Статью подготовила доцент кафедры социально-гуманитарных дисциплин Волгушева Алла Александровна. Связаться с автором
Сегодня мы поговорим про теоретические проблемы, дадим определение, разберем виды, признаки, причины и все что ними связано. Я постаралась раскрыть тему полностью, поэтому статья получилась большая. Для удобства навигации по статье я разбила её на темы:
С точки зрения содержания (т. е. отношения спрашивающего к предмету мысли) вопрос может быть теоретическим и практическим. К теоретическим относятся вопросы о содержании предмета мысли, ответы на которые могут быть истинными или ложными, например: способна ли демократия обеспечить реальные права человека? (два ответа: да/нет); возможно ли, чтобы демократия была способна обеспечить реальные права человека? (четыре ответа: необходимо/вероятно/маловероятно/невозможно).
К практическим относятся вопросы о действиях и поступках, ответы на которые могут быть не истинными или ложными, а правильными и неправильными, например: следует ли любить демократию?
Теоретические вопросы связаны с бытийными фактами, практические вопросы — с фактами деяниями. Когда спрашивается: «Следует ли любить демократию?», — то нахождение ответа повлечет за собой вопросы: существует ли демократия? что представляет собой демократия? какова демократия? за что следует любить демократию? Только ответы на эти вопросы дадут основание для решения проблемы. Поэтому здесь возможны ответы: демократия существует, и ее следует любить, демократия не существует, но ее следует любить; демократия существует, но ее не следует любить; демократия не существует, и ее не следует любить. По существу своего содержания практические вопросы являются сложными, так как предполагают постановку соответствующих теоретических вопросов.
Итак, с точки зрения постановки и формулировки вопроса проблема может быть определенной или неопределенной; общей, частной или единичной; простой или сложной; явной или скрытой; теоретической или практической.
Как видно из примера, формулировка и анализ формулировки проблемы имеют большое значение, потому что всякая софистика начинается с неточной или двусмысленной постановки проблемы, которая ведет к ее подмене в ходе дискуссии. Проблемы, которые ставятся в реальной практике, сплошь и рядом оказываются софистическими и содержат более или менее сознательно поставленные ловушки.
Теоретические и практические проблемы
Обеспечение действенности законов остается одним из наиболее слабых звеньев функционирования нашей политической системы. Принимаемые законы не всегда приносят ожидаемую социальную отдачу, что и послужило основанием для утверждений об их некачественности. Особенно настораживает то обстоятельство, что утверждения о бездействии законов чаще всего исходят от государственных органов и должностных лиц, призванных по своему профессиональному статусу создавать благоприятные условия для действия закона Подобные утверждения становятся типичными, служат оправданием бездействия государственных структур, охраняя их от ответственности, и в то же время в хорошо замаскированной форме скрывают сопротивление тем новациям, которые несут принятые законы. В связи с этим проблема создания эффективно работающего механизма обеспечения реализации закона приобретает в современных условиях острое политическое звучание.
При несомненно правильной постановке этой проблемы политиками, юристами-практиками, некоторыми учеными обращает на себя внимание, что содержание механизма обеспечения реализации закона трактуется несколько односторонне. Считается, что для того, чтобы законы «заработали», достаточно установить жесткую, вплоть до уголовной, ответственность за их неисполнение. Однако история правового развития убедительно свидетельствует о бесперспективности такого рода мер. При данном подходе многообразная деятельность государства по обеспечению действия закона будет сведена к использованию принудительных средств. К тому же устранение издержек некачественного закона, по существу, будет подменено его корректировкой правоприменяющими органами.
Теоретическое осмысление проблемы механизма обеспечения реализации закона позволяет сделать вывод о том, что это – комплекс взаимосогласованных мер материально-технического, организационно-управленческого, идеологического (социально психологического) и специально-юридического характера, осуществляемых государством, его органами и должностными лица ми и имеющих своим назначением обеспечение реального действия закона, т е создание условий, при которых граждане, их объединения и организации согласуют свои действия с требованиями закона, а также беспрепятственно и эффективно используют предоставляемые им возможности для удовлетворения многообразных интересов и потребностей.
Сущностным в понимании указанного механизма являются меры, или используемые государственными органами и их должностными лицами специальные средства, способные придать доброкачественному закону реально действующий характер.
Высокая эффективность механизма обеспечения реализации закона возможна в случае, если эти меры отвечают следующим требованиям (принципам):
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
1) имеют комплексный характер (государственная деятельность по обеспечению закона предполагает системные, взаимосогласованные действия разноуровневых и соподчиненных между собой структур, вследствие чего исключается либо сводится к минимуму возможность необеспечения закона на любом из этапов его действия);
2) являются главным содержанием деятельности государственных органов и их должностных лиц, наделенных с этой целью специальными полномочиями и соответствующими ресурсами и связанных персональной ответственностью за качество и своевременность предпринимаемых мер по обеспечению закона;
3) носят преимущественно созидательный характер и не сводятся к принудительному подчинению поведения адресатов закона. Иначе говоря, меры обеспечения реализации закона призваны создавать условия, при которых социально-правовые действия адресатов закона стали бы объективно возможными. В этом смысле государственное принуждение применяется лишь в том объеме и в тех случаях, которые диктуются требованиями обеспечения нормальной работы механизма действия закона;
4) характеризуются достаточностью (должны быть не только необходимыми, но и, с точки зрения ресурсного обеспечения, достаточными для достижения целей правового закона в практической деятельности людей);
5) отличаются высокой результативностью;
6) характеризуются оптимальным сочетанием мер неюридического и специально-юридического характера и имеют дифференцированный характер в зависимости от того, должное или возможное поведение требуется обеспечить.
В многообразии государственных мер обеспечения действия закона можно выделить две группы – неюридические и специально-юридические. Соотношение между ними зависит от целей, преследуемых законом, и содержания регулируемых отношений.
Так, реализация законодательства в области хозяйственных отношений (о земле, собственности, о предприятиях и предпринимательской деятельности, кооперации и др.) требует прежде всего материальных, финансовых ресурсов, достаточно развитой хозяйственной предприимчивости субъектов, экономической и социально-правовой среды, адекватной рыночным отношениям и др. Иные условия и механизмы нужны для осуществления законов о местном самоуправлении, о всенародном голосовании (референдуме), о выборах и т. п. Действие законодательных актов в сфере борьбы с правонарушениями определяется качеством правоохранительной деятельности, прежде всего профессионализмом персонала органов внутренних дел, безопасности, прокуратуры.
В то же время действию законов присуще нечто общее, закономерное. Это позволяет не только сконструировать общую модель механизма обеспечения реализации закона, но и выявить особенное в осуществлении тех законодательных актов, которые имеют в нынешних условиях приоритетное значение для достижения радикальных преобразований в обществе.
К мерам неюридического характера, как показывает анализ правореализационной практики, следует отнести материально-техническое, организационное и идеологическое (социально психологическое) обеспечение.
Материально-техническое обеспечение представляет собой практическую деятельность органов и должностных лиц, призванных создать фактические условия для реализации закона. Речь идет о создании материально-технической базы (среды), при наличии которой адресат закона получает фактическую возможность воспользоваться предоставленным правом Отсутствие такого рода условий исключает достижение предусмотренных законом целей.
Как показывает изучение проблемы, материальные предпосылки действия закона отсутствуют в двух случаях. Во-первых, когда закон не содержит указания на источник материальной оснащенности действий адресата закона или в обществе нет необходимых ресурсов для утверждения законодательных новаций. Если закон чрезмерно «дорогостоящий», а возможности государства не позволяют покрыть всех расходов, связанных с его реализацией, то в практических действиях адресатов он не воплотится. Отсутствие соответствующих материальных предпосылок – свидетельство преждевременности принятия закона. Во-вторых, когда государственные структуры явно или скрытно сопротивляются реализации возможностей данного закона его адресатами. В печати, например, многократно сообщалось о фактах необоснованных отказов в обеспечении фермеров, сельскохозяйственных кооперативов запасными частями к технике, горюче смазочными материалами, об установлении непомерно завышенных ставок за пользование кредитам и др.
Следовательно, материально-техническое обеспечение – мощный, а в ряде случаев определяющий источник действия закона. В этой связи имеют принципиальное значение два соображения практического характера.
Во-первых, целесообразно закреплять непосредственно в законе источник материального обеспечения действий адресата, создавая тем самым для него возможность воспользоваться финансовыми и иными средствами для осуществления предоставленного права. Во-вторых, развивать государственно-общественную систему кредитования материально-технического обслуживания непосредственных пользователей закона.
Организационное обеспечение предполагает организационно-исполнительную и организационно-распорядительную деятельность государственных органов и их должностных лиц, контроль управляющих структур за надлежащим исполнением закона различными звеньями управленческого аппарата, служащими государственных и общественных организаций. Сюда входят информационное обеспечение адресатов закона, специальное обучение кадров и т.п. Последнее обстоятельство особенно важно. Как показала практика реализации законов о земле, отсутствие необходимых специалистов (землеустроителей, почвоведов и др.) является одним из серьезных сдерживающих факторов при проведении земельной реформы. Очевидно, что принимаемые «вдогонку» закону меры–явление нежелательное. В идеальном варианте организационно-кадровое обеспечение должно предшествовать вступлению закона в силу. В этом случае реализация закона приобретает управляемый характер, вероятность достижения его целей значительно возрастает.
В современных условиях эффективное организационное обеспечение действия закона возможно лишь при реформировании государственных структур. Задача заключается прежде всего в том, чтобы само существование этих структур поставить в прямую зависимость от качества обслуживания интересов граждан и организаций, что требует принципиального изменения критериев и показателей оценки всей государственной деятельности и закрепления их в соответствующих актах (например, в Законе о государственной службе) Кроме того, необходима радикальная реорганизация управленческих структур, назначение и функционирование которых вошли в противоречие с новыми общественными потребностями Частичные преобразования (сокращение, объединение и т.п.) проблемы не решат, т. к. меняется лишь форма, но не существо. В печати многократно сообщалось о том, что именно усилиями таких устаревших структур создается мощный заслон действию законов о земле, о собственности, об аренде, о приватизации и др. Выход видится в том, чтобы отказаться от их услуг, найдя им замену, адекватную складывающейся социально экономической среде общества.
Важно, однако, чтобы вновь создаваемые структуры утверждались на принципиально новых организационных началах, качественно отличались бы стилем и результативностью деятельности. Усилению действия закона не будет способствовать наблюдаемое ныне в управленческой среде лжеформирование государственных структур, в частности смена хозяйственными министерствами и главками названий на концерны и ассоциации при сохранении за собой права на учреждение и ликвидацию предприятий, распределение ресурсов и т.п.
С учетом этапов прохождения закона – с момента введения его в действие и до воплощения в соответствующих социально-правовых действиях – организационное обеспечение можно рассматривать применительно к трем основным уровням общегосударственному (общефедеральному), региональному или муниципальному и локальному. На общефедеральном уровне организацию осуществления чакона обеспечивают парламент, президентские и правительственные структуры, а также другие общефедеральные органы. На региональном уровне принципиальное значение приобретают деятельность субъектов федерации, система органов муниципальной власти. Для локального уровня характерна прямая связь органов и лиц, обеспечивающих закон, с непосредственными пользователями права. Фактическая (а не распорядительная) деятельность по созданию благоприятных условий для действия закона имеет здесь приоритетное значение. Перефразируя предложенную русским философом А. А. Богдановым формулу закона наименьших, смысл которой заключается в том, что прочность целого определяется прочностью самого слабого его звена, можно сказать, что локальный уровень отражает качество всей государственной деятельности по обеспечению регулятивного действия закона.
Идеологическое (социально-психологическое) обеспечение. Нормы права не действуют по кибернетической схеме «команда – действие». Прежде чем вызвать соответствующую их требованиям реакцию, они проходят через сознание, психику человека, оставляя в ней «след», выраженный в определенных взглядах, отношении, установках, которые по тем или иным причинам могут иметь позитивную или отрицательную направленность. Задача идеологического обеспечения состоит в том, чтобы подготовить адресата к встрече с законом, сформулировать ценностно-значимое к нему отношение. В нынешних условиях решение этой задачи представляет особый интерес. Среди большого количества законов, принятых в последнее время, немало таких, содержание которых не отвечает традиционному правовому мышлению, вследствие чего их реализация крайне затруднена. Так, неверие крестьян в устойчивость и долговременность крестьянского землепользования породило настороженность к Закону о земле, неадекватное его восприятие и оценку. По этой причине закон длительное время оставался не принятым массовым сознанием. Сыграла свою роль и правовая неинформированность населения. Аналогичная ситуация наблюдается и в отношении законодательных актов о приватизации. Специалисты отмечают, что психологический (идеологический) фактор явится едва ли не наиболее сдерживающим на пути реализации законодательных актов в сфере приватизации.
С учетом отмеченного принципиально важным каналом усиления действия закона являются соответствующие складывающейся социально-правовой ситуации в обществе коренные преобразования в правовой психологии и идеологии участников правового процесса. Без решения этой задачи механизм действия закона если и будет работать, то с большими перебоями и крайне неэффективно.
Среди идеологических средств обеспечения реализации закона существенное значение имеет его научное обоснование, в т. ч. прогнозирование социальных последствий действия, теоретическая разработка путей преодоления возможных рассогласований в процессе реализации закона, исследование среды его действия и др.
К специально-юридическим механизмам (средствам) обеспечения регулятивного действия закона относятся: постзаконодательная нормотворческая деятельность; средства индивидуальной правовой регуляции; социально-правовой контроль.
Постзаконодательная нормотворческая деятельность предназначена для придания общей норме закона характера детализированных установлении применительно к обстановке и времени действия. Плохая конкретизация законодательных предписаний ограничивает действие закона, затрудняет активность его адресатов. Именно это не позволило своевременно и качественно реализовать прогрессивный потенциал законодательства о земле и об аренде. Пробелом в нормативно-правовом регулировании воспользовались консервативные силы: собственное бездействие, отказы гражданам и их трудовым коллективам в реализации предоставленных этими законами возможностей они как раз обосновывали отсутствием актов, конкретизирующих применение законов.
Издержки постзаконодательной нормотворческой деятельности государственных органов оказывают отрицательное влияние на социально-правовую среду. Очевидно, что государственно-правовая система должна быть снабжена механизмами, адекватно реагирующими как на правотворческую пассивность государственных структур, так и на чрезмерную деятельность субъектов производного правотворчества. Существенное значение здесь наряду с другими мерами может иметь эффективно организованное парламентское слежение (контроль) за правореализационными процессами. Это позволяет парламенту, с одной стороны, иметь устойчивую обратную связь с правоприменительной практикой, оперативно реагировать на все изменения в реальной жизни и с учетом этого своевременно вносить коррективы в принятый закон, стимулировать меры, предусмотренные постановлением о введении закона в действие, а с другой – поставить надежный заслон всему неправовому, особенно связанному с изданием актов, входящих в противоречие с духом и буквой законов.
Безучастие парламента по отношению к произвольному нормотворчеству как правительственных, так и муниципальных органов, как это, к примеру, наблюдается в случае с законодательством о приватизации, делает бессмысленной саму законотворческую деятельность.
Индивидуально-правовые средства обеспечения действия закона охватывают акты распорядительного, самоорганизующего и правоприменительного характера. По содержанию распорядительные акты представляют директиву государственным органам и их должностным лицам о том, как организовать осуществление закона гражданами и их организациями. Особое место в системе этих актов занимают президентские указы, хотя их потенциал используется далеко не в полную силу. Очевидно, было бы целесообразным, чтобы соответствующим указом Президента вводилась в действие программа государственного обеспечения принятого закона, в которой содержались бы перечень мер, исполнителей, сроки осуществления, организация контроля и др. Упорядочению этой работы могло бы способствовать принятие специального акта–закона об организации осуществления законов и иных нормативно-правовых актов (В. В. Лазарев), в котором рассматриваемая проблема получила бы комплексное разрешение.
В системе средств индивидуально-правового обеспечения заметное место принадлежит актам саморегуляции или самоорганизующим действиям непосредственных участников правоотношений. В хозяйственной деятельности таким универсальным инструментом является договор, роль которого в условиях нарождающейся рыночной среды серьезно возрастает. Это, в свою очередь, предполагает утверждение в хозяйственной практике принципиально иных подходов к заключению договоров и, что самое главное, – в организации всей договорной работы. Здесь важное значение приобретает разработка и внедрение в практику высокоточных юридических механизмов, современных процедурных форм исполнения предприятиями правовых обязательств, предусмотренных условиями договора.
Среди индивидуально-правовых средств особая роль отводится правоприменению, представляющему самую подвижную и значимую часть в механизме обеспечения реализации закона. Однако в действительности дело обстоит иначе. Анализ проблемы свидетельствует о том, что деятельность правоприменителей часто выступает тем средством, которое не только не усиливает действие закона, но и становится помехой. Печать неоднократно сообщала о барьерах, которые приходилось преодолевать кооперативам. Министерства и ведомства неоднократно блокировали действие закона об аренде. Исполнительные комитеты местных Советов, администрация колхозов, совхозов продолжают препятствовать реализации законодательства о крестьянском (фермерском) хозяйстве.
В этой связи остроактуальной задачей юридической науки является выяснение двух обстоятельств. Во-первых, определение причин того, почему в механизме правового регулирования общественных отношений правоприменение во многих случаях выступает не стимулом, а препятствием распространения позитивной правовой активности граждан и их законных объединений, средством, не усиливающим, а сковывающим их правовую свободу и тем самым умоляющим реальную силу права. Во-вторых, обоснование комплекса мер, реализация которых позволила бы придать правоприменению качества института правовой государственности.
Здесь видятся два взаимосвязанные направления. Первое – традиционное, связанное с радикальным совершенствованием правоприменения: улучшением организационно-кадровой, нормативно-юридической, процедурной обеспеченности правоприменительной деятельности; выработкой мер, направленных на преодоление правоприменительных ошибок; повышением интенсивности правоприменительных действий, в том числе посредством введения в нормы темпоральных показателей–сроков правоприменительных действий должностных лиц и государственных органов; усилением профессионализма и ответственности персонала правоприменяющих органов и др.
Однако пределы такого совершенствования вполне обозримы, и было бы серьезной методологической ошибкой связывать решение поставленной проблемы только с этим направлением. Так, нельзя не обратить внимание на то обстоятельство, что нежелание муниципальных органов разрешать продажу предприятий торговли и быта в частную собственность, сохраняя лишь юридическую возможность их аренды, не говоря уже о грубом нарушении законодательства о приватизации, есть один из способов сохранения за чиновничье-бюрократическим слоем регионального уровня объектов собственности. Оправдание этой меры иными благими намерениями есть лишь попытка камуфляжа этого процесса.
Суть второго направления заключается в том, чтобы резко сузить сферу правоприменения. Действительно, распространение правоприменения на непомерно широкие области общественной жизни есть следствие более общего процесса–огосударствления общества. Нужны радикальные шаги, способные привести к «разгерметизации» правового пространства. Юридическими средствами решения проблемы являются: издание законов прямого регулирующего действия, упраздняющих необходимость института посредников (правоприменителей) между законом и адресатами; установление действенной системы правоохранительной защиты, блокирующей возможность вторжения правоприменения в механизм действия права в тех случаях, когда это не предусмотрено законом и ведет к фактическому ухудшению положения правореализующих субъектов.
Социально-правовой контроль предполагает меры принудительного и поощрительного характера.
Применительно к первой проблеме задача заключается в том, чтобы снабдить правоохранительную систему надежными инструментами блокирования деструктивного влияния на действие закона. Думается, что меры, подобные тем, которые предусмотрены Законом РСФСР «О взаимоотношениях Советов народных депутатов и исполнительных органов в период проведения экономической реформы», – административная ответственность должностных лиц в размере от 500 до 10 тыс. руб. за умышленное невыполнение законодательных актов РСФСР, всей проблемы не решают. Практика реализации законов об аренде и о земле показывает, что руководители хозяйств, прикрываясь ссылками на несогласие трудового коллектива, отказывают в передаче земли фермерам либо диктуют им откровенно «грабительские» условия. Однако можно ли данные действия квалифицировать как умышленное невыполнение законодательства?
Очевидно, проблема ответственности должностных лиц перед населением требует более глубокой проработки. В этой связи представляется целесообразным принятие комплексного нормативного акта – закона об ответственности государственных органов и должностных лиц перед населением, в котором были бы определены основания их ответственности, в том числе за должностной обман, невыполнение обязательств перед населением и др. Наряду с традиционными мерами целесообразно установить дополнительные правоограничения: отстранение от занимаемой должности (институт отставки), запрет на занятие должности в государственном или общественном аппарате и др. Центральное место в нем должен занять институт ответственности должностных лиц (государственных органов) за необеспечение осуществления законов и вытекающих из них прав и законных интересов граждан и их организаций. Содержание данного института может быть выражено следующей конструкцией: «Фактический отказ должностного лица в предоставлении гражданам, их объединениям и организациям реальной возможности осуществить предоставленное законом право на удовлетворение определенного интереса, а равно непринятие должных мер по обеспечению реализации этого права либо создание препятствий к тому квалифицируется как должностное правонарушение и влечет ответственность...».
Не принижая принудительного фактора в механизме реализации закона, следует в то же время констатировать, что для обеспечения добросовестного исполнения закона первостепенное значение имеют меры позитивного стимулирования, в частности, к ним могут быть отнесены:
• снижение ставок налога с прибыли предприятий;
• освобождение от налога (полное или частичное);
• создание льготного режима по материально-техническому снабжению товаропроизводителей и др.
Важно, чтобы позитивное стимулирование утвердилось в качестве приоритетного подхода при выборе средств регулирования поведения участников правоотношений.
Теоретическое исследование проблемы
Теория (греч. Gccopia - рассмотрение) - система основополагающих идей в определенной отрасли знания. Иными словами, теория представляет собой форму научного знания, которое дает целостное представление о закономерностях и существенных связях действительности.
В более узком значении теория - это знание, имеющее строго определенную форму. Менее строгое понятие теории - совокупность методов, моделей, научных принципов, идей, обобщающих практический опыт и отражающих закономерности природы, общества, мышления. Например, теория систем, теория вероятностей, теория относительности, теория электромагнетизма и т. д.
Теоретические исследования основаны на опосредованном, мысленном изучении исследуемых процессов или явлений, при этом практическое взаимодействие с непосредственно исследуемыми объектами отсутствует.
Теоретические исследования проводятся на базе идеализированных и зачастую абстрактных понятий, иначе называемых теоретическими конструктами. Идеализированные теоретические конструкты, в отличие от реальных объектов, могут быть наделены признаками, которых нет ни у одного реального объекта, например «материальная точка», «идеальный газ» или «абсолютно черное тело». Эти особые абстракции по своей сути являются логической реконструкцией действительности. Теоретические суждения становятся утверждениями о процессах природы лишь в той степени, в какой отношения теоретических конструктов могут служить замещением тех или иных реальных свойств и связей действительности, выявленных в практике. Ни одна теория не строится без применения таких конструктов.
Элементами организации теоретических исследований являются также теоретическая модель как образ исследуемого процесса или явления и формулируемый относительно нее теоретический закон.
Теоретическая модель изучаемой реальности, обладающая, в силу абстракции и идеализации, лишь наиболее важными свойствами и в определенной степени упрощенной структурой, всегда лежит в основании теории. Ее основная функция - служить идеализированным представлением объекта исследования и быть средством получения о нем теоретических знаний. В качестве элементов модели выступают абстрактные объекты, которые находятся в строго определенных связях и отношениях друг с другом. Теоретические объекты являются идеализациями и также могут быть наделены не только признаками, которым соответствуют свойства и отношения реальных объектов, но и признаками, которыми такой объект не обладает. Связи, отношения и взаимодействия подобных объектов представляют собой теоретическую схему, которая может быть охарактеризована в форме либо содержательных вербальных описаний, либо математических зависимостей. Математическая формализация позволяет в определенной степени обобщить теоретическую схему, обеспечивает наиболее эффективное ее описание и объяснение новых фактов.
Теоретические законы непосредственно формулируются относительно абстрактных объектов теоретической модели. Они могут быть применены для описания реальных ситуаций лишь в том случае, если модель обоснована в качестве адекватного выражения существенных связей действительности, проявляющихся в таких ситуациях. Используемая для выведения закона совокупность идеализированных теоретических конструктов и сформулированный относительно нее теоретический закон имеют границы своей применимости. Формулирование новых теоретических законов позволяет расширить возможности теоретического описания того или иного аспекта исследуемого процесса или явления.
Разработка теории представляет собой создание на базе реальных признаков и отношений определенной теоретической схемы, которая включает совокупность абстрактных объектов и моделей и позволяет в системе соответствующих высказываний логически выводить, как утверждение, новые абстрактные объекты. Совокупность, или система, частных теорий, относящихся к достаточно ограниченной области явлений, образует иерархически организованные фундаментальные научные теории, которые включают частные теоретические законы в качестве следствий. При этом одна и та же предметная область может, в соответствии с принципом дополнительности, описываться разными теориями.
В рамках теоретических исследований осуществляется синтез нового научного знания, выдвигаются и формулируются общие для данной предметной области законы, позволяющие объяснить ранее открытые факты и эмпирические закономерности, а также прогнозировать ожидаемые опытные факты. Чтобы применить к опыту фундаментальные законы развитой теории, из них нужно получить следствия, сопоставимые с результатами опыта. Вывод таких следствий характеризуется как развертывание теории.
Роль теоретических исследований в общей системе науки состоит в том, что они выполняются во всех без исключения научных областях и могут быть фундаментальными и прикладными, концептуальными и поисковыми, развивать область научного знания или обобщать разрозненные научные положения. Роль теории в науке может быть достаточно наглядно рассмотрена на примере электротехники.
Теоретические исследования могут инициироваться потребностью как практики, так и самой науки. Прежде всего такая ситуация возникает с появлением нового вида практической деятельности, в котором научное знание отсутствует. Например, потребности промышленного производства в XIX в. в новых источниках энергии вызвали быстрое развитие теорий электричества и магнетизма, а после открытия М. Фарадеем явления электромагнитной индукции стало возможным создание электродвигателей и электрогенераторов.
Во-вторых, новое теоретическое исследование может побуждаться необходимостью совершенствования и развития существующих знаний, т. е. оно проводится исходя из потребности теории и прежде всего в интересах теории. Например, становление электротехники и развитие теории электромагнетизма потребовали от Д. Максвелла разработки системы уравнений, отражающих взаимосвязь электрических и магнитных явлений, что, в свою очередь, привело к созданию теории электромагнитного поля.
В-третьих, подобные исследования характерны для прикладных наук, где теоретические и экспериментальные исследования имеют четкую ориентацию на обслуживание практики, как это было при разработке Л. С. Поповым основ радиосвязи для военно-морского флота России.
Особенности теоретического исследования проявляются в следующих характеристиках:
• особая научная продукция: теории, модели, идеи, научные концепции, принципы и т. д.;
• исключительно творческий процесс, поскольку теоретические исследования представляют собой деятельность, порождающую нечто качественно новое; при этом исследователь может подвергать сомнению, опровергать существующие научные знания, заменять их новыми, углублять, давать более полное объяснение, доказательства, приводить в систему разрозненные знания, анализировать и обобщать экспериментальные данные, факты практики;
• необходимость иметь исходную научную гипотезу, что обусловлено конечной целью исследования, необходимостью преодоления некоторого препятствия в науке и попыткой первоначального объяснения существующего противоречия;
• трудность предсказания результата, что, в первую очередь, характерно для поисковых научных работ, когда результат может оказаться неожиданным, нелогичным на первый взгляд, непривычным;
• недоступность реального объекта для непосредственного изучения и сенсорных ощущений.
Процесс теоретическою исследования может быть представлен рядом последовательных этапов:
• анализ состояния теории в исследуемой области знания (знакомство с существующими идеями, методами, моделями, с их критической оценкой и анализом);
• формулирование научной гипотезы;
• принятие существующих подходов, взглядов либо отказ от них; углубление или развитие этих подходов;
• обоснование новых идеализированных понятий, теоретических конструктов, построение теоретической модели с относительно простой структурой;
• формулирование относительно абстрактных объектов теоретической модели новых теоретических законов, поиск новых вариантов решения научной проблемы;
• проверка на непротиворечивость и согласование системы частных теорий, разработка фундаментальной научной теории;
• развертывание теории, выдвижение и формулирование общих для данной предметной области законов, позволяющих объяснить ранее открытые факты и эмпирические закономерности, а также предсказать будущие опытные факты.
Важнейшей проблемой теоретического исследования является проверка достоверности теории.
Для того чтобы проверить результат теоретического исследования, используют следующие приемы:
• логическое сравнение полученных следствий друг с другом на непротиворечивость;
• - исследование логической формы теории, которая может оказаться эмпирической, научной или тавтологической;
• сравнение с другими теориями данной научной области;
• использование эмпирически выводимых следствий для проверки степени их удовлетворения требованиям практики.
Проблемы теоретической психологии
Ключевые проблемы теоретической психологии (психофизическая, психофизиологическая, психогностическая, психосоциальная, психопраксическая) в такой же степени, как и категории, образуют открытый для возможного дальнейшего пополнения ряд. Возникающие фактически на каждом этапе исторического пути формирования психологического знания, они в наибольшей степени оказывались зависимыми от состояния смежных наук: философии (прежде всего гносеологии), герменевтики, физиологии, а также общественной практики. К примеру, психофизиологическая проблема в вариантах ее решения (психофизический параллелизм, взаимодействие, единство) несет на себе отпечаток философских дискуссий между сторонниками дуалистического и монистического мировоззрения и успехов в разработке комплекса знаний в сфере психофизиологии. Подчеркивая ключевой характер этих проблем, мы отделяем их от бесчисленного числа частных вопросов и задач, решаемых в различных областях и отраслях психологии. Ключевые проблемы в этой связи могли бы по праву рассматриваться как "классические", неизменно возникавшие на протяжении двухтысячелетней истории психологии.
«Психофизическая проблема связана с вопросом о месте психических процессов в общей картине физического мира, о соотношении психического и физического миров». Пример: «Рука, подчиняясь мысли и воле, выводит строки на бумаге, подъемный кран перемещает тонны грузов, электростанция высвобождает и направляет в нужный канал миллиарды киловатт энергии, искусственно изменяются русла рек, перестраиваются ландшафты... Нейрофизиолог может подробно описать, как последовательное возбуждение нейронов приводит к сокращению мышц, инженер расскажет, как движение руки приводит в действие мощный механизм, а эколог - как нарушение ландшафта ведет к антропогенному кризису. Но как и почему идеальный образ (мысль, воля) способен регулировать материальное движение? И каким образом "нематериальный" интеллект способен вторгаться в систему физических взаимодействий, перестраивая их и образуя качественно новые механизмы и закономерности? Эти вопросы до сих пор не имеют ясных ответов».
Психофизическая проблема — в широком смысле — вопрос о месте психического в природе; в узком — проблема соотношения психических и физиологических (нервных) процессов. Во втором случае психофизическую проблему правильнее называть психофизиологической. Особую остроту психофизическая проблема приобрела в XVII в., когда сложилась механистическая картина мира, исходя из которой Р. Декарт предпринял попытку объяснить поведение живых существ по образцу механического взаимодействия. Необъяснимые, исходя из этой трактовки природы, акты сознания были отнесены к бестелесной непространственной субстанции. Вопрос об отношении этой субстанции к работе «машины тела» привел Декарта к концепции психофизического взаимодействия: хотя тело только движется, а душа только мыслит, они могут влиять друг на друга, соприкасаясь в определенной части мозга. Выступившие против взгляда на психику как на особую субстанцию Т. Гоббс и Б. Спиноза утверждали, что она полностью выводима из взаимодействия природных тел. Спиноза трактовал мышление и протяженность как нераздельные и вместе с тем не связанные между собой причинными отношениями атрибуты бесконечной субстанции — природы. Г. В. Лейбниц, совмещая механистическую картину мира с представлением о психике как уникальной сущности, выдвинул идею психофизического параллелизма. В конце XIX — начале XX вв. получила распространение махистская трактовка психофизической проблемы, согласно которой душа и тело построены из одних и тех же «элементов», а потому речь должна идти не о реальной взаимосвязи реальных явлений, а о корреляции между «комплексами ощущений». Современный логический позитивизм рассматривает психофизическую проблему как псевдопроблему и полагает, что связанные с ней трудности разрешимы путем применения различных языков к описанию сознания, поведения и нейрофизиологических процессов. В различных разделах психофизиологии и смежных с ней дисциплин накоплен огромный материал о многообразных формах зависимости психических актов от их физиологического субстрата и роли этих актов (как функции мозга) в организации и регуляции жизнедеятельности.
«Психофизиологическая проблема, напротив, связана с вопросами о том, каким образом в мозговых и нервных тканях зарождаются психические процессы, идеальные по своей природе, каков механизм перевода с языка физиологического на язык психического.
Психогностическая проблема — это проблема познаваемости мира; относительно решения этой проблемы в философии и психологии существуют наибольшие разногласия, касающиеся взглядов на природу человека и мира в целом».
Теоретические проблемы права
Правоприменение — важнейший аспект юридической реальности, первейшее проявление бытия права. Через правоприменение (и другие формы реализации права) происходит правовое регулирование, право оказывает воздействие на общество и обеспечивает достижение определенного социального эффекта. Поэтому проблема правоприменения является «сквозной» для всех юридических дисциплин, включая, конечно, общую теорию права. При этом проблематика правоприменения «связывает» абстрактную теорию права с отраслевыми юридическими науками и через них с практикой.
В то же время изменения, происходящие в методологии юриспруденции, связанные, в первую очередь, с формированием постклассической юридической науки, трансформируют теоретические представления о правоприменении, вынуждают пересмотреть догмы классической юриспруденции.
На них и будет обращено основное внимание в рамках данной статьи:
- Во-первых, сегодня приходится констатировать неполноту законодательства, его неопределенность и вследствие использования естественного языка — невозможность полной формализации. Полнота и беспробельность кодекса — юридическая фикция, опровергнутая жизнью. Очевидно, что научное знание, лежащее в основе политики права, всегда ограничено, неполно, не в состоянии предусмотреть все возможные юридически значимые ситуации даже в идеальном законе. «Юридический Геркулес» (термин идеального законодателя, используемый Р. Дворкиным, заимствованный у У. Блекстона), знающий ответы на все правовые вопросы, остался мифом эпохи Просвещения. Отсюда неизбежен вывод о том, что правоприменение восполняет (и должно восполнять) неизбежные пробелы, неточности, несовершенство законодательства. Более того, правоприменение по сути становится формой правотворчества, дополняя и конкретизируя законодателя. Отсюда вытекает сложнейшая теоретическая и практическая проблема границ усмотрения правоприменения. Ее призвана решать на теоретическом уровне политика права — важнейшая часть юриспруденции.
- Во-вторых, нуждается в прояснении понятие «действие права», частным случаем которого является правоприменение. В позитивистской теории права действие права — это вступление в силу «источника права», как правило, нормативного правового акта. Однако социальное действие (понимаемое как действенность) права — это эффект, производимый правом в социуме. А он проявляется только как действия конкретных людей — носителей статуса субъекта права. Поэтому действие права — это деятельность людей по конструированию юридически значимого образца поведения и его воспроизводство в практиках (как ментальных так и поведенческих) широких слоев населения. Собственно правоприменение относится ко второму моменту так понимаемого действия права — осуществлению образца поведения в юридически властных отношениях (правоотношениях) представителем государственной власти во взаимоотношениях с подвластными субъектами. Одновременно возникает вопрос, что, собственно говоря, применяется: статья нормативного правового акта (в широком смысле включая систему законодательства и даже принципы права)? Правоприменение — это всегда конкретизация законодательства и его воспроизводство в практиках. Статья нормативного правового акта, даже процессуального законодательства, сама по себе не реализуется в правоприменении, так как не содержит четкого механизма воспроизведения. Она закрепляет условия правоприменения, но не модель эффективных, целесообразных действий, которыми эта модель воплощается в жизни. Статьи УПК не содержат «рецептов» эффективного осмотра места преступления, допроса и т. д. Поэтому статья нормативного правового акта конкретизируется в практиках (обычаях или традициях), складывающихся на основе, например, криминалистических рекомендаций, требований руководства, включающих обязательные к исполнению методические рекомендации, и личного опыта сотрудника — правоприменителя. Но, в конечном счете, действие права — это всегда действия человека, опосредованные его правосознанием, включающим мотивацию к совершению именно этого (такого) юридически значимого действия. Они, в первую очередь, обусловлены рутинными практиками, образующими юридический опыт правоприменителя, — как «нормальный» чиновник должен поступать в соответствующих типичных ситуациях.
- В-третьих, правоприменение — это, как уже отмечалось выше, деятельность человека (носителя статуса правоприменителя). Поэтому антропологическое измерение правоприменения — важнейший момент юриспруденции. Как влияют на правоприменительную практику институциональные ограничения и личностная мотивация? Можно ли органично взаимодополнить общественные и личные интересы (и как их понимать, эксплицировать)? Это принципиально значимые для юриспруденции вопросы, не получившие должного осмысления в теории права.
Именно обычные практики, обретаемые с опытом применения права и образующие его (опыта) содержание, лежат в основе юридической оценки (квалификации) ситуации и интерпретации закона и образуют «микрофизику» правоприменения. В этой деятельности работает не аристотелевская логика, а «логика» прототипов и типизаций. В ней «снимается» по принципу взаимодополнения или диалога должное и сущее (парадокс Юма). В практической юриспруденции описание всегда включает аскрипцию (по терминологии Г. Харта) — приписывание свойств «юридического» (юридическое значение) на основе должного — интерпретации закона. Это приписывание производится на основе имеющегося в опыте правоприменителя социального представления о «правильном» — типизации (фрейма или скрипта) ситуации и поведения в ней «нормального» человека (субъекта права). Она, в свою очередь, складывается из закрепленного в опыт образца (прототипа) удачного действия. На основе таких типизаций производится оценка и принятие решений в юридической практике, которые переводят фактическое (или «физическое») в юридически значимое.
Оценка ситуации как юридически значимой и принятие решения правоприменителем предполагает соотнесение (диалог) юридического значения и смысла — соотнесение личностной интенции и экспектации с социальным представлением о юридически возможном, должном или запрещенном. Такой внутренний диалог представляет собой принятие точки зрения социально значимого. Другого — институциональных ограничений в соотнесении с собственными целями, потребностями, интересами, мотивами. Он реализуется во внешнем диалоге — совершении юридически значимого поведения, ориентированном на экспектации. Другого как носителя юридического статуса.
Правоприменение — это действия человека, отягощенного личностными предпочтениями, на которые накладываются институциональные ограничения, включающие внутренние правила (как формальные, так и неформальные) и внешние правила, регулирующие взаимоотношения с другими государственными органами и населением. Основными личностными предпочтениями, как показывают данные проведенного анкетирования, являются карьерный рост и «спокойная работа» (конечно, нельзя исключать и корыстный мотив в широком смысле слова, который в социологическом исследовании весьма сложно выявить) — то, что в теории рационального выбора именуется максимизацией выгоды как рациональности поведения. Они (личностные предпочтения) могут «служить обществу», но могут и противоречить ожиданиям основных социальных групп. Это во многом зависит от того, как действуют институциональные ограничения — требования, исходящие от закона в его интерпретации руководством (тут как раз и проявляются обычные практики, складывающиеся на основе управленческих указаний и способов их реализации).
Проблемным вопросом правоприменения является также ценностный релятивизм, который не дает возможность достижения однообразия в толковании закона и его применении. Различные социальные группы по-разному оценивают закон и фактические ситуации, а потому и правоприменение в разных регионах страны отличается, несмотря на то, что государственная власть стремится этот процесс унифицировать. При этом нельзя не обращать внимание и на коллизии закона и других форм права, включая обычные практики, что также не способствует единообразию правоприменения.
Другой проблемой является оценка эффективности правоприменения. Для ее решения недостаточно классических социолого-правовых исследований, а тем более анализа догмы права. Как раз «микрофизика» правоприменения — его анализ с позиции действующих акторов — предоставляет возможность качественного анализа эффективности права, проявляющегося в правоприменении. Кроме того, содержание и эффективность правоприменения зависят от учета исторического и социокультурного контекста этой деятельности, в том числе по осмыслению и оценке закона и ситуаций, приданию им социального значения и личностного смысла.
Можно утверждать, что в правоприменении, как и в любом взаимодействии (правоотношении), люди руководствуются индивидуальными мотивами поведения, удовлетворяют соответствующие потребности, соотнося их с юридическими экспектациями — ожиданиями адекватного поведения со стороны контрагента по взаимодействию и требованиями нормы права (позицией внешнего наблюдателя). При этом правоприменитель руководствуется преимущественно тремя основными мотивами, которые находятся в сложном пересечении и зачастую взаимодополняют друг друга: укрепления личной социальной значимости (например, карьерный рост); увеличения максимизации полезности (личной пользы); обеспечения стабильности существования (снижение нагрузки, увеличение предсказуемости, конформность) с учетом соотнесения с возможным, должным или запрещенным поведением, сформулированным в норме права и конкретной жизненной ситуацией. В то же время в подавляющем большинстве юридически значимых ситуаций человек не рефлексирует (калькулирует) свои действия, а руководствуется типизациями или стереотипами поведения, сложившимися на основе его личного опыта. Тем самым юридическая повседневность правоприменения — это правовые ритуалы, «институты, воплощенные в людях» (именно так характеризует ритуал известный немецкий антрополог К. Вульф), воспроизводящие правовую реальность. Практики «повседневности правоприменения» постепенно начинают изучаться юриспруденцией, преимущественно криминалистикой применительно к деятельности по расследованию преступлений и выработке методик таковой.
Таким образом, вышеизложенное дает основание заключить, что правоприменение — это не механический процесс юридической квалификации деяния в соотнесении с нормой права и принятия решения в форме индивидуального правового акта, а сложная деятельность, обусловленная внешними институциональными ограничениями и личностной мотивацией. В результате такой деятельности соответствующая форма нормативности права (например, статья нормативного правового акта) наполняется конкретным содержанием и, по большому счету, становится нормой права, воплощаемой в правопорядке.
Теоретические и прикладные проблемы
«Наука — самое важное, самое прекрасное и нужное в жизни человека», — так выразительно и кратко оценил практическую значимость науки великий русский писатель А.П.Чехов. Однако такое однозначное представление о науке не всегда находит понимание в повседневной жизни. Отношение общества к науке и особенно к естествознанию определяется в основном пониманием ценности науки в данный момент времени. Ценность науки часто рассматривается с двух точек зрения. Что наука дает людям для улучшения их жизни? Что она дает небольшой группе людей, изучающих природу и желающих знать, как устроен окружающий нас мир? Ценной в первом смысле считается прикладная наука, а во втором — фундаментальная.
Приведем мнение о пользе науки крупнейшего математика, физика и философа Анри Пуанкаре: «Я не говорю: наука полезна потому, что она научила нас создавать машины; я говорю: машины полезны потому, что, работая на нас, они некогда оставят нам больше времени для занятия наукой». Разумеется, те, кто финансирует науку, имеют несколько иную точку зрения. Для них главное — все-таки машины. В их понимании основная функция ученых должна состоять не в том, чтобы искать естественно-научную истину, а в том, чтобы находить вполне определенные, конкретные решения тех или иных практических задач.
Многие представители власти понимают, что в большинстве случаев фундаментальные исследования - это работа на будущее. Нежелание остаться без будущего в науке и приводит к осознанной необходимости финансировать фундаментальные исследования. При решении вопроса о финансировании как раз и возникает серьезная проблема отделения исследований, которые не требуют финансирования и могут обходиться немедленной реализацией собственного продукта, от тех. которые все-таки требуют финансирования. Другими словами, как отличить прикладные исследования от фундаментальных? Ведь иногда некоторые исследования прикладные по существу, но никуда на самом деле «не прикладываемые», могут рядиться в одежды фундаментальные, и исследователи при этом могут требовать ничем не оправданных вложений.
Приведенный выше признак разделения проблем естествознания на прикладные и фундаментальные нельзя считать критерием для финансирования научно-исследовательских работ. Недостаток его — расплывчатость и неконкретность. Задача разделения усложняется еще и тем, что нередко прикладные и фундаментальные исследования переплетаются между собой. Например, исследователь, изучающий ударную волну, производимую сверхзвуковым самолетом, может считать, что познает гармонию мира. Если при этом он открыл новое физическое явление и нашел ему практическое применение, то это пример удачного сочетания фундаментальных и прикладных исследований.
Разделение естественно-научных проблем на прикладные и фундаментальные часто производят по чисто формальному признаку: проблемы, которые ставятся перед учеными извне, т.е. заказчиком, относят к прикладным, а проблемы, возникшие внутри самой науки, — к фундаментальным.
Слово «фундаментальный» не следует считать равноценным словам «важный», «большой» и т.п. Прикладное исследование может иметь очень большое значение и для самой науки, в то время как фундаментальное исследование может быть и незначительным. Существует мнение, что достаточно предъявить высокие требования к уровню фундаментальных исследований для достижения желаемой цели и выполненные на высоком уровне исследования рано или поздно найдут применение. В обосновании такого мнения приводят пример: древние греки (Аполлоний Пергский) изучали казавшиеся бесполезными в те времена конические сечения, которые примерно через 17 веков нашли неожиданное примене-ние в теории Кеплера.
Результаты многих фундаментальных исследований, к сожалению, никогда не найдут применения, что обусловливается тремя причинами. Первую из них можно пояснить на примере тех же конических сечений. В течение примерно двадцати веков было использовано лишь несколько теорем о конических сечениях, хотя в древности их было доказано свыше ста. Если в ближайшее время или через несколько веков понадобятся подобные теоремы, то их быстро и без особых усилий докажут заново, не тратя времени на поиски исторических реликвий.
Вторая причина — фундаментальные исследования проводятся с большим превышением потребностей общества и науки прежде всего. Рождаются теории, от которых потом целиком отказываются (например, теория эпициклов). В последнее время в естествознании преобладают не экспериментальные, а теоретические работы, хотя всем понятно, что экс-перимент составляет основу естествознания. Такое преобладание обусловливается объективным и субъективным факторами. Объективный фактор — современный эксперимент сопряжен со сложным дорогостоящим оборудованием. Субъективный — стремление исследователей любой ценой получить новые результаты. В результате рождаются многочисленные теории ради теорий, которыми переполнены научно-технические журналы, особенно отечественные. Вместе с тем возникают целые школы, открываются институты теоретических исследований, претендующие на финансирование своих «фундаментальных исследований».
И наконец, третья причина — исследователи всегда стремились к ничем не оправданному обобщательству. Речь идет не о мысленном переходе от единичного к более общему, т.е. обобщении как одном из важнейших принципов естественно-научного познания, а об «обобщательстве» — переформулировании на более общем и абстрактном языке с при-менением новой терминологии того, что было известно и раньше, но излагалось на более простом и доступном языке. Обобщательством страдают в первую очередь гуманитарные работы. Не составляют исключения математические и естественно-научные статьи, которые обычно не связаны с новыми идеями, хотя и направлены якобы на их развитие. Конечно же, подобного рода публикации не способствуют развитию ни фундаментальной, ни прикладной науки, а наоборот, сдерживают его.
К настоящему времени, к сожалению, нет точного критерия определения фундаментальных и прикладных проблем, нет ясных правил отделения полезных исследований от бесполезных, и поэтому общество вынуждено идти на издержки.
Ценность фундаментальных исследований заключается не только в возможной выгоде от них завтра, но и в том, что они позволяют поддержать высокий научный уровень прикладных исследований. Сравнительно невысокий уровень исследований в отраслевых институтах часто объясняется отсутствием в них работ, посвященных фундаментальным проблемам.
В недрах прикладной науки, как уже отмечалось, рождаются наукоемкие технологии. Однако, несмотря на это, на территории бывшего СССР до сих пор господствует несколько высокомерное отношение к технологиям, к прикладной науке. Некоторые ученые продолжают жить вчерашним днем. Они по-прежнему считают, что призвание академиче-ских сотрудников — исключительно фундаментальные исследования. Однако наука больше не может позволить себе такую роскошь. И не только потому, что она внутренне уже готова, помимо объяснения явлений, Давать и решение проблем, а потому, что она стала непомерно дорогой для общества. Общество вправе требовать, чтобы в обмен на его поддержку наука стремилась как можно быстрее выдавать на-гора практические решения и таким образом окупать себя. При подобном подходе легко выплеснуть ребенка из купели, но не видеть ключевого значения прикладной науки дальше нельзя. Кстати, на Западе тоже довольно долго существовало подобное высокомерное отношение, несмотря на то, что там намного больше денег расходуется на науку, но оно исчезло. В последнее время в академических институтах Германии, США, Великобритании и др. прикладные аспекты науки интересуют ученых не меньше, а может быть больше, чем фундаментальные. И американский профессор, и европейский ученый стремятся увидеть практический выход своих исследо-ваний.
Нереально ожидать от Российского государства, не говоря уже об Украине, Грузии и других государствах, что они будут в полном объеме поддерживать научные исследования, т.е. будут в состоянии выделять по 100 000 долларов в год на одного ученого (это то, что на Западе тратит, скажем, биолог на исследования, на реактивы, приборы, на инфраструктуру — зарплата в эту сумму не входит). Сколь высоко мы бы себя не ценили, наивно продолжать считать, что тратя на те же исследования в десять, а то и в сто раз меньше их, мы сможем конкурировать с другими странами. Талант, конечно, компенсирует отсутствие материальных средств, но не настолько. Талантливый ученый на сегодняшний день должен быть и хорошим менеджером, и бизнесменом. Его интерес к познанию нового сегодня может реализоваться только лишь как у режиссера кино, которому нужны деньги, нужен коллектив и нужно знать, будут ли покупать его кинофильм. Нет уже в науке одиночек. Может быть, еще существуют какие-то вопросы в математике, где талант довольствуется карандашом и листом бумаги. В основном исследования—дорогостоящее коллективное предприятие, своего рода индустрия, а ученому, как кинорежиссеру, нужно видеть и уметь осветить в ней все. Разумеется, есть люди, которые, не умея этого делать, являются признанными учеными, но для них остается зачастую более скромное место в мировом научном прогрессе.
Взаимоотношения между наукой и государством не ограничиваются только товарно-денежными. Государство часто вмешивается во внутренние дела науки, а наука — во внутренние дела государства. Вмешательство государства часто приводит к отрицательным последствиям. Это можно пояснить на примере неудачи создания атомной бомбы в Германии, для правителей которой политические убеждения ученого были важнее его научных достижений. Объявление кибернетики лженаукой, гонения ученых-генетиков — все это примеры грубых вмешательств невежественных представителей власти, приведших ко всем известным печальным последствиям. Часто бывает, что чем авторитетнее ученый, тем более независим он во взглядах. Вмешательство обладателей власти искусственно нарушает нормальный ритм работы огромного организма, сложнейшей системы — науки. Подобная проблема существует с давних времен. Еще в свое время Г. Галилей в письме к герцогине Тосканской Христине писал, что вмешательство в дела ученых «означало бы, что им приказывают не видеть того, что они видят, не понимать того, что они понимают, и, когда они ищут, находить противоположное тому, что они встречают...».
Вмешательство науки в дела государственные и общественные гораздо сложнее и тоньше. Ни одно сколько-нибудь серьезное решение для общества не принимается без участия ученых. Поэтому правительства обрастают всякого рода научными комитетами, комиссиями, советниками, консультантами и т.п. «Отношения на всех уровнях иерархии при такой системе строятся по «оперной» схеме: политики, избранники народа распевают на правах солистов о благе народа, а ученые — мозговые придатки политиков — потрясают на правах статистов алебардами доходчивости и устрашения», — так писал известный американский физик И. Раби, лауреат Нобелевской премии. Иногда политики не понимают смысла объяснений советников. Из истории науки известно: когда Карл Х посетил политехническую школу, профессор пытался объяснить ему, что гиперболоид состоит из одних прямых. Исчерпав все аргументы, профессор воскликнул: «Государь, даю вам честное слово, что это так!».
Политики вынуждены доверять советникам, а это означает, что демократическая власть, реализуемая посредством своих избранников, подменяется властью научно-технической элиты. И таким положением вряд ли можно восхищаться: демократия становится своеобразной ширмой, и советы ученых иногда носят субъективный характер.
Сложнейшие взаимоотношения государства, общественности и ученых должны основываться не только на представлении о сущности фундаментальных и прикладных проблем науки, но и на тех достижениях естествознания и гуманитарных наук, которые способствуют развитию и совершенствованию таких взаимоотношений.
Теоретические проблемы в науке
Научные исследования проводятся прежде всего в интересах практики и дальнейшего развития теории. Они предпринимаются также для преодоления определенных трудностей в процессе познания новых явлений, объяснения ранее неизвестных фактов или для выявления неполноты старых способов объяснения известных фактов. Трудности научного поиска в наиболее отчетливом виде выступают в так называемых проблемных ситуациях, когда существующее научное знание, его уровень и понятийный аппарат оказываются недостаточными для решения новых задач познания и практики. Осознание противоречия между ограниченностью имеющегося научного знания и потребностями его дальнейшего развития и приводит к постановке новых научных проблем.
Научное исследование не только начинается с выдвижения проблемы, но и постоянно имеет дело с проблемами, так как решение одной из них приводит к возникновению других, которые в свою очередь порождают множество новых проблем. Разумеется, не все проблемы в науке одинаково важны и существенны. Уровень научного исследования в значительной мере определяется тем, насколько новыми и актуальными являются проблемы, над которыми работают ученые. Выбор и постановка таких проблем определяются рядом объективных и субъективных условий. Однако любая научная проблема тем и отличается от простого вопроса, что ответ на нее нельзя найти путем преобразования имеющейся информации. Решение проблемы всегда предполагает выход за пределы известного и поэтому не может быть найдено по каким-то заранее известным, готовым правилам и методам. Это не исключает возможности и целесообразности планирования исследования, а также использования некоторых вспомогательных, эвристических средств и методов для решения конкретных проблем науки и практики.
Проблемные ситуации в науке чаще всего возникают в результате открытия новых фактов, явно не укладывающихся в рамки прежних теоретических представлений, т. е. когда ни одна из признанных гипотез (законов, теорий) не может объяснить вновь обнаруженные факты. С наибольшей остротой подобные ситуации проявляются в переломные периоды развития науки, когда новые экспериментальные результаты заставляют пересмотреть все существующие теоретические представления и методы. Так, в конце XIX - начале XX в., когда были открыты радиоактивность, квантовый характер излучения, превращение одних химических элементов в другие, на первых порах физики попытались объяснить их с помощью господствовавших в то время классических теорий. Однако безуспешность таких попыток постепенно убедила ученых в необходимости отказаться от старых теоретических представлений, искать новые принципы и методы объяснения. Создавшаяся проблемная ситуация сопровождалась мучительной переоценкой многими учеными существующих научных ценностей, пересмотром своих мировоззренческих установок. Характеризуя этот период зарождения новой физики, В. Гейзенберг отмечал, что новые вопросы, вставшие перед учеными, практически выявили очевидные и удивительные противоречия в результатах различных опытов. Эти противоречия привели к психологическим и мировоззренческим конфликтам. "Я вспоминаю, - писал В. Гейзенберг, - многие дискуссии с Бором, длившиеся до ночи и приводившие почти в отчаяние. И когда я после таких обсуждений предпринимал прогулку в соседний парк, передо мной снова и снова возникал вопрос, действительно ли природа может быть такой абсурдной, как она предстает в этих атомных экспериментах".
Научную проблему часто и справедливо характеризуют как "осознанное незнание". Действительно, пока мы не осознаем своего незнания о каких-либо явлениях или об их сторонах, нам все ясно, проблем нет. Они возникают вместе с пониманием того, что в наших знаниях есть проблемы, заполнить которые можно лишь в результате дальнейшего развития науки и успешных действий на практике.
Итак, научная проблема - это форма научного знания, содержание которой составляет то, что еще не познано человеком, но что нужно познать, т. е. это знание о незнании, это вопрос, возникший в ходе познания или практики и требующий научно-практического решения. В проблеме соединяется ее эмпирическая и теоретическая основа.
Причем проблема - не застывшая форма знания, а процесс, включающий два основных момента, два основных этапа движения познания - ее постановку и решение. Правильное выведение проблемного знания из фактов и обобщений, умение верно поставить проблему - необходимая предпосылка ее успешного решения. "Формулировка проблемы, - отмечал А. Эйнштейн, - часто более существенна, чем ее разрешение, которое может быть делом лишь математического или экспериментального искусства. Постановка новых вопросов, развитие новых возможностей, рассмотрение старых проблем под новым углом зрения требуют творческого воображения и отражают действительный успех в науке".
Поставить проблему - значит: отчленить известное и неизвестное, факты объясненные и требующие объяснения, факты, соответствующие теории и противоречащие ей:
• сформулировать вопрос, выражающий основной смысл проблемы, обосновать его правильность и важность для науки и практики;
• наметить конкретные задачи, последовательность их решения и методы, которые будут применяться при этом.
При постановке и решении научных проблем, как отмечает В. Гейзенберг, необходимо следующее: определенная система понятий, с помощью которых исследователь будет фиксировать те или иные феномены; система методов, избираемая с учетом целей исследования и характера решаемых проблем; опора на научные традиции, поскольку "в деле выбора проблемы традиции, ход исторического развития играют существенную роль".
Чтобы сформулировать проблему, надо не только оценить ее значение в развитии науки, практики, но и располагать методами и техническими средствами ее решения. Это означает, что не всякая проблема может быть немедленно поставлена перед наукой. Возникает весьма сложная задача отбора и предварительной оценки тех проблем, которые должны играть первостепенную роль в развитии науки и общественной практики. По существу именно выбор проблем, если не целиком, то в громадной степени, определяет стратегию исследования вообще и направление научного поиска в особенности. Ведь всякое исследование призвано решать определенные проблемы, которые в свою очередь способствуют выявлению новых проблем, ибо, как отмечает Л. де Бройль, "каждый успех нашего познания ставит больше проблем, чем решает".
Выбор, постановка и решение научных проблем зависят как от объективных, так и от субъективных факторов. Рассмотрим объективные факторы. Во-первых, это степень зрелости и развитости объекта научного исследования, что особенно существенно для наук, анализирующих генетически или исторически развивающиеся объекты. Во-вторых, это уровень и состояние знаний, теорий в той или иной области науки, равно как и степень зрелости исследуемого объекта, с чем ученый должен считаться. Причем выбор проблемы в значительной мере детерминируется теорией. Разработанность и уровень имеющейся теории во многом определяет глубину проблемы, ее характер. Научная проблема тем и отличается от разного рода псевдопроблем и ненаучных спекуляций, что она опирается на твердо установленные факты и подтвержденное практикой теоретическое знание. Псевдопроблемы же возникают, как правило, при отсутствии сколько-нибудь надежной теории. Поэтому они в лучшем случае опираются лишь на произвольно истолкованные эмпирические факты. Так обстояло дело, например, с проблемой поиска особой жизненной силы в биологии; в-третьих, выбор проблем и их постановка в конечном итоге детерминируется потребностями общественной практики. Именно в ходе практической деятельности наиболее рельефно выявляется противоречие между целями и потребностями людей и имеющимися у них средствами, методами и возможностями их реализации. Однако познание, как правило, не ограничивается решением проблем, связанных с непосредственными практическими потребностями. С возникновением науки все более значительную роль начинают играть запросы самой теории, что находит свое выражение во внутренней логике развития науки; в четвертых, выбор проблем, их постановка и решение, которые во многом обусловлены наличием специальной техники, методов и методики исследования. Поэтому нередко ученые, прежде чем приступить к решению проблемы, определяют сначала методы и технику для соответствующих исследований.
Перечисленные объективные факторы не зависят от воли и желания ученого, но ему необходимо их знать и обязательно учитывать при выборе, постановке и решении проблем, так как они оказывают определяющее влияние на процесс развития научного знания.
Кроме объективных существуют и субъективные факторы, также существенно влияющие как на постановку, так и на выбор проблем. К ним относятся прежде всего интерес ученого к исследуемой проблеме, оригинальность его замысла, научная добросовестность, нравственное и эстетическое удовлетворение, испытываемое исследователем при ее выборе и решении.
Прежде чем взяться за решение проблемы, необходимо провести предварительное исследование, в процессе которого будет сформулирована сама проблема и намечены пути ее решения.
Такая разработка проблемы может осуществляться примерно следующими основными этапами:
1. Обсуждение полученных новых фактов и явлений, которые не могут быть объяснены в рамках существующих теорий. Предварительный анализ должен раскрыть характер и объем новой информации. В опытных науках такой анализ связан прежде всего с обсуждением новых экспериментальных результатов и данных систематических наблюдений. Увеличение числа новых фактов вынуждает ученых искать пути создания новых теорий.
2. Предварительный анализ и оценка тех идей и методов решения проблемы, которые могут быть выдвинуты исходя из учета новых фактов и существующих теоретических предпосылок. По сути этот этап разработки проблемы естественно переходит в предварительную стадию выдвижения, обоснования и оценки тех гипотез, с помощью которых пытаются решить возникшую проблему. Однако при этом не выдвигается задача конкретной разработки какой-либо отдельной гипотезы. Скорее всего, речь должна идти о сравнительной оценке различных гипотез, степени их эмпирической и теоретической обоснованности.
3. Определение типа и цели решения проблемы, а также ее связи с другими проблемами. Если проблема допускает решение, то часто возникает необходимость определить, какое решение следует предпочесть в конкретном исследовании. Как правило, более полное решение проблем зависит от объема и качества эмпирической информации, от состояния и уровня развития теоретических представлений. Вследствие этого часто приходится ограничиваться либо приближенными решениями, либо решением более узких и частных проблем. Хорошо известно, какие ограничения иногда приходится делать в астрономии, физике, химии, молекулярной биологии из-за отсутствия надежного, работающего математического аппарата. В результате исследователь вынужден вводить значительные упрощения и тем самым отказываться от полного решения проблемы.
4. Предварительное описание и интерпретация проблемы. После выяснения необходимых положений, теоретических предпосылок, типа решения и цели проблемы открывается возможность более точного описания, формулировки и истолкования проблемы с помощью разработанных в науке понятий, категорий, принципов, суждений. На описываемом этапе должна быть выяснена специфика связи между данными, на которых основывается проблема, и теми теоретическими допущениями и гипотезами, которые выдвигаются для ее решения. Этот этап в разработке проблемы в известной мере подводит некоторый итог всей той предварительной работе, которая была предпринята для того, чтобы четко сформулировать и поставить саму проблему.
Обилие и разнообразие проблем, возникающих на различных стадиях исследования и в разных по своему содержанию науках, крайне затрудняет их классификацию. Даже такое, на первый взгляд, очевидное деление проблем на научные (теоретические) и прикладные, основывающиеся на конечных целях исследования, вызывает ряд затруднений. Дело в том, что часто даже чисто теоретическая проблема в конечном итоге может привести к разнообразным практическим приложениям. В свою очередь, иногда узкоприкладная проблема дает толчок постановке и решению проблем широкого теоретического характера. Вероятно, целесообразнее классифицировать проблемы по таким основаниям, которые бы дали возможность группировать их по наиболее существенным объективным и теоретико-познавательным признакам. В этой связи все научные проблемы могут быть разделены на два больших класса в зависимости от того, во-первых, ставят ли они своей задачей раскрытие новых свойств, отношений и закономерностей реального мира, или же, во-вторых, осуществляют анализ путей, средств и методов научного познания. Большинство наук исследуют проблемы, относящиеся к первому классу, т. е. проблемы, связанные с познанием свойств, законов природы и общества. Вопросы же, касающиеся средств, методов и путей познания, чаще обсуждаются на ранней стадии становления той или иной науки, а также в переломные периоды ее развития, когда происходит пересмотр ее понятийного аппарата или когда старые методы оказываются малоэффективными, приводят к значительным трудностям. Непосредственно разделение труда в области науки, непрерывное увеличение количества различных методов и средств исследования приводят к обособлению и выделению таких научных дисциплин, которые в качестве специальной задачи ставят анализ различных методов познания вообще, особенно логики и методологии научного исследования.
Рассмотрев основные положения, связанные с постановкой, выбором и решением научных проблем, перейдем к следующему этапу научного исследования - анализу вопросов, связанных с гипотезой.
Проблема теоретического знания
Теоретический уровень отличается от эмпирического преобладанием рационального момента познания в виде понятий, теорий, законов и других форм мышления. Чувственное познание здесь полностью не устраняется, но оно становится подчиненным моментом познавательного процесса. Теоретическое познание отражает явления со стороны их универсальных внутренних связей.
Это познание осуществляется с помощью абстракций высшего порядка, таких, как понятия, умозаключения, категории, законы и т.д. Теоретическое знание предполагает использование мышления, а само мышление возможно на основе применения языка. Язык науки включает в себя естественный язык (английский, русский и т.д.) и искусственный язык (химические формулы, математические таблицы и т.д.).
Мышление предполагает три основные логические формы:
1. Понятие. Оно фиксирует существенные стороны, признаки явлений. Эти признаки закрепляются в определениях (дефинициях). Понятия выражаются в языковой форме или в виде отдельных слов (атом, квант), или же в виде словосочетаний (вечный двигатель, генно-модифицированный продукт).
2. Суждение. Это взаимосвязь понятий в процессе мышления, в суждении осуществляется высказывание о предмете. Суждение может быть истинным (Лондон стоит на берегу Темзы) или ложным (Ижевск — столица России).
3. Умозаключение. Это взаимосвязь суждений в процессе мышления. Здесь на основе логических операций с несколькими суждениями выводится новое знание, также обычно в виде суждения.
Выделяется два вида умозаключения:
1) дедуктивное — движение мысли от общего к частному, единичному;
2) индуктивное — движение мысли от единичного, частного к общему.
Теоретическое познание как развитая форма знания включает следующие структурные компоненты:
1. Проблема.
2. Гипотеза.
3. Теория.
4. Закон.
Проблема — форма знания, содержанием которой является то, что еще не познано, но необходимо познать. Это знание о незнании в виде вопроса, который возникает в ходе познания и требует ответа.
Проблема включает в себя следующие этапы:
1) постановка проблемы;
2) решение проблемы.
При этом в науке важнейшее значение принадлежит первому этапу. А. Эйнштейн говорил, что постановка проблемы часто более существенна, чем ее разрешение. В настоящее время в науковедении популярна точка зрения К. Поппера. Он считает, что наука начинается не с наблюдения, а с проблемы. Развитие науки — это переход от одной проблемы к другой проблеме.
Научные проблемы следует отличать от ненаучных проблем. К ненаучным проблемам можно отнести идею создания вечного двигателя, многие религиозные догматы. Гипотеза — это предположение относительно чего-то. Гипотетическое знание носит вероятностный характер, оно требует проверки и обоснования. В ходе проверки гипотез одни гипотезы становятся истинной теорией. Другие гипотезы превращаются в заблуждения, как это произошло с гипотезами эфира и теплорода.
Гипотеза как форма теоретического знания должна отвечать нескольким общим требованиям, критериям:
1. Гипотеза должна соответствовать установленным наукой законам. Так, ни одна гипотеза не является плодотворной, если она не соответствует закону сохранения и превращения энергии.
2. Гипотеза не должна содержать в себе логических, формальных противоречий.
3. Гипотеза должна допускать возможность ее подтверждения (верификации) или опровержения (фальсификации).
Теория — это наиболее сложная форма научного знания. Теория дает целостное отражение закономерных и существенных связей в определенной области действительности. Пример: классическая механика И. Ньютона, эволюционная теория Ч. Дарвина, теория относительности А. Эйнштейна.
По мнению А. Эйнштейна, научная теория должна отвечать следующим критериям:
1. не противоречить данным опыта;
2. быть проверяемой;
3. отличаться красотой, гармоничностью, изяществом;
4. иметь широкую область своего применения.
С точки зрения К. Поппера, научная теория должна отвечать следующим критериям:
1. непротиворечивость — не нарушать законы формальной логики;
2. возможность экспериментальной проверки — верификации;
3. возможность опровержения теории — принципиальной допустимости фальсификации.
Функции теории:
1. Объяснительная — теория выявляет причины происхождения событий и зависимости между событиями;
2. Предсказательная — теория составляет прогнозы будущего;
3. Практическая — теория должна быть руководством к действию по изменению реальной действительности Закон — это ключевой момент теоретического знания.
Главной задачей научного познания является открытие законов в той или иной области действительности. Теория — не что иное, как система взаимосвязанных законов. Закон есть объективная, существенная, необходимая, повторяющаяся связь вещей, явлений, процессов. Это объективная связь, потому что она присуща самому миру. Это существенная связь, потому что проявляется везде, где имеют место соответствующие условия. Это необходимая связь, потому что законы связаны с сущностью, с внутренними сторонами явлений. Наконец, закон — это повторяющаяся связь, потому что отражает постоянство того или иного процесса.
Виды законов:
1. По формам движения материи:
а) механические;
б) физические;
в) химические;
г) биологические;
д) социальные.
2. По степени общности, по широте сферы действия:
а) Всеобщие законы (например, законы диалектики действуют во всем мире);
б) Общие законы (например, закон всемирного тяготения действуют в неорганической природе);
в) Частные законы (например, законы Ома действительны для электромагнитных явлений).
3. По механизму детерминации:
а) динамические законы — носят однозначный характер;
б) статистические законы — носят вероятностный характер.
Теоретические методы исследования проблемы
Принято выделять два основных уровня научного познания: эмпирический и теоретический. Это деление связано с тем, что субъект может получать знания опытным путем (эмпирическим) и путем сложных логических операций, то есть теоретически.
Эмпирический уровень познания включает в себя:
- наблюдение явлений,
- накопление и отбор фактов,
- установление связей между ними.
Эмпирический уровень - это этап сбора данных (фактов) о социальных и природных объектах. На эмпирическом уровне изучаемый объект отражается преимущественно со стороны внешних связей и проявлений. Главным для этого уровня является фактифицирующая деятельность. Эти задачи решаются с помощью соответствующих методов.
Теоретический уровень познания связан с преобладанием мыслительной деятельности, с осмыслением эмпирического материалов, его переработкой. На теоретическом уровне раскрывается внутренняя структура и закономерности развития систем и явлений - их взаимодействие и обусловленность.
Для получения теоретических знаний используются свои методы.
Методы научного познания принято делить на общие и специальные.
Большинство специальных научных проблем и даже отдельные этапы исследования требуют применения специальных методов решения. Разумеется, такие методы имеют весьма специфический характер. Они никогда не бывают произвольными, т. к. определяются характером исследуемого объекта.
Помимо специальных методов, характерных для определенных областей научного знания, существуют общие методы научного познания, которые в отличие от специальных используются на всем протяжении исследовательского процесса и в самых различных по предмету науках.
Общие методы научного познания обычно делят на две большие группы:
• методы эмпирического исследования (наблюдение, сравнение, измерение, эксперимент);
• методы теоретического исследования (абстрагирование, анализ и синтез, идеализация, индукция и дедукция, мысленное моделирование, восхождение от абстрактного к конкретному и др.).
Оно представляет собой активный познавательный процесс, опирающийся, прежде всего, на работу органов чувств человека и его предметную материальную деятельность, преднамеренное и целенаправленное восприятие явлений внешнего мира с целью изучения и отыскания смысла в явлениях. Суть его состоит в том, что изучаемый объект не должен подвергаться воздействию со стороны наблюдателя, то есть объект должен находится в обычных, естественных условиях. Это наиболее простой метод, выступающий, как правило, в качестве одного из элементов в составе других эмпирических методов. Различают наблюдение прямое (визуальное), когда информацию получают без помощи приборов и наблюдение косвенное - информация получается при помощи приборов или автоматически при помощи регистрирующей аппаратуры. Наблюдение как средство познания дает в форме совокупности эмпирических утверждений первичную информацию о мире.
В повседневности и в науке наблюдения должны приводить к результатам, которые не зависят от воли, чувств и желаний субъектов. Чтобы стать основой последующих теоретических и практических действий, эти наблюдения должны информировать нас об объективных свойствах и отношениях реально существующих предметов и явлений.
Для того чтобы быть плодотворным методом познания, наблюдение должно удовлетворять ряд требований, важнейшими из которых являются:
Один из наиболее распространенных методов познания. Недаром говорится, что «все познается в сравнении». Оно позволяет установить сходство и различие между предметами и явлениями.
Для того чтобы сравнение было плодотворным, оно должно удовлетворять двум основным требованиям:
• сравниваться должны лишь такие явления, между которыми может существовать определенная объективная общность;
• для познания объектов их сравнение должно осуществляться по наиболее важным, существенным (в плане конкретной познавательной задачи) признакам.
С помощью сравнения информация об объекте может быть получена двумя различными путями. Во-первых, она может выступать в качестве непосредственного результата сравнения. Во-вторых, очень часто получение первичной информации не выступает в качестве главной цели сравнения, этой целью является получение вторичной, или производной информации, являющейся результатом обработки первичных данных. Наиболее распространенным и важным способом такой обработки является умозаключение по аналогии.
B отличие от сравнения является более точным познавательным средством. Измерение есть процедура определения численного значения некоторой величины посредством единицы измерения. Ценность этой процедуры в том, что она дает точные, количественно определенные сведения об окружающей действительности. Важнейшим показателем качества измерения, его научной ценности является точность, которая зависит от усердия ученого, от применяемых им методов, но главным образом — от имеющихся измерительных приборов. В числе эмпирических методов научного познания измерение занимает примерно такое же место, как наблюдение и сравнение.
Частным случаем наблюдения является эксперимент. Эксперимент предполагает вмешательство в естественные условия существования предметов и явлений или воспроизведение их определенных сторон в специально созданных условиях.
Экспериментальное изучение объектов по сравнению с наблюдением имеет ряд преимуществ:
1) в процессе эксперимента становится возможным изучение того или иного явления в «чистом виде»;
2) эксперимент позволяет исследовать свойства объектов действительности в экстремальных условиях;
3) важнейшим достоинством эксперимента является его повторяемость.
Любой эксперимент может осуществляться как непосредственно с объектом, так и с «заместителем» этого объекта — моделью. Использование моделей позволяет применять экспериментальный метод исследования к таким объектам, непосредственное оперирование с которыми затруднительно или даже невозможно. Поэтому моделирование является особым методом и широко распространено в науке.
Моделирование - метод изучения объектов на моделях, позволяющий получать знания при помощи заменителей (моделей) реальных объектов. Модель - мысленная или материально реализованная система, замещающая другую систему, с которой она находится в состоянии сходства. Модель заменяет объект исследования и имеет некоторые общие свойства с изучаемым объектом. Материальные модели выполняются из вещественных материалов. Метод моделирования позволяет получить информацию о различных свойствах изучаемых явлений на основе опытов с моделями.
Существует несколько видов материальных моделей:
• Пространственно подобные (геометрически подобные) - макеты или муляжи.
• Физически подобные.
• Математически подобные.
Методы, используемые на теоретическом уровне исследований:
• абстрагирование,
• аксиоматический,
• анализ и синтез,
• идеализация,
• индукцию и дедукцию,
• мысленное моделирование,
• восхождение от абстрактного к конкретному.
Это отвлечение от некоторых свойств изучаемых объектов и выделение тех свойств, которые изучаются в данном исследовании. Имеет универсальный характер, ибо каждый шаг мысли связан с этим процессом или с использованием его результата. Сущность этого метода состоит в мысленном отвлечении от несущественных свойств, связей, отношений, предметов и в одновременном выделении, фиксировании одной или нескольких интересующих исследователя сторон этих предметов.
Различают процесс абстрагирования и абстракцию. Процесс абстрагирования - это совокупность операций, ведущих к получению результата, т. е. к абстракции. Примерами абстракции могут служить бесчисленные понятия, которыми оперирует человек не только в науке, но и в обыденной жизни: дерево, дом, дорога, жидкость и т. п. Процесс абстрагирования в системе логического мышления тесно связан с другими методами исследования и прежде всего - с анализом и синтезом.
Впервые был применен Евклидом. Суть метода состоит в том, что вначале рассуждения задается набор исходных положений, не требующих доказательств, поскольку они являются совершенно очевидными. Это положения называют аксиомами или постулатами. Из аксиом по определенным правилам строится система выводных суждений. Совокупность исходных аксиом и выведенных на их основе предложений (суждений) образует аксиоматически построенную теорию.
Анализ - это метод, в основе которого лежит процесс разложения предмета на составные части. Когда ученый пользуется методом анализа, он мысленно разделяет изучаемый объект, то есть, выясняет, из каких частей он состоит, каковы его свойства и признаки.
Синтез представляет собой соединение полученных при анализе частей в нечто целое. В результате применения синтеза происходит соединение знаний, полученных в результате использования анализа в единую систему.
Методы анализа и синтеза в научном творчестве органически связаны между собой и могут принимать различные формы в зависимости от свойств изучаемого объекта и цели исследования. Прямые (эмпирические) анализ и синтез применяются на стадии поверхностного ознакомления с объектом. При этом осуществляется выделение отдельных частей объекта, обнаружение его свойств, простейшие измерения, фиксация непосредственно данного, лежащего на поверхности общего. Наиболее глубоко проникнуть в сущность объекта позволяют структурно-генетические анализ и синтез. Этот тип анализа и синтеза требует вычленения в сложном явлении таких элементов, которые представляют самое главное в них, их «клеточку», оказывающую решающее влияние на все остальные стороны сущности объекта. Для исследования сложных развивающихся объектов применяется исторический метод. Он используется только там, где так или иначе предметом исследования становится история объекта.
Это мысленное создание понятий об объектах, не существующих в природе, но для которых имеются прообразы в реальном мире. Примерами понятий, которые возникли в процессе использования метода идеализации, являются "Идеальный газ", "Идеальный раствор", "Точка". Метод идеализации широко применяется не только в естественных науках, но и в общественных дисциплинах.
Индукция - вывод, рассуждение от "частного" к "общему". Умозаключение от фактов к некоторой общей гипотезе.
Дедуктивный метод основан на получении вывода при рассуждении от общего к частному. То есть, новое знание о предмете получают путем изучения свойств предметов данного класса.
Восхождение от абстрактного к конкретному представляет собой всеобщую форму движения научного познания, закон отображения действительности в мышлении. Согласно этому методу процесс познания как бы разбивается на два относительно самостоятельных этапа.
На первом этапе происходит переход от чувственно-конкретного к его абстрактным определениям. Единый объект расчленяется, описывается при помощи множества понятий и суждений. Он как бы «испаряется», превращаясь в совокупность зафиксированных мышлением абстракций, односторонних определений.
Второй этап процесса познания и есть восхождение от абстрактного к конкретному. Суть его состоит в движении мысли от абстрактных определений объекта к конкретному в познании. На этом этапе как бы восстанавливается исходная целостность объекта, он воспроизводится во всей своей многогранности — но уже в мышлении.
Оба этапа познания теснейшим образом взаимосвязаны. Восхождение от абстрактного к конкретному невозможно без предварительного «анатомирования» объекта мыслью, без восхождения от конкретного в действительности к абстрактным его определениям. Таким образом, можно сказать, что рассматриваемый метод представляет собой процесс познания, согласно которому мышление восходит от конкретного в действительности к абстрактному в мышлении и от него — к конкретному в мышлении.
Теоретические подходы к проблеме
Э. Эриксон, впервые подробно анализировавший феномен кризиса идентичности, интерпретировал его исключительно в контексте личностной идентичности человека на разных этапах его развития. Особое внимание он уделял таким периодам, как «юность» и «молодость», когда человек вынужден заново переосмысливать свое «Я». Впоследствии именно переоценка личностного и недооценка социального аспекта идентичности стала объектом критики со стороны Э. Фромма.
Социальная природа кризиса идентичности в современном обществе стала предметом исследования известного польского социолога П. Штомпки, который писал: «Травматические события, связанные со значительными социальными трансформациями, вызывают нарушение привычного устоявшегося образа жизни, образа мысли и действия. Изменения жизненного мира людей, моделей поведения, принятия решений и вообще — характера мышления и рефлексии относительно мира и себя в нем, все это чревато возникновением кризиса идентичности, так как подрывает одно из базовых стремлений человека — стремление к экзистенциальной безопасности».
Анализ Э. Эриксоном различных способов разрешения кризиса идентичности на примере поведения подростков, переживающих кризис юности, выявил два возможных направления этого процесса, которые условно можно определить как позитивное (идентификация за) или негативное (идентификация против). Данная модель может быть использована для понимания поведения личности в условиях не только личностного, но и социального кризиса.
Идентичность общества может строиться на двух принципиально разных основаниях. Первое основание составляют смыслы, вокруг которых общество объединяется, создавая образ «нас». Однако в условиях кризиса, когда существовавшие раньше системы смыслов уже утрачены, а новые еще не созданы, на первый план выходит второе основание формирования идентичности: «мы» — не «они».
Для более глубокого исследования этих процессов можно использовать теорию социальной идентичности, разработанную Г. Тэшфелом и Дж. Тернером, а также являющуюся ее логическим продолжением теорию самокатегоризации Дж. Тернера. Согласно этой теории члены любой группы стремятся рассматривать свою группу («ингруппу» — «мы») как отличную от других групп («аутгрупп» — «они») и при этом сохранять позитивное групповое отличие. При этом идентичность может быть достигнута через межгрупповое сравнение, которое усиливает значимость группового членства и стимулирует групповые чувства.
Подходящая для выгодного «ингруппе» сравнения «аутгруппа» уже по определению подвергается групповой дискриминации. Кроме того, в связи со стремлением к повышению самооценки, которая в данном случае зависит от результатов сравнения «ингруппы» и «аутгруппы» по значимым параметрам, человек как член группы склонен к восприятию тех сведений, которые подтверждали бы превосходство его группы над «аутгруппой». Причем чем резче контраст, основанный на межгрупповом сравнении, тем более явной становится внутригрупповая идентификация. Люди, причисляемые к «аутгруппе», «деперсонифицируются»: они воспринимаются как воплощение определенного группового прототипа (набора определенных отличительных черт). Следовательно, персонифицированным прототипом враждебной «аутгруппы» будет являться образ «другого», «чужого», «врага».
Наиболее ярко геополитический образ «чужого» (ситуационно трансформирующийся во «врага») рассматривает современный норвежский исследователь Ивэр Нойманн, который, в частности, обращается к исторической специфике восприятия России в Европе. Он подчеркивает, что именно дискуссии о российской идентичности, ее принадлежности к европейской цивилизации во многом определяют контуры становления европейского сознания — ив прошлом, и в настоящем. При этом сама Россия, по мнению Нойманна, на протяжении нескольких столетий воспринимается европейцами в роли «ученика, который из года в год и из века в век готовится влиться в Европу». Такой «чужой», одним из олицетворений которого для Европы является Россия, выполняет двойственную функцию. С одной стороны, он, выполняя роль «ученика» и последователя, помогает Европе самоутвердиться в статусе «учителя», носителя передовых социальных ценностей, технологий, стандартов жизни. С другой — такой образ может быть легко трансформирован в образ «врага», стать механизмом поддержания европейской идентичности на «негативных» социокультурных основаниях.
Среди работ российских социологов, посвященных анализу появления основных признаков кризиса идентичности еще на последнем этапе существования СССР, можно назвать обобщающее исследование «Тенденции социокультурного развития России», в которой подробно рассматриваются настроения неудовлетворенности, предшествующие, как правило, разрушению самоидентификации значительной части членов общества. Авторы работы выделяют такие элементы формирующегося кризиса идентичности, как ломка жизненных стереотипов, маргинализация, ощущение отверженности, сопровождающееся психологическим дискомфортом. Впоследствии в течение 90-х годов целый ряд известных российских социологов и политологов обращали внимание на различные стороны проявления кризиса идентичности. Так, анализируя распад сложившейся социальной структуры общества, Л. Г. Ионин утверждал, что он «влечет за собой массовую дезориентацию, утрату идентификаций на индивидуальном и групповом уровнях, а также на уровне общества в целом», а В. А. Ядов подчеркивал, что «речь идет о качественном сдвиге в восприятии человеком социального пространства». Можно назвать также работы Г. М. Андреевой, Т. И. Заславской, Н. М. Лебедевой, А. Л. Журавлева, Т. П. Емельяновой и др.
Современный предмет, который мы называем также, как во времена Лермонтова называли конверт с письмом, написанным орешковыми чернилами. Что это за предмет?
Статью подготовила доцент кафедры социально-гуманитарных дисциплин Волгушева Алла Александровна. 
