С1992 г. Россия переживает глубокие перемены. В некоторых других странах, главным образом в Восточной Европе, перемены начались даже немного раньше.
Понятие переходного периода. Ученые называют это время переходным периодом. Переходный период в экономике — это исторически непродолжительный отрезок времени, в течение которого завершается демонтаж административно-командной системы и формируется система основных рыночных институтов. Этот отрезок времени еще часто называют периодом постсоциалистической трансформации (на Западе обычно используют Термин «посткоммунистическая трансформация»). Естественно, что экономическая трансформация является частью глубоких, обычно принципиальных изменений в обществе — в политическом и государственно-административном устройстве, в социальной сфере, , в идеологии, во внутренней и внешней, политике. В этом ряду экономическая трансформация занимает одно из центральных мест, поскольку успехи и неудачи экономических реформ в огромной степени определяют общественно-политическую ситуацию в целом.
Рассмотрим определение переходного периода подробнее. Под исторически непродолжительным периодом времени понимается период в 10— 15, максимум 20 лет, который, по мнению большинства ученых, требуется для формирования рыночных и демократических институтов. Такое мнение основано главным образом на прогнозах социально-экономического и политического развития. Его подтверждает практика постсоциалистической трансформации в небольших странах Восточной Европы. В наиболее развитых из этих стран — Венгрии, Польше и Чехии — экономическая трансформация действительно завершится в ближайшие годы, так что весь переходный период займет примерно 10 лет. В России, где реформы идут значительно труднее, переходный период займет более длительный срок, вероятно, до конца первого десятилетия XXI в.
Для всех постсоциалистических стран несложно установить то время, когда начался переходный период. Обычно начало трансформации связано с утратой государственной власти прежними коммунистическими партиями, прекращением функционирования прежних законодательных и исполнительных органов и приходом к власти новых, некоммунистических политических сил. (Под новыми силами мы имеем в виду новые организации — партии, правительства, парламенты, — хотя в них может быть представлено немало деятелей старого режима.) Таким образом, началом трансформации является смена политического строя. Приход новой власти обычно сопровождается началом глубоких социально-экономических реформ.
Смена строя может протекать по-разному. Например, в Венгрии некоммунистические силы пришли к власти в 1989 г. в результате мирных парламентских выборов. Во многих других странах Восточной Европы (Польша, Чехословакия, Болгария) изменение политического строя в 1989—1990 гг. сопровождалось демонстрациями и забастовками, но в основном носило всё-таки мирный характер. Так, в Польше после победы некоммунистических сил на выборах в Сейм летом 1989 г. было сформировано правительство Мазовецкого — Бальцеровича, которое в 1990 г. начало знаменитую реформу — «шоковую терапию». Но в Румынии борьба с прежним режимом вылилась в вооруженное восстание. В нашей стране смена власти в 1991 г. произошла тоже после драматических событий — подавления августовского путча, распада СССР, самороспуска Верховного Совета и вынужденного отказа от власти президента СССР.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
Институциональные преобразования. Демонтаж большинства механизмов и организаций административно-командной системы происходит довольно быстро. Большинство этих механизмов и организаций в последние годы существования административно-командной системы находятся в глубоком кризисе. Например, государство утрачивает способность планировать народное хозяйство или централизованно устанавливать цены. Поэтому мы и говорим именно о завершении демонтажа социалистической экономики, который приходится на самый ранний этап переходного периода — обычно на первые его месяцы.
Уже в недрах административно-командной системы на этапе ее разложения начинают формироваться новые экономические институты, которые вытесняют старые. Поэтому после смены политического строя те организации, которые осуществляли функции государственного управления экономикой, просто прекращают свое существование или распускаются распоряжениями государственной власти. Одной из основных и относительно простых форм демонтажа прежней системы выступает либерализация, т. е. отмена ограничений и запретов, относящихся к хозяйственной деятельности. Это, например, либерализация цен, означающая разрешение предприятиям самостоятельно устанавливать цены на свою продукцию, или либерализация внешней, торговли, т. е. отмена прежней государственной монополии внешней торговли.
Но относительная простота либерализации и других форм демонтажа административно-командной системы не значит, что наследие социализма уходит в прошлое быстро и легко. Напротив, в ходе реформ основная трудность как раз и состоит в том, чтобы преодолеть те негативные черты, которые характеризовали социалистическую экономику: несбалансированность, монополизм и многие другие.
Выше мы говорили о том, что экономическую систему образуют институты. Переходный период — это время глубоких изменений в институциональной системе общества, когда одни институты прекращают существование, другие изменяются, становясь рыночными институтами, а третьи возникают впервые. Поэтому о переходной экономике говорят как о периоде институциональной трансформации.
Поскольку в нестрогом смысле слова к институтам относят не только экономические правила, но и экономические организации, то институциональная трансформация в широком понимании — это не только изменение формальных и неформальных условий хозяйственной деятельности. Сюда же часто включают изменение отношений собственности (приватизацию), возникновение новых субъектов хозяйственной деятельности (коммерческих банков, товарных и фондовых бирж, инвестиционных фондов и т. д.) и даже некоторые элементы структурных изменений (например, появление и развитие малых предприятий как особого сектора экономики).
Значение институциональной трансформации для переходного периода состоит в том, что рыночное поведение экономических агентов может опираться только на рыночные институты. Иными словами, без частной собственности, конкуренции, свободы заключения экономических контрактов и других рыночных институтов экономические агенты будут вести себя не как субъекты рыночной системы, а как субъекты старой, административно-командной системы или вообще руководствоваться противоречивыми, разными по природо-экономическими «правилами игры». Ведь в любой экономической системе поведение экономических агентов задается «правилами игры». Например, в социалистический период предприятия искусственно наращивали материалоемкость выпускаемой продукции не по злой воле руководителей, а потому что к этому их направляла система действовавших тогда хозяйственно-правовых условий и экономических стимулов (выполнение плана зависело от объема готовой продукции в стоимостном выражении; чем больше сырья и материалов на единицу продукции, тем выше ее цена и тем проще выполнить план). Иллюстрацией действия противоречивых экономических правил может служить положение многих крупных предприятий в современной российской экономике: они терпят огромные убытки из-за падения спроса на свою продукцию (в этом проявляются присущие рыночной экономике спросовые ограничения и конкуренция), но не закрываются (рыночные законы о несостоятельности и банкротствах пока слабо действуют в России) и получают субсидии и иные льготы от государства (сохранение социалистической практики государственного «патернализма», т. е. защиты предприятий от конкуренции и разорения).
В связи с тем, что именно «правила игры» задают поведение экономических субъектов, институциональная трансформация первична по отношению к другим направлениям реформ, например структурным.
Все стороны институциональной трансформации — и рыночные законы, и приватизация, и создание новых субъектов хозяйственной деятельности — в равной степени важны, для формирования рыночной экономики. Но еще важнее, чтобы институты образовывали цельную и связанную систему. Необходима «сцепленность», или когерентность, институтов. Изолированные рыночные институты не только неэффективны, но и не всегда работают по законам рынка. Даже в рамках административно-командной системы иногда допускалось существование институтов рыночного характера. Например, в Польше при социализме преобладала частная собственность на землю. Однако аграрные отношения строились всё-таки по законам административно-командной системы, потому что именно эта система определяла «правила игры».
Особенности постсоциалистических стран. В отличие от западных стран с многовековой историей институциональной эволюции, институциональная среда постсоциалистических стран отличается наличием множества лакун (пустот), т. е. отсутствием многих необходимых рыночных институтов. Речь идет не только о недостатке важных хозяйственных законов (например. Аграрного кодекса в России), но и об отсутствии или малочисленности некоторых типов рыночных организаций. Например, система инвестиционных негосударственных организаций представлена очень слабо небольшим количеством инвестиционных компаний и фондов, о которых большинство граждан — потенциальных вкладчиков вообще не знают. Естественно, что это очень негативно отражается на состоянии инвестиционной сферы. Другим примером институциональной лакуны могут служить ограничения на куплю продажу земли, что не позволяет использовать землю в качестве залога и сильно сужает возможности предоставления кредитов сельскому хозяйству.
Отсутствие целостной, непротиворечивой и когерентной институциональной системы — главная негативная черта переходной экономики. Она определяет и глубокий спад производства, и низкий уровень жизни населения, и другие кризисные явления постсоциалистического периода.
Низкая когерентность институтов в переходных экономиках не должна служить основанием для того, чтобы откладывать реформы до того времени, пока не появятся отсутствующие институты. В главе 21 мы подробно рассмотрим вопрос о том, как возникают рыночные институты.
Здесь отметим только, что недостаток рыночных институтов в переходных экономиках требует проведения реформ одновременно по многим направлениям с тем, чтобы заполнить лакуны и превратить совокупность институтов в цельную институциональную систему.
Если начало трансформации довольно легко датировать по определенным политическим и экономическим событиям, то завершение трансформации не имеет столь выраженных признаков. Пока ни в одной постсоциалистической стране не закончился переходный период, так что судить о завершении трансформации мы можем только теоретически.
Какие же условия необходимы для того, чтобы считать переходный период законченным:
Во-первых, как следует из вышеизложенного, это возникновение цельной системы рыночных институтов. Применительно к России это означает завершение важнейших реформ, которые проходят в настоящее время: приватизация, реформа предприятий, структурные реформы, реформы государственных финансов, межбюджетных отношений (финансовых отношений между Центром и субъектами Федерации), налогов, денежно-кредитной сферы, социальной сферы, аграрного сектора и другие реформы.
Во-вторых, — начало устойчивого экономического подъема.
В-четвертых, как результат вышеперечисленных изменений — формирование сильного среднего класса.
Сложность этих задач, особенно проведения реформ в промышленности, государственных финансах и социальной сфере, свидетельствует о значительной продолжительности переходного периода в России.
В начале переходного периода был актуален вопрос: нуждается ли экономическая трансформация в авторитарном политическом правлении, способном удержать общество от социальных потрясений во время болезненных и конфликтных реформ? Этот вопрос сегодня еще сохранил известную актуальность в связи с тем, что рыночные преобразования тяжело отражаются на материальном положении основной массы населения.
При кажущейся приемлемости и даже неизбежности авторитарных методов руководства, часто подкрепляемых ссылками на опыт модернизации зарубежных экономик (например, Чили), развитие по этому пути вряд ли приведет Россию к успеху. Исходя из исторических и культурных традиций нашей страны, можно предположить, что авторитарное государство будет скорее подавлять рынок, а не покровительствовать ему. В рыночной экономике государство должно в той же степени подчиняться законам, что и экономические организации и индивиды. Такое положение не характерно для России, однако оно очень актуально и может быть обеспечено только политической демократией.
Переходные (постсоциалистические) экономики следует отличать от пост тоталитарных экономик. К последним относятся Китай и Вьетнам, где энергично развиваются рыночные отношения, главным образом в сельском хозяйстве, торговле, услугах и мелком производстве, но сохраняется господство государственной социалистической собственности в крупной промышленности. В этих двух странах официально не ставится задача перехода к обществу западного типа, основанного на рыночной экономике и политической демократии.
Периодизация переходного периода в России. Экономические реформы постсоциалистического периода, как в России, так и в Восточной Европе обнаруживают известную цикличность. Ранний период активных преобразований сменяется, чаще всего под влиянием нарастания социально-экономической напряженности, замедлением реформ. Но в дальнейшем накопление Проблем, порожденных недостаточной реформированностью экономики, вызывает к жизни новый этап энергичной трансформации. Так произошло и в России. Активные реформы 1992—1993 гг. уступили место эволюционному развитию рыночных институтов в 1994—1996 гг. Однако с 1997 г. правительство приступило к подготовке нового цикла реформ — в социальной, военной, жилищно-коммунальной и других сферах. Намеченный цикл, однако, был отодвинут по времени на более поздний срок из-за экономического кризиса 1998 г. После кризисное восстановление экономики, а также в немаловажной степени смена политической власти в 2000 г. создали условия для продолжения реформ. В начале — середине 2000х гг. был дан старт таким важным направлениям дальнейших системных преобразований, как налоговая и пенсионная реформы, реформирование естественных монополий и сферы жилищно-коммунального хозяйства, земельная реформа, углубление банковской реформы и др.
Цикличность отражает только одну сторону реформ — смену радикального и эволюционного типов трансформации. Поэтому анализ цикличности надо дополнить периодизацией, которая показывала бы содержание различных этапов трансформации.
Представить полную периодизацию пока невозможно, поскольку Россия, как и другие страны, прошла пока лишь часть пути к рыночной экономике. Однако теоретический анализ позволяет утверждать, что постсоциалистическая трансформация уже прошла два этапа и вначале XXI в. находится на третьем этапе.
Первый этап — это макроэкономическая стабилизация и либерализация экономики. Далее мы подробно поговорим о том, почему без стабилизации и либерализации невозможно двигаться дальше. Пока лишь отметим, что основное содержание этого этапа — подавление инфляции, устранение наиболее резких дисбалансов в денежно-кредитной сфере и укрепление рубля. Параллельно с этим происходит снятие большинства прежних государственных ограничений на цены, производственную и коммерческую деятельность. Начинаются приватизация и формирование рыночных институтов.
В России первый этап начался в январе 1992 г. с либерализации цен и завершился в 1996—1997 гг., когда удалось победить инфляцию, создать основные правовые и организационные институты рыночной экономики и завершить первый (ваучерный) этап приватизации.
Второй этап — это кризис 1998 г. Почему этот сравнительно непродолжительный период должен быть выделен в качестве самостоятельного этапа? Потому, что он явился следствием не только неблагоприятных внешнеэкономических обстоятельств, но и накопления глубоких диспропорций в течение 1992—1997 гг. Кризис как бы подвел черту под начальным периодом реформ.
Третий этап — это переход к экономическому росту в 1999 г. Российская экономика стала развиваться весьма быстрыми темпами. Это уже рыночная экономика, хотя рынок еще весьма несовершенный. На этом этапе важно продолжить реформы и обеспечить условия для устойчивого роста и повышения благосостояния общества.
Концепции переходной экономики
Каждая страна уникальна и своеобразна. Тем не менее, в теории и в практике проведения рыночных реформ можно выделить две противостоящие друг другу концепции. Одна из них называется «градуализм», а вторая — «шоковая терапия». Выражение «шоковая терапия» заимствовано из медицины и не является строгим научным термином для обозначения экономических процессов. Однако оно удачно описывает характерные особенности радикальных рыночных преобразований и поэтому широко употребляется в экономической литературе.
Концепция градуализма. Как следует из самого названия, эта концепция предполагает проведение реформ медленно и последовательно, шаг за шагом. Но не только это отличает данную концепцию. Источником рыночных преобразований градуализм видит государство. Согласно этой концепции именно государство, руководствуясь долгосрочной стратегической программой реформ, должно постепенно заменять элементы административно-командной экономики рыночными отношениями. Наконец, еще одной отличительной чертой градуалистского подхода является стремление смягчить экономические и социальные последствия реформ и избежать резкого снижения жизненного уровня населения.
Классический образец градуалистской политики — Венгрия. Здесь рыночные преобразования начались еще в конце 60х гг., хотя, тогда они и не предполагали смены общественно-политического строя. В течение двадцати лет, вплоть до конца 80х гг., венгерское руководство постепенно расширяло поле для свободного ценообразования и частного предпринимательства. Коммерческие условия деятельности шаг за шагом вводились и в государственном секторе. Накопление потенциала рыночных реформ позволило новому венгерскому руководству после смены политического режима на рубеже 80х и 90х гг. ускорить преобразования путем платной приватизации и создания сильного банковского сектора. В последние годы в Венгрии успешно проводятся программы реформирования предприятий и привлечения иностранного капитала.
Венгерский опыт нельзя оценивать однозначно. Отмечая последовательность и продуманность преобразований в этой стране, для чего были объективные внешние и внутренние условия, приходится признать, что медленные реформы обусловили длительный период застоя в венгерской экономике. Так, экономический рост здесь прекратился еще в 1986 г. и возобновился только почти десять лет спустя — в середине 90х гг. Венгерское государство несет высокие социальные расходы, которые часто превышают финансовые возможности бюджета. Поэтому выдающийся венгерский ученый Янош Корнай назвал Венгрию «преждевременно родившимся государством всеобщего благосостояния». Бремя высоких социальных расходов провоцирует инфляцию и заставляет венгерское правительство периодически принимать программы жесткой экономии.
Другой пример реализации градуалистского подхода — Китай. Хотя эта страна, как, мы уже писали, относится не к постсоциалистическому, а к пост тоталитарному типу, опыт китайских реформ настолько удачен, что служит образцом для подражания для многих российских специалистов, критически относящихся к экономическому курсу российского правительства.
Действительно, с начала 80х гг. Китаю удается поддерживать высокие темпы развития и одновременно проводить экономические реформы. Благодаря быстрому росту экономики — до 10% в год — Китай вошел в десятку ведущих государств мира и в ближайшие годы может догнать передовые страны Запада. Принцип китайских реформ можно охарактеризовать словом «прагматизм». Китайское руководство не препятствует рыночным отношениям Там, где это возможно, и сохраняет государственный контроль там, где считает это необходимым.
Рыночными стали и сельское хозяйство, где даже в годы Мао Цзедуна сохранялось частное землевладение, и мелкая и средняя городская промышленность. Китайское руководство не препятствует личному обогащению и предпринимательской активности граждан, например торговле.
Политическая стабильность в сочетании с чрезвычайно дешевой рабочей силой привлекают в Китай иностранный капитал, вложивший сюда за годы реформ 50 млрд. долл. Это почти в десять раз превышает накопленный объем иностранных инвестиций в Россию. Очень удачным решением оказалось создание свободных экономических зон в приморских провинциях Китая. В этих зонах, отделенных от остальной территории страны, иностранцы на льготных условиях открывают новые производства с использованием китайского сырья, материалов и рабочей силы.
В то же время тяжелая промышленность, которую гораздо труднее перевести на рыночные рельсы, остается государственной. Проводя постепенную реформу госпредприятий, например, разрешая им выпускать акции, правительство в то же время не допускает их развала и сохраняет бюджетное финансирование. Китайские специалисты признают, что убыточные и неповоротливые предприятия тяжелой промышленности не станут конкурентоспособными и в обозримом будущем их придется закрывать. Однако они считают, что государство по мере возможности должно субсидировать их с тем, чтобы кризис тяжелой промышленности не повлек за собой опасных экономических и социальных последствий.
Китайский опыт, безусловно, заслуживает внимания. Его ценность состоит, прежде всего, в том, что китайскому руководству удается совмещать реформы с быстрыми темпами роста экономики. Добиться такого сочетания всегда трудно, потому что в период реформ экономические механизмы работают плохо.
Успех преобразований в Китае в решающей степени связан с наличием огромного слоя мелких предпринимателей в городе и в деревне. Снятие ограничений на индивидуальную трудовую деятельность вначале 80х гг. позволило в очень короткие сроки оживить торговлю, сельское хозяйство и мелкое производство. В свою очередь, это дало толчок более крупным предпринимательским структурам, обладающим капиталом для дальнейшего расширения дела. Большую роль сыграли привлечение иностранного капитала и коммерциализация государственных предприятий.
Нетрудно увидеть, что реформы в Китае во многом напоминают советский НЭП. Но в Китае реформы проводятся в благоприятных условиях политической стабильности, высокой национальной и культурной однородности общества, идеологического прагматизма руководства страны.
Эти обстоятельства наряду с вышеупомянутым высоким развитием предпринимательства делают китайский опыт уникальным и трудно воспроизводимым в любой другой стране.
«Шоковая терапия». Эта концепция основана на идеях монетаризма, современного варианта либеральной рыночной теории. Монетаризм часто называют Чикагской школой, потому что эта теория в основном разработана в Чикаго американским ученым, лауреатом Нобелевской премии Милтоном Фридменом и его последователями.
Монетаризм исходит из того, что рынок — это самая эффективная форма экономической деятельности. Рынок способен к самоорганизации. Поэтому монетаристы утверждают, что преобразования переходного периода должны происходить с минимальным участием государства. Главная задача государства — поддержание устойчивости финансовой системы, поскольку без стабильной денежной единицы рынок существовать не может. Поэтому борьба с инфляцией — стержень монетаристской доктрины.
Основным инструментом антиинфляционной политики монетаристы считают одномоментную либерализацию цен и резкое сокращение государственных расходов. Именно этот, чрезвычайно болезненный для экономики акт й называют «шоковой терапией». Сторонники этой доктрины утверждают, что он обеспечивает быстрое восстановление равновесия в финансовой системе, укрепление денежной единицы, формирование частного капитала и на этой основе — переход к экономическому росту.
Финансовая политика правительства в период «шоковой терапии» должна обеспечивать так называемые жесткие бюджетные ограничения. Это означает, что предприятия могут тратить только то, что заработают сами. Что касается огромных тягот для населения от резкого удорожания жизни, то монетаристы считают, что период высоких цен лучше пройти быстро, чем растягивать финансовую стабилизацию на долгие годы.
Доктрина «шоковой терапии» была впервые разработана для практического применения американским ученым Джеффри Саксом и успешно опробована в середине 80х гг. в латиноамериканских странах, переживавших чудовищную инфляцию и развал экономики. Поэтому и в странах с переходной экономикой, парализованных огромной инфляцией и распадом государственной власти, «шоковая терапия» была принята в качестве экономического курса на ранних этапах преобразований.
В наиболее последовательном виде доктрина «шоковой терапии» реализована в Польше в 1990—1991 гг. первым некоммунистическим правительством под руководством премьер министра Лешека Бальцеровича. Основными элементами этого курса были либерализация цен и валютного курса, замораживание заработной платы, повышение ставки банковского процента, сокращение государственных расходов на финансирование промышленности и социальной сферы, либерализация внешнеэкономической деятельности. Правительству Бальцеровича удалось решить основную задачу — подавить инфляцию. Если в 1990 г. цены выросли на 250%, то в 1991 г. — только на 60%, а в последующие годы инфляция опустилась до 20—30% в год. Укрепление денежной системы в сочетании с бурным развитием частного сектора и притоком иностранных инвестиций позволило Польше всего через три четыре года после начала «шоковой терапии» войти в стадию экономического роста.
Недолгая история переходной экономики показывает, что почти все постсоциалистические страны в той или иной степени руководствовались доктриной «шоковой терапии». В некоторых странах, например в Польше, Чехии и Эстонии, этот опыт был вполне успешен.
В России «шоковая терапия» смягчалась тем, что правительство не ограничивало заработную плату, и это привело к возникновению классической инфляционной спирали «цены — заработная плата». Кроме того, уже с конца весны 1992 г. государство увеличило эмиссию денег и расширило кредитование народного хозяйства. Все это растянуло финансовую стабилизацию в России на четыре года. Если в 1992 г. инфляция составила 2600%, то в 1996 г. она опустилась до 22%. Такой длительный период стабилизации, противоречивый и непоследовательный процесс ограничения объема денежной массы в обращении позволяют утверждать, что полномасштабной «шоковой терапии» в России не было.
Борьба с инфляцией растянулась на несколько лет и в других странах с переходной экономикой, например в Армении и Украине. Следует подчеркнуть, что и в этих странах правительство было вынуждено в конце концов прибегнуть к жестким мерам антиинфляционного регулирования, потому что быстрый рост цен на протяжении нескольких лет не оставлял народному хозяйству никаких шансов на стабилизацию и оживление.
Выбор, который большинство стран с переходной экономикой делают в пользу «шоковой терапии», обусловлен объективными факторами. Конечно, и для производства, и для населения предпочтительнее, чтобы реформы осуществлялись на основе продуманной градуалистской стратегии, без ущерба для производства и жизненного уровня. Однако на начальном этапе переходного периода обычно нет условий для реализации такой стратегии. «Денежный Навес», стремительная инфляция и развал экономики в этот период сопровождаются распадом старых органов государственного управления, что делает едва ли возможным осуществление последовательного экономического курса. Только немногие страны, обеспечившие плавный переход от государственности советского типа к новому демократическому государственному устройству или, напротив, подобно Китаю, сохранившие нетронутыми государственные институты, сумели избежать «шоковой терапии».
Закономерности переходного периода. Среди многочисленных изменений, происходящих в переходный период, некоторые носят необходимый, неизбежный характер и поэтому могут рассматриваться как закономерности.
Их пять:
— изменение роли государства;
— макроэкономическая стабилизация;
— приватизация;
— трансформационный спад и структурные реформы;
— интеграция в мировое хозяйство.
В последующих главах мы подробно рассмотрим большинство из этих закономерностей. Здесь ограничимся краткими пояснениями.
Главная закономерность переходного периода — изменение роли государства. Как известно, в период административно-командной системы государство было единственным собственником и всесильным распорядителем всех материальных богатств общества. Теперь значительная часть имущества переходит в частную собственность, и государство теряет монопольную власть на распоряжение материальными богатствами общества. Экономическая деятельность теперь осуществляется не только государством, но и другими хозяйствующими субъектами — гражданами и юридическими лицами, которые руководствуются стремлением к получению прибыли и действуют на основе законов рынка. Государство становится одним из субъектов рыночной экономики. Значит, сохраняя свое положение как источника писаных норм хозяйственного права, оно в качестве экономического субъекта должно подчиняться этим нормам.
Таким образом, государство занимает новое место в хозяйственной системе. Конечно, за ним сохраняются функции административно-правового обеспечения экономического процесса, т. е. издания законов и иных нормативных актов и контроля за их соблюдением. Но сейчас к этому прибавляются и функции макроэкономического регулирования через денежную, налоговую, бюджетную и валютную политику. Это регулирование может быть не менее жестким, чем плановое, потому что финансовые регуляторы в принципе допускают гораздо меньше льгот и исключений, чем план. Государство должно заниматься и некоторыми производственными функциями, которые не способен выполнять рынок, а также финансировать социальную сферу, фундаментальную науку, охрану окружающей среды.
Вторая закономерность — макроэкономическая {финансовая) стабилизация. О необходимости стабилизации финансов в переходный период мы уже говорили. Напомним, что в обстановке стремительной инфляции, без твердой денежной единицы экономика обречена на глубокий кризис. В этих условиях не работают рыночные институты. Например, производители отказываются инвестировать средства в производство, потому что не могут рассчитывать на получение прибыли в условиях быстрого роста цен, хаоса и неопределенности в денежно-финансовой сфере.
Третьей закономерностью переходного периода является приватизация. Возможен ли рынок без частной собственности? Некоторые ученые дают утвердительный ответ. Они ссылаются на размывание границ между формами собственности в современной рыночной экономике. Не приходится спорить, например, с тем, что ведущей организационно-правовой формой в развитых странах выступают акционерные общества, в которых объединены десятки, сотни, а то и тысячи владельцев. В их число могут входить и государственные компании, и партнерства, и кооперативы, и другие экономические организации.
Не вдаваясь в тонкости этой научной дискуссии, отметим, что без частной собственности рынок все же невозможен. Конечно, в последние десятилетия получили большое распространение компании со смешанным капиталом. Но в основе рыночных отношений лежит именно частная собственность. Ведь по своей природе рынок требует децентрализованного принятия решений. Для этого нужны независимые собственники, действующие в конкурентной среде и стремящиеся к максимизации прибыли.
Четвертая закономерность переходного периода — это трансформационный спад и структурные реформы. Термин «трансформационный спад» введен в научный оборот уже упоминавшимся венгерским ученым Я. Корнай. Он утверждал, что при переходе от административно-командной системы к рынку экономика переживает глубокий кризис, вызванный переходным, трансформационным состоянием экономической системы. Оно выражается в том, что прежние, плановые механизмы организации экономической координации уже разрушены, а новые, рыночные механизмы еще слабы или отсутствуют вообще.
Опасность трансформационного спада состоит не только в его глубине, но и в том, что наряду с неконкурентоспособными, неэффективными и устаревшими производствами сворачиваются и современные производства, особенно машиностроение. Это связано с искажением соотношений цен в переходной экономике, которые не могут служить надежными критериями конкурентоспособности, а также с сокращением спроса на продукцию обрабатывающей промышленности, конкуренцией импорта, удорожанием топлива, сырья и материалов и другими причинами. Это говорит о том, что рыночный отбор конкурентоспособных предприятий, который всегда происходит, во время кризиса, в переходный период особенно нуждается в дополнительном участии государства в производственной сфере в форме промышленной политики.
Для того чтобы преодолеть спад, требуется повысить международную конкурентоспособность национальной экономики, увеличить долю современных производств и сферы услуг в ВВП, реорганизовать крупные предприятия таким образом, чтобы они смогли эффективно работать в условиях жесткой конкуренции мирового рынка. Все эти мероприятия объединяются понятием «структурные реформы».
Наконец, пятая, последняя закономерность постсоциалистической трансформации — это интеграция в мировое хозяйство. Искусственная изоляция советской экономики от мирового рынка явилась одной из главных причин отставания нашей промышленности и по технологическому уровню продукции. Отечественные предприятия не могли воспользоваться преимуществами международного разделения труда. Закрытость экономики сопровождалась автаркией, т. е. формированием самодостаточной экономической системы, в которой производилась вся номенклатура промышленной продукции, хотя многие виды продукции было дешевле купить за рубежом. Советские предприятия не сталкивались с конкуренцией зарубежных товаров, теряя стимулы к повышению качества и расширению ассортимента своей продукции. Современная экономическая история однозначно свидетельствует о том, что закрытость экономики ведет к упадку промышленности и экономической отсталости. Нет ни одной развитой страны с автаркической экономикой.
Значение интеграции в мировую экономику в настоящее время особенно усиливается в связи со стремительной интернационализацией науки и повышением роли информации и знания как источника экономического развития.
Однако переход к открытой экономике не должен быть одномоментным актом. Необходимо поощрять экспорт и соблюдать баланс между открытостью иностранной конкуренции и протекционистской защитой некоторых отраслей или предприятий.
Цели постсоциалистической трансформации
Если вопрос о том, от какой системы мы уходим, достаточно ясен, то вопрос о том, чем же должен завершиться переходный период, остается в высшей степени дискуссионным.
Цели переходного периода. В начале переходного периода многие предполагали, что в России сложится экономика либерального типа, похожая, например, на экономическую систему США. Однако практика показала, что вопрос о конечной цели трансформации гораздо сложнее. Особенности исторического опыта России нельзя отбрасывать в сторону. Россия не может быть похожа ни на США, ни на Германию, ни на какую-либо иную страну. Оставаясь самобытной, она должна взять все позитивное из мирового опыта.
Очевидно одно: Россия должна развиваться по пути рыночного и демократического государства. Рынок глубоко связан с демократией.
Эта связь обусловлена:
Во-первых, тем, что частный собственник должен видеть в государстве не противника, а союзника и покровителя, способного защитить его права собственности. Уверенность в незыблемости своих экономических и политических прав позволяет собственнику развивать свое дело на основе долгосрочной и продуманной стратегии.
Во-вторых, демократия обеспечивает такие условия, при которых важные государственные решения принимаются в интересах большинства и, следовательно, благоприятствуют тем направлениям и сферам экономической деятельности, которые являются наиболее перспективными на каждый данный момент времени.
Исторический путь нашей страны в сочетании с универсальными социально-экономическими тенденциями свидетельствует о том, что конечной целью переходного периода должна служить социальная рыночная экономика.
Смешанный характер модели, которая способна возникнуть в России, связан с двойственным и противоречивым характером исторического развития и современного состояния общества и экономики.
Доминирующее положение государства, характерное для России на протяжении всей истории вплоть до сегодняшнего дня, нельзя изменить за несколько месяцев и даже лет. Влияние исторического пути на траекторию последующего развития хорошо изучено современной Нео институциональной теорией, которая обосновывает тесную зависимость современного социально-экономического процесса от огромной совокупности экономических, политических, культурных и иных институтов, сформировавшихся в ходе многовековой эволюции общества. Ведущий представитель неоинституционализма, уже упоминавшийся американский ученый Д. Норт писал по этому поводу: «История имеет значение... потому, что настоящее и будущее связаны с прошлым непрерывностью институтов общества».
Итак, степень реального огосударствления всех экономических процессов в России в обозримом будущем будет оставаться весьма высокой. Это обстоятельство нельзя рассматривать как «абсолютное зло». При всех недостатках, связанных с государственным вмешательством в экономику, оно может играть важную и позитивную роль в развитии производства, активизации инвестиционного процесса и особенно в подъеме социальной сферы, которая в современных условиях превращается из результата роста в источник роста. Кроме того, современная экономическая система носит настолько сложный характер, что наличие множества социально-экономических, политических и правовых институтов серьезно затрудняет действие рыночных сил, и это тоже требует вмешательства государства в экономику.
Но многие решения, выдержанные в либеральном, рыночном ключе, для России абсолютно неизбежны. Экономическая логика требует и разгрузки бюджета путем развития негосударственных форм социальной поддержки, и закрытия неконкурентоспособных предприятий, и введения частной собственности на землю, и поддержания конкурентной среды и открытой экономики, и многих других действий, в совокупности образующих экономическую политику рыночного толка.
Поэтому будущая смешанная модель российской экономики, которая явится итогом переходного периода, должна обладать следующими основными чертами:
— органичным единством и взаимодействием рынка и государства, при котором частная собственность и рыночные механизмы распределения ресурсов сочетаются с надежной защитой государством конкуренции и других «правил игры», активным участием государства в производстве «общественных благ» и в развитии социальной сферы;
наличием развитых институтов рынка, образующих целостную взаимоувязанную систему и способных обеспечить быстрый рост благодаря мобильности всех факторов произвоства и их эффективному использованию;
— социальной ориентированностью экономики, отвечающей высоким современным требованиям к качеству рабочей силы, творческой мотивации трудовой и предпринимательской деятельности, гуманизации отношений на производстве, состоянию образования, науки, здравоохранения, культуры, окружающей среды;
Можем ли мы более четко представить себе будущую российскую модель?
Российская модель социальной рыночной экономики. В настоящее время Россия находится на перепутье, и теоретически возможен выбор между несколькими моделями — от чисто либеральной до социал демократической. Однако, социально-экономические реалии — необходимость дальнейших рыночных реформ, традиционно высокая роль государства в России, усиление социальных начал в современной экономике, невозможность и нежелательность возврата к тотальному доминированию государства в экономике России — сужают этот теоретически широкий выбор до модели социального рыночного хозяйства.
Модель социального рыночного хозяйства получила широкое распространение в Западной Европе и в некоторых других странах после Второй мировой войны. В классическом виде она воплощена в жизнь в Германии в ходе послевоенных экономических реформ и в 50—60е гг. воспринята многими западноевропейскими странами. В постсоциалистическом мире данная модель наиболее полно представлена в Венгрии.
Значимость модели социального рыночного хозяйства для российской переходной экономики состоит в том, что она обеспечивает органичное единство рынка и государства и соответствует глубоким историческим традициям России — традиционной для России высокой экономической и социальной роли государства. Расширение функций государства в современном обществе при сохранении рыночных свобод, институтов и механизмов обусловлено, как отмечалось выше, возросшей сложностью социально-экономического процесса. Многие фундаментальные проблемы современного общества не могут быть решены исключительно рыночными механизмами. Уровень образования, квалификации рабочей силы и состояние научных исследований непосредственно влияют на темпы и качество экономического роста, что подтверждено специальными исследованиями. В дальнейшем роль образования и науки в экономическом развитии будет, по всей вероятности, возрастать за счет традиционных, материально вещественных факторов производства. К числу нематериальных факторов, оказывающих огромное влияние на качество экономического роста, относятся здравоохранение, социальное обеспечение и состояние окружающей среды. Высокий уровень материального и духовного благосостояния граждан, доминирование среднего класса в структуре общества и, следовательно, реализация принципов социального партнерства определяют долгосрочные экономические перспективы страны и ее социально-политическую стабильность.
Модель социальной рыночной экономики означает экономическую систему, функционирующую по рыночным законам при активном участии государства в поддержании баланса между рыночной эффективностью и социальной справедливостью. Необходимо четко уяснить, что социальная рыночная экономика не является социал демократической и тем более социалистической моделью. Это, прежде всего рыночная экономика, но государство является в ней активным участником экономического процесса.
Согласно концепции социальной рыночной экономики государство не устанавливает экономические цели, но создает надежные алогичные условия для экономической инициативы. Эти рамочные условия воплощаются в гражданском обществе и социальном равенстве индивидов.
Важнейшая задача государства — обеспечивать баланс между рыночной эффективностью и социальной справедливостью. Как же найти этот баланс? Экономическая теория до сих пор не смогла установить объективные критерии, позволяющие определить ту границу между неравенством и уравниловкой, соблюдение которой наиболее благотворно для социально-экономического развития. Вероятно, найти такие критерии, приемлемые для всех стран и эпох, невозможно. Конечно, существуют статистические показатели, например децильный коэффициент, который должен быть ниже 10. Однако эти показатели не отражают всей совокупности условий жизни. Ответ может быть найден только эмпирическим путем. Устойчивое развитие в долгосрочном плане всегда связано со справедливым распределением доходов.
Модель социальной рыночной экономики обладает совокупностью следующих отличительных признаков:
1. Индивидуальная свобода. Она необходима для децентрализованного принятия решений и функционирования рыночных механизмов.
2. Социальная справедливость. Государственная социальная политика должна быть обращена к людям, которые не вовлечены в экономический процесс, и предотвращать чрезмерное неравенство в доходах, иных материальных и социальных показателях уровня жизни.
3. Анти циклическая политика. Конкурентная и социальная политика действенна только в условиях стабильной экономики. Поэтому колебания деловой конъюнктуры, сопровождающиеся ухудшением материального положения граждан, должны быть сведены к минимуму.
4. Политика роста — создание правовых основ, инфраструктуры и стимулов для модернизации производственных мощностей и использования технологических инноваций.,
5. Структурная политика — целенаправленное преодоление природных, технических и других причин, мешающих структурной (отраслевой и региональной) адаптации экономики к требованиям внутреннего и мирового рынков.
6. Принцип поддержания конкуренции. Это означает, что достижение вышеперечисленных целей не должно достигаться за счет подавления или существенного ограничения конкурентных начал экономической деятельности.
7. Социальное партнерство. Текущие вопросы найма и оплаты труда решаются в двустороннем порядке между работодателями и работниками при посредничестве, в случае необходимости, государства.
Модель социальной рыночной экономики возникла на историческом фундаменте централизованного государства, участия государства в социальном регулировании, развитого хозяйственного права и европейских норм демократии и рыночной экономики. Несмотря на глубокие различия между историческими путями западноевропейских стран и России, в нашей стране в настоящее время есть предпосылки для восприятия • многих принципиально важных элементов этой модели.
Помимо исторических традиций — главенствующей роли государства в социально-экономической жизни — к таким предпосылкам относится переходное состояние современного российского общества, в котором многие отношения еще не обрели ясной и определенной правовой и организационной формы. Ряд принципов экономической политики, составляющих сердцевину модели социального рыночного хозяйства, относятся в России к числу остро назревших проблем — формулирование и проведение политики занятости, политики доходов, промышленной и антимонопольной политики. Наконец, идея социального партнерства в последние годы получает распространение в России — несмотря на то, что эта идея является абсолютно новой для общественного сознания и социально-экономической практики в нашей стране.
Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. 
