Маркс как-то заметил, что анатомия человека есть ключ к пониманию анатомии обезьяны. Более высокая стадия развития какого-то явления позволяет яснее понять предшествующие стадии его развития. В этом смысле история прошлого века является ключом к пониманию всей человеческой истории.
С другой стороны, современность оказывается, как правило, не особенно эффективным средством для истолкования прошлого. Само "настоящее" очень смутно понимается его современниками. "История как настоящее, опрокинутое в прошлое", имеет мало общего с реальной историей. Неудивительно, что историки не занимаются настоящим, и вообще в истории принято считать, что чем дальше в прошлом располагаются изучаемые явления, тем больше надежды на то, что их описание окажется более или менее адекватным.
То, что современность плохо понимает себя, находит отражение в шутливом изречении, что древние греки не знали о себе главного, а именно того, что они являются древними греками. Капитализм до начала XX в., когда появился сам термин "капитализм", не знал даже своего имени и т.д.
Понимание современного общества и человека – одна из наиболее сложных задач социальной философии.
В дальнейшем обсуждение концентрируется прежде всего на современном посткапитализме и современном крайнем, или тоталитарном, социализме в его коммунистическом и национал-социалистическом вариантах. Анализ касается как материальной, так и духовной сторон жизни посткапиталистических и социалистических обществ, поскольку динамика развития отдельных обществ определяется в первую очередь взаимодействием этих двух сторон. Лежащие между посткапитализмом и социализмом и тяготеющие к одному из этих полюсов общества специально рассматриваться не будут.
Общество XX в. – это общество, расколотое на две противостоящие друг другу системы – посткапитализм и социализм, между которыми располагается множество стран, с той или иной силой тяготеющих к одному из этих двух полюсов.
Понятие "социализм" употреблялось в прошлом веке в очень разных смыслах. Но к концу века постепенно сложилось достаточно устойчивое мнение, что социализм – это в первую очередь радикальный социализм. Все остальные представления о социализме неясны и неустойчивы. Это, скорее, не социальные концепции и тем более не социальные практики, а некоторые идеологические мечтания и определенная завеса над реальной социальной деятельностью, суть которой может быть очень разной.
Радикальный социализм существовал в XX в. в двух основных формах – интернациональной и националистической. Первая обычно называется коммунизмом, вторая – национал-социализмом.
Понятие радикального социализма (или просто социализма) понимается в двух разных смыслах. Во-первых, под социализмом имеется в виду концепция, ставящая глобальную цель свержения капитализма, построения в обозримом будущем совершенного общества, завершающего историю человечества, и требующая мобилизации для достижения этой цели всех имеющихся в распоряжении общества ресурсов. Во-вторых, социализм – это реальное общество, пытающееся воплотить в жизнь социалистические идеалы. Социализм в нервом смысле можно назвать теоретическим социализмом. Социализм во втором смысле – это практический, или реальный, социализм.
Расхождение между социалистической теорией и социалистической практикой является, как это продемонстрировала история, радикальным. Если теоретический социализм рисует едва ли не райскую жизнь, которая должна вот-вот наступить на земле благодаря самоотверженным усилиям общества, то социалистическая практика представляет собой настоящий ад, в огне которого погибают десятки миллионов невинных жертв.
Социализм в двух основных его разновидностях (левый социализм, или коммунизм, и правый социализм, или национал-социализм) – специфическое явление XX в., хотя теоретические предпосылки первой разновидности стали складываться сразу после Возрождения, а основные идеи второй сформировались в XIX в.
К середине прошлого века национал-социализм, развязавший войну за свое мировое господство, был разгромлен. К концу века коммунизм, также стремившийся к утверждению своего могущества в мировом масштабе, распался под грузом порожденных им самим неразрешимых проблем.
Подводя итог общей характеристике двух полюсов современного общества, можно сказать, что первый выход индустриального коллективизма на мировую арену оказался неудачным. Национал-социализм потерпел сокрушительное военное поражение, его вожди или покончили с собой, или были повешены по приговору Нюрнбергского трибунала. В большинстве развитых стран национал-социалистическая идеология отныне запрещена.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
Социализм коммунистического типа добился большего: он охватил почти треть человечества и занял едва ли не половину земной поверхности. Но и его успех оказался временным: уже в 1970-е гг. стало ясно, что и эта форма социализма обречена на гибель.
Уход с исторической арены двух ведущих форм социализма внушил многим убеждение, что социализм – исторически случайное явление, какое-то досадное отклонение от основного пути истории и что теперь о социалистическом коллективизме, навсегда ушедшем в прошлое, можно благополучно забыть.
Подобное убеждение – только иллюзия и притом опасная иллюзия.
Постиндустриальный коллективизм вряд ли вернется в крупных масштабах в виде старого социализма. Но нельзя исключить, что постиндустриальный коллективизм возвратится в некоторой новой, неведомой пока форме.
Коллективизм порождается не мифическими универсальными историческими законами, а переменчивыми обстоятельствами реальной человеческой истории.
Источником коллективизма являются не теории, придуманные выдающимися мыслителями и приводящие затем в движение широкие массы. Теории вторичны, а главным источником коллективизма является, если говорить самым общим образом, нужда. Крайняя степень обострения социальных проблем и отсутствие иных средств для их решения, кроме консолидации всего общества для преодоления сложившейся ситуации, заставляют вводить централизованное планирование сначала экономикой, а затем и иными сферами жизни, пренебрегать правами и свободами личности, применять насилие для реализации глобальной цели и т.д.
Характерным примером такого рода нужды служит война, заставляющая даже демократические государства налагать ограничения на свободу, демократию, конкуренцию, частично национализировать собственность и т.п.
"Коммунистическая и другие разновидности тоталитарной экономики, управления и образа жизни, – пишет П. А. Сорокин, – это дети критических ситуаций родителей. Это сильные, но опасные “лекарства”, применяемые для противодействия безнадежной “кризисной болезни”. В условиях этой “болезни” они иногда (хотя и не всегда) полезны в преодолении “болезни” и восстановлении нормального “здоровья” больного социального организма. Как только его здоровье улучшается, такое лекарство не только перестает быть необходимым, но даже становится вредным для общества. По этой причине оно постепенно отменяется и заменяется “нормальным” режимом социальной, культурной и индивидуальной жизни, свободной от чрезвычайной правительственной регламентации и других тоталитарных черт".
Таким образом, резкое ослабление постиндустриального коллективизма не означает, что в случае наступления новых глубоких социальных кризисов он не вернется на историческую сцену в какой-то обновленной форме.
Статью подготовила доцент кафедры социально-гуманитарных дисциплин Волгушева Алла Александровна. 
