Процесс перехода к рыночному хозяйству в странах СНГ
Процесс постсоциалистической трансформации охватывает огромную территорию от Центральной Европы до Средней Азии и Дальнего Востока. В него вовлечены более 20 государств.
Россию и 14 других стран, образовавшихся на месте бывших союзных республик после распада СССР называют постсоветскими государствами. К ним относятся страны — члены Содружества Независимых Государств (СНГ) и государства Балтии — Литва, Латвия и Эстония. Балтийские страны сильно отличаются от остальных постсоветских государств по экономике, культуре и политической ориентации. Что же касается членов СНГ, то они имеют немало общего и поддерживают тесные экономические и политические связи.
Экономическое развитие в странах СНГ. Выходя из состава СССР бывшие союзные республики рассчитывали на то, что независимое и самостоятельное проведение реформ позволит быстро выправить экономическую ситуацию.
Действительность оказалась гораздо сложнее:
Во-первых, страны СНГ не сумели разорвать связи с Россией и быстро добиться той степени экономической независимости, на которую они рассчитывали. На первых порах после отделения им приходилось напрямую увязывать свою экономическую политику с решениями, принимаемыми российским правительством. В частности, оставаясь в рублевой зоне, страны СНГ были вынуждены предпринять широкомасштабную либерализацию цен вслед за освобождением цен в России. В противном случае им угрожал или массовый отток товаров в Россию, или закрытие собственных границ для вывоза товаров, что практически невыполнимо. Финансовая и вообще экономическая политика стран СНГ стала самостоятельной только в 1994 г. после прекращения хождения рубля за пределами России, введения национальных валют и укрепления денежных систем.
Во-вторых, сотрудничество с Россией объективно и неизбежно. Большинство предприятий, особенно крупных, имеет хозяйственных партнеров в России, которые представляют комплектующие или закупают полуфабрикаты. Многие страны СНГ плохо обеспечены сырьем, энергоносителями и зависят от поставок из России.
В-третьих, страны СНГ сталкиваются с огромными трудностями при попытке экспортировать свою продукцию на мировой рынок. Эта продукция, в том числе сырье и полуфабрикаты, обычно неконкурентоспособна по цене и по качеству. К тому же развитые зарубежные страны часто применяют импортные пошлины и другие протекционистские меры. В этой ситуации внутренний рынок СНГ, и особенно рынок России, — наиболее приемлемое экономическое пространство для поставок продукции из постсоветских стран.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
Страны СНГ избрали различные модели перехода к рынку, находящиеся в широком диапазоне, — от «шоковой терапии» до использования государственных механизмов управления экономическими процессами.
Например, в Армении проводилась жесткая финансовая политика, направленная на снижение инфляции и стабилизацию обменного курса национальной валюты — драма. Всемерно поощрялся рост частного сектора, который до этого резко сократился из-за политической и экономической нестабильности и войны с Азербайджаном. Приватизация проводилась по ваучерной схеме, причем 20% стоимости имущества госпредприятий было бесплатно передано трудовым коллективам. В начале реформ правительство предприняло радикальные меры в аграрной сфере. Колхозы были распущены, а земельные участки передавались крестьянам в частную собственность по жребию. Это первоначально вызвало дезорганизацию сельского хозяйства, но уже во второй половине 90-х гг. рыночные реформы в сельском хозяйстве стали давать положительные результаты. В этот же период Армения приступила ко второму этапу реформ, который предусматривает структурные преобразования в обрабатывающей промышленности и энергетике, ускорение приватизации, демонополизацию, развитие фондового рынка и современного банковского сектора. На этом этапе Армения ожидает большого притока иностранного капитала.
Другой «полюс» условной шкалы, на которой размещены модели экономической политики по степени доминирования «рыночного» или «государственного» начал, занимают несколько стран СНГ.
Среди них выделяется Белоруссия как наглядная иллюстрация практики «регулируемого» перехода к рынку. Сохранение государственного контроля над экономикой позволило Белоруссии смягчить кризис в промышленности, избежать безработицы и резкого снижения жизненного уровня. Большинство промышленных предприятий остаются в государственной собственности. Приватизация, формально начатая в 1993 г., свелась к разгосударствлению, т. е. акционированию и переводу работы предприятий на коммерческие начала. Довольно большое число стратегических предприятий вообще не подлежат приватизации. Частный сектор функционирует только в мелкой торговле и сфере бытового обслуживания. По доле негосударственного сектора в ВВП (15%) Белоруссия разделяет с Таджикистаном последнее место в СНГ. Более того, Белоруссия — единственная из стран СНГ, где в последние годы были национализированы некоторые экономические объекты. Например, во второй половине 90х гг. национализирована Минская межбанковская валютная биржа и весь валютный рынок взят под контроль государством.
Цены на основные продукты питания и другие потребительские товары в Белоруссии регулируются государством. В отличие от многих Д1угих стран СНГ, заработная плата и пенсии выплачиваются без задержки. Дотирование цен, обеспечение своевременных выплат населению и другие социальные функции государства финансируются благодаря высокому уровню централизации финансовых ресурсов (концентрации денежных средств в госбюджете), который превышает 50% ВВП. Но это требует сильного налогового давления на производителей и обусловливает очень высокие цены на промышленную продукцию (кроме базовых потребительских товаров). Несмотря на государственный контроль над ценами, в последние годы темпы инфляции чрезвычайно выросли (1998 г. — 73%, 1999 г. — 294%) и стали самыми высокими в СНГ, что отражает истощение финансовых возможностей государства субсидировать производителей с целью сдерживания роста цен.
Белоруссия — наиболее активный среди стран СНГ сторонник экономической интеграции с Россией. Поставки топлива из России, а также сборы от транзитной торговли российских компаний с Западной Европой играют важную роль в белорусской экономике.
Относительная стабильность производства и социально-экономического положения — безусловно, привлекательная черта экономического развития Белоруссии за последние годы. Однако экономический анализ всегда требует ответа на вопрос: каковы финансовые источники этого благополучия?
Белоруссия не выпускает продукцию, которая пользовалась бы признанием на мировых рынках. Кроме того, белорусское руководство не берет кредиты на Западе. Плоды экономической интеграции с Россией еще не настолько велики, чтобы позволить правительству финансировать агропромышленный сектор, обрабатывающую промышленность и социальную сферу. В руках государства остается единственный источник финансирования — эмиссия денег и льготные кредиты Центрального банка Белоруссии.
Правительство Белоруссии активно пользуется этим источником. Отметим, что в Белоруссии Центральный банк не является независимым от правительства учреждением, что позволяет исполнительной власти прибегать к заимствованиям для покрытия огромных бюджетных расходов. (Это нарушает важный принцип организации государственной системы финансов — независимость Центрального банка от исполнительной власти. Этот принцип закреплен в законодательстве всех стран с рыночной экономикой, включая Россию.) «Мягкая» денежно-кредитная политика поддерживает выпуск продукции, но лишает предприятия стимулов к перестройке производства, снижению затрат и цен, потому что гарантирует сбыт продукции независимо от реальной потребности общества и уровня цен на эту продукцию. Такой курс всегда чреват угрозой обвала денежной единицы и вспышкой инфляции.
На всем постсоветском пространстве в наиболее трудном положении по сравнению с другими сферами народного хозяйства находится тяжелая промышленность. Например, угольная, металлургическая промышленность и тяжелое машиностроение в Украине сократили производство в два три раза по сравнению с докризисным периодом. Украинское правительство долгое время пыталось поддерживать эти предприятия за счет субсидий и других финансовых льгот, что оборачивалось очень высокими темпами инфляции (в 1992—1993 гг. темпы роста цен в Украине были самыми высокими д СНГ); льготные поставки нефти в России, кредиты западных стран и закрытие некоторых предприятий помогли Украине частично справиться с этой проблемой.
Поэтому не выглядит парадоксальным то обстоятельство, что после развала СССР в сравнительно благополучном положении оказались некоторые республики Средней Азии, в экономической структуре которых преобладают сельское хозяйство и легкая промышленность. Кроме того, некоторые из этих республик имеют крупные запасы минерального сырья и топлива. Например, Туркменистан — крупнейший среди членов СНГ после России экспортер газа. Среднеазиатские республики, за исключением Таджикистана, отличаются общественно-политической устойчивостью. Все это позволило им избежать резкого спада производства и сохранить привычные для населения стандарты потребления.
По мнению многих экспертов, среди среднеазиатских государств выделяется Казахстан как страна, имеющая наилучшие возможности роста в долгосрочной перспективе. Эти возможности открываются благодаря сочетанию очень богатой ресурсной базы (нефть и минеральное сырье) с наличием предприятий обрабатывающей промышленности и социально-политической стабильностью.
Интеграционные процессы в странах СНГ. В стремлении общими усилиями преодолеть кризис страны СНГ официально провозгласили курс на экономическую интеграцию. Особенно тесные экономические отношения, включая Таможенный союз, возникли между Россией, Белоруссией, Украиной и Казахстаном. Все же успехи интеграции в рамках СНГ невелики.
Трудности интеграции связаны, прежде всего, с огромными различиями между странами СНГ по экономическому развитию, размерам территории и численности населения. (Поэтому неправомерно сравнивать СНГ и Европейское сообщество, которое первоначально возникло как объединение близких по уровню развития западноевропейских стран.) Разными темпами и по разным направлениям проводятся реформы. Кроме того, многие страны СНГ стремятся к установлению особых отношений за пределами СНГ (например, Грузия — НАТО, Молдавия — Румыния, Азербайджан — Турция).
В то же время усложнение современной экономической жизни, обострение конкуренции в международной торговле порождают тенденцию к созданию крупных международных торговых и экономических союзов. Их заключают территориально близкие страны, связанные между собой длительными экономическими отношениями. Помимо Европейского союза, в качестве примера можно привести НАФТА (североамериканский «общий рынок», объединяющий США, Канаду и Мексику) и организацию стран Тихоокеанского бассейна АСЕАН. В свете этой универсальной тенденции интеграция в рамках СНГ будет естественным ответом постсоветских государств на «вызовы» современной мировой экономики.
Рыночные преобразования в Восточной Европе
Страны Восточной Европы вступили на путь рыночных реформ немного раньше России — на рубеже 80х и 90х гг. Условия для реформ здесь в целом благоприятнее, чем в нашей стране.
Институциональные основы реформ в Восточной Европе. В период административно-командной системы в восточноевропейских странах сохранялись элементы рыночной экономики в виде частного сектора и частного предпринимательства. Структура народного хозяйства была более сбалансированной: имелась развитая легкая, пищевая промышленность, а доля тяжелой промышленности была ниже, чем в России. Предприятия ВПК не играли такой большой роли в экономике, а в некоторых странах Восточной Европы их вообще не было. Ближе всего по структуре (с преобладанием огромных предприятий тяжелой промышленности, отличающихся чрезвычайно высокой ресурсоемкостью и потребностью в рабочей силе) к российской экономике подходила экономика Румынии.
Еще два важных обстоятельства позволили странам Восточной Европы сравнительно быстро сформировать основы рыночной системы — это небольшие размеры восточноевропейских экономик, что повышает «управляемость» процессами реформирования, и приток иностранных капиталов в виде помощи международных организаций, западных государств и инвестиций зарубежных компаний.
Эти обстоятельства значительно облегчили начальные шаги по переходу к рыночной системе, в частности проведение финансовой стабилизации. В Польше и в Чехословакии (до разделения этой страны на Чехию и Словакию в 1993 г.) в начале 90х гг. была успешно осуществлена «шоковая терапия». Например, в Чехии через два три года после начала реформ уровень инфляции опустился до 10% в год. (Для сравнения укажем, что в России только на шестой год реформ был, достигнут соизмеримый уровень инфляции, что не без основания считается большим экономическим успехом.)
Приватизация. Важное место в процессе трансформации в Восточной Европе занимала приватизация. Но если передача новым собственникам малых и части средних предприятий через аренду, продажу и реституцию (возвращение бывшим владельцам собственности, национализированной после Второй мировой войны) прошла довольно легко и успешно, то «большая» приватизация столкнулась с существенными трудностями. Первоначально государство пыталось продавать крупные предприятия, но негосударственные структуры и частные лица не располагали достаточными средствами и не желали приобретать предприятия, пораженные глубоким кризисом. Например, польскому правительству удалось продать только 20 предприятий. Поэтому в Польше и в других странах платная приватизация была отложена на более поздний срок.
В Болгарии, Польше, Румынии и Чехословакии (позднее Чехии и Словакии) были приняты ваучерные схемы приватизации. Но, за исключением Чехословакии, они не осуществлялись на практике вплоть до середины 90х гг., когда в этих странах уже возникли рыночная банковская система и фондовый рынок. В эти годы различные представители и группы правящего слоя боролись за контроль над государственной собственностью и делили ее. В итоге в сферу ваучерной приватизации попали те предприятия, которые государство не могло продать частным лицам или организациям. В это время ваучерная приватизация уже полностью потеряла привлекательность для населения. Примечательно, что на референдуме, состоявшемся в Польше большинство граждан высказались в поддержку платной приватизации.
Единственным примером быстрой и успешной ваучерной приватизации в Восточной Европе является приватизация в Чехии и Словакии, прошедшая в 1992—1994 гг. Она во многом аналогична схеме ваучерной приватизации в России. Граждане Чехии и Словакии получали ваучеры, которые могли обменять на акции предприятий или на акций инвестиционных фондов. Однако, в отличие от России, многие чешские и словацкие инвестиционные фонды не прекратили существование после завершения приватизации, а действительно превратились в собственников бывшего государственного имущества. Хотя не во всех фондах положение обстоит благополучно, многие из них все же сумели наладить эффективное управление приватизированными предприятиями.
Практика восточноевропейских стран, особенно Болгарии и Румынии, выявила крайне негативные последствия затягивания сроков приватизации. В условиях экономической либерализации государство во многом теряет возможность контролировать госпредприятия. Имущество, фактически потерявшее владельца, становится объектом «разворовывания» и других злоупотреблений.
Во второй половине 90х гг. возникла новая волна интереса к платной приватизации. На этот раз она была связана с острейшим бюджетным кризисом, поразившим почти все восточноевропейские страны.
Причина кризиса — в не реформированности бюджетной сферы. Государство сохраняет высокие обязательства перед производством и социальной сферой, но налоговая база и организация сбора налогов не дают возможности профинансировать государственные расходы в предусмотренном объеме. Более того, если в период высокой инфляции первой половины 90х гг. государство добивалось приемлемого уровня собираемости налогов именно благодаря высокой инфляции (а собираемость многих налогов, включая НДС, прямо пропорциональна инфляции), то при переходе экономики в низко инфляционный режим оно лишилось этого «источника». Наконец, по мере развития рыночной экономики стали появляться такие статьи государственных расходов, которых раньше в постсоциалистических странах не было (например, выплата пособий по безработице).
В середине 90х гг. проблема финансирования бюджета с наибольшей остротой встала перед Болгарией, Венгрией и Румынией, хотя проявилась и в Польше и Чехии. Государственные органы этих стран приступили к приватизации крупных объектов энергетики, тяжелой промышленности и транспорта. Главная трудность состоит в том, чтобы привлечь покупателей к этим объектам, которые обычно отличаются хронической убыточностью и отягощены большой социальной инфраструктурой, устаревшим оборудованием и избыточной занятостью. Например, в Венгрии одни и те же энергетические и транспортные компании приходилось выставлять на торги пять шесть раз.
В числе объектов, которые были выставлены на продажу в эти годы, — электростанции, сети энерго и газоснабжения в Венгрии, Польше и Чехии, нефтепромыслы, нефтеперерабатывающие заводы, сети заправочных станций в Румынии и Болгарии, национальные авиакомпании в Польше и Чехии, машиностроительные предприятия, ранее составлявшие сердцевину индустриального комплекса. Из-за высокой стоимости эти компании и предприятия достаются главным образом иностранному капиталу.
Для некоторых стран, например для Болгарии, характерно стремление продать госпредприятия дешевле, но как можно быстрее. Это объясняется необходимостью срочно пополнить бюджет, а также связано с необходимостью производить крупные платежи по внешнему долгу. По этой же причине здесь в середине 90х гг. проводилась приватизация ряда предприятий по «схеме Брэйди» (названной по имени министра финансов США конца 80х гг.), которая предусматривает продажу государственной собственности зарубежным инвесторам и проведение экологических мероприятий международного значения в зачет погашения внешнего долга.
В процессе приватизации восточноевропейские государства поощряли формирование крупных промышленно-финансовых структур (аналогичных российским финансово-промышленным группам). Такие структуры возникали, например, в результате приобретения банком контрольного пакета акций крупного производственного предприятия. Несмотря на то что подобные объединения финансового и производственного капитала ведут к монополизации рынка, восточноевропейские страны видят в них возможность добиться роста производства за счет экономии на масштабе. В то же время интерес к политике поддержания конкуренции заметно ослаб. Например, в Польше в 1995 г. парламент пересмотрел антимонопольный закон, изменив критерий «монополистического положения», с которого начинается применение санкций к монополисту, с 20 до 40% объема продаж в отрасли. В результате этого из сферы действия антимонопольного закона были выведены многие предприятия энергетики, транспорта и телекоммуникаций, т.е. тех отраслей, где особенно остро стоит вопрос о реструктуризации и приватизации. В том же году польское правительство объявило о планах объединения государственных предприятий в нефтеперерабатывающей, сталелитейной, фармацевтической и других отраслях. Органы антимонополистического регулирования в Польше (как и в других восточноевропейских странах) осуществляют наблюдение за рынком по критерию не столько доли компании в отраслевом производстве или сбыте, сколько «монополистического поведения», т. е. значительного завышения цен, снижения качества продукции, незаконного препятствования вступлению новых конкурентов на рынок и т. п. Такой подход соответствует доминирующим в мире тенденциям антимонопольного регулирования.
Приватизация создала в Восточной Европе ту институциональную среду, которая благоприятствует экономической активности и помогла быстро преодолеть глубокий кризис.
Пути перехода восточноевропейских стран от кризиса к росту
Трансформационный спад, содержание которого мы раскрыли на примере России в предыдущей главе, поразил и восточноевропейские государства, потому что общие закономерности переходного периода во всех странах одинаковы. Государства Восточной Европы прошли «дно» экономического спада в первой половине 90х гг. В середине 90х гг. почти все из них вошли в стадию роста, кроме Болгарии, где в 1996—1997 гг. экономическая ситуация вновь резко ухудшилась. В конце 90х гг. Восточная Европа в целом, и особенно те государства, где энергично и последовательно проводились рыночные реформы, приблизились к докризисному уровню и даже превзошли его (Польша, Словакия и Словения). Особенно высокими темпами развивается польская экономика, которая уже значительно превысила уровень конца 80х гг. В то же время из-за длительных военных действий на протяжении практически всего периода 90х гг. крайне неблагоприятное положение сохраняется в Югославии, которая после распада федеративного югославского государства в начале 90х гг. объединяет Сербию, Черногорию и автономный край Косово.
Переход к экономическому росту означает завершение в Восточной Европе начального этапа трансформации, в ходе которого были в той или иной степени решены задачи финансовой стабилизации, либерализации и институциональных преобразований.
Основы экономического роста в странах Восточной Европы. В отличие от России, где самыми устойчивыми оказались предприятия добывающего комплекса, в Восточной Европе наибольшую жизнеспособность проявили те производства, которые занимают «срединное» положение в технологической цепочке. Это отрасли, выпускающие продукцию с невысокой добавленной стоимостью: текстильная, пищевая, деревообрабатывающая, полиграфическая и т. д. Они не требуют больших капиталовложений, ориентированы главным образом на потребительский спрос, который стабилизировался уже к середине 90х гг., и обладают сравнительным преимуществом в издержках на мировом рынке.
Почти полностью рост обеспечивается расширением «нового частного сектора», т. е. частных фирм, созданных в последние годы «с нуля» и не обремененных типичными проблемами государственных и приватизированных предприятий (устаревшее оборудование, излишки рабочей силы, наличие объектов социальной сферы и т. д.). Частные предприятия быстро появились именно в вышеперечисленных отраслях, продемонстрировавших относительную устойчивость в трудных условиях переходного периода.
Например, в Польше вначале 90х гг., когда страна переживала «шоковую терапию», частный сектор был единственной растущей сферой экономики. Объем производства в этом секторе, включая компании с иностранным участием, по официальным данным, увеличился на 35%, тогда как на государственных предприятиях производство сократилось на 6%. На долю частных предприятий приходилось более 50% ВВП Польши, причем речь идет о «новом частном секторе», потому что приватизации в Польше тогда фактически не было. На самом деле доля частного сектора была еще выше, потому что результаты его деятельности не полностью отражаются в статистике. В Венгрии доля частного сектора оценивалась в 30% ВВП.
Быстро увеличивается производство и на новых предприятиях, построенных иностранными компаниями (они обычно предпочитают новое строительство приобретению старых заводов, требующих дорогостоящей модернизации, урегулирования отношений с другими собственниками и улаживания трудовых конфликтов).
Примечательно, что экономическая политика восточноевропейских стран весьма прагматична и мало связана политической идеологией новых правительств, сменивших радикальных либералов в 1993—1995 гг. Для укрепления денежной системы, развития рыночных институтов и решения острейших бюджетных проблем новые руководители обычно вынуждены сокращать государственные расходы и приватизировать государственную собственность не менее энергично, чем реформаторы начала 90х гг.
Такое положение особенно характерно для Болгарии, Венфии и Польши. Именно «левые» правительства этих стран в середине 90х гг. приступили к «приватизации» системы социального обеспечения и блокировали попытки ортодоксальных политических групп восстановить элементы административно-командной экономики (в Болгарии — путем воссоздания аграрных кооперативов, в Польше — путем ренационализации банков).
Опыт Восточной Европы показал, что, несмотря на быстрое развитие «нового частного сектора» и приток иностранного капитала, динамика экономического роста в огромной степени зависит от состояния основной массы государственных и приватизированных предприятий.
Эта зависимость проявляется двояко:
Во-первых, без улучшения финансового положения основной массы предприятий нельзя ожидать расширения производства обычной, массовой и стандартной продукции для внутреннего рынка;
Во-вторых, кризис в реальном секторе лишает государство налоговых доходов и, напротив, вынуждает его отвлекать огромные средства на субсидий, дотации к ценам, пособия по безработице и иные формы поддержки предприятий и рабочих. Из-за этого государство не в состоянии выполнить свои бюджетные обязательства по другим статьям расходов, что оборачивается дефицитом бюджета и ростом инфляции.
Дефицит бюджета, как и в России, первоначально покрывался за счет эмиссии государственных ценных бумаг. Это приводило к известному явлению — «эффекту вытеснения», т. е. отвлечению скудных финансовых ресурсов из реального сектора. Банки предпочитали вкладывать деньги не в производство, а в надежные ценные бумаги, выпускаемые государством. Это приводило к еще большему «инвестиционному голоду» и спаду производства.
Чтобы разорвать этот «порочный круг», восточноевропейские страны провели широкие кампании санации банков и реструктуризации предприятий.
Санация банков. Санация — это избавление банков от «безнадежной» задолженности со стороны предприятий должников или всевозможные меры, компенсирующие эту задолженность. Дело в том, что многие предприятия объективно не в состоянии вернуть долги банкам, потому что сбыт продукции этих предприятий сокращается и их доходы неуклонно падают. Для этих случаев предусматривается возможность получения банками имущества или акций предприятий должников, введения в состав правления предприятия представителей банка, частичной отсрочки платежей.
В более широком смысле санация включает объединение банков с целью создания крупных финансовых учреждений, увеличение уставного капитала и введение более строгих норм регулирования банковской деятельности. Проводя санацию банковской системы, правительства восточноевропейских стран обращали внимание в первую очередь на крупнейшие банки, от которых зависит положение других финансовых учреждений. Для этого зачастую выделялись кредиты из госбюджета.
При этом очень важно добиться изменения в поведении самих банков, повысив их ответственность за возврат предоставленных кредитов. Это удалось сделать в Венгрии и Чехии благодаря тому, что банки были четко отделены от предприятий (ранее они часто входили в одну финансовую группу с должниками и потому не были заинтересованы в том, чтобы настойчиво требовать возврата долгов).
В Болгарии же правительство не обеспечило разделения банковского и промышленного капиталов, поэтому бюджетные средства, направлявшиеся на санацию банков, немедленно поступали в промышленные и торговые компании в качестве кредитов. Когда же весной 1996 г. государство потеряло возможность продолжать финансовую помощь банкам, наступил острейший промышленный кризис. Правительству пришлось пойти на беспрецедентные меры, немедленно приступив к закрытию более чем 100 государственных предприятий. Это послужило началом нового витка глубокого спада.
Реструктуризация предприятий. Реструктуризация — это широкий комплекс мер, направленных на улучшение работы предприятия. Он может включать выявление из состава предприятия жизнеспособных и нежизнеспособных структурных единиц (например, цехов или филиалов), приватизацию целиком или полностью, увольнение части работников, подбор управляющих, поиск инвесторов, улаживание отношений с кредиторами и должниками, помощь в погашении неплатежей, составление программы финансового оздоровления, модернизации и освоения новой продукции, организацию маркетинга и т. д. Реструктуризация требует «индивидуальной» работы с предприятием.
Санация банков обычно предшествует реструктуризации предприятий. Такая последовательность не случайна, потому что задачу реструктуризации промышленности государство часто возлагает на банки. Это особенно касается малых и средних предприятий. Преимущество такого способа реструктуризации состоит в том, что банки лучше всего знают положение дел и возможности предприятий. Но заниматься реструктуризацией могут только те банки, которые сами имеют устойчивое финансовое положение.
В большинстве восточноевропейских стран на государственные органы возлагается задача проведения селективной {избирательной) структурной политики. Это означает избирательную поддержку наиболее перспективных, потенциально конкурентоспособных отраслей и сворачивание нежизнеспособных отраслей. Последнее требует государственного финансового и организационного участия в не меньшей, а возможно, и в большей степени, чем помощь конкурентоспособным отраслям: необходимы огромные затраты на пособия по безработице, создание новых рабочих мест для высвободившейся рабочей силы, на техническое переоснащение и перепрофилирование части предприятий.
Структурные реформы. Первая в постсоциалистическом мире программа селективных структурных реформ (Краткосрочная программа управления промышленностью) была подготовлена и реализована в Венгрии в 1992—1994 гг. Она была направлена на реструктуризацию малых и средних предприятий и не затрагивала наиболее крупные объекты энергетики, транспорта и машиностроения.
Выполнению Краткосрочной программы предшествовало тщательное обследование венгерской промышленности. Государственные и приватизированные предприятия, включенные в программу, разделялись на три группы. В первую входили те Предприятия, которые заняли рыночную нишу, имели хороший сбыт для своей продукции и не нуждались в государственной поддержке. Во вторую группу были включены предприятия, которые оказались в трудном положении из-за общего кризиса венгерской экономики, но в принципе могли выпускать конкурентоспособную продукцию. Наконец, предприятия третьей группы признавались нежизнеспособными из-за низкого качества, высокой энерго и материалоемкости выпускаемой продукции.
Государственная поддержка оказывалась предприятиям второй группы. Как нетрудно увидеть, критерием поддержки была потенциальная способность предприятия выпускать продукцию, пользующуюся спросом на внутреннем и/или внешнем рынках. Таким образом, венгерская программа структурных реформ полностью ориентировалась на рыночные критерии.
Поддержка потенциально конкурентоспособных предприятий выражалась в бюджетных субсидиях и отсрочках по налоговым платежам государству. Банки, которые готовы были финансировать эти предприятия, получали государственные гарантии возврата кредитов. Наряду с модернизацией производственных мощностей предусматривалось развитие инфраструктуры предприятий (например, строительство подъездных путей к ним), помощь в решении социальных и экологических проблем, в поиске иностранных партнеров. По оценкам венгерских экспертов, такой комплексный подход в решающей степени определил успех реализации Краткосрочной программы 1992 г.
Другие страны Восточной Европы приступили к структурным реформам позднее. Это связано с тем, что на первых порах внимание правительств было сосредоточено на проблемах финансовой стабилизации, средств на проведение структурных преобразований не было. К тому же среди специалистов часто господствовало представление о ненужности государственного участия в таких преобразованиях. Считалось, что рыночные силы способны сами провести «селекцию» конкурентоспособных и неконкурентоспособных предприятий. Как афористичное выражение этой точки зрения широкую известность получило высказывание члена кабинета министров Польши А. Сырийчика: «Лучшая промышленная политика — это отсутствие промышленной политики».
Однако, как уже неоднократно, отмечалось, рыночные институты в постсоциалистических экономиках, особенно на ранней стадии реформ, недостаточно развиты для подъема экономики. К середине 90х гг. не только Венгрия, но и Польша, и Чехия обратились к инструментам селективных структурных реформ. Например, в Польше началась реорганизация угольной промышленности, которая в течение многих лет входит в число наиболее депрессивных отраслей.
Опыт Восточной Европы показал большие трудности, связанные с реализацией концепции «точек роста». Эта концепция, которую поддерживают некоторые специалисты, предполагает оказание специальной государственной поддержки небольшому числу наиболее высокотехнологичных, чаще всего экспортных, предприятий, которые должны «вытянуть» за собой остальную промышленность на новый технологический уровень. Концепцию «точек роста» наиболее активно пытались реализовать в Венгрии и Польше. Она, безусловно, представляет практический интерес, но результаты ее реализации оказались значительно ниже ожидаемых. Причина в том, что высокотехнологичное современное предприятие, даже получая щедрые государственные субсидии, не существует в отрыве от остальной экономики. Оно должно получать сырье, материалы, комплектующие и производственные услуги от смежников. Следовательно, государственные субсидии «точкам роста» будут «растекаться» по смежникам, теряя свойство целенаправленного стимулирования приоритетного производства. (Вообще мировая практика последних десятилетий свидетельствует об иллюзорности надежд на создание высокотехнологичных предприятий в отсталой экономической среде. Для таких предприятий зачастую приходится доставлять из-за границы сырье и комплектующие, приглашать зарубежных специалистов, что резко повышает издержки и делает продукцию неконкурентоспособной на мировом рынке.)
Итак, успех восточноевропейских стран в переходе от спада к росту связан со следующими чертами постсоциалистического развития:
— быстрое расширение «нового частного сектора»;
— большой приток иностранного капитала;
— санация банков и реструктуризация предприятий;
— структурная политика.
Эти черты по-разному представлены в восточноевропейских странах. Они наиболее ярко выражены в Венгрии, Польше, Словакии, Словении и Чехии. В России и других странах СНГ экономическая ситуация сильно отличается от положения в ведущих государствах Восточной Европы, что не должно мешать извлекать уроки из опыта наших восточноевропейских соседей.
Ничего не пишите и не используйте калькулятор, и помните - вы должны отвечать быстро. Возьмите 1000. Прибавьте 40. Прибавьте еще тысячу. Прибавьте 30. Еще 1000. Плюс 20. Плюс 1000. И плюс 10. Что получилось? Ответ 5000? Опять неверно.
Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. 
