Философия религии не представляла и не представляет собой некоего моно образования, совокупности единогласных решений и суждений. Можно говорить о плюрализме, альтернативности подходов к решению комплекса философских задач, связанных с религией. Это относится и к проблемам определения предмета, метода, статуса философии религии, построения ее содержания. Ответы на подобные вопросы зависят от исходных, базовых философских посылок, понимания природы философского и религиоведческого знания, соотношения философии религии и доктринального (кредового) вероучительного пласта религий, от предпочтений того или иного мыслителя.
Философия религии представала и предстает в разных видах. Как раз-розненное множество философских высказываний о религии, принадлежащих различным философским течениям, философам, культурам. В этом виде философия религии выступает как нечто несистематизированное. Философия религии может представать как раздел философских систем, концепций, специально выделенный и разработанный, находящийся в единстве с целым, а также как относительно самостоятельная дисциплина не вплетенная в об-щефилософский контекст.
Философию религии можно рассматривать в контексте четырех областей знания: философии, религиоведения, конкретных наук, делающих религию объектом исследования в определенном аспекте, в соотношении с теологией.
Выделение философии религии как специальной предметной области философского знания происходит в XVII – XIX вв. благодаря трудам фи-лософов Б. Спинозы, Д. Юма, П. Гольбаха, И. Канта, протестантского теолога и философа Ф. Шлейермахера, философов И. Фихте, Ф. Шеллинга, Г. Гегеля, Л. Фейербаха, К. Маркса, Ф. Энгельса, Э. Гартмана, теолога и историка религии К. Тиле, теолога и философа С. Кьеркегора, философа В. С. Соловьева и др.
В XX в. Проблемы религии получают разработку в сочинениях ряда вы-дающихся представителей различных направлений философии. Содержание философии религии образуют философские понятия и концепции. Эти концепции многообразны, интерпретация религии в них осуществляется под углом зрения методологии какого-либо заданного философского направления – натурализма, материализма, экзистенциализма, прагматизма, позитивизма, аналитической философии, философской антропологии, персонализма, неотомизма и т. д.
От философии религии необходимо отличать религиозную философию. Ее образует совокупность исходящих из принципов религиозного мировоззрения представлений, понятий, идей, концепций о Боге и мире (онтология и метафизика), человеке (антропология), об обществе (социология, историософия), о познании (гносеология и эпистемология), ценностях (аксиология). Религиозная философия делает объектом рассмотрения и религию, разумеется, на базе своего решения онтологических, антропологических, гносеологических и других проблем. Значит, правомерно различать внерелигиозную, светскую и религиозную философию религии.
В настоящее время в качестве проблемных областей философии ре-лигии можно выделить:
1. выявление статуса философии религии в общей системе философ-ских, религиоведческих и иных знаний, определение специфики фи-лософского осмысления религии, решение вопроса о философских методах постижения объекта и т. п. (круг метапроблем по отношению к самой философии религии);
2. рассмотрение особенностей и структуры религиоведческого знания, закономерностей его развития, места религиоведения в ряду наук (круг метапроблем по отношению к религиоведению как научной дисциплине);
3. анализ различных (многообразных) вариантов раскрытия сущности религии, нахождение принципов подхода к ее определению, наконец, формулирование философского определения понятия религии;
4. выявление онтологических основ религии в бытии Космоса, планеты Земля, человечества, этноса, отдельного человека и т. д., анализ гносео-логических предпосылок религии;
5. изучение особенностей процессов познания в религиозном сознании (своеобразия субъекта, объекта, форм и результатов познания);
6. исследование религиозного мировоззрения, разных типов и видов, религиозных верований, понятий, представлений, суждений, высказыва-ний, структур умозаключений, языка религии, теистических учений о Боге, обоснований его бытия и т.д.;
7. выявление содержания и специфики религиозной философии – ре-лигиозной метафизики и онтологии, эпистемологии, историософии, антропологии, этики и т. д.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
• анализ религиозного сознания на основе перечисленных аспектов в единстве с языком религии;
• изучение религиозных верований (знаний, способов их присвоения, индивидуации), суждений (догматов, вероучительных положений), понятий, а также отличий этих компонентов религиозного сознания от веры, верований, понятий в других формах сознания.
Рассмотрение того, как религиозное сознание выражается в практике религиозных людей. – То есть необходимо раскрыть семантику естественных и искусственных языков в религии, а также символики культа, религиозного искусства, архитектуры, пространства и времени.
Обозначенные предметные области входят в современную философию религии. В истории же философия включала и такие знания о религии, которые с современной точки зрения не имели философского статуса – исторические, психологические, географические, лингвистические и пр. Лишь по мере предметного самоопределения философии в целом и философии религии, в частности, удалось сформулировать указанные предметные области. Что же касается другого рода знаний, то они нашли свое место либо в иных разделах религиоведения, либо, в различных конкретных науках.
Рассмотрим место философии религии в контексте религиоведческого знания. Существует точка зрения, согласно которой философия религии должна рассматриваться за пределами религиоведческого знания. По существу это означает, что, с одной стороны, религиоведение отрывают от философии, т.е. от философского мировоззрения и методологии; освобождают религиоведение от философии религии, нередко заменяя ее философской теологией как “религиоведческой” дисциплиной; а с другой стороны, отвергают религиоведческое содержание самой философии религии. С этим во многом связано представление о религиоведении как об эмпирической науке. На наш взгляд, философия религии является вполне релевантным разделом, как философии, так и религиоведения.
Конечно, статус и связи философии религии в философии вообще и в религиоведении неодинаковы: в философии центральными разделами выступают метафизика, онтология, гносеология, социальная философия – философия религии взаимодействует с ними, а также логикой, этикой, эстетикой и другими философскими дисциплинами; в светском религио-ведении философия религии сама является базовым разделом и связана с социологией, психологией, феноменологией, историей религии. Здесь философия религии соединяет разноуровневые и разноаспектные знания о религии в систему, выполняет соответствующие методологические функции.
Философия и религия
Как и философия, религиозное мировоззрение предлагает человеку систему ценностей – норм, идеалов и целей деятельности, в соответствии с которыми он может планировать свое поведение в мире, совершать акты оценки и самооценки. Как и философия, религия предлагает свою универсальную картину мира, в основе которой лежит акт божественного творчества. Ценностный и универсальный характер религиозного мировоззрения сближают его с философией, однако между двумя этими важнейшими сферами духовной культуры существуют принципиальные отличия. Дело в том, что религиозные идеи и ценности принимаются актом религиозной веры – сердцем, а не разумом; личным и внерациональным опытом, а не на основе рациональных аргументов, как это свойственно философии. Система религиозных ценностей носит трансцендентный, т.е. сверхчеловеческий и сверхрациональный, характер, исходя или от Бога (как в христианстве) или от его пророков (как в иудаизме и исламе), или от святых подвижников, достигших особой небесной мудрости и святости, как это характерно для многих религиозных систем Индии. Верующий может при этом и вовсе рационально не обосновывать своего мировоззрения, в то время как процедура логического обоснования своих идей обязательна для человека, претендующего на философский характер мировоззрения.
Философия и религия имеют совершенно различные задачи и суть различные по существу формы духовной деятельности. Религия есть жизнь в общении с Богом, имеющая целью удовлетворение личной потребности человеческой души в спасении, в отыскании последней прочности и удовлетворенности, незыблемого душевного покоя и радости. Философия есть, по существу, совершенно независимое от каких-либо личных интересов высшее, завершающее постижение бытия и жизни путем усмотрения их абсолютной первоосновы.
Но эти, по существу, разнородные формы духовной жизни совпадают между собой в том отношении, что обе они осуществимы лишь через направленность сознания на один и тот же объект — на Бога, точнее, через живое, опытное усмотрение Бога. Конечно, отвлеченно рассуждая, возможно представить себе и обратное соотношение — именно совершенное расхождение путей осуществления обеих задач. Где, как, например, в буддизме, личное спасение отыскивается не на пути общения с Богом и где, с другой стороны, разум тщится постигнуть жизнь и мир не из его вечной и абсолютной первоосновы, — там между религией и философией не ничего общего; они не то что противоречат одна другой, они в это) случае так же не соприкасаются между собой, как, скажем, музы ка и химический анализ. Но все дело именно в том, что такие, совершенно расходящиеся пути суть и для религии, и для философии пути мнимые, не Приводящие к цели, и что, наоборот, подлинное осуществление задач и той и другой возможно только на путях, ведущих к одной и той же цели — к Богу. В отношении религии это утверждение не требует, конечно, особого доказательства; мы можем здесь спокойно предоставить отдельным парадоксалистам труд, вопреки общечеловеческому опыту, доказывать противоположит. Наоборот, в отношении философии это есть тезис, требующий окончательного уяснения и доказательства, отнюдь еще не исчерпанного предыдущими общими соображениями.
Современному сознанию, даже если оно мыслит в понятиях, близких к вышеизложенным соображениям, представляется маловероятным или даже совершенно невозможным, чтобы то абсолютное, которое в философии нужно как высшая логическая категория, объединяющая и упорядочивающая теоретическое постижение бытия, совпадало с живым личным Богом, которого требует и которым одним только может удовлетвориться религиозная вера.
Два сомнения возникают здесь, которые с разных сторон выражают, в сущности, одну и ту же трудность. С одной стороны, религиозная идея Бога, по-видимому, противоречит целям философии в том отношении, что предполагает в природе Бога и потому в живом отношении к Богу момент тайны, непостижимости, неадекватности человеческому разуму, тогда как задача философии именно в том и состоит, чтобы до конца понять и объяснить первооснову бытия. Все логически доказанное, понятое, до конца ясное, уже тем самым лишается своей религиозной значимости. Бог, математически доказанный, не есть бог религиозной веры. Отсюда представляется, что, если бы даже философия действительно познала истинного Бога, доказала Его бытие, разъяснила Его свойства, она именно этим лишила бы Его того смысла, который Он имеет для религии, т. е. убила бы самое драгоценное, что есть в живой религиозной вере. Таково сомнение многих религиозных натур, которым часто кажется, что чем более философия религиозна по своему предмету, т. е. чем упорнее она занята логическим постижением Бога, тем она опаснее для цели религии — для живого, верующего обладания и неизреченным источником спасения. И тот же ход мыслей приводит иногда философию к убеждению, что ее истинная задача — понять Бога, тем самым уничтожить ту безотчетность и таинственность Его, которая придает религии характер интимной веры; философия есть в этом случае, как у Гегеля, замена безотчетной, инстинктивной веры ясным знанием — преодоление веры знанием. Как нельзя одновременно переживать радость живой любви к человеку и брать того же человека как объект холодного научного анализа, так нельзя одновременно веровать в Бога и логически постигать Его.
В ином аспекте эта же трудность принимает форму другого сомнения. Бог религиозной веры, источник личного спасения необходимо есть живая личность. Но, по-видимому, из всех категориальных форм, в которых может мыслиться центральное философское понятие первоосновы бытия, наименее подходящей является именно форма живой личности. Мыслится ли Бог в философии как субстанция мира или как его первопричина, как всеединая вечность или как творческая сила развития, как мировой разум или как жизнь, он есть, во всяком случае, что-то безличное, какое-то в известной мере всегда пантеистически-мирообъемлющее начало, в котором философия, не изменяя своей задачи постижения и логического осмысления бытия и не приспособляясь искусственно к требованиям религиозного чувства, не может усмотреть антропоморфных черт живой, карающей и любящей личности, необходимых для религиозного отношения к Богу. Роковым образом, независимо от содержания отдельной философской системы, Бог философии носит на себе печать своей зависимости от нужд отвлеченной мысли и именно поэтому есть для религиозного чувства лишь иллюзорный суррогат истинного Бога — мертвый камень вместо хлеба, насыщающего голод религиозной души, или, в лучшем случае, ни к чему не нужная, туманная, бесплотная тень того истинно-сущего, которым во всей полноте и жизненности Его реальности уже обладает непосредственная религиозная вера.
В основе обоих сомнений лежит в конечном счете, как уже указано, одна трудность; и надо признать, что это есть действительно серьезная трудность — одна из глубочайших и важнейших философских проблем,— в отличие от того легкоразрешимого противоречия, с которым мы имели дело выше и которое вытекало лишь из поверхностных и совершенно ложных банальных представлений о сущности философии и религии. Трудность эта сводится к вопросу: может ли философия, которая есть постижение бытия в логической форме понятия, вместе с тем не быть рационализмом? Заслуживает внимания, что этот вопрос является решающим не только для согласования философии и религии, но и для возможности самой философии. В самом деле, философия, с одной стороны, есть постижение бытия в системе понятий и, с другой стороны, постижение его из его абсолютной и всеобъемлющей первоосновы. Но понятие есть всегда нечто относительное и ограниченное; как же возможно выразить абсолютное в формах относительного, овладеть бесконечным, уловив его в сети конечного? Как можно — проще говоря — постичь непостижимое? Казалось бы, мы стоим перед роковой дилеммой: либо мы ищем само абсолютное, выходящее за пределы всего конечного и — тем самым — логически выразимого, и тогда мы не можем действительно постичь и логически зафиксировать; либо же мы ищем только логическую систему понятий и тогда всегда пребываем в сфере только относительного, частного, производного, не доходя до подлинной первоосновы и целостного всеединства бытия. В обоих случаях задача философии остается неосуществленной.
Немало философских систем терпело крушение на этой трудности. Но в своей основной магистрали философия давно уже сосчиталась с этой трудностью и принципиально преодолела ее. В учении Гераклита о взаимной связи, и живой гармонии противоположностей, в наиболее глубоких, преодолевающих ранний рационализм, позднейших диалогах Платона, в учении о Боге филона Александрийского, во всем направлении так называемого “отрицательного богословия”, в новоплатонизме и философской мистике христианства, в учении Николая Кузанского о docta ignorantia, в наиболее продуманных и точных формулировках так называемого “онтологического доказательства” бытия Бога, в учении Спинозы о субстанциальном единстве разнородных атрибутов, в Лейбницевой теории непрерывности бытия, в философии тождества Шеллинга, в диалектической онтологии Гегеля мы имеем разные — и различные по глубине и адекватности,— но в основе тождественные и принципиально успешные разрешения этой трудности. Общий смысл ее преодоления заключается в усмотрении сверх логической, интуитивной основы логической мысли. Философия постигает — и тем самым отчетливо логически выражает — абсолютное через непосредственное усмотрение и логическую фиксацию его эминентной, превышающей логическое понятие, формы. Мы лишены возможности дать здесь подробное логическое разъяснение этого глубочайшего и вместе с тем аксиоматически-самоочевидного соотношения; мы можем лишь в немногих словах навести мысль читателя на раскрывающуюся здесь связь. Усмотрение абсолютной, всеобъемлющей природы бытия, выходящей за пределы ограниченности и относительности всего логически фиксированного, есть именно логически адекватное ее усмотрение. Или, иными словами: именно логически зрелая мысль, достигшая последней ясности, усматривая неисчерпаемость и бесконечность абсолютного, его основополагающее отличие от всего рационально выразимого, смиренно признавая поэтому ограниченность достижений разума перед лицом истинного бытия, именно в открытом и ясном осознании этого соотношения, и только в нем одном, преодолевает ограниченность разума и овладевает превосходящим его силы объектом. Как это лапидарно выражает Николай Кузанский, “недостижимое достигается через посредство его недостижения”. Поэтому истинная философия не только не отрицает сознание тайны, неисчерпаемой глубинности и безмерной полноты бытия, но, напротив, всецело опирается на это сознание и исходит из него как из самоочевидной и первой основополагающей истины. В этом сознании состоит вообще конститутивный признак всякого истинного знания в отличие от знания мнимого, претендующего на всеведение. Где человек, предаваясь гордыне знания, мнит, что своим знанием он исчерпал предмет, там нет именно первого условия знания — ясного видения его предмета; ибо где есть это видение, т. е. где — тем самым — есть знание, там есть и очевидное усмотрение неполноты и незаконченности знания. Подлинно усмотренное знание всегда сопровождается тем чувством, которое классически выразил гениальный творец математической системы Вселенной Ньютон в словах, что он представляется самому себе ребенком, собирающим отдельные ракушки на берегу безграничного и неисследимого океана. И наоборот, то глупое самомнение, которому бытие представляется ограниченной и плоской складной картинкой, легко и до конца исчерпаемой в немногих формулах, не только содержит незаконное преувеличение значения всякого достигнутого знания, но есть просто совершенная слепота, при которой не может быть сделан даже и первый шаг знания.
Этим разъяснением условия возможности самой философии сразу же устраняется, по крайней мере, первое из указанных двух сомнений в отношении между философским богопознанием и религиозным чувством. В каких бы понятиях ни выражала отвлеченная философская мысль свое познание Бога, ее основной интуицией и тем самым ее высшим и верховным понятием остается чисто религиозная идея безмерности, неисчерпаемой глубинности и таинственности Бога; и, в сущности, вся остальная система понятий имеет своим последним назначением приблизить мысль к уловлению именно этой сверхконечной и сверхрациональной природы Бога, конституирующей Его абсолютность. Обычное заблуждение в понимании соотношения между философией и религией в этом пункте состоит в том, что чувство тайны представляется условием, преграждающим познавательное проникновение, и, наоборот, страсть к познанию — силой, разрушающей смиренное чувство тайны и поэтому благоприятствующей самомнению атеизма. В действительности, напротив, религиозное чувство тайны и глубинности бытия есть первое и необходимое условие развития философии, тогда как самомнение атеизма в корне убивает самый инстинкт философствования и есть в такой же мере отрицание философии, как и религии. Возможность и даже частные случай промежуточных форм — недостаточности философской энергии благодаря чему мысль, непроникая до последней глубины, останавливается на полпути, ставит себе здесь последние грани и, упрощая бытие, благоприятствует полуневерию или бедности и схематичности религиозного сознания,— конечно, не опровергает, а скорее подтверждает основное, разъясненное нами соотношение. Идущая в настоящее время борьба между умами, так сказать глубинными, т. е. ощущающими глубину и бесконечную сложность жизни, и умами плоскими, воображающими, что жизнь легко можно, как карточный домик, разобрать на части и снова сложить по своему усмотрению, есть в такой же мере борьба за религиозное, как и за философское, миропонимание.
Этим обретен и путь к разрешению второго сомнения. Правда, поскольку мы его выразим в грубой и логически твердой формуле, по которой Бог веры есть человекоподобная личность. Бог философии — безличный абсолют, оно кажется совершенно непреодолимым. Но в этом повинна только односторонность и логическая упрощенность самой формулы. Ни Бог религии, ни Бог философии не есть то простое и однозначное содержание, к которому Его сводит эта формула, именно потому, что Он есть, прежде всего, неисследимая глубина и неисчерпаемое богатство. Он есть полнота всех определений, ибо стоит превыше каждого из них в отдельности; и потому одно определение не противоречит в Нем другому — под условием, что каждое из них берется в надлежащем смысле, не как исчерпывающее адекватное знание самой Его сущности, а именно лишь как уяснение одной из Его сторон, имеющее — в силу коренного единства Его сущности — лишь символическое значение для определения целого. Ведь и Бог религиозной веры содержит — при первой же попытке какого-либо одностороннего Его определения — множество противоречий, которые в действительности суть не противоречия, а антиномии, согласимые в высшем, сверх рациональном единстве. С другой стороны, философское богопознание лишь мнимым образом приковано к указанному безличному и как бы бесформенному понятию Бога как некоего лишь всеобъемлющего начала. Кажущаяся неизбежность этой тенденции вытекает лишь из одностороннего ограничения задачи философии теоретическим миропостижением. Если мы вспомним и будем иметь в виду, что задача философии этим не исчерпывается, а требует целостного осмысления бытия во всей его живой полноте и глубине, объемлющей как один из основных его моментов реальность духовной жизни со всеми ее нравственными и религиозными запросами и проблемами,— если мы вспомним необходимость таких философских проблем, как проблема добра и зла, теодицеи, отношения между нравственным идеалом и действительностью, свободой и необходимостью, разумом и слепотой природных сил,— то мы поймем, что высшее уясняющее единство, которого ищет философия, есть не одно лишь безличное единство, упорядочивающее картину объективного мирового бытия, а действительно целостное всеединство жизни в самом глубоком и всеобъемлющем смысле этого понятия. Все дело в том, что подлинная философия, могущая осуществить свое назначение, должна исходить из действительного, т. е. абсолютно полного и конкретного всеединства, а не из мнимого, по существу, лишь частичного и отвлеченного единства системы объективного бытия. А это значит, что последний источник и критерий философского знания есть w одна лишь бесстрастная, чисто созерцательная интуиция объективного бытия, а целостный и живой духовный опыт — осмысляющее опытное изживание последних глубин жизни. Традиционное школьное понимание философии — поскольку оно вообще допускает философию, как метафизику или онтологию — усматривает в последней содержание “теоретической философии” и отделяет от нее в качестве особых, добавочных и притом относительно второстепенных отраслей философского знания — “этику”, или “практическую философию”, “эстетику”, “философию религии”, “философию истории” и т. п. Практически такое или аналогичное ему деление философии, конечно, неизбежно, ввиду многообразия философских интересов и невозможности изложить сразу предмет философии со всех его сторон. Но поскольку мнят, что подобным делением точно выражена внутренняя структура философского знания, вытекающая из структуры самого ее предмета,— это есть опасное заблуждение, уводящее духовный взор от подлинной природы предмета философии. С одной стороны, всякая философия есть онтология или “теоретическая философия” (бессмысленный плеоназм — ведь философия всегда есть знание, т. е. теория!), ибо философия всюду и везде познает истинно-сущее; и, с другой стороны,— что здесь особенно важно — истинная онтология есть не бесстрастное изучение чуждой духу и лишь извне ему предстоящей картины бытия (ибо такое бытие именно и не есть целостное бытие или подлинное всеединство), а постижение абсолютного бытия, объемлющего и всю духовную жизнь самого субъекта знания — человеческой личности. Но познавательная направленность на абсолютное в этом, единственно истинном его смысле предполагает духовный опыт не как внешнее созерцание, а как основанное на истинном внутреннем переживании постижение существа и смысла жизни. Короче говоря, подлинная, а не только школьная и пропедевтическая онтология должна опираться на живой религиозный опыт и потому в принципе не может ему противоречить. Вся совокупность мучительных сомнений, исканий и достижений религиозного опыта, объединимая в теме “о смысле жизни”,— проблема вины, возмездия и прощения, личной ответственности и человеческого бессилия, предопределения и свободы, реальности зла и благости именно Сущего, хрупкости эмпирического существования и неуничтожимости личности — входит как законная и необходимая тема в состав онтологии, заслуживающей своего имени учения о бытии.
Стоит только памятовать об этом первичном и основном бытии, сосредоточиться на нем и именно в нем видеть последний критерий знания, чтобы все соотношение, которое с первого взгляда кажется запутанным и почти неразрешимым, стало — по крайней мере, в принципе — до самоочевидности ясным. Существуют не две истины, а только одна — и она там, где есть максимальная полнота и конкретность. Как бы отлично ни было лично-религиозное отношение к Богу от познавательного отношения к Нему в философии, какие бы различия мы ни находили между религиозным и философским интересом,— все эти отношения устанавливаются в пределах одной и той же последней реальности, которая предстоит духовному взору личности и остается сама собой, все равно, выражается ли она в непосредственном религиозном переживании или в опосредственной системе логических понятий. Главное все же в том, чтобы иметь живой опыт самой реальности. Лишь там, где религия принимает догматы веры не за символические и таинственные обозначения божественной природы, а за законченные и исчерпывающие адекватные Его раскрытия, превращая их тем в односторонние логические определения, или где философия мнит в отвлеченной системе готовых формул определить до конца последние глубины реальности,— лишь там возможны — и даже неизбежны — конфликты между философией и религией. Внутренняя связь и интимное сродство философии и религии были больше всего затуманены наивно-дерзновенными попытками рационализации догматов веры, компрометирующими и философию и религию. Таинственные и многозначительные религиозные интуиции — плод духовного опыта религиозных гениев и соборного религиозного сознания,— почти недоступные по своей глубине неискушенному опыту среднего человека, обсуждаются иногда — и при их обосновании, и при их опровержении — как простые истины, значение которых доступно здравому смыслу и может быть установлено простейшим логическим анализом. Жалка та мудрость, которая в невежественном самомнении опровергает догмат Троицы на том простом основании, что единица не равна трем; но немного философской мудрости и в дерзновенной попытке, не проникнув опытно в эту тайну, мнимым образом “доказать” ее логически, путем отвлеченного анализа бедной содержанием и бесформенной общей идеи Божества. Напротив, чем глубже и подлиннее философское знание, тем более оно склонно к смирению, к признанию сократова положения, что источник знания есть сознание своего неведения.
Философское знание по своим достижениям необходимо отстает от достижений непосредственного религиозного проникновения в глубины бытия. На это есть существенные основания, коренящиеся в самой природе обеих духовных деятельностей. Прежде всего, религиозная вера, будучи живым, непосредственным ощущением и переживанием Божества, не нуждается для своих достижений в тяжкой умственной работе рационального разъяснения и обоснования своих истин. Кроме того, хотя религия, как указано выше, и содержит необходимо, в качестве своей основной опорной точки, момент непосредственного личного усмотрения истинности, она совсем не нуждается в том, чтобы это непосредственное усмотрение распространялось на все содержание религиозной веры. Напротив, для нее характерно, что этот момент непосредственной очевидности присущ восприятию правдивости, безусловной истинности источника откровения —будет ли то самое Божество или тот или иной посредник между Богом и человеком,— в силу чего содержание откровения приобретает косвенную достоверность истины, сообщенную самоочевидно достоверным свидетелем. Поэтому-то достоянием личной веры может быть — и даже необходимо бывает — содержание соборного религиозного опыта, со всеми входящими в его состав достижениями религиозных гениев. Этим достигается возможность полноты, богатства и глубины религиозного откровения, совершенно недостижимые для философского знания. Ибо хотя философскому знанию не поставлено здесь никаких принципиальных преград и открыта возможность бесконечных достижений, однако требуемое природой философского знания логическое единство содержания делает для него практически невозможным использование в одной системе всей полноты религиозного опыта человечества. Лишь полнота и многообразие всех философских достижений человеческой мысли в принципе может стать на уровне его религиозных достижений, но эта полнота может быть дана только духовно-исторической интуиции, но не выражена адекватно в какой-либо единой системе. Философская система, пытающаяся выразить и логически фиксировать весь религиозный опыт человечества, есть замысел, аналогичный попытке начертить географическую карту, на которой было бы отмечено все многообразие географической реальности. И здесь, с иной стороны, мы снова убеждаемся, что правильное соотношение между религией и философией возможно лишь на почве того “умудренного неведения” (docta ignorantia), которое есть самый зрелый плод истинного просвещения. Подлинно философское умонастроение по своей волевой структуре совпадает с религиозным умонастроением: в обеих — вопреки поверхностному мнению, которому это представляется невозможным,— смирение сочетается с дерзновением творчества, и притом не так, что каждая из этих волевых тенденций сдерживает и ограничивает другую, а так, что каждая из них, напротив, питает и укрепляет другую.
Соотношение философии и религии
И философия, и религия призваны найти ответы на вопросы о том, что есть добро и что есть зло, о причинах появления и соотношении добра и зла в мире, о месте и роли отдельной личности в мире и о взаимоотношении личности и окружающего мира. Философию и религию можно считать формами осознания мира, однако, если философию можно рассматривать как науку, то религия - это социальное явление, основанное не на научных гипотезах и теориях, а на вере. Вопросом определения соотношения религии и философии интересовались многие известные философы и богословы древности и современности - к примеру, Платок, Гераклит, Георг Гегель, Бенедикт Спиноза, Франк С.Л., Булгаков С.Н. и др.
Понятия философии и религии
Прежде чем пытаться определить схожести и отличия между религией и философией, необходимо разобраться, что мы подразумеваем под этими понятиями. По мнению богословов и социологов, религия представляет собой форму осознания и восприятия мира, обусловленную непреложной верой в существование высших сил и их влияние на жизнь общества в целом и каждого человека в частности. Также религию определяют как форму общественного сознания и мировоззрения, основанную на наличии высшего разума. Любое религиозное верование основывается на вере, и все догмы и постулаты религии ее адепты должны принимать как истину, не требуя доказательств и подтверждений.
Философия, в ее наиболее широком понимании, является формой познания мира, вырабатывающей и систематизирующей знания об фундаментальных законах бытия и наиболее общих параметрах реальности. Философы во все времена ставили перед собой цель определить и изучить законы, по которым живет вселенная и человеческое общество, а также понять суть процесса мышления и выявить принципы формирования и суть моральный ценностей и нравственных категорий. В более узком понимании, философия - это наука, объектом изучения которой выступает бытие и законы бытия человеческого общества.
Соотношение религии и философии
И философию, и религию следует прежде всего рассматривать как формы мировоззрения человека, направленные на познание мира и определение своего места в нем. Однако, несмотря на то, что суть этих двух явлений во многом совпадает, все же философия, в отличии от религии, не допускает абсолютной веры в то, что не доказано. Философские учения базируются на гипотезах, теориях и законах, которые были сформированы в процессе исследований и наблюдений, при чем каждая с философских теорий может быть оспорена. Религия же предполагает абсолютную веру в догмы и постулаты верования, и адептам практически всех современных религий не позволено ставить под сомнение истинность религиозного учения.
Другим весомым отличием религии от философии является наличие в практически каждой религии культов и правил поведения, которых должны придерживаться все верующие. Во многих религиозных культах практическая часть, включающая в себя разнообразные обряды, ритуалы, чтение молитв и другие способы восхваления бога, считается более важной, чем "теоретическая" подоплека верования. Для большинства рядовых адептов религий совершенно необязательно разбираться в тонкостях верования, изучать все священные писания и писания богословов - им достаточно веровать в то, что предписано религией и выполнять заповеди высших сил, в которых они верят. Философия же, наоборот, основывается на изучении и познании, философское мировоззрение, в отличии от мировоззрения религиозного, направленно на осмысление и понимание окружающего мира.
Для того, чтобы наиболее полно обозначить, чем отличается философия от религии, необходимо изучить и проанализировать их функции.
Так как философия является не только одной из систем мировоззрения, но и способом познания мира и определения своего места в мире, она выполняет ряд функций, среди которых наиболее весомыми являются:
1. Мировоззренческая - философия формирует у человека целостную картину мира и определяет отношение человека к социуму и к окружающему миру;
2. Методологическая - философия вырабатывает методы и способы изучения и познания окружающего мира;
3. Идеологическая - заключается в том, что она помогает обществу и отдельным группам людей вырабатывать идеи, правила и принципы, направленные на достижение поставленной цели;
4. Аксиологическая - через призму философии человек оценивает явления, события и других людей, ориентируясь на морально-этические ценности и нравственные категории;
5. Гносеологическая - функция философии, направленная на правильное и полное познание окружающего мира и выработку механизмов изучения и познания действительности;
6. Праксиологическая функция, заключающаяся в опосредованном влиянии философии на другие сферы и аспекты жизни людей и человеческого общества;
7. Логическая - философские принципы и категории люди используют в качестве способов организации мыслительного процесса в установленном направлении;
8. Прогностическая - на основе уже имеющихся философских знаний об личности, обществе и окружающем мире люди имеют возможность прогнозировать тенденции развития бытия в целом и человеческого общества в частности.
Очевидно, что функции философии направлены на всестороннее познание мира и подразумевают непрекращающийся процесс изучения окружающей действительности. Философское мировоззрение призвано примирить человека с окружающим миром и помочь каждой отдельной личности найти смысл своей жизни и определить направление развития и глобальные цели для человеческого общества. Функции религии более ориентированы на то, чтобы каждый отдельный верующий не сомневался в догмах культа и интегрировался в группу таких же адептов религии. Религия, в отличии от философии, не поощряет размышлений и исследований, поэтому она формирует однобокую картину мира у верующих.
Три главных отличия религии от философии:
1. Отличие в формировании мировоззрения каждой отдельной личности.
Философия формирует мировоззрение человека, опираясь на практический опыт и рационально-теоретические выводы, философское мировоззрение всегда является результатом размышлений. Несмотря на то, что философия допускает выход за границы приобретенного опыта, для того, чтобы теория стала законом, ее необходимо доказать. Религиозное мировоззрение, наоборот, основывается на вере, так как вера в существование сверхъестественной силы является основополагающей в любой религии.
2. Отличие в мышлении адептов религии и людей с философским мировоззрением.
Философское мировоззрение не приемлет абсолютных авторитетов и догм; люди с таким мышлением склонны все подвергать сомнению и не принимать на веру то, что не доказано и не проверено на собственном опыте. Любую философскую теорию можно попробовать оспорить и опровергнуть. Религиозное мировоззрение, наоборот, догматично; адепты религии не подвергают сомнению постулаты верования, так как авторы священных писаний, апостолы, пророки и современные священнослужители обладают в глазах верующих неопровержимым авторитетом.
3. Отличие в осознании мира людьми с философским мировоззрением и адептами религиозных верований.
Философское мировоззрение подразумевает целостное представление о мире, а религиозное - разделяет действительность на несколько разных миров (мир людей, мир духовных сущностей, загробный мир и др.).
Отличие философии от религии
Отмечая сходство философии и религии, следует сказать, что в религии, как и в философии, речь идет о самых общих представлениях о мире, из которых люди должны исходить в своей жизни; фундаментальные религиозные идеи - о Боге, о Божественном творении мира, о бессмертии души, о Божьих заповедях, которые человек должен выполнять, и т.д. - по своему характеру сходны с философскими. Подобно философии, религия также исследует первопричины мыслимого (Бог), является формой общественного сознания.
Г.В.Ф. Гегель, сравнивая религию с философией, обращал внимание на то, что "различие двух сфер не должно быть понимаемо так абстрактно, как будто мыслят лишь в философии, а не в религии; в последней также имеются представления, общие мысли". Более того, "религия имеет общее содержание с философией, и лишь их формы различны".
Различие между религией и философией по Гегелю, в том, что философия зиждется на понятиях и представлениях, а религия - в основном на представлениях (т. е. конкретно-чувственных образах). Поэтому философия может понять религию, а религия философию - нет. "Философия, как постигающее мышление... - указывает он,- обладает перед представлением, являющимся формой религии, тем преимуществом, что она понимает и то и другое: она может понимать религию, она понимает также рационализм и супранатурализм, понимает также и себя, но обратное не имеет места; религия, опирающаяся на представления, понимает лишь то, что стоит на одной и той же точке зрения с нею, а не философию, понятие, всеобщие определения мысли". В религии делается упор на веру, культ, откровение, а в философии - на интеллектуальное постижение. Тем самым философия дает дополнительную возможность постижения смысла и осмысления мудрости, заложенных в религии. В религии на первом плане вера, в философии - мысль и знание. Религия догматична, а философия антидогматична. В религии есть культ в отличие от философии. Карл Ясперс писал: «Признаком философской веры, веры мыслящего человека, служит всегда то, что она существует лишь в союзе со знанием. Она хочет знать то, что доступно знанию, и понять самоё себя.
Обратимся к другим мнениям. Н.А. Моисеева и В.И. Сороковикова отмечают особенности:
1) мировоззрения (в философии опора на рационально-теоретическое знание, в религии - на веру, вера в сверхъестественное - основа религиозного мировоззрения);
2) мышления (философская мысль нуждается в свободе от догм, она не должна быть скована никаким авторитетом и может все подвергнуть сомнению, религия нуждается в авторитете и признает некие истины на веру, не требуя доказательств);
3) сознания (философия пытается дать целостное представление о мире, в религии же происходит раздвоение мира на «земной», естественный, постигаемый органами чувств, и «небесный», сверхъестественный, сверхчувственный, трансцендентный).
Подобные мысли и у А.С. Кармина:
1) религиозные идеи не обосновываются, а принимаются на основе веры и не подлежат никакой критике, философия же стремится аргументировать все свои утверждения;
2) в отличие от религии, философия постоянно подвергает критике свои собственные выводы;
3) религия авторитарна, навязывает человеческому разуму определенные «сверхразумные» догматы, философия же требует самостоятельности мышления, в ней разум не подчиняется никаким авторитетам.
Диалектика взаимодействия философии и религии проявляется в:
1) религизации философии: а) религиозности философии; б) учете в деятельности философа уровня и направленности религиозности в обществе;
2) философизации религии: а) занятии философией служителей культа; б) создании философских школ (направлений) на религиозной основе.
Религия сближается с философией при решении задачи доказательства бытия Божия, рационального обоснования религиозных догматов. Образуется особое философское направление - религиозная философия (теология, теоретическое богословие). Существуют различные религиозно-философские доктрины, в которых религиозное содержание подкрепляется философской аргументацией.
Роль теистической философии в жизни общества:
1) положительная: а) раскрывает общечеловеческие нормы морали; б) утверждает идеалы мира; в) приобщает людей к знаниям особого рода; г) сохраняет традиции;
2) отрицательная: а) формирует одностороннюю картину мира; б) осуждает (преследует) людей за отказ от теистических взглядов; в) поддерживает устаревшие обычаи, нормы, ценности.
Сходство философии и религии
Основное сходство между религией и философией состоит в том, что обе эти формы духовной деятельности направлены на постижение истины. Как религия, так и философия стремятся глубоко проникнуть в суть бытия и дать ответы на те вопросы, которые волнуют человечество с давних времен.
Что такое жизнь и смерть? Что есть добро и зло? Каково предназначение человека и человечества в целом? Эти и подобные вопросы стоят в центре религии и философии, хотя и решаются с разных позиций.
Религии, как и философии, свойственно стремление получить ответ на вопрос о движущих силах жизни в наиболее общем смысле этого слова. В обеих областях духовной деятельности присутствует выход за пределы видимого существования и трансцендентный опыт. Некоторые положения современной науки, на которые опирается философия, пока что недоказуемы, что переводит их в разряд предположений, требующих веры или отрицания.
Философия и религия фактически помогают человеку создать цельную картину мира. При этом часто не имеет значения, какие способы и методы используются для достижения этой цели. Оба направления взаимно обогащают и дополняют друг друга, оказывают непосредственное влияние на формирование личности человека и систему его взглядов на жизнь, природу и общество.
В качестве основных форм духовной деятельности философия и религия оформились несколько тысячелетий назад. Одно время они были даже неразрывно связаны, поэтому довольно сложно провести грань между философскими и религиозными воззрениями древних. И все же между философией и религией существует не только сходство, но и различия.
Отмечая сходство философии и религии, следует сказать, что в религии, как и в философии, речь идет о самых общих представлениях о мире, из которых люди должны исходить в своей жизни; фундаментальные религиозные идеи - о Боге, о Божественном творении мира, о бессмертии души, о Божьих заповедях, которые человек должен выполнять, и т.д. - по своему характеру сходны с философскими Кармин А.С. Подобно философии, религия также исследует первопричины мыслимого (Бог), является формой общественного сознания Алексеев П.В.
Философия и религия стремятся ответить на вопросы о месте человека в мире, о взаимоотношении человека и мира, источнике добра и зла. Как и религии, философии присуще трансцендирование, то есть выход за границы опыта, за пределы возможного, иррационализм, в ней есть элемент веры. Однако религия требует беспрекословной веры, в ней вера выше разума, в то время как философия свои истины доказывает, апеллирует к разуму, к разумным доводам. Философия всегда приветствует любые научные открытия, как условия расширения наших знаний о мире.
Как и философия, религиозное мировоззрение предлагает человеку систему ценностей - норм, идеалов и целей деятельности, в соответствии с которыми он может планировать свое поведение в мире, совершать акты оценки и самооценки. Как и философия, религия предлагает свою универсальную картину мира, в основе которой лежит акт божественного творчества. Ценностный и универсальный характер религиозного мировоззрения сближают его с философией, однако между двумя этими важнейшими сферами духовной культуры существуют принципиальные отличия.
Философия зиждется на понятиях и представлениях, а религия - в основном на представлениях (т.е. конкретно-чувственных образах). Поэтому философия может понять религию, а религия философию - нет. В религии делается упор на веру, культ, откровение, а в философии - на интеллектуальное постижение. Тем самым философия дает дополнительную возможность постижения смысла и осмысления мудрости, заложенных в религии. В религии на первом плане вера, в философии - мысль и знание. Религия догматична, а философия антидогматична. В религии есть культ в отличие от философии.
В религии существует культ, она связана с особым, связанным с культом сообществом людей и неотделима от мифа. Религии всегда присуща реальная связь человека с трансценденцией в образе встречающегося в мире святого, обособленного от непосвященного или того, кто лишен святости. Там, где этого уже нет или где от этого отказались, исчезает особенность религии.
Напротив, философия, как таковая, не знает ни культа, ни общины во главе со священником, ни изъятой из мирского существования святости в миру. Для нее повсюду и везде может присутствовать то, что религия где-либо локализует. Она сложилась для единичного человека в свободных, несоциологически-реальных связях, без гарантии, предоставляемой сообществом. Философии неведомы ни обряды, ни изначально реальные мифы. Она усваивается в свободном предании, всегда преобразуясь. Хотя она и принадлежит человеку как человеку, она остается делом отдельных людей.
Религия преимущественно стремится к воплощению, философия - только к действенной достоверности. Религии философский бог представляется убогим, бледным, пустым, она пренебрежительно называет позицию философов «деизмом»; философии религиозные воплощения представляются обманчивой маскировкой и ложным сближением с божеством. Религия обзывает философского бога пустой абстракцией, философия не доверяет религиозным образам Бога, считая их совращением, поклонением пусть даже величественным, но идолам.
В отличие от религии философия как форма ценностного нормативного сознания избрала своим ориентиром прежде всего и главным образом познавательную установку, опирающуюся на максимально возможное использование в поисках предельных, последних оснований бытия всех тех духовных и душевных сил и способностей, которые органически присущи самой природе человека. Это установка, ориентирующая на сознательный поиск подобных представлений, на их критическое осмысление, на принятие каких-либо из них на основе тщательного анализа и аргументации. Специфика философии как особого вида духовной деятельности может быть понята только с учетом плюрализма (множественности) философских установок, предпочтений и ориентаций, одновременно и из их диалога, и из их полемики. Это не дань каким-либо моральным соображениям, стремлению к благожелательности, толерантности и т. д. Здесь мы имеем дело с самой сутью философского мышления, философского сознания, с теми объективными особенностями и предпосылками, без которых философия не может творчески развиваться и обогащаться, при разрушении которых философское сознание необходимо деформируется и даже вовсе разрушается.
Религия сближается с философией при решении задачи доказательства бытия Божия, рационального обоснования религиозных догматов. Образуется особое философское направление - религиозная философия (теология, теоретическое богословие). Существуют различные религиозно-философские доктрины, в которых религиозное содержание подкрепляется философской аргументацией Кармин А.С.
Всегда существовали различные варианты религиозной философии, в которых проблема взаимоотношений философии и религии либо вовсе не предстает как одна из кардинальных проблем, либо поворачивается своей оборотной стороной, а именно опасностью растворения философии в религии. Роль теистической философии в жизни общества: 1) положительная: а) раскрывает общечеловеческие нормы морали; б) утверждает идеалы мира; в) приобщает людей к знаниям особого рода; г) сохраняет традиции; 2) отрицательная: а) формирует одностороннюю картину мира; б) осуждает (преследует) людей за отказ от теистических взглядов; в) поддерживает устаревшие обычаи, нормы, ценности Романов И.Н. Философия.
Таким образом, отношение между философией и религией представляет собой не только отношение взаимного отталкивания и борьбы, но и довольно широкий спектр сходства и общности. Исторический опыт обнаружил несостоятельность как попыток поглотить философию теологией, так и установок на поглощение религии философией или наукой. Сегодня все более утверждается мысль, что философия и религия являются автономными, несводимыми друг к другу формами духовной деятельности человека, которые должны свободно развиваться, взаимодополняя и взаимообогащая друг друга.
Предмет философии религии
Философия, делая предметом рассмотрения религию, не находится в раздвоении с последней, подобно тому, как различны, например, геометрические фигуры и исследующий их дух. У философии и религии общее содержание, общие потребности и интересы. Предмет религии, как и философии, есть вечная истина в объективности, Бог и объяснение Бога. В качестве занятия вечной истиной философия есть та же деятельность, что и религия; философствуя, дух с той же жизненностью погружается в этот предмет, проникает в свой объект и столь же решительно отрекается от своих особенностей, как и религиозное сознание, которое так же стремится отказаться от всего особенного и полностью погрузиться в это содержание. «Здесь, – пишет Гегель, – религия и философия совпадают.
В самом деле, и философия сама есть служение Богу, религия, ибо она есть не что иное, как тот же отказ от субъективных домыслов и мнений в своем занятии Богом. Следовательно, философия тождественна с религией; различие заключается в том, что философия совершает это собственным методом, отличным от метода, который обычно именуют религиозным как таковым. Их общее состоит в том, что обе они – религии, различие заключается в характере и методе этой религии. Они отличаются друг от друга методами своего постяжения Бога» Поясняя религию, философия поясняет самое себя, а поясняя себя, поясняет религию.
Философия должна рассмотреть значение представления о Боге, согласно которому Бог есть идея, абсолютное, сущность, достигнутая в мысли и понятии. Это роднит философию религии с философской логикой. Но Бог не только замкнутая в мысли сущность, но и сущность являющаяся. Поэтому предмет философии религии составляет абсолютное, однако не только в форме мысли, но и в форме его манифестации. Всеобщая идея должна быть постигнута как в конкретном значении существенности, так и в значении ее деятельности, направленной на то, чтобы выйти вовне, явить и открыть себя. Значит, философия рассматривает абсолютное, во-первых, как логическую идею, как она есть в мысли, а во-вторых, показывает абсолютное в его деятельности, в его воплощениях.
В соответствии с таким пониманием Гегель формулирует задачи философии религии:
1) познание логической необходимости в процессе развивающихся определений того существа, которое познается как абсолютное;
2) познание мирского самосознания, раскрытие того, что является в человеке его высшим назначением, иначе говоря, познание того, что природа нравственности народа, принципы его права, его действительной свободы и государственного устройства, его искусства и науки соответствуют принципу, который составляет субстанцию религии.
Гегель ставит вопрос о начале в философии религии и подчеркивает, что в данном исследовании мы находимся не на начальной стадии философии; философия религии – одна из философских наук и предполагает существование других философских дисциплин, является, следовательно, уже некоторым результатом. Здесь мы находимся на такой стадии, когда уже можно использовать результат ранее установленных положений. К тому же в поисках дополнительной опоры можно обратиться к обыденному сознанию, взять нечто признанное, субъективно предпосланное и отправляться от него. По мнению Гегеля, Бог есть содержание начала в философии религии.
Это начало в научном отношении еще абстрактно: как ни преисполнено сердце данным представлением, в науке принимается во внимание не то, чем полно человеческое сердце, а то, что является предметом мыслящего сознания, обрело форму мысли. Придать содержанию форму мысли, понятия и есть задача науки, философия религии представляет собой развитие, познание того, что есть Бог, и только с ее помощью можно познать, что есть Бог. Начало как абстрактное, как всеобщность в дальнейшем не остается в этой всеобщности, обретает определенность, и в то же время в ходе всего дальнейшего развития, когда всеобщее явит себя конкретным, полным содержания, богатым, всеобщность все-таки сохраняет себя в качестве абсолютной, постоянной основы. Это всеобщее есть начало и отправной пункт; вместе с тем оно почва, абсолютное лоно, «бесконечный импульс и источник, и которого все выходит, куда все возвращается и где оно вечно сохраняется».
Истоки философии религия
Основным признаком любой религии является вера в сверхъестественное, в Бога. От фольклорных и литературных образов сверхъестественного религия отличается тем, что провозглашает его реальность, возможность влияния его на судьбу человека и возможность человека влиять на него, получать от него помощь. Религия представляет собой комплексное явление, которое включает: идеи, взгляды, представления о сверхъестественном; вызванные ими переживания, чувства, эмоции, настроения; соответствующие им культовые действия - молитвы, обряды, праздники, богослужение; бытовые традиции; организации, объединяющие, направляют и контролируют верующих.
Таким образом, религия - это более или менее стройная система, которая включает:
- религиозные идеи;
- религиозные чувства;
- религиозные действия.
Религия возникла в эпоху верхнего палеолита (каменный век) 40-50 тысяч лет назад на относительно высокой ступени развития первобытного общества. Первичным объектом религиозного отношения был реально существующий предмет, наделенный сверхчувствительными властивовостямы (фетиш). Фетишизм тесно связан с магией (намерение влиять на события, колдовство, заклинания).
В раннем классовом обществе существовали племенные, а затем национально-государственные религии (конфуцианство, IV даизм, индуизм). На более поздней стадии исторического развития формируются мировые, наднациональные религии: буддизм в УИ-В ст. до н. е., христианство в I в., ислам (УИИ в.).
Итак, можно сделать некоторые выводы. Способом существования любой религии является вера. В отличие от мифов, религия разделяет мир на два уровня - реальный и потусторонний, ориентирует человека на загробной жизни. Религия представляет собой фантастическое отражение господствующих над людьми природных и социальных сил. Как социально-историческое явление религия менялась вместе с изменением форм общественной жизни, которые она искажено отражала. Этапами ее эволюции были первобытные верования (тотемизм, магия, фетишизм, анимизм), национальные (IVдаизм, индуизм, синтоизм, даосизм, конфуцианство), мировые религии (буддизм, христианство, ислам).
Философия от мифологических и религиозных форм мировоззрения отличается тем, что реализует свою мировоззренческую функцию на основе теоретического отношения к действительности, обращаясь к фактам логических построений, производя гносеологические и логические критерии для сознательного поиска и выбора истинных взглядов.
Итак, по способу овладения действительностью философия является наукой, которая создает теоретический мировоззрение путем рационального постижения действительности. Но это не значит, что любая философская система объективно истинной и лишена влияния мифологической или религиозного сознания.
Философия требует непрерывного пополнения знаний о мире и человеке в нем, и это ради этого человека, а потому императивом философии есть научить человека мыслить творчески и самостоятельно.
Сущность религии в философии
Философия религии ХIХ в. в значительной степени находилась под влиянием идей Г.В.Ф. Гегеля, "великая заслуга которого состоит в том, что он впервые представил весь природный, исторический и духовный мир в виде процесса, т.е. в беспрерывном движении, изменении, преобразовании и развитии, и сделал попытку раскрыть внутреннюю связь этого движения и развития". В полемике с идеями Г.В.Ф. Гегеля склады вались воззрения на религию Л. Фейербаха, К. Маркса и других философов.
Антропологическая сущность религии
По Фейербаху, идеализм - это рационализированная религия, но религия и философия не совместимы друг с другом: первая зиждится на догматах, вторая - на стремлении постичь действительную природу вещей. В силу этого Фейербах считал первостепенной задачей философии критику религии, в каких бы формах она не проявлялась. В работе "Сущность христианства" (1841) мыслитель попытался осуществить эту задачу.
Согласно Фейербаху, единственными объективными реальными вещами являются природа и человек. Он призывает перейти от размышлений о потусторонних сущностях, как это делают идеалисты, к изучению природы и человека. Основой философии, ее исходным пунктом должен быть человек, а не абсолютная идея. Поэтому Фейербах сам назвал свою философию "антропологией".
Фейербах делает попытку, исходя из антропологического материализма, рассмотреть различные формы общественного сознания и, прежде всего, религию. Не Бог создал человека, а человек Бога. Божественная сущность, утверждает Фейербах, это не что иное, как человеческая сущность, освобожденная от индивидуальных границ, объективированная, а затем - обожествленная, почитаемая в качестве потусторонней сущности, т.е. Бога.
Буквально все вопросы бытия и познания Фейербах рассматривает исходя из человеческой сущности как природной, ибо он не противопоставляет человека природе, а считает человека частью природы.
Антропологический материализм Фейербаха определил его социально-философские воззрения. Дело в том, что при осмыслении проблем сущности религии, морали, истории и др. немецкий философ исходил из своего понимания сущности человека как абстрактного биологического существа. Он характеризовал человека через единство его чувств, мысли и воли. Причем отличие человека от животных видел в наличии у него особого религиозного чувства, которое человек стремится удовлетворить. Именно поэтому, считал Фейербах, появляются всевозможные религии, в том числе христианство.
Религия коренится в существенном отличии человека от животного: у животных нет религии. Поэтому животное живет единой, простой, а человек двоякой жизнью. Внутренняя жизнь животного совпадает с внешней, а человек живет внешней и особой внутренней жизнью. Внутренняя жизнь человека тесно связана с его родом, с его сущностью, человек мыслит, то есть беседует, говорит с самим собой. Животное не может отправлять функций рода без другого индивида, а человек отправляет функции мышления и слова - ибо мышление и слово суть настоящие функции рода, без помощи другого. Человек одновременно и "Я" и "ты"; он может стать на место другого именно потому, что объектом его сознания служит не только его индивидуальность, но и его род, его сущность.
Сущность человека в отличие от животного составляет не только основу, но и предмет религии. Но религия есть сознание бесконечного, и поэтому человек познает в ней свою не конечную и ограниченную, а бесконечную сущность.
Он высказал мысль о том, что Бог - это отчужденная от самого человека и превращенная в абсолют человеческая сущность. Свойства, характеризующие Бога, есть свойства самого человека, которые оторваны от него и "спроецированы" на Бога. Личность Бога, по Фейербаху, есть не что иное, как отделенная объективированная личность человека.
Обосновывая это положение, философ писал: "О человеке можно судить по Богу и о Боге - по человеку. Они тождественны. Божество человека заключается в его духе и сердце, а дух, душа и сердце человека обнаруживаются в его Боге. Бог есть откровение внутренней сути человека, выражение его "я"; религия есть торжественное раскрытие тайных сокровищ человека, признание его сокровенных помыслов, открытое исповедание его тайн любви".
В религии человек раздваивается в самом себе: он противопоставляет себе бога, как нечто противоположное ему. Бог есть не то, что человек, а человек не то, что бог. Бог - бесконечное, человек - конечное существо; бог совершенен, человек несовершенен; бог вечен, человек смертен; бог всемогущ, человек бессилен; бог свят, человек греховен. Бог и человек составляют крайности. Бог понятие положительное, совокупность всех реальностей, человек - понятие отрицательное, совокупность всего ничтожного.
Но человек воплощает в религии свою собственную сокровенную сущность. Следовательно, нужно доказать, что та противоположность, тот разлад между богом и человеком, на котором основана религия, есть разлад человека с его собственной сущностью.
Эта сущность - не что иное, как разум - ум или рассудок. Бог, как противоположность человеку, как нечеловеческая, то есть не индивидуально человеческая, сущность, является объективированной сущностью рассудка. Чистая, совершенная, безущербная божественная сущность есть самосознание рассудка, сознание рассудком своего собственного совершенства. Рассудок не знает страданий сердца; ему чужды желания, страсти, потребности и, следовательно, недостатки и слабости, свойственные сердцу.
Отношение философии к религии
Если мы выше сказали, что философия делает религию предметом своего рассмотрения, и если это рассмотрение, таким образом, предстает как нечто отличное от своего предмета, то может создаться впечатление, будто речь идет еще о таком отношении, в котором обе стороны независимы друг от друга и остаются разъединенными. В случае такого исследования мы вышли бы за пределы той сферы благоговения и наслаждения, которая составляет религию; что же касается предмета и его рассмотрения как движения мысли, то они были бы столь же различны, как различны, например, в математике геометрические фигуры и исследующий их дух. Между тем это отношение представляется таковым лишь на первый взгляд, когда познание еще находится в указанном раздвоении с религией и есть конечное. Однако, как только мы более пристально вглядываемся в это отношение, оказывается, что в действительности у философии и религии общее содержание, общие потребности и интересы.
Предмет религии, как и философии, есть вечная истина в ее объективности, бог и ничто, кроме бога и объяснения бога. Философия не есть мирская премудрость, но познание немирского; не познание внешней массы, эмпирического наличного бытия и жизни, а познание того, что вечно, что есть бог и что связано с его природой. Ибо природа эта должна обнаруживать себя и развиваться. Поэтому, поясняя религию, философия поясняет самое себя, а поясняя себя, поясняет религию. В качестве занятия вечной истиной, которая есть в себе и для себя, в качестве занятия этим предметом мыслящего духа, а не произвола или особенного интереса она есть та же деятельность, что н религия; философствуя, дух с той же жизненностью погружается в этот предмет и стольже решительно отрекается от своих особенностей, проникая в свой объект, что и религиозное сознание, которое так же стремится отказаться от всего Особенного и полностью погрузиться в это содержание.
Здесь религия и философия совпадают. В самом деле, и философия сама есть служение богу, религия, ибо она есть не что иное, как тот же отказ от субъективных домыслов и мнений в своем занятии богом. Следовательно, философия тождественна с религией; различие заключается в том, что философия совершает это собственном методов, отличным от метода, который обычно именуют религиозным как таковым. Их общее состоит в том, что обе они — религии, различие заключается в характере и методе этой религии. Они отличаются друг от друга методами своего постижения (der Beschaftigung) бога. В этом коренятся трудности, достигающие на первый взгляд таких размеров, что подчас представляется невозможным согласиться с этим отождествлением философии и религии. Отсюда и опасения, которые вызывает философия у теологии, враждебность между религией и философией. С этой враждебной (как ее воспринимает теология) позиции философия якобы искажает, разрушает, профанирует содержание религии, и ее занятие богом совершенно иное; чем того требует религия. Это то известное с давних пор противопоставление и противоречие, которое мы находим уже у древних греков. Афиняне, этот свободный, демократический народ, сжигал книги, осудил па смерть Сократа. В настоящее же время эта противоположность считается общепризнанной, и она признана больше, чем вышеупомянутое единство религии и философии.
Однако, как ни старо это противопоставление, не менее стара и связь философии и религии. Уже для неопифагорейцев и неоплатоников языческого мира народные боги не были богами фантазии, но стали богами мысли. Подобную же связь мы обнаруживаем у наиболее выдающихся отцов церкви, религиозность которых носит по существу спекулятивный характер, поскольку они исходили из предпосылки, что теология есть религия, обладающая мыслящим, оперирующим понятиями сознанием. Их философской образованности христианская церковь обязала начатками христианского учения.
Еще более тесная связь между религией и философией устанавливается в средние века. Люди того времени столь далеки были от мысли, что познание посредством понятий может нанести вред религии, что считали его существенно необходимым для укрепления веры. Такие великие мыслители, как Ансельм и Абеляр, разрабатывали определения веры, отправляясь от философии.
Познание, построившее наряду с религией свой собственный мир, подчинило себе лишь конечное содержание, во, достигнув в своем развитии уровня подлинной философии, оно перестало отличаться от религии по своему содержанию.
Если мы тем не менее попытаемся здесь предварительно установить различие между религией и философией, которое может быть обнаружено в этом едином содержании, то оно сведется к следующему:
Спекулятивная философия есть сознание идеи, воспринимающее все как идею; идея же есть истинное в мысли, а не только в созерцании или в представлении. Точнее, истинное в мысли есть то, что конкретно, положено в себе как раздвоенное, причем таким образом, чтобы обе стороны раздвоенного образовали противоположные мыслительные определения, в качестве единства которых должна быть постигнута идея. Спекулятивно мыслить означает разложить (auflosen) действительное и противопоставить его себе таким образом, чтобы различия были противоположны друг другу по их мыслительным определениям, а предмет постигался как единство обоих. В созерцании мы постигаем предмет в его целостности, паша рефлексия же различает, постигает различные стороны предмета, познает в них многообразие и раздвояет их. Рефлексия не сохраняет единства различении, забывает то о целом, то о различиях; если же она сохраняет то и другое, она отделяет от предмета ого свойства и полагает свойства и предмет таким образом, что их единство обнаруживается в чем-то третьем, отличающемся как от предмета, так и от его свойств. Если речь идет о механических предметах, принадлежащих к внешнему миру, это отношение допустимо, так как здесь предмет ость лишь мертвый субстрат этих различий, и то качество, что он есть единство, означает лишь сочетание внешних агрегатов. В истинном же объекте, который не ость простой агрегат, внешне составленное множество, предмет и различаемые в нем определения суть одно, и только спекуляция постигает единство в самой этой противоположности как таковой. Задача спекуляции и состоит и том, чтобы постигать все предметы чистой мысли, природы и духа в форме мысли и тем самым как единство различий.
Религия также ставит своей целью сознание истинного, которое есть в себе и для себя: тем самым она есть та ступень духа, па которой предметом сознания служит спекулятивное содержание вообще. Религия не есть сознание тех или иных проявлений истинного в отдельных предметах, но сознание абсолютной истины, всеобщей, всеохватывающей, вне которой более ничего нет. Содержание религиозного сознания есть всеобщая истина, которая есть в себе и для себя, сама себя определяет и не определяется извне. В то время как коночное, для того чтобы быть определенным, нуждается в другом, истинное содержит свою определенность, свою границу, свой конец в себе самом и не ограничивается посредством другого, но это другое само входит в него. Спекулятивное есть то, что осознается в религии. Истина содержится в любой сфере, но не высшая абсолютная истина, ибо она есть только в совершенной всеобщности определения, в том, что она определена в себе и для себя, а это не есть простая определенность по отношению к другому, по содержит это другое, это различие в себе самой.
Религия есть это спекулятивное и в качестве состояния сознания, стороны которого не суть простые мыслительные определения, но наполнены конкретным содержанием. Эти моменты не могут быть ничем иным, как моментом мышления, действующей всеобщностью, действенностью мышления и действительностью как непосредственное, особенное самосознание.
И если в философии жесткость обеих этих сторон исчезает посредством примирения в мысли — поскольку обе стороны суть мысли, а не противостоят друг другу в качестве чистого всеобщего мышления и эмпирической единичности, то религия приходит к наслаждению единством лишь посредством того, что она извлекает обе эти жесткие крайности из раздвоенности, преобразует и объединяет их. Но благодаря тому, что религия освобождает свои крайности от формы раздвоения, растворяет противоположность в стихии всеобщности и устраняет ее в примиренности, она родственна мысли также и по форме, и по движению, и философия в качестве действенного и объединяющего противоречия мышления оказывается непосредственно близкой религии.
В своем спекулятивном подходе религия возвысила определенные моменты рассмотрения до мыслей, и в этой связи возникает вопрос, как названное мыслящее рассмотрение религии относится в качестве звена философской системы к философии.
Отношение философии религии к философской системе
В философии высшее называется абсолютным, идеей. Здесь нет необходимости возвращаться назад и подробно останавливаться на том, что в философии Вольфа это высшее называется ens, вещью , ибо очевидно, что здесь мы имеем дело с абстракцией, которая весьма мало соответствует нашему представлению о боге. В новой философии абсолютное не столь абстрактно, но также отнюдь не равнозначно тому, что мы называем богом. Для того чтобы ясно показать суть этого различия, необходимо прежде всего рассмотреть, что означает само слово «означать». Когда спрашивают: «Что означает то или иное?», то имеют в виду два противоположных по своему значению вопроса, прежде всего смысл, цель, общую идею какого-либо выражения, произведения искусства и т. д. Мы спрашиваем о внутренней сущности, и то, о чем мы хотим создать себе представление, есть мысль. Итак, спрашивая в таком смысле: что есть бог? что означает выражение «бог»? - мы хотим получить мысль; представление о нем у нас есть. Следовательно, значение нашего вопроса состоит в том, что мы спрашиваем о понятии, и тем самым значение здесь есть понятие. Мы хотим познать абсолютное, природу бога, схваченную мыслью, иметь логическое знание бога. Таково одно значение слова «значение», и в этом понимании то, что мы именуем абсолютным, равнозначно выражению «бог».
Однако наш вопрос имеет и другой смысл, противоположный первому. Если мы исходим не из представления, а из чистых определений мысли, то может случиться, что дух не удовлетворится этим, не ощутит себя здесь у себя и спросит о значении этих чистых мыслительных определений. Так, например, существует определение единства субъективного н объективного, единства реального и идеального; можно постигать каждое из этих понятий в отдельности, знать, что такое единство, объективное, субъективное и пр., и вместе с тем не понимать этого определения в целом. Если мы теперь зададим наш вопрос, то слово «означать» будет иметь смысл, противоположный предыдущему, а именно: здесь мы хотим иметь представление о мыслительной определенности, пример того содержания, которое раньше нам было дано лишь в мысли. Если какое-либо содержание мысли представляется нам трудным, то трудность объясняется тем, что мы не имеем о нем представления; пример поясняет нам его, дух обретает себя в этом содержании.
Если мы исходим из представления о боге, то философия религии должна рассмотреть значение этого представления, согласно которому бог есть идея, абсолютное, сущность, постигнутая в мысли и понятии, и это роднит философию религии с философской логикой. Логическая идея есть бог, каков он есть в себе. Однако богу свойственно не только быть в себе; его сущность выражается в такой же степени в том, что он есть для себя, абсолютный дух, который есть не только замкнутая в мысли сущность, но и сущность являющаяся, дающая себе предметность.
Таким образом, рассматривая в философии религии идею бога, мы имеем перед собой одновременно и способ его представления; он представляет себе лишь самого себя. Это абсолютное в аспекте своего наличного бытия. Предмет философии религии составляет абсолютное, однако не только в форме мысли, но и в форме его манифестации. Всеобщая идея должна, следовательно, быть постигнута как в чисто конкретном значении существенности вообще, так и в значении ее деятельности, направленной на то, чтобы выйти вовне, явить и открыть себя. Мы обычно говорим: бог господствует над миром природы и царством духа, он есть абсолютная гармония обоих, он порождает эту гармонию и осуществляет ее; здесь присутствуют как мысль и понятие, так и манифестация, наличное бытие бога. Однако (поскольку мы занимаемся философией) эту сторону наличного бытия также следует постигнуть мыслью.
Итак, философия рассматривает абсолютное, во-первых, как логическую идею, идею, как она есть в мысли, когда само ее содержание составляют мыслительные определения; во-вторых, философия ставит своей задачей показать абсолютное в его деятельности, в его воплощениях, и это есть путь абсолютного к тому, чтобы стать для себя, духом; таким образом, бог есть результат философии, о котором мы узнаем, что он есть не только результат, но и вечное самосозидание, предшествование самому себе. Односторонность результата снимается в самом результате.
Природа, конечный дух, мир сознания, интеллекта и воли суть воплощения божественной идеи, однако они суть определенные формообразования, особенные способы явления идеи, формообразования, в которых идея еще не достигла самой себя и не стала абсолютным духом.
В философии религии мы рассматриваем в себе сущую, логическую идею не только как чистую мысль и не только в ее конечных определениях, где она выступает в конечном способе своего проявления, по и так, как она есть в мысли, в себе, и одновременно такой, какой она являет, открывает себя, но открывает себя в бесконечном явлении в качестве духа, рефлектирующего себя в самою себя, духа, который не является, не есть. В этом определении явления содержится и конечное явление — мир природы и мир конечного духа, однако дух есть сила, господствующая над ними, которая творит их из себя и себя из них.
Таково отношение философии религии к другим частям философии. В других частях философии бог есть результат, здесь же конец сделан началом, предметом нашего специального изучения в качестве конкретной идеи в ее бесконечном явлении, и это определение относится к содержанию философии религии. Мы рассматриваем данное содержание посредством мыслящего разума; по это уже относится к форме и ведет нас к отношению философии религии к религии в том виде, в каком она являет себя в качество позитивной религии.
Отношение философии религии к позитивной религии
Известно, что церковная вера, в частности вера протестантской церкви, установлена в виде учения, выраженного в понятиях. Содержание его было всеми признано истиной; в качестве определения того, что есть бог и что есть человек в своем отношении к богу, оно стало называться Credo; в субъективном смысле под этим подразумевается то, во что веруют, а в объективном—то, что в качестве содержания следует знать членам христианской общины и как дано людям откровение божье. В качестве общезначимого, установленного учения это содержание записано частично в апостольском символе веры, частично в более поздних символических книгах. При этом в протестантской церкви утвердилось определение, согласно которому Библия признана сущностной основой христианского учения.
В познании учения церкви и определении его содержания значительную роль стал играть разум в качестве рассуждения (Rasonnement). Вначале, правда, при этом содержание учения и Библия как его позитивная основа сохраняли свое прежнее значение, и мышление допускалось лишь в качестве экзегезы, должно было ограничиться пояснением содержания Библии. Однако в действительности рассудок привносил в это пояснение свои заранее разработанные воззрения, мысли и затем пояснял в соответствии с ними содержание Священного писания. Библия не содержит систематического изложения, она отражает христианское учение в том виде, каким оно являлось в период его возникновения; лишь дух может постигнуть содержание Библии и пояснить его. Призвав на помощь разум, экзегеза способствовала возникновению так называемой рациональной теологии, которую стали противопоставлять учению церкви, противопоставляла себя ему и сама рациональная теология и то, чему она себя противопоставляла. Экзегеза отправляется от текста Священного писания и толкует его, утверждая, что в ее намерения входит лишь выявить рациональное значение текста и следовать ему.
Однако независимо от того, принималась ли Библия за основу лишь на словах или вполне серьезно, интерпретация по самой своей природе всегда ведет к тому, что в толкование текста вводится мысль; мысль содержит в себе определения, принципы, предпосылки, которые влияют на интерпретацию. Если интерпретация не сводится к простому объяснению слов, а стремится объяснить их смысл, она неизбежно вносит собственные мысли в изучаемый ею текст. Объяснение слов заключается в простой замене одного слова другим, равным ему по значению, однако в ходе пояснения с этим словом связываются дальнейшие мыслительные определения, ибо развитие — это переход от одних мыслей к другим; интерпретатор как будто сохраняет смысл слова, однако в действительности он уже развивает другие мысли. Комментарии к Библии не столько знакомят нас с содержанием Священного писания, сколько отражают представления своей эпохи. Задача комментатора заключается в том, чтобы указать смысл данного слова; однако выявление смысла означает, что этот смысл должен быть воспринят сознанием, представлением, а иначе определенное представление отражается на понимании этого смысла. Ведь даже изложения разработанных философских систем, например системы Платона или Аристотеля, подчас отличаются друг от друга в зависимости от представлений интерпретаторов. Это объясняет, почему, основываясь на Священном писании, экзегеты доказывали правильность совершенно противоположных мнений, и это так называемое Священное писание стало чем-то вроде воскового носа, который можно приклеить к любому лицу. На Священное писание ссылалась и церковь, ссылались и все ереси.
Возникшее таким образом рациональное богословие не остановилось па этой стадии, когда оно в качестве экзегезы целиком исходило из Библии; в качестве свободного познания оно сделало предметом своего исследования религию и ее содержание как таковое. Став в такое более общее отношение к религии, свободное познание должно было в соответствии со своими методами прийти лишь к одному результату — к подчинению себе всего определенного в религии. Ибо учение о боге занимается определениями, свойствами, деяниями бога. Этим определенным содержанием и овладело познание, показав, что оно принадлежит ему. С одной стороны, оно постигает бесконечное свойственным ему конечным образом как определенное, абстрактно-бесконечное, с другой — обнаруживает, что все особенные свойства не соответствуют природе бесконечного. Тем самым познание на свой манер уничтожает религиозное содержание и совершенно обедняет абсолютный предмет. Конечное и определенное, втянутое этим познанием в свою сферу, указывает, правда, этому познанию на существование потустороннего, но оно по своей конечной природе постигает его как абстрактную, высшую сущность, полностью лишенную какой бы то ни было определенности. Просвещение (именно его мы имели в виду, описывая конечное познание в его завершении) полагает, что ставит бога невесть как высоко, называя его бесконечным и считая, что все предикаты не соответствуют его природе и являются неправомерным антропоморфизмом. В действительности же это познание, постигая бога как высшую сущность, обедняет и опустошает его.
Может сложиться впечатление, что философия религии разделяет основные положения рационального богословия эпохи Просвещения и, следовательно, находится в таком же противоречии с содержанием религии, как упомянутое богословие. Однако это не более чем видимость, которая сразу же исчезает.
Ибо этот рациональный подход к религии, который есть не что иное, как абстрактная рассудочная метафизика, постигает бога как абстракцию, т. е. пустую идеальность, которой противостоит конечное, находящееся вне его. С этой точки зрения мораль как особенная наука есть знание того, какие действия и какое поведение относятся к сфере действительного субъекта. Тем самым вся область отношения человека к боту оказалась обособленной. Напротив, мыслящий разум, не прибегающий к абстракции, но отправляющийся от поры человека в достоинство своего духа и направляем ми мужеством истины и свободы, постигает истину как конкретность, как полноту содержания, как идеальность, в которой определенность, конечность, содержится в качестве момента. Поэтому для подобного разума бог—не пустота, а дух; и определение, согласно которому бог есть дух, для него не только слова или поверхностное определение, но природа духа развивается для этого разума таким образом, что он познает в нем бога как триединого. Тем самым бог постигается так, как он делает себя предметом для себя, как предмет в этом саморазличении остается тождественным богу и бог любит себя в нем. Без подобного определения триединства бог не был бы духом, а дух был бы не более чем пустым словом. Если же бог постигается как дух, то это понятие включает в себя и субъективную сторону, или развивает себя в направлении к субъективности, и философия религии как мыслящее рассмотрение религии охватывает все ее определенное содержание.
Что касается той формы мыслящего рассмотрения, которое отправляется от слова Священного писания и претендует на его рациональное истолкование, то и его близость философии религии — лишь видимость. Ибо упомянутое рассмотрение полностью кладет в основу христианского учения свои соображения и, сохраняя в своем толковании букву библейских текстов, по существу подчиняет предполагаемую библейскую истину своему мнению которое и остается главным определением. Таким образом эти рассуждения сохраняют свои предпосылки и движутся внутри рассудочной сферы рефлексии, не подвергая ее критике. Напротив, философия религии, будучи разумным познанием, противостоит этому произвольному построению дискурсивного мышления, ибо разумное познание есть разум всеобщего, стремящийся к единству.
Поэтому философия столь далека от проторенной дорого, по которой следует как рациональная теология, так и экзегетика с ее рассуждательством, и именно эти оба направления в наибольшей степени оспаривают и ставят под сомнение ее выводы. Они протестуют против философских построений, но лишь для того, чтобы утвердить свои произвольные рассуждения. Они называют философию частным построением, между тем как она есть не что иное, как разумное, поистине всеобщее мышление. Они рассматривают философию как нечто призрачное, о котором неизвестно, что оно такое, и в присутствии которого вообще как-то не по себе, однако тем самым они показывают, что предпочитают держаться своих случайных, произвольных рефлексий, которые философия отвергает. Ведь удалось же теологам с их рассуждениями в области экзегезы и постоянными ссылками па Библию во всех тех случаях, когда они выступали прошв философии, отрицая возможность познания, настолько дискредитировать Библию, что, если бы их точка зрения соответствовала действительности и Библия, при правильном ее истолковании, в самом деле отрицала бы возможность познания божественной природы, дух вынужден был бы в поисках содержательной истины обратиться к другому источнику.
Поэтому философия религии не может занять, по отношению к позитивной религии и учению церкви в той мере, в какой оно еще сохранило свое содержание, ту позицию, которая свойственна рассудочной метафизике и экзегезе. Из дальнейшего станет очевидным, что философия религии значительно ближе позитивному учению церкви, чем это кажется на первый взгляд; более того, восстановление значения церковного учения, сведенного рассудком к минимуму, в такой степени является ее делом, что именно из-за этого подлинного ее содержания чисто рассудочная рациональная теология обвиняет философию религии в омрачении духа. Страх и ненависть рассудка по отношению к философии проистекают из опасения, что философия сведет его рефлектирование к основанию, т. е. к аффирмативному, в котором рассудок погибнет, и что философия тем не менее обретет содержание, придет к познанию божественной природы, несмотря на то что это содержание уже как будто бы было уничтожено. С точки зрения этого негативного направления, стремящегося пребывать в ночи, именуемой им Просвещением, и усматривающего враждебность в каждом луче познания, любое содержание рассматривается как омрачение духа. Что же касается мнимого противоречия между философией религии и позитивной религией, то здесь достаточно указать, что нет двоякого разума и двоякого духа, божественного разума и человеческого разума, божественного духа и человеческого духа, совершенно различных по своей природе. Человеческий разум, осознание человеком своей сущности, есть разум как таковой, божественное начало в человеке. И дух, поскольку он дух божий, не есть некий дух, пребывающий за пределами звезд и за пределами мира, но бог присутствует во всем, он вездесущ, и, будучи духом, он есть в любом духовном. Бог есть живой бог, деятельный и действующий. Религия есть порождение божественного духа, а не человеческое открытие — результат божественного воздействия на человека и деятельности бога в человеке. Высказывание, что бог правит миром в качестве разума, лишено разумности, если оно не распространяется также и на религию и если отрицается воздействие божественного духа на ее определение и формирование. Подобному духу не противостоит разум, достигший в мышлении своей завершенности, поэтому разум не может резко отличаться от творения этого духа, созданного в религии. Чем глубже человек в своем разумном мышлении проникнется существом дела, чем решительнее он откажется от своей особенности, отнесется к себе как к всеобщему сознанию, и разум его перестанет искать то, что ему присуще, в сфере особенного, тем менее разум такого человека будет испытывать упомянутое противоречие, ибо он, разум, сам есть суть (die Sache), дух, божественный дух. Как ни пренебрежительно относятся церковь и теологи к этой поддержке и как ни обидна кажется им попытка придать разумность их учению — и хотя они с высокомерной иронией отвергают усилия философии, отнюдь не враждебные религии, но направленные на то, чтобы обнаружить заключенную в ней истину, и хотя они насмехаются над «содеянной» истиной,— это пренебрежение им не поможет; с того момента, как пробудилась потребность в познании и между познанием и религией произошел разлад, все это не более чем тщеславие. Познание вступает в свои права, оспаривать которые невозможно, и триумф познания знаменует собой примирение противоречий.
Несмотря на то, что философия в качестве философии религии столь отличается от рассудочных направлений, по существу враждебных религии, и совсем не является таким страшным призраком, каким ее обычно изображают, и в наши дни глубокая противоположность между философией и религией положена как шиболет времени. Все существующие в настоящее время принципы религиозного сознания, как бы они ни отличались друг от друга, объединяются в своей враждебности к философии и в попытках всячески препятствовать занятиям ею. Это заставляет нас остановиться на отношении философии к принципам эпохи. Мы возлагаем на рассмотрение этого вопроса тем большие надежды, что наступил момент, когда, несмотря на все враждебные нападки, на враждебность философии стольких, собственно говоря, почти всех, сторон современного сознания, философия может заниматься религией, достигая плодотворных результатов. Противниками философии являются в первую очередь те формы раздвоенного сознания, которые мы рассмотрели выше. Они стоят либо на точке зрения рассудочной метафизики, для которой бог есть пустота и которая утеряла его содержание, либо на точке зрения чувства, замкнувшегося после утраты абсолютного содержания в пустоте своей внутренней жизни, но объединенного с указанной метафизикой уверенностью, что определения непреложимы к вечному содержанию, ибо оно есть не что иное, как абстракция. В других случаях (в дальнейшем мы это увидим) утверждения противников философии не содержат ничего, кроме того, что сама философия считает своим принципом и его основой. Противоречие, заключающееся в том, что противниками философии являются преодоленные ею противники религии.
Философия древней религии
Первые представления о человеке возникают задолго до самой философии. На начальных этапах истории людям присущи мифологические и религиозные формы самосознания. В преданиях, сказаниях, мифах раскрывается понимание природы, предназначения и смысла человека и его бытия.
Как бы не разнились между содой народы, жившие в древности, ученым не известен ни один, у которого не было поэтов и музыкантов. Не сохранилось сведений о государствах, где не существовало обычая почитать богов и приносить им жертвы. Не было на Земле и страны, чьи жители не устанавливали бы законов, не определяли человеческих обязанностей, не хранили памяти о предках.
Нельзя сказать тоже самое о философии. Только три древние цивилизации создали свои философские школы. Самостоятельно, без внешнего воздействия, философия возникла в Греции, в Индии и в Китае.
Едва ли можно найти пример большей верности традициям, чем индийская цивилизация.
Древнейшим памятником культуры являются Веды, здесь выражено одновременно мифологическое, религиозное и философское мировоззрение.
По индийским представлениям, человек должен стремится к четырем целям: артхе ( польза, успех), каме (любовь), дхарме и , наконец, мокше - освобождению от пут сансары. Четырем целям соответствуют четыре стадии человеческой жизни (ашрамы). Первая - брахмачарья - начинается с упанаяны (второе рождение) - обряда, знаменующего прием мальчика в варну. В этот период он изучает Веды под руководством учителя. Дальше следует новая ашрама - грихастха. Теперь юноша должен женится, завести семью и сделаться домохозяином. По истечении этой стадии начинается третья ашрама - ванапрастха. Достигнув ее, домохозяин должен был оставить семью и удалиться в лес, чтобы там, в уединении, вести жизнь аскета, ограничив до минимума свои телесные потребности и сосредоточившись на единстве атмана и Брахмана. Затем приходит последняя пора, завершающая земной путь человека - саньяса. Так выглядела идеальная модель человеческого бытия.
Появлялось все больше людей, задумавшихся о противоречиях брахманизма и сознававших ограниченность ритуалистического мировоззрения. Религия - джайнизм, ее последователи подвергали себя истязаниям, стремясь к освобождению от сансары. Джайны отвергли брахманистские обряды, жертвоприношения. Для них были священны все живые существа.
Человек в Древней Индии мыслится как часть мировой души. В учении о переселении душ (сансаре) граница между живыми существами и богами оказывается проходимой и подвижной. Все это повлияло на учения буддизма, индуизма, санкхьи, йоги.
Философия Древнего Китая создала также самобытное учение о человеке. Один из наиболее значительных ее представителей - Конфуций разработал концепцию «неба», которое означает не только часть природы, но и высшую духовную силу, определяющую развитие мира и человека. Но в центре его философии находится не небо, не природный мир вообще, а человек, его земная жизнь и существование, т.е. она носит антропоцентристский характер. Обеспокоенный разложением современного ему общества, Конфуций обращает внимание, прежде всего на нравственное поведение человека. Он писал, что наделенный небом определенными этическими качествами, человек обязан поступать в согласии с моральным законом - дао и совершенствовать эти качества в процессе обучения. Целью обучения является достижение уровня «идеального человека», «благородного мужа» (цзюнь-цзы), концепцию которого впервые разработал Конфуций. Чтобы приблизиться к цзюнь-цзы, каждый должен следовать целому ряду этических принципов. Центральное место среди них принадлежит концепции жень (человечность, гуманность, любовь к людям), которая выражает закон идеальных отношений между людьми в семье и государстве в соответствии с правилом «не делай людям того, чего не пожелаешь себе». Особое внимание Конфуций уделяет принципу сяо (сыновняя почтительность и уважение к родителям и старшим), являющемуся основой других добродетелей и самым эффективным методом управления страной, рассматриваемой как «большая семья». Значительное внимание он уделяет также таким принципам поведения, как ли (этикет), и (справедливость) и др.
Наряду с учением Конфуция и его последователей в древнекитайской философии следует отметить и другое направление - даосизм. Основателем его является Лао-цзы. Исходной идеей даосизма служит учение о дао ( путь, дорога)- это невидимый, вездесущий, естественный и спонтанный закон природы, общества, поведения и мышления отдельного человека. Человек должен следовать в своей жизни принципу дао, т.е. его поведение должно согласовываться с природой человека и вселенной. При соблюдении принципа дао возможно бездействие, не деяние, приводящее, тем не менее, к полной свободе, счастью и процветанию.
Философия человека Древнего Востока оказала огромное влияние на последующее развитие учений о человеке, а также формирование образа жизни, способа мышления, культурных образцов и традиций стран Востока. Общественное и индивидуальное сознание людей в этих странах до сих пор находится под воздействием образцов, представлений и идей, сформулированных в тот далекий период.
Человек в философии Древней Греции. Античная Греция начало западноевропейской философской традиции вообще и философской антропологии в частности. В древнегреческой философии первоначально человек не существует сам по себе, а лишь в системе определенных отношений, воспринимаемых как абсолютный порядок и космос. Со всей своей природной и социальной средой, соседями и полисом, неодушевленными и одушевленными предметами, животными и богами он живет в едином, нераздельном мире. Даже боги, также находящиеся внутри космоса, являются для людей реальными действующими лицами. Само понятие космоса здесь имеет человеческий смысл, вместе с тем человек мыслится как часть космоса, как микрокосм, являющийся отражением макрокосмоса, понимаемого как живой организм. Именно таковы взгляды на человека у представителей милетской школы, стоящих на позициях гилозоизма, т.е. отрицавших границу между живым и не живым и полагавших всеобщую одушевленность универсума. Поворот к собственно антропологической проблематике связан с критической и просветительской деятельностью софистов и создателем философской этики Сократом. Исходный принцип софистов, сформулированный их лидером Протагором, следующий: « Мера всех вещей - человек, существующих, что они существуют, а несуществующих, что не существуют».
В концепции софистов следует обратить внимание прежде всего три момента:
- релятивизм и субъективизм в понимании таких этических феноменов, как благо, добродетель, справедливость и т.д.;
- в бытие как главное действующее лицо они вводят человека;
- впервые процесс познания они наполняют экзистенциальным смыслом и обосновываются экзистенциальный характер истины.
Для Сократа основной интерес представляет внутренний мир человека, его душа и добродетели. Он впервые обосновывает принцип этического рационализма, утверждая, что « добродетель есть знание». Поэтому человек, познавший, что такое добро и справедливость, не будет поступать дурно и несправедливо. Задача человека как раз и состоит в том, чтобы всегда стремится к нравственному совершенству на основе познания истины. И прежде всего она сводится к познанию самого себя, своей нравственной сущности и ее реализации. Всей своей жизнью Сократ старался реализовать нравственный пафос своей философии человека, а сама его смерть, когда он ради утверждения справедливости отказался от жизни, явилась апофеозом его нравственной философии.
Демокрит - представитель материалистического монизма в учении о человеке. Человек, по Демокриту - это часть природы, и, как вся природа, он состоит из атомов. Из атомов же состоит и душа человека. Вместе со смертью тела уничтожается и душа. В отличие от такого вульгарно-материалистического взгляда на душу человека его этическая концепция носит более деликатный характер. Цель жизни, по нему, - счастье, но оно не сводится к телесным наслаждениям и эгоизму. Счастье - это, прежде всего радостное и хорошее расположение духа - эвтюмия. Важнейшее условие ее - мера, соблюсти которую помогает человеку разум. Как утверждал Демокрит, «желать чрезмерно подобает ребенку, а не мужу», мужественным же человеком является тот, кто сильнее своих страстей. В отличие от Демокрита Платон стоит на позиции антропологического дуализма души и тела. Но именно душа является субстанцией, которая делает человека человеком, а тело рассматривается как враждебная ей материя. Поэтому от качества души зависит и общая характеристика человека, его предназначение и социальный статус. На первом месте в иерархии душ находится душа философа, на последнем - душа тирана. Это объясняется тем, что душа философа наиболее мудра и восприимчива к знанию, а это и является главным в характеристике сущности человека и его отличия от животного. Человеческая душа постоянно тяготеет к трансцендентному миру идей, она вечна, тело же смертно. Это учение о двойственном характере человека оказало влияние на средневековое религиозное учение о нем. В единстве и противоположности души и тела заключен, по Платону, вечный трагизм человеческого существования. Телесность ставит человека в животный мир, душа возвышает его над этим миром, тело - это материя, природа, душа же устремлена в мир идей. Позднее этот трагизм станет одним из существенных моментов русской религиозной философской антропологии.
В концепции Аристотеля человек рассматривается как существо общественное, государственное, политическое. И эта социальная природа человека отличает его и от животного, и от «недоразвитых в нравственном смысле существ», и от «сверхчеловека». По этому поводу он пишет, что «тот, кто не способен вступать в общение или, считая себя существом самодовлеющим, не чувствует потребности ни в чем, уже не составляет элемента государства, становясь либо животным, либо божеством».
Еще один отличительный признак человека - его разумность, «человек и есть в первую очередь ум». Таким образом, человек, по Аристотелю, - это общественное животное, наделенное разумом. Социальность и разумность - две основные характеристики, отличающие его от животного. К этому следует добавить, что Аристотель вплотную подходит к формулировке положения о деятельностной сущности человека. Он, в частности, пишет, что добродетельная жизнь человека имеет проявление в деятельности, в которой заключена и единственная возможность самореализации личности.
Новая сторона философского антропологизма обнаруживается в эпоху разложения древнегреческого общества. На первый план здесь выступают проблемы человека, связанные с социальным и нравственным упадком, утратой экзистенциальных ценностей и смысла жизни людей. В этой ситуации на передний план выдвигается интеллектуально - терапевтическая функция философии, т.е. та функция, которую Франкл назвал логотерапевтической. Особенно ярко она выражена в учении Эпикура, который утверждал, что подобно тому, как медицина помогает лечить тело человека, философия должна помогать лечить его душу.
Исходный пункт рассмотрения общества и человека - это индивид. Социум - это лишь средство для удовлетворения потребностей отдельного человека, его желаний и блага.
В заключении надо отметить, что древнегреческая философская антропология, как и древневосточная, несет на себе печать мифологии и религии и развивается в непосредственном диалоге с ними. Так же, как древневосточная философия человека оказала огромное влияние на все последующее ее развитие в рамках восточной традиции, древнегреческая философия является началом и источником западноевропейской традиции в философии человека.
Христианская концепция человека
В христианском вероучении значительное место занимают проблемы человека, его души и разума, его целей и смысла жизни. Христианство рассматривает человека как храм, как вместилище богатейших чувств.
Человек, созданный Богом по образу и подобию своему. Главная задача для человека состоит в том, чтобы приобщится к Богу и обрести спасение в день Страшного суда. Поэтому вся драма человеческой истории: грехопадение - искупление. В христианстве каждый сам за себя отвечает перед Богом.
Ярчайшим и крупнейшим представителем христианской философии был Аврелий Августином. Его онтология и учение о Боге как о абсолютном бытии, но и учение о человеке многое берет от Платона. То, что Августин вносит нового по этому вопросу,- это развитие человеческой личности, которое он рассматривает в « Исповеди» душа делает человека человеком. Он всецело опирался на Священное Писание, и истоки его лежат в Библии.
С точки зрения Августина, в центре всей исторической мистерии человечества оказывается явление Христа. Ведь в Иисусе непосредственно соединяются сакральное и земное, временное и вечное. Земная жизнь Христа осветила разом прошлое и будущее, т.е. наполнила смыслом, сделала этапами на пути к полноте бытия, полноте смысла. Событие жизни Христа показало, что смена поколений в человеческой земной реальности не есть нечто бессмысленное, что оно не является пустым коловращением различных эпизодов мировой истории, случайно соседствующих или разделенных веками, как это иногда представлялось в античности, но являет собой действительный процесс вхождения временного мира в мир вечный.
Статью подготовила доцент кафедры социально-гуманитарных дисциплин Волгушева Алла Александровна. 
