был уйти в отставку. Новым наркомом был назначен Николай Николаевич Крестинский (1883—1938), который по образованию был юристом и не имел опыта финансовой работы. Зато это был проверенный большевик, который участвовал в революционном движении с 1901 г. С ноября 1919 по март 1921г. одновременно был секретарем ЦК РКП (б); с октября 1921 по 1930 г. — полпред РСФСР (затем СССР) в Германии; с 1930 г. — зам. наркома иностранных дел; в 1937 г. репрессирован и в 1938 г. расстрелян. Крестинский придерживался довольно левых взглядов в финансовой и налоговой политике и проводил курс на постепенную ликвидацию денежного обращения, отмирание денежных налогов, ликвидацию кредитной системы и всего банковского аппарата.
При новом наркоме возобладало резко отрицательное отношение к дореволюционной налоговой системе и ее аппарату. Крестинский без обсуждения на коллегии сразу же решил вопрос о единовременном чрезвычайном революционном налоге, согласовав его с Лениным. Декрет был подписан 30 октября 1918 г. и распространялся на «имущие группы городского и сельского населения». Налог не должны были платить лица, получавшие заработную плату менее 1500 руб., и пенсионеры; он не распространялся на национализированные и муниципальные предприятия. Раскладка налога должна была производиться таким образом, чтобы «городская и сельская беднота были совершенно освобождены от налога, средние слои были обложены лишь небольшими ставками, а всей своей тяжестью налог пал бы на богатую часть городского населения и богатых крестьян».
В циркуляре НКФ от 15 января 1919 г. указывались цели декрета:
1) получить средства на строительство Красной армии и
2) ускорить экономическое и политическое расслоение деревни. Фактически этот, как и другие чрезвычайные налоги периода Гражданской войны, представлял собой разновидность контрибуций. Налог был рассчитан на 10 млрд. руб., но Наркомат финансов надеялся собрать не более 2—3 млрд. Фактически собрали 1 009 309 367 руб. Введение чрезвычайного налога не отменяло прежних.
Сбор налога проводился в спешном порядке, сопровождался злоупотреблениями и насилием.
Наиболее грубыми нарушениями были следующие:
1) В ряде мест налог был распространен и на мелкое трудовое крестьянство. Ставки были непосильными и подрывали основы хозяйства.
2) В некоторых уездах налог распределялся равномерно по числу едоков, что нарушало классовый принцип, заложенный в законе.
3) Имели место случаи пере обложения середняков и освобождения от налога богатых крестьян.
4) При взыскании налога применялись репрессивные меры: аресты, содержание в неотапливаемых помещениях, порки, угрозы расстрела, конфискация скота и т.п.
В декабре 1918 — январе 1919 г. центральные органы власти стали получать массовые жалобы от красноармейцев, крестьян бедняков, младших служащих железных дорог о непосильном обложении и жестокостях при сборе налога. Наркомфин направил на места разъяснения, что «ни при каких условиях нельзя забирать в счет налога одну лошадь, одну корову, избу». 25 декабря 1918 г. в особой инструкции сообщалось, что расстрел как кара за неуплату налога недопустим; рекомендовались следующие меры: арест «денежных запасов», продажа с торгов личного имущества, назначение на принудительные работы, арест.
По причине трудного сбора налога 10 апреля 1919 г. ВЦИК издал декрет «О льготах крестьянам середнякам в отношении взыскания единовременного чрезвычайного революционного налога». Содержание его весьма любопытно: «Если невнесенный налог исчислен в размере, большем чем положено, в три раза, то его следует уменьшить в два раза». Далее содержались привычные угрозы: если в течение двух недель налог не будет уплачен, плательщик предается суду, который должен осудить его лишением свободы на срок не менее 5 лет с обязательными принудительными работами. Граждане, обложенные по низшим ставкам налога и до сих пор не внесшие его, от дальнейшего взыскания освобождались.
Несмотря на суровые меры и льготы, поступления налога шли вяло. Так, в Петроградской губ. на 22 июля 1919 г. поступило лишь 3% налога, в Астраханской губернии на 15 августа 1919 г. — 20%, в Егорьевском у. Рязанской губ. на 1 октября 1919 г. — 32,5% .
Причинами неудачи чрезвычайного налога были следующие:
1) Общая сумма поступлений налога была явно завышенной; ее разверстка по губерниям была проведена в спешке, опиралась на устаревшие данные.
2) Кроме того, сумма поступлений налога постоянно понижалась в связи с национализацией промышленных и торговых предприятий (основные плательщики налога), которая проводилась ускоренными темпами.
3) Поступления налога резко сократились после издания декрета от 10 апреля 1919г. (о льготах крестьянам середнякам). Фактически кампания по сбору налога на этом закончилась.
4) Сбор налога проводился в то время, когда старые налоговые учреждения были разрушены, а работа новых еще не налажена.
В годы Гражданской войны возникла идея натурального налога с крестьян. В августе 1918 г. В.И. Ленин поставил вопрос о введении «налога натурой, хлебом с богатых крестьян, считая богатыми таких, у которых количество хлеба (включая новый урожай) превышает вдвое и более чем вдвое собственное потребление». В окончательном виде декрет был принят ВЦИК 30 октября под названием «Об обложении сельских хозяев натуральным налогом в виде отчисления части сельскохозяйственных продуктов». Вся тяжесть налога ложилась на зажиточных крестьян, середняки облагались умеренно, беднота освобождалась от налога. Налог исчислялся «с излишка» продуктов сельского хозяйства и определялся размерами площади посева и количеством скота. Сумма натурального налога исключалась из суммы подоходного налога.
Однако этот налог практически не был проведен в жизнь. Хотя неоднократные попытки его сбора предпринимались в 1918, 1919 и в 1920 гг. Особенно затормозилось дело со сбором этого налога после кампании комбедов по перераспределению крестьянской земли и частичной экспроприации кулачества, а также после предоставления в апреле 1919 г. значительных льгот по уплате налога. Из Егорьевского у. Рязанской губ. сообщали, что «волисполкомы никак не могли понять смысла работ после декрета 23 апреля о льготах по платежу натурального налога»... На местах обнаружилось «полное смешение» финансово-налоговых задач по декрету с политикой органов. В Тульской губ. на съезде местных советов было решено не собирать натуральный налог, ибо «то, что не взял упродком, взято было комбедами». В Уфимской губ., недавно освобожденной от белых, решено было не взимать натур налог «по политическим мотивам».
Неудача натурального налога объяснялась рядом причин:
1) Главная причина— «наложение» сельхозналога на продразверстку. В 1919 г. в многочисленных сообщениях с мест в Наркомфин указывалось, что «поступлений натурального налога ожидать нельзя по причине выполнения больших нарядов прод. органов по хлебной разверстке излишков». Авторы докладов с мест сходились на том, что «продовольственные излишки у крестьян—плательщиков натурального налога—в разное время были полностью отобраны комитетами бедноты и распределены между неимущими односельчанами». Эти изъятия продуктов и их раздача населению не оформлялись никакими финансовыми документами. В циркуляре Наркомфина от 11 июля 1919 г. разъяснялось, что «отобрание излишков комбедами носило характер местных контрибуций», поэтому они не могут быть зачтены в уплату налога.
В процессе сбора натурального налога имели место постоянные столкновения агентов НКФ с работниками Наркомпрода. Последние справедливо считали натуральный налог неуместным при действии декрета об отобрании у сельского населения всех продовольственных излишков в пользу государства».
Л.Л. Оболенский (член коллегии Наркомфина и главный редактор журнала «Известия НКФ») отмечал следующее «пагубное недоразумение»: «Ком. прод, осуществляя хлебную монополию, отбирает излишки продовольственных продуктов за плату, тогда как налог по существу своему отбирает эти излишки без всякого вознаграждения». «За плату» — это в теории, а на практике продразверстка была по существу безвозмездным изъятием хлеба у крестьян. Он заключает: «Значение налога не было понято, его смешали по внешнему сходству с деятельностью продовольственных органов и отождествили с этой деятельностью». На самом деле крестьянам уже нечего было сдавать в виде налога после того, как они рассчитались с продразверсткой — это и была главная причина провала натурального налога.
2) В некоторых губерниях было тяжелое продовольственное положение. Например, из Владимирской губ. писали, что в губернии тяжелый продовольственный кризис, излишков никаких у населения нет, т.к. их уже сдали прод. органам.
3) На поступление натурального налога оказал негативное влияние закон об уравнительном землепользовании. По декрету от 30 октября 1918 г. большую часть налога должны были платить сельские граждане, имеющие большие земельные наделы. Но в силу декрета о социализации земли от 19 февраля 1919 г. излишки земли у богатых крестьян постепенно были отобраны, поэтому число плательщиков быстро сокращалось. Например, из Вологодской губ. сообщали, что у них нет участков в 20—50 десятин, которые подлежат обложению натуральным налогом. Поэтому в ряде уездов не оказалось ни одного плательщика.
4) Еще более резко сократили число плательщиков декреты от 10 апреля 1919 г. о льготах середнякам и от 15 октября 1919 г. об отмене обложения по количеству голов домашнего скота и сохранении обложения только по количеству пашни. Кроме того, налог на малоимущие группы крестьянства было снижен на 50% [13,1919, № 51, с. 533]. Л.Л. Оболенский считал, что натуральный налог «был парализован» декретами о льготах. Первоначальная смета натур. налога с 850 млн. руб. сразу сократилась до 233 тыс. руб. (Это не опечатка!).
5) Ряд губерний находились в прифронтовой полосе, в других лишь недавно была восстановлена советская власть после изгнания белых (Самарская, Симбирская, Саратовская, Казанская, Пензенская, Уфимская, Сибирь). Например, жители Уфимской губ. довольно большие налоги уплатили белым. Кроме того, белые при осуществлении увезли или уничтожили всю налоговую документацию. Учитывая эти обстоятельства, а также материальные потери населения в результате военных действий, губ ревком и губернский съезд финработников сочли «проведение налога в губернии несвоевременным по условиям политического характера».
Материальные потери населения территорий, освобожденных от белых, усугублялись также тем, что советская власть проводила в них аннулирование белогвардейских дензнаков. Они изымались из обращения без компенсаций, лишь рабочим и госслужащим выдавалось единовременное пособие в размере февральской (1919 г.) среднемесячной затраты московского рабочего. На Украине и в Донской обл. с населением свыше 35 млн. человек аннулирование белогвардейских денег было проведено лишь частично, но уже это привело к денежному голоду. Возможно, в связи с нехваткой денег Ленин подписал декрет о выпуске новых советских расчетных знаков 4 марта 1920 г.
Время от времени местные финансовые, и налоговые органы проводили кампании по сбору недоимок. Тульский ГФО организовал «Неделю сбора налогов» (15—22 июля 1920 г.). С этой целью в уездах были образованы «особые ответственные тройки» в составе председателя у кома РКП (б), председателя уездного исполкома и зав. уездным финотделом. Они должны были мобилизовать наибольшее количество партийных и советских работников для распределения их по волостям. Перед отправлением на места работники были проинструктированы и снабжены материалами. В деревнях председатели сельсоветов собирали население на сходы, где выступали с агитацией приехавшие работники. Затем начинался сбор недоимок. Сбор прошел успешно: ожидалось поступление 100—150 млн. руб., фактически собрали 164 млн. руб. И это несмотря на проводившуюся одновременно кампанию по взысканию контрибуций за укрывательство дезертиров, в ходе, которой поступило свыше 79 млн. рублей. НКФ высоко оценил опыт Тулы и рекомендовал использовать его в других регионах.
Продразверстка была важнейшим ресурсом, питавшим государственный бюджет во время Гражданской войны. Она представляла собой принудительное натуральное отчуждение сельскохозяйственной продукции. Этот процесс начался еще весной 1918 г., и к осени распространение государственной монополии на все основные продукты питания завершилось. Крестьянское хозяйство могло оставить для своих нужд 12 пуд. зерна и 1 пуд крупы (или 7 пуд. картофеля) на одного человека в расчете на год. Исследователь истории финансов периода Гражданской войны К.Ф. Шмелев склонен считать, что принудительные натуральные сборы сельхозпродукции с крестьян, которые с января 1919 г. приняли форму продразверстки, имели налоговый характер. Он пишет: «Ввиду низких твердых цен и пониженных норм хлебных продуктов, обставлявшихся в самих хозяйствах, государственные заготовки сельскохозяйственных продуктов фактически приходится рассматривать как принудительные натуральные сборы с населения. Снабжение сельского населения промышленными изделиями незначительно ослабляло налоговый характер государственных заготовок с/х продуктов». Надо также принять во внимание, что хлеб брали у богатых, а товары получали бедные, которые не сдавали продразверстку.
Формы осуществления государственных принудительных натуральных заготовок испытали за годы войны известную эволюцию.
В 1918 — начале 1919 г. власть пыталась учесть излишки зерновой продукции в отдельных хозяйствах и извлечь их. В ходе выявления использовались принудительные меры — строгие наказания за укрывательство излишков вплоть до конфискации и лишения свободы. Однако ни деятельность продотрядов, ни комбеды, ни затруднительные отряды на дорогах не приводили к нужному результату. Государство обеспечивало городское население продуктами, по разным данным, на 20—50%. В течение этого периода принудительные сборы все же противопоставлялись налогам. Параллельно с ними власть пыталась ввести натуральный сельскохозяйственный налог.
С января 1919 г. осуществляется переход к продразверстке с сохранением принудительных мер. Требование властей о соответствии размера разверстки экономической мощности отдельного хозяйства на практике не соблюдалось. Советская власть вспомнила о круговой поруке и установила коллективную ответственность крестьян за сдачу продразверстки.
К.Ф. Шмелев признает, что «продразверстка угнетала сельское хозяйство не только размерами изъятий, но и самим своим характером, какой она имела в период Гражданской войны». Посевы деградировали повсюду; наиболее пострадали Центр, Северо-Запад и Юго-Восток. Как только в 1920 г. после реформа Колчака была введена разверстка в Сибири (декрет СНК СССР «Об изъятии хлебных излишков в Сибири» от 20 июля 1920 г.), так сразу же посевы сократились. Уже в начале 1921 г. с мест начали поступать просьбы об отмене продразверстки и замене ее натуральным налогом.
Не менее тяжелой натуральной повинностью крестьян в годы войны была трудовая и гужевая повинность, введенная постановлением Совета Труда и Обороны от 19 ноября 1919 г. Она включала в себя следующие виды работ: поставка лошадей и подвод, перевозка грузов и людей, помощь семьям красноармейцев, заготовка и перевозка дров для железных дорог и предприятий, ремонт дорог, очистка железнодорожных путей от снега и т.п. Эти обязанности должны были выполнять все граждане от 35 до 50 лет. Уклонение от трудовой повинности приравнивалось к дезертирству, а неучастие в гужевых перевозках каралось конфискацией скота и перевозочных средств. Согласно декретам, работа по этим повинностям должна была оплачиваться государством, но на практике этого не было.
По свидетельству К.Ф. Шмелева, труд повинность стала «одной из форм тех требований, какие государство предъявляет к частным хозяйствам, дабы обеспечить удовлетворение публичных потребностей. Она явилась в значительной степени без эквивалентной жертвой со стороны частных хозяев». По-видимому, крестьяне нередко лишались лошадей в процессе выполнения труд гуж повинности, иначе вряд ли появился бы специальный декрет, подписанный В.И. Лениным, «Об оказании помощи хозяйствам, лишившимся лошадей на гужевой повинности» от 9 июня 1920 г. Предусматривалась выдача ссуды на приобретение лошади, а тем крестьянам, которые почему либо ее не получили, местные власти должны были организовать помощь в обработке полей.
Натуральные и трудовые повинности крестьян в годы Гражданской войны имели и другие проявления. Например, известны декреты лета — осени 1920 г. об обязательных поставках домашней птицы, меда, сена и соломы. К этому же времени относятся и дополнительные натуральные повинности: два постановления СТО о принудительном сборе кожаного обмундирования и шинелей у населения и декрет СНК о привлечении женщин горожанок от 16 до 45 лет в порядке трудовой повинности к обязательному пошиву белья для красноармейцев. Им выдавались материал, нитки, и они должны были работать дома.
Трудовые повинности сельского населения существовали вплоть до середины 1922 г. Постановление СТО от 13 июля 1922 г. наметило постепенную замену труд гуж налога денежными формами обложения.
По подсчетам советских экономистов 20х годов (А. Вайнштейн, К. Шмелев), налоговое бремя крестьян в разных формах к концу Гражданской войны было выше, чем в 1913г., в 1,5—2раза.
Непомерная тяжесть обложения приводила к тому, что крестьяне сопротивлялись продовольственным и реквизиционным отрядам, уклонялись от сдачи продразверстки и выполнения других натуральных повинностей. В большинстве декретов, которые касались повинностей крестьян, содержался перечень наказаний за их невыполнение. Например, при обнаружении в крестьянском хозяйстве незаявленного хлеба он подлежал конфискации, половина его шла сельскому обществу и распределялась среди бедноты.
Косвенные налоги
Не лучше обстояло дело и с косвенными налогами. Таможенные пошлины исчезли сразу после революции в связи с полным прекращением внешней торговли. Акцизные сборы быстро уменьшались, а затем и вовсе прекратились из-за сокращения, а затем отмены торговли и замены ее централизованным распределением продуктов. Политика Наркомфина в сфере косвенного обложения прошла два периода.
Первый период с Октябрьской революции и до 21 ноября 1918 г. характеризовался стремлением использовать старую систему акцизов, не реформируя ее, а только увеличивая ставки обложения в связи с падением курса денег и ростом цен. Ряд декретов СНК санкционировали такое повышение. Например, 1 апреля 1918г. был повышен акциз на табачные изделия (от 2 до 9 раз в зависимости от качества). 13 апреля повышены акцизы на спирт (используемый на медицинские и технические нужды), виноградные и ягодные вина, дрожжи (от 6 до 12 раз), на папиросные гильзы и бумагу (в 5 раз), на спички (в 5 раз); 21 апреля — на чай (в 8 раз). Ввиду постоянного падения курса рубля повышение акцизов фискальных результатов дать не могло.
Второй период начался после издания декрета от 21 ноября 1918 г., согласно которому акцизы были заменены обязательными начислениями к цене подакцизных товаров в пользу государства. Продукты, выработанные на национализированных предприятиях, сдаются Главному управлению продукта распределения Наркомпрода; к их цене добавляется начисление. Цена устанавливается Комитетом цен ВСНХ, а размер начисления определяется Президиумом ВСНХ при участии представителей наркоматов финансов и продовольствия. За первую половину 1919 г. комитет установил цены на тысячи видов товаров. Форма начислений напоминала прежние акцизы, но было и отличие. Акциз действует в условиях свободного частного производства и сбыта; он соединяется с «переложением» налога на потребителя. Что же касается существа начислений, то оно напоминало систему гос. монополий.
Полная их отмена последовала постановлением ВЦИК от 26 февраля 1920 г. В нем подводились итоги практики годичного применения «начислений», которая показала, что предел обложения наиболее необходимых продуктов достигал 63% от твердой цены, для менее необходимых — 40%, для предметов роскоши — 32%; соль была обложена в 25% от твердой цены, табачные изделия — 15%, мыло — 20—25%, чай и кофе — 40%. «Отсутствие критерия для определения высоты налоговых ставок вносило полный произвол и случайность в процесс определения твердых цен на продукты и изделия национализированной промышленности», — говорилось в комментарии к закону Л. Оболенского. Другой недостаток начислений состоял в том, что на деле это было перекладывание средств государства из одного его кармана (Наркомпрод) в другой (Наркомфин).
Реорганизация старого финансового и налогового аппаратов
Существенные преобразования налогового аппарата начались осенью 1918 г., причем с местных органов. Постановлением НКФот 10 сентября 1918 г. окончательно ликвидированы казенные палаты и институт податных инспекторов. На их месте были организованы губернские и уездные финотделы (ГФО и УФО).
ГФО состояли из трех подотделов:
1) сметно-кассового;
2) прямых налогов и пошлин и
3) косвенных налогов; УФО — из двух подотделов: сметно-кассового и налогового. В обязанности последнего входили: учет объектов и субъектов обложения, исчисление с них окладов налогов, их взыскание. При УФО состояли податные инструкторы (вместо прежних инспекторов).
Декретом СНК от 31 октября 1918 г. был узаконен институт сборщиков налогов. Согласно Правилам о порядке назначения и обязанностях сборщиков, они должны были взимать с плательщиков все виды налогов, сборов и пошлин.
К концу 1918г. структура налогового аппарата на местах имела следующий вид:
• Подотдел прямых налогов и пошлин ГФО руководил налоговой деятельностью УФО, работников податного надзора и сборщиков налогов.
• Налоговый подотдел УФО занимался взысканием государственных и местных сборов.
• Податной надзор в лице инструкторов и их помощников, распределенных по налоговым участкам в уездах и городах, имел обязанности: учет субъектов и объектов обложения прямыми налогами, исчисление окладов сборов и налогов, наблюдение за взысканием налогов, рассмотрение жалоб плательщиков.
• Сборщики налогов занимались взиманием исчисленных налогов.
В мае 1919 г. был упразднен институт податных инструкторов, их обязанности переданы уездным финотделам. Позднее было установлено определенное число податных инструкторов при каждом городском и уездном финотделе.
Реорганизация центрального налогового аппарата начала проводиться с апреля 1919г., когда Департамент окладных сборов был преобразован в Отдел прямых налогов и пошлин. Летом в составе НКФ учреждается Центральное налоговое управление, которое ведало налогами прямыми и косвенными, государственными и местными, пошлинами и сборами.
По мере введения прямого продуктообмена налоговые органы примерно с конца 1919 г. начали «хиреть». Прежде всего, это сказалось на органах косвенных налогов. В январе 1919 г. состоялась реорганизация Главного управления неокладных сборов. В ведении НКФ были оставлены только те подразделения, которые имели функции учета производства и отпуска Наркомпроду облагавшихся начислениями продуктов. Так, надзор за операциями по выкурке спирта был передан в ВСНХ, у акцизного ведомства остались лишь учет и производство начислений. Постепенно весь аппарат по косвенным налогам был передан ВСНХ.
В середине 1919 г. при Наркомфине был образован Институт экономических исследований (И9И), который являлся научно-консультационным центром.
Перед ним стояли следующие задачи:
1) Исследование теоретических вопросов: состояние и развитие финансов, денежного обращения и отдельных отраслей народного хозяйства России; изучение экономической и финансовой политики советской власти и ее влияния на отдельные отрасли народного хозяйства; изучение и теоретическая оценка идеологии советской власти в области финансов и экономики.
2) Разрешение практических вопросов и задач, непосредственно направленных на финансово-экономическое строительство республики.
3) Подготовка конкретных материалов по финансово-экономическим вопросам отношений РСФСР с иностранными государствами, а также участие в качестве экспертов российских делегаций в официальных международных переговорах.
ИЭИ имел отделения в Москве и Петрограде. Среди его сотрудников: П.П. Гензель, А.А. Соколов, СВ. Воронин (ученый секретарь), Н.И. Кутлер, И А Тихоцкий, И.Н. Любимов, Л.И. Юровский, В.А. Ржевский и другие (их работы были опубликованы в сборнике ИЭИ «Очередные вопросы финансовой политики», вып. 2-й. М., 1922.) Во главе ИЭИ стояла Коллегия НКФ, его текущей работой руководил член коллегии О.Ю. Шмидт. В Московском отделении работали секции и комиссии: финансовая (пред. проф. П.П. Гензель), по денежному обращению (пред. проф. В.Я. Железнов), бюджетная, по налоговым реформам, финансово-правовая — для освещения и разрешения проблем, связанных с деятельностью международных смешанных комиссий по выполнению мирных договоров (пред. проф. А.Э. Вормс), промышленности и товарообмена (пред. проф. Н.Н. Кутлер), сельского хозяйства (пред. проф. С.А. Первушин), транспортная.
В 1919 — начале 1921 г. были рассмотрены многие актуальные теоретические вопросы: об экономической необходимости существования в России частных крестьянских хозяйств, об ограничении управленческих функций государства в отношении народного хозяйства, об известной самостоятельности предприятий, о необходимости развития местных бюджетов, о нецелесообразности натурализации хозяйственных отношений и о необходимости сохранения денег и денежного обращения. Очевидно, что по целому ряду вопросов позиции ученых «значительно расходились со взглядами, которых в это время придерживалась советская власть», однако это «не мешало ИЭИ разрабатывать в конкретные мероприятия, директивы руководителей финансовой политики». Что касается налогов, то рассматривались общие вопросы возможности налогообложения в РСФСР, а также отдельные налоги — промысловый, акцизное обложение, натуральные налоги и повинности.
ИЭИ выполнил большую работу по кодификации финансового законодательства — изданы 4 тома сборника декретов, распоряжений и циркуляров по финансовым вопросам, работа «Обзор финансового законодательства. 1917—1921 гг.»; издавался ежегодник «Народное хозяйство», «Бюллетень цен», с 1919 г. выходили двухнедельный журнал «Известия Народного комиссариата финансов». Труды ИЭИ.
Итоги налоговой политики большевиков
Процесс натурализации хозяйственных отношений приводил к постепенному отмиранию денежных налогов. Тем не менее, они давали некоторую часть поступлений в казну.
Сокращение подоходного и промыслового дохода связано с переходом промышленных предприятий в собственность государства, ликвидацией частного капитала. Снижение табачного дохода стало следствием сокращения его производства ввиду нехватки сырья.
По другим данным, поступления прямых денежных налогов составляли: в 1918 г. — 677 млн. руб., в 1919 г. — 861 млн. руб. В условиях катастрофического обесценения денег это означало полный крах прямого обложения.
Наркомфин, руководствуясь Программой РКП (б), с июня 1919 г. приступил к разработке плана реформы прямого обложения. Однако эта работа постоянно тормозилась сторонниками отмены денежного обращения. 18июня 1920 г. на сессии ВЦИК была принята резолюция, в которой Наркомфину поручалось «произвести замену существующих ныне многообразных государственных и местных денежных налогов, пошлин и сборов общегосударственным одним или двумя прямыми денежными налогами, падающими исключительно на самостоятельные частные хозяйства». Однако в декабре 1920 г. появился проект об отмене налогов. Такой поворот объяснялся тем, что на первый план выдвинулся «иной принцип возложения на население государственных повинностей: не в форме денежных обязательств, а в форме продразверсток, трудовой повинности и проч. В таких условиях дальнейшее сохранение денежных налогов принципиально становится мало приемлемым».
Новый проект Наркомфина об отмене налогов заслуживает того, чтобы быть приведенным полностью. «Существующие разнообразные денежные налоги вследствие уничтожения в РСФСР крупной буржуазии уплачиваются в настоящее время средними слоями крестьянства и промыслового городского населения, до сих пор, еще живущих в условиях частного единоличного хозяйства.
Однако эти группы населения частично отдают уже советскому хозяйственному строительству свою рабочую силу в форме исполнения проводимой советской властью трудовой повинности и участвуют в содержании советского государства путем передачи ему получаемых от земледелия продуктов по общегосударственным разверсткам. Признавая в этом безденежном продуктообмене между крестьянскими единоличными хозяйствами и государством непосредственный переход к осуществлению неналоговой системы.
Всероссийский съезд Советов постановляет:
1) Взимание всех, существующих до настоящего времени государственных и местных налогов, отменить.
2) Все недоимки по государственным и местным денежным налогам сложить.
3) Предоставить сельским, волостным и поселковым советам право устанавливать для покрытия исключительно местных потребностей единовременные сборы и поручить СНК разработать порядок взимания таких сборов.
4) Прекратить в 1920—1921 сельскохозяйственном году взыскание натурального налога и недоимок по нему».
Этот проект предполагалось представить на очередной Всероссийский съезд советов, но он был передан во ВЦИК для предварительного обсуждения.
Сопоставление некоторых декретов СНК, изданных во второй половине 1920 г., показывает, что в верхах продолжалась борьба двух тенденций:
1) полной ликвидации денег и денежных налогов и
2) восстановления нормального денежного обращения и формирования новой системы денежных налогов. Первую тенденцию иллюстрируют следующие декреты: «Об отмене особого сбора в пользу городов» от 4 октября, «Об отмене гербового сбора и всех прочих пошлинных сборов» от 15 октября, «Об отмене некоторых денежных расчетов» от 11 октября (платы за почтовые услуги, за пользование телефоном, водопроводом, газом, электричеством, за топливо, за продукты, получаемые по карточкам 1й и 2й категорий, квартирной платы — все это для рабочих и служащих госпредприятий), «О бесплатном отпуске населению продовольственных продуктов» («отпускаемые НКП родом и его органами государственным предприятиям и учреждениям для их рабочих и служащих продукты продовольствия выдаются без всякой оплаты»), «О бесплатном отпуске населению предметов широкого потребления».
Вторую тенденцию характеризуют всего три декрета 1920 г., она явно была слабее: «О взыскании из получаемого трудящимися содержания» от 2 сентября («По приговорам народных судов допускается взыскание из получаемого ежемесячно трудящимися содержания до 20% суммы, превышающей прожиточный минимум»), «О выпуске новых расчетных знаков образца 1920 г., наряду с которыми будут обращаться старые дензнаки» от 26 ноября, «Об упрощении денежных расчетов» от 29 ноября, по которому при денежных расчетах исключались копейки.
Логика развития политики военного коммунизма, которую Ленин упорно не хотел менять, привела к серьезным сомнениям в целесообразности сохранения денежных налогов. В результате постановлением ВЦИК от 3 февраля 1921 г. (за месяц до перехода к нэпу!) взимание всех действующих налогов было приостановлено, налоговый аппарат НКФ расформирован. Потребности государства удовлетворялись за счет доходов от национализированной промышленности и натуральных повинностей (продразверстка, всеобщая трудовая и гужевая повинности).
Насколько прочно укоренилась в сознании высшего партийного руководства идея отмены денег и денежных налогов, видно из того, что даже после X съезда РКП (б), провозгласившего переход к нэпу, предполагалось сохранить прямой, безденежный продуктообмен между городом и деревней.
Общий итог экономической политики большевиков в годы Гражданской войны честно подвел К.Ф. Шмелев: «Наметившаяся к концу периода военного коммунизма система препятствовала развитию производительных сил. Несмотря на окончание Гражданской войны, ...народное хозяйство продолжало регрессировать.
Путем централизованного управления почти всей промышленностью страны оказалось невозможным задержать падение промышленного производства. Продразверстка и связанные с ней меры по запрещению свободного оборота сельскохозяйственных продуктов сковывали производительные силы деревни и создавали постоянное недовольство крестьянских масс».
Налоговая политика белогвардейских правительств
Указанная в названии параграфа тема к настоящему времени мало исследована. В советские времена историки практически не интересовались ею. Выводы о жесткой налоговой политике Колчака, о взимании недоимок с крестьян за несколько лет вряд ли являлись обоснованными. В последнее время интерес к деятельности белогвардейских правительств возрос, появились исследования и на тему налоговой политики. (См. список литературы.)
Анализируя налоговую политику белогвардейских правительств, надо учитывать, по крайней мере, два обстоятельства: кратковременность пребывания их у власти и фактор войны, который чрезвычайно осложнял финансовую и налоговую деятельность. Тем не менее, например, правительства Сибири стремились не пере облагать жителей региона налогами, особенно промышленность и торговлю, распределять налоги более равномерно среди всех категорий населения.
Первому небольшевистскому правительству Сибири — Западно-Сибирскому комиссариату (затем — Временному Сибирскому правительству) пришлось создать лишь центральный налоговый орган, т.к. местный аппарат большевики не успели ликвидировать. Министерство финансов, созданное Временным Сибирским правительством во главе с Иваном Андриановичем Михайловым, сформировало Главное управление налогов и сборов во главе с директором Я.П. Эйлером. Это ведомство возобновило сбор узаконенных всероссийским Временным правительством налогов: поземельного, промыслового, подоходного, на прирост прибылей, а также косвенных налогов. Продолжали существовать губернские и областные акцизные управления, в ведении которых до введения сухого закона находились и доходы по винной монополии. Кстати, в Сибири продолжали сохраняться значительные запасы готового спирта. Не успела советская власть ликвидировать и таможенные учреждения: таможни первого и второго класса, участки и посты, хотя внешняя торговля фактически прекратилась.
Перед налоговым аппаратом встал вопрос о корректировке налоговой системы и возобновлении сбора налогов. Прежде всего, предлагалось поднять налоговые ставки в связи с продолжавшимся обесценением денег, но Совет Министров отверг эти предложения. На 1918 и 1919 гг. были сохранены ставки 1915г. налога с городской недвижимости, поземельного и основного промыслового налогов, оброчной и кибиточной податей (последняя взималась с киргизского населения, жившего на территории Северного Казахстана). Одновременно предполагалось собрать недоимки за 1917 год. Однако 23 сентября 1918 г. ставки основного промыслового налога на 1919 г. были подняты на 50—100% по сравнению с 1915 г.
Еще в 1917 г. Временное правительство увеличило ставки налога на прирост прибылей на 1917—1918 гг. до 40—80%, а предельный размер облагаемой прибыли—до 90%. С1919 г. власти Сибири вернулись к прежнему уровню обложения — не выше 50% прибыли.
Большое внимание Временное Сибирское правительство уделило косвенным налогам, значительно повысив ставки акцизов, в частности, на пиво, пивные дрожжи, папиросы, спички, табак, нефтепродукты. В 1919 г. акцизы на ряд товаров были еще раз повышены примерно в 3 раза. В октябре 1918 г. в 3 раза повышены гербовые сборы, в феврале 1919 г. в 10 раз возросли пошлины судебные и на канцелярские товары.
В интересах бюджета в июле—сентябре 1918 г. был отменен сухой закон, разрешена свободная продажа спиртных напитков, на которые были установлены значительные акцизы: на водку — 48 руб. с ведра, на вина — 32—48 руб., что было в 10 раз выше дореволюционного уровня. (Эти цифры надо оценивать с учетом поправки на инфляцию.) В декабре 1918 г. при активной поддержке А.В. Колчака министр финансов Михайлов восстановил винную монополию.
Вводились новые налоги и сборы. Так, в июне 1919 г. появился 50копеечный сбор с почтовых телеграмм в пользу Красного Креста. В августе 1919 г. Министерство разработало проект нескольких чрезвычайных налогов, которые были введены в сентябре: 25%й налог на объявления коммерческого содержания, 50%й налог на билеты тотализаторов, налог на ресторанные счета в размере 50% от уплаченной суммы, налог на коммерческие посылки — 10% от объявленной стоимости и некоторые другие.
Сбор налогов среди крестьянства проводился с большим напряжением. Крестьяне соглашались на уплату местных (земских) сборов, но отказывались платить государственные налоги, в первую очередь поземельный. Особое недовольство крестьян вызвало решение правительства о сборе недоимок за период существования советской власти.
Значительные трудности испытывали налоговые органы со сбором подоходного налога: плательщики в декларациях утаивали часть доходов. Налоговые органы предпринимали сплошные обходы городских налогоплательщиков в сопровождении милиции. У работавших по найму вычеты подоходного налога проводились непосредственно на месте работы при выдаче зарплаты. Основная тяжесть подоходного налога падала на городское население, в основном работавшее по найму. По данным на апрель — май 1919 г. подоходный налог был получен с трех четвертей учтенного дохода.
Подводя итоги налоговой политики в Сибири, Н.И. Дмитриев делает вывод, что «в течение первого года правления антибольшевистских правительств на территории Урала и Сибири доходы казны от сбора налогов стабильно возрастали». В июле 1918 г. было получено 27,1 млн. руб., а в декабре уже 80,8 млн. С поправкой на инфляцию поступления возросли в 1,8 раза.
В.М. Рынков, напротив, считает, что налоговое бремя при белогвардейских правительствах «существенно снизилось» и что правительство проводило курс на более справедливое распределение налогового бремени между различными слоями населения. В доказательство он приводит решение правительства о повышении с 1 января 1919 г. необлагаемого минимума по подоходному налогу с 1 до 3 тыс. рублей. Но автор не рассматривает в качестве причины инфляцию. Данные о ней он приводит несколькими страницами ниже: за год, прошедший после Октябрьской революции, деньги обесценились в 10 раз. В то же время автор признает, что попытки увеличить сборы с зажиточных слоев населения не увенчались ожидаемым успехом.
Тот же автор делает вывод, что крестьянство не было основным плательщиком налогов, хотя в составе населения Сибири составляло 90%. Поземельный налог в общих поступлениях прямых налогов в 1919 г. составлял от 10 до 15% и лишь в сентябре — декабре 1918 года давал 15—20%. Собираемость поземельного налога составляла примерно 50%; этот фактор также свидетельствовал об итоговой умеренности налогообложения крестьянства. Пятая часть сборов прямых налогов поступала от обложения торговли и промышленности — промыслового налога, налога на прирост прибылей.
На край стола поставили жестяную банку, плотно закрытую крышкой, так, что 2/3 банки свисало со стола. Через некоторое время банка упала. Что было в банке?
Статью подготовила начальник отдела по формированию налоговой отчетности Железнова Яна Константиновна. 
